Часть 2
22 марта 2022 г. в 16:30
За окном громыхало.
Дождь колючими иглами сыпался с неба, а порывистый ветер гнул деревья, грозя вот-вот сломать и без того опустившиеся от тяжести плодов ветви. В воздухе сильно пахло озоном, и молнии, подобно гарцующим оленям, то и дело расцвечивали тёмное от скопившейся воды небо яркими вспышками.
Летняя гроза во всей её ошеломляющей красоте.
Я всегда любила наблюдать за буйством природы. Несомненно, какое-то очарование неуловимым шлейфом сквозило и в её спокойствии, но… буря и шторм всегда были мне дороже покоя. И эта гроза не стала исключением из правил. Дикая, необузданная она заставляла трепетать моё сердце в такт громовым раскатам. Будила во мне желание танцевать с безудержно хохочущим ветром и мчаться вслед за его потоками куда-то вдаль…
— Госпожа, не стоит стоять у раскрытого окна в такую погоду, — прозвучал голос Мэй прямо у меня над ухом. От неожиданности я слегка вздрогнула. И как это я её не заметила?
Служанка тем временем мягко подтолкнула меня вглубь комнаты и прикрыла ставни, отчего в комнате без порывов ветра сразу стало тише. — Вы можете накликать беду в дом.
— Беду? О чём ты говоришь, Мэй-тян? — я недоумённо склонила голову и, для выразительности, прижала пальчик к губам.
Нет, вы не подумайте, я не идиотка. Я прекрасно знаю, что может случиться, если стоять у открытого окна в грозу. Весь перечень. Начиная с обыкновенной простуды и заканчивая шаровой молнией.
Я то знаю. Но, Чинацу не знала об этом. А потому не будем разочаровывать малышку Мэй-тян. Пусть почувствует себя взрослой и, наконец, успокоится. Пока. Лишний шум по поводу моей персоны мне ни к чему. Да и потом, вдруг да расскажет что-то новое? Все же этот мир несколько отличается от того, к чему я привыкла.
Мэй… Девочка была из младшей ветви клана с низкой вероятностью пробуждения Кеккей Генкай. Так называемая «слабая кровь». Что это значит, Чинацу понимала смутно, зная лишь, что Кеккей бывает разным и что у Юки — это хьётон. Я же отложила это на потом, полагая, что время разобраться с так называемым «ограничением по крови» у меня ещё будет. А вот с окружением маленькой меня, если я хочу выжить, нужно разбираться уже сейчас.
Но вернёмся к Мэй. Та была приставлена к малолетней химэ Сузумэ-сама — первой наложницей главы клана. По официальной версии в качестве личной служанки и помощницы, по не официальной — в качестве дятла. Нет, ну а как ещё назвать ту, что каждый день, как по расписанию, ходит на доклад к старшей госпоже и возвращается от неё с парой-тройкой рё в кармане? Забавно, не правда ли?
Моё положение в клане было странным. Да и сам клан, и деревня, в которой мы жили… мир вокруг был странным. И страшным. Малышка Чинацу не осознавала этого, ведь родилась и росла здесь. Окружающее было для неё хорошо знакомым и привычным. Правильным. Но для меня… Больше всего это напоминало средневековую Азию. Японию эпохи сёгуната, если быть точной. Все эти шиноби, самураи, даймё… Одно время я интересовалась культурой Страны восходящего солнца и довольно неплохо разбиралась во всех этих мелочах.
Сходство было поразительным, но оставалось лишь внешним. Это я поняла сразу же, как только откопала в сознании моей предшественницы факт существования такой вещи как «чакра» — удивительной энергии, делавшей местных гораздо сильнее, быстрее и намного опаснее, чем люди из моего прошлого-будущего. Да и название моей «новой» родины — Мизу но Куни… Такого в известной мне истории явно не было. Впрочем, местная карта также мало походила на очертания островов и материков моего времени. Хотя в ней и угадывалось что-то отдалённо знакомое…
Опять я задумалась. Мэй тем временем споро разожгла масляные лампы, от чего по стенам заплясали неровные отсветы, и стала раскладывать принесённый ужин по тарелкам. На улице по-прежнему громыхала гроза. От нечего делать я присела к низенькому столику, что сразу же отдалось ноющей болью в ногах — методы воспитания Цубаки-сенсей давали о себе знать.
Просто сидеть и терпеливо ждать, когда служка выполнит свою работу мне было откровенно скучно, и я решила совместить приятное с полезным:
— Мэй-тян, расскажи сказку, — стала упрашивать я девочку.
— Но, моя госпожа, вы ведь уже совсем большая, к чему вам…
— Я хочу сказку, — чуть более требовательно повторила я, для выразительности чуть нахмурив брови, и девчушка нерешительно склонила голову.
— Как вам будет угодно, моя госпожа, — не принято здесь спорить с вышестоящими, даже если это всего лишь дети. — О чем вы хотите послушать?
— Расскажи мне о биджу, Мэй, хочу сегодня послушать о них. И о Мудреце тоже, — добавляю я, видя плохо прикрытое недовольство на лице девчонки.
— Как пожелает моя госпожа, — смягчается служанка. Эту сказку она любит. — Давным-давно, в незапамятные времена жил на свете великий мудрец шести путей и звали его Рикудо Сеннин…
Голос у Мэй тихий, убаюкивающий. Я-Чинацу не раз и не два засыпала под её сказки. Маленькая химэ много раз слушала рассказы своей служанки о ками и они, о снежной Юки-онна и Карасу но Тенгу, о сияющей Аматерасу и безжалостном Сусано, о великом мудреце и коварной богине-кролике и, конечно, о биджу. О хвостатых демонах, именуемых по числу хвостов, жестоких и беспощадных, уничтожающих целые города. Волшебные и кровавые сказки, в духе местного люда. До недавнего времени я не придавала значения этим россказням. К чему бы? Сказки они сказки и есть…
Вот только сегодня за завтраком жена отца, достопочтенная Сора-химэ, упомянула странную вещь. Биджу.
