Сила должна быть...

      «В будущем всё будет по-другому. Само собой, это совершенно очевидно, ведь мир постоянно меняется. Никто и не подумает, что в будущем, лет, допустим, через сто, всё будет так же, как и раньше. Мир обязательно поменяется. Но я говорю совсем не о мире. Для человека, в сущности, неважно, какое будущее ждёт весь огромный мир. Если человек упустил своё маленькое «светлое будущее», то никакие грандиозные перемены лично для него ничего уже не изменят. Даже если весь мир перевернётся с ног на голову, он не заметит разницы. Ему лишь остаётся ждать второго шанса, сидя в своём беспросветном прошлом, которого не выбирал. Я уверена, каждому человеку уготовано его собственное будущее. Но, к сожалению, у такой мелкой частички мира, как человек, будущее такое же мелкое и неприметное, поэтому важно его вовремя заметить и не упустить. А ещё очень важно о нём мечтать, представлять себе своё будущее. В нужный момент оно само найдёт тебя, но лишь тебе одному известно, каким оно должно быть, ведь здесь у тебя уже есть выбор. А что же будет в моём будущем? Может, я буду великой художницей, буду рисовать проникновенные картины. Или открою свой бизнес, многие же так делают и получают удовольствие. Тогда это обязательно будет семейный бизнес, вместе с братом. А может, мы с ним переедем в другую страну, может, там наше будущее. Франция, Турция, Италия… Там же так красиво! А вдруг я встречу любовь всей моей жизни?! И мы уедем с ним жить в тихий городок на каком-нибудь далёком острове и каждый день будем любоваться морем. Брата, наверно, тоже с собой возьму, мы ведь всё же семья, да и ему наверняка тоже хочется жить у моря, это ведь так чудесно! Да, обязательно возьму его с собой, только если он не будет такой…»       — Ты чего там опять застыла, как статуя? Пей свой чай, пока не остыл, — строго сказал белобрысый парень, только что появившийся на пороге кухни, выводя из оцепенения застывшую над чашкой чая сестру. — Ни на минуту оставить нельзя, сразу куда-то улетаешь.       «…букой», — таки закончила свою мысль сестра. Она поняла, что снова задумалась, размешивая сахар в чашке чая. Настолько это нудная процедура, что совершенно невозможно контролировать свои мысли. Ханна посмотрела на как всегда нахмуренное лицо брата и с деланой обидой пропела:       — Всего лишь на минуточку и задумалась, чего ругаться-то сразу.       — Да о чём тебе вообще задумываться? Тебе всего тринадцать лет. Почти никаких обязанностей, ни ответственности, ни других дурацких заморочек взрослой жизни. Всякой ерундой только голову забиваешь, — снова обозначил брат своё отношение ко многим увлечениям сестры. — По крайней мере, могла бы найти более уместное время. Давай допивай чай и за уроки. Вернусь — проверю.       — Да ты их сам нифига не делаешь! — бросила в ответ сестра.       — А мне и не надо. И когда надо будет, я сам решу. А ты ещё слишком мала, чтобы самой решать, — отчеканил парень и удалился в свою комнату.       «Тоже мне взрослый, всего на три года старше. И я, между прочим, тоже много делаю по дому. Сам даже нормальной еды приготовить не можешь», — подумала обиженно сестра. Но всё же Ханна понимала, что брату приходится явно тяжелее, чем ей. Хотя бы потому, что деньги на эту самую «нормальную еду» добывает именно он. Иногда он становится совсем невыносимый, приходит вечером домой очень грубый и злой, в такие моменты он может обидеть сестру, не замечая этого, но потом он вдруг разрешает смотреть её любимые передачи, даже во время каких-то своих, или покупает какую-нибудь безделушку, интересуется делами в школе. Успокоившись от этих мыслей, Ханна завершила свою трапезу, убрала всё со стола и перемыла посуду.       Когда сестра вышла из кухни, её брат в спортивной не застёгнутой кофте и с продолговатой спортивной сумкой через плечо уже спускался в прихожую, чтобы отправиться на свою вечернюю воскресную тренировку. Сестра перегородила ему путь и, просияв, выпалила:       — Слушай, Шон, а ты хотел бы на море?       — Что? Какое море? У нас нет таких денег, чтобы о море думать, — не вполне поняв такого неожиданного вопроса, хоть с его сестрой это случалось и нередко, с серьёзным видом проговорил парень и, обойдя сестру с левого фланга, прошёл в прихожую и принялся обуваться. Сестра развернулась и тенью последовала за ним.       — Ну я же не говорю о том, чтобы завтра же поехали! Просто спрашиваю, хочешь ты или не хочешь.       — А смысл думать об этом, когда денег едва на жизнь хватает? Вот буду зарабатывать больше, может, и подумаю о море.       — Как будто ты совсем ни о чём не мечтаешь! — недоверчиво заявила сестра. — Вот, например, ты ведь хочешь выиграть какие-нибудь международные соревнования по своим шпагам?       — Это называется «кендо», я пятьсот раз тебе говорил. И там нет никаких шпаг, — заметил брат, уже обувшись и поднявшись с колен. — Ни о чём подобном я никогда не думал. Я соизмеряю свои желания с возможностями. До международных соревнований мне, как пешком до Луны. Мне сейчас даже за штат выступать никто не даст, хотя это мне, по крайней мере, уже вполне по силам. Вот получится за штат выступить, а там и посмотрим.       — Но ведь все эти этапы ты проходишь как раз затем, чтобы в итоге в международном соревновании победить. И с морем так же, — всё не отступала сестра. — Ты думаешь, вот денег буду побольше зарабатывать, и съездим вместе с сестрой на море.       — Ага, каждый день только об этом и думаю, — ухмыльнулся блондин. — Короче, я пошёл. Пока меня нет, делай уроки. Я обязательно проверю, когда вернусь. И не надейся, что я забуду, — строго наказал он, снова нахмурив брови.       Открыв дверь, он уже переступил порог, намереваясь уйти, но вдруг остановился, словно что-то вспомнив. Снова повернувшись к сестре, парень добавил так же строго:       — И не называй меня Шоном. Ты же знаешь, как меня это бесит.       Дверь закрылась, и брат утопал на свою тренировку. Ханна довольно улыбнулась и подумала про себя: «Он точно захотел бы поехать вместе с нами на море».       Лёгкие шаги повели девочку обратно вглубь дома. Посреди большой комнаты на первом этаже стояла здоровая двуспальная кровать. На ней иногда спят друзья брата, когда остаются ночевать. Но чаще на ней валяется сам брат и смотрит всякую спортивную чушь да музыкальные клипы по телеку. Огромный телевизор, под стать самой комнате, стоит прямо перед кроватью. Недавно брат смотрел здесь этот ящик и даже убрать за собой со стола не удосужился, ещё и на кровать накрошить умудрился. Закатив глаза и улыбнувшись, Ханна высказала про себя: «Тоже мне взрослый». Ей доставляло истинное удовольствие раз за разом повторять эти слова, дай только повод. Она убрала посуду, заботливо вымыла её и старательно протёрла стол и смела крошки. Пожалуй, пора садиться за уроки. Если этого не сделать, может и правда влететь. Ханна выключила свет и окинула взглядом тёмную комнату с порога. Каждый раз, когда выключаешь в этой комнате свет и выходишь из неё, наваливается странное ощущение, как будто оставляешь её беспомощной в этой темноте и покидаешь её, ничего не обещая. Потом ты всё равно возвращаешься, и она тепло принимает тебя, как будто ты никуда и не уходил, оставив её одну. Но тебе она нужна, пока горит свет, никто не хочет оставаться здесь в темноте. Раньше, когда Ханна была ещё совсем маленькой, это ощущение было куда сильнее, и она часто оставалась здесь на ночь, спускалась сюда, когда брат заснёт, и сидела в темноте, пока не заснёт сама. Но потом её пару раз словил здесь брат и отчитал за то, что она занимается всякими глупостями вместо того, чтобы лежать в постели, а затем и она сама повзрослела, и ощущение это становилось всё слабее и слабее, пока Ханна и вовсе перестала оставаться в этой комнате на ночь. Она выросла и сама посчитала это занятие глупым. К сожалению, маленькая девочка больше не придёт сюда посреди ночи, боясь любого случайного шороха в такой пугающей кромешной тьме вдалеке от родной спальни, и не станет сидеть на большой и холодной кровати, упорно борясь со сном, но сдаваясь ему уже через пару часов. А ведь кое-кто и в самом деле был бы этому рад. Наверно…

