Хтонь

      Думаю, многих мамочка в детстве отчаянно желала отдать на танцы, мол, это и красота, и фигура, и вообще по-женски как-то! Для каждой матери гордость, когда её девочка ходит на танцы, особенно если она делает это красиво. А я никогда не делала это красиво, хотя мне танцы, как искусство, весьма по душе. Я словно не чувствую музыку, а ноги слабо понимают, что мой мозг от них хочет.       Проблема ли это? Казалось бы, нет. Мне не приходится нигде танцевать. Даже намёка на подобное нет. Мне нечему радоваться, дабы уйти в пляс, к тому же нет настолько охрененной музыки, дабы не контролировать себя, ведь, по моему скромному мнению, человек, что, танцуя, танцевать вовсе не умеет, — то ещё зрелище. Поэтому, повторюсь, я не танцую. Однако в теории я не столь плоха: не зря же на выпускном танцевала вальс, под неоновый свет моей последней школьной дискотеки!..       Правда, не люблю про это вспоминать, если честно. У меня тогда был наихудший вид из всех возможных.       Да и сейчас не лучше: старая майка и широкие, едва ли не бесформенные, шорты. Иногда я люблю кружиться у зеркала, представляя классную музыку в голове и пытаясь танцевать в выдуманный такт.       Но я жутко не люблю, когда меня застают в этом временном помутнении рассудка.       — Танцуешь?       Я разворачиваюсь буквально на пятках, чуть не свалившись на пол. Доу смотрит на меня с любопытством.       Неудобно. Очень неудобно.       Но тот ли Джон человек, дабы его стесняться? Он — не мои бывшие.       Хах… почему я так говорю, словно Доу мой нынешний? Он ведь… Клац.       — Можешь присоединяться! — отчего-то весело кричу я и хватаю его за руку, после чего с рывком тяну на себя. — Ты умеешь танцевать вальс?!       Так! Возьми себя в руки! Что с тобой такое?! Ты ведёшь себя как он — как такая же безумная!       — Научи, — выдыхает он мне в губы.       На моей роже цветёт лыба. Какого хуя?       Я кладу его руку мне на плечо, а свою — на его талию. Приподнимаю свою другую руку, крепко сжимая его пятерню.       Мы улыбаемся друг другу.       — Спину ровно, стараемся не наступать на ноги и-и… раз-два-три!       Из маленькой комантушки мы переносимся в иное место. Где всё хорошо, где только мы вдвоём.       И ведь Джон такой хороший! Такой милый! У него чистые, светлые глаза! Нежная и гладкая кожа! Ни одной царапины, что могла бы испортить шёлк его кожи! Ещё от него веет летом — так же сладко и пряно! А ещё… а ещё у него очень милая улыбка!       Я так его люблю!..       — Я…       Прикрываю глаза. Буквально на секунду.       Слышу запах гнили. тебя.       Я во что-то с громким хлюпаньем вступаю. люблю.       Опускаю глаза.       Кровь. Раз…       Я снова смотрю на Джона. два…       О боже!       Это не его глаза! Они не так страшны! Не его улыбка! три!       — Ты меня любишь? - спрашивает неДжон.       Или мой Джон мне приснился?..

НЕТ!

ДА!