Я прикрыла глаза, восстанавливая в памяти традиционную семейную встречу…
«— Трёххвостый недавно снова разбушевался. Эта тварь выбралась из пролива Тако и порушила прибрежные деревни с островов Неги и Кингё.
— О Ками-сама! Только этого нам для полного счастья не хватало! — схватилась за голову Сузумэ-сама и я недовольно поморщилась. Первая наложница никогда не отличалась сдержанностью, а в наступившей тишине её реакция показалась мне особенно бурной.
— Известно, куда он направился?
— Пока не ясно. Судя по оставленным разрушениям, Санби движется на север в Цветущее море, однако куда он повернёт дальше пока не ясно.
— Хвала Ками! — с явным облегчением вздохнула Хотару-сан, самая младшая среди наложниц отца, и тут же пристыженно сжалась, заметив недовольный взгляд главной жены. — Прошу прощения за мою непочтительность, онэ-сама. Новость слишком встревожила меня. Неги и Кингё не так далеко от нас.
На что Сора-химэ милостиво кивнула и продолжила:
— Ками милостивы. В этот раз тварь пришла не в наш дом. Если всё пройдёт гладко, биджу насытится и просто уйдёт в глубь, как было уже не раз. Наши земли не пострадают. Однако, — госпожа окинула семейство взглядом, призывающим к вниманию, — на данный момент у нас образовался наплыв заказов из пострадавших регионов. Дэйчи-кун, ты и твоя команда отправитесь на остов Неги. Подойди ко мне после завтрака, я скажу тебе подробности, касаемо твоей миссии…
— Но онэ-сама, — воскликнула Сузумэ. — Разве заказы с Неги не прерогатива Кагуя? Разве не вызовет это новый конфликт между нами?! — В голосе женщины так и читалось «как смеешь ты посылать моего сына к этим ублюдкам!?»
— Не волнуйся так, Сузуме-тян, — по красиво очерченным губам старшей женщины скользнула усмешка. — В этот раз твоему сыну не страшны потомки богини-кролика…
Эти две мегеры уважаемые госпожи ещё долго обсуждали предстоящую старшему братцу миссию. Но меня это уже не волновало. До сегодняшнего дня я считала биджу не более чем бурной фантазией местных. Эдаким олицетворением стихийного бедствия: чем-то вроде цунами или урагана. Однако этот разговор заставил меня серьёзно пересмотреть свои взгляды. Не похоже на то, что Сора-химэ и остальные говорили всего лишь о природном явлении. Вовсе нет. Они говорили о биджу как о живом существе. И это меня пугало. Где, чёрт возьми, я оказалась?! И насколько «сказки» Мэй-тян были сказками?»
Так что сейчас, слушая старые-новые истории своей служанки, я по-новому оценивала реалии этого мира и пыталась понять, что со всем этим делать. Вернуться назад я не могу. По крайней мере пока. За прошедший месяц я чего только не перепробовала: начиная от практически классических уловок прочитать какой-либо текст дважды, что по уверениям авторов статей о контролируемом сне гарантировало мне пробуждение, и заканчивая попытками отыскать что-либо о перемещении сознания и души в местной библиотеке. Даже как-то решилась записать просьбу о помощи на моём родном языке и показать это Мэй — мало ли, как моё воспалённое сознание могло воспринимать санитаров? Но… тщетно!
Окружающая реальность отказывалась послушно притвориться сном и исчезнуть. Мэй, оглядев мои записи, спросила, что это за каракули, и предположила, что я «играю в шиноби». А библиотека… из того, что мне, пользуясь скудным набором знаний Чинацу, удалось разобрать, не было ничего, что хоть отдалённо напоминало бы мой случай. Разумеется, это не было гарантией того, что подобной информации там нет вовсе. Всё же, запас кандзи, которые успела изучить к пяти годам маленькая химэ, был не так уж велик, а месяц — слишком маленький срок как для запоминания пары-тройки тысяч иероглифов, так и для изучения библиотеки в целом. Да и потом, можно подумать, что на книгохранилище Юки-ичизоку весь мир клином сошёлся! Никто ведь не запрещает мне попробовать добраться до записей других кланов и просто влиятельных семей? Правда, в здешних реалиях, когда знания ценятся на вес золота, а знания об обращении с чакрой — а я крепко подозревала, что копать нужно именно в этом направлении — и вовсе по цене могут сравниться жизнью... Это было сложно. Но, как говорится, сложно ещё не значит невозможно! Да и, если нет записей, есть ведь и живые люди, у которых тоже можно…
В общем, как вы, наверно, уже поняли, я проходила так называемую «третью стадию» — торг! И очень надеялась, что до четвёртой дело не дойдёт!
Пока выходило, что всё, что я могу — это учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал великий дедушка Ленин! Ибо моих нынешних знаний было явно недостаточно, чтобы выбраться отсюда. Все известные мне методы были испробованы… кроме одного: убить себя! Вот только умереть я и так могу в любой момент, благо здешние порядки располагают! Да и… я слишком боялась смерти, чтобы столь легкомысленно к ней относиться. Даже знание о том, что впереди лишь очередное перерождение, не уничтожило этот страх в моём разуме. Я хочу жить! И пока у меня не будет уверенности в том, что смерть здесь — единственная гарантированная возможность вернуться, я никогда не поступлю подобным образом.