Его сон

      Право единолично выполнять ежеутренний ритуал — смазывать шрамы на спине Руки мазью по рецепту Карлхайнца — ты себе выгрызла зубами. Тупыми, конечно, по сравнению с вампирскими клыками, но Азуса и Коу, в общем-то, ломались недолго, пусть они уступили тебе скорее из снисходительного презрения, нежели из желания признать себя побежденными и менее достойными доверия их лидера. Быстренько собрав на подносе «набор инструментов» в виде баночки с мазью, миски с водой для мытья рук и пары лоскутков, чуть ли не бегом взлетаешь по ступенькам, чтобы застать донельзя… как же это можно назвать… да, наверно, все-таки трогательное, но безумно грустное зрелище.       Руки, по-видимому остановившийся на полпути в процессе раздевания и снявший только штаны, но не рубашку, съёжился на низенькой софе, подтянув колени к груди. Тонкие брови сведены к переносице, губы поджаты, руки скрещены на груди — кажется, что старший из Муками постоянно о чем-то думает, даже будучи спящим. Даже во сне этот чертов план «Яблоко Адама» не дает ему покоя… Бедный. — Я тебя заждался.       А ведь ты всего лишь переступила порог его комнаты, даже дверью не скрипнула. Все-таки не спит. Дождавшись, пока ты водрузишь поднос на столик у софы, он забирается на нее с ногами и, изящно поведя плечами, дает белоснежной ткани соскользнуть вниз. Ты же, наскоро разогрев в ладонях ёмкость со снадобьем, садишься сзади него и, в очередной раз не удержавшись от румянца, фокусируешь взгляд на поврежденной коже. — Потом обратно в холодильник поставь. Он сказал, что для свойств этой мази губителен каждый лишний градус. — Не проблема, Руки-сан. Только вы тогда сразу не одевайтесь, а посидите и подождите, пока спина высохнет, а то Коу вчера бросил ваши рубашки в стирку вместе, а потом чуть не сошел с ума из-за расплодившихся по всем вещам жирных разводов.       Спереди слышится смешок, но он все же кивает и чуть горбится, стараясь открыть больше места на спине. Ты же с готовностью зачерпываешь немного густой, пахнущей хвоей и иланг-илангом пасты и касаешься бледной кожи, сперва невесомо, а затем все более уверенными движениями разминая чужие мышцы и бороздящие их отметины. Всего неделю назад Карлхайнц, заглянув в особняк, заметил, что даже сохранившиеся при обращении шрамы можно убрать с тела вампира, но процесс этот долгий и требует слишком большого терпения. Но Руки все равно ухватился даже за мизерную возможность избавиться от своих, и тут демонстрируя свою готовность всегда доводить любое дело до конца. Это заставляет тебя им восхищаться. — А ведь они, кажется, и вправду стали меньше. — бормочешь себе под нос, не сбавляя темпа. — Может, еще раз восемь смазать — и вообще пройдут?...       В этот раз до тебя доносится ровное, с присвистом дыхание, и ты, на всякий случай перегнувшись через чужое плечо и вглядевшись в лицо «пациента», едва сдерживаешься, чтоб не хихикнуть. Разморенный массажем, Руки опять задремал, только в этот раз его рот приоткрыт и дорожка их слюны уже добирается до подбородка. Улыбнувшись, набрасываешь на его плечи валяющийся тут же, на софе плед, а затем забираешь с кровати вампира подушку и аккуратно подсовываешь в образовавшуюся между его согнутыми и упертыми в колени руками «норку». — Спокойного сна, Руки-сан. И… постарайтесь не перенапрягаться.