* * *

      — МакЭлфрид сказал, что сегодня покажет одну крутую штуку, — кое-как сдерживая смех, торжественно объявил парень с длинными волосами каштанового цвета, убранными назад с помощью защитных очков, используемых им, по всей видимости, в качестве дуги для волос, и все взгляды тут же направились на сидящего рядом паренька. — На этот раз, я надеюсь, она сможет продержаться хотя бы двадцать секунд.       По тесной комнатке пронеслась волна весёлого смеха. Лопоухий паренёк с коротким ёжиком светлых волос по фамилии МакЭлфрид неуверенно сконфузился, но всё же амбициозность взяла верх. Он встал и начал говорить:       — Ну… э-э-э… На этот раз я точно уверен, что это сработает. Я учёл все прошлые ошибки.       — Ты это каждый раз говоришь. Ты просто гений по открытию новых ошибок, — прозвучал комментарий из толпы, встреченный очередной дружной волной смеха.       — Кончайте ржать! Я говорю, сейчас никаких ошибок нет! Смотрите, этот фотоаппарат может делать неплохие голографические снимки, — с ярким воодушевлением объявил паренёк и достал свой самодельный аппарат с выпуклым голубым кругом сверху. — Ну-ка, обнимитесь дружно и скажите: «Си-иськи!»       Он приставил объектив фотоаппарата к глазу, приготовившись снимать. Публика обменялась недоверчивыми взглядами, но жутко заинтересовалась. Парни сделали, что им сказали, и тут же прозвучал характерный для фотоаппарата звук, залив на секунду слабо освещённую комнату яркой вспышкой.       — Ну вот. Сейчас будет готово, — с гордым видом МакЭлфрид нажал на другую кнопку. Его заинтересованно облепили со всех сторон коллеги и благоговейно ждали. Секунд через двадцать, наконец, из голубого круга посередине верхней части корпуса появилась голограмма, настолько размытая, что угадать, кто есть кто, можно было только по цвету одежды. И всё же даже такая, она вызвала вздох удивления.       — Нифига се! У него получилось, — выдохнул кто-то.       — Там даже Билл есть. Этот гад за мной спрятался, — с лёгким смешком поддержал его второй.       — И держится уже пятнадцать секунд, — переводя то и дело беглые взгляды то на часы на руке, то на голограмму, констатировал парень с очками вместо дуги для волос.       Это был знак. Изображение предательски заморгало, и, не успел бедный горе-изобретатель сказать своё победное «Я же говорил вам», как оно погасло и в ту же секунду полыхнуло ярко-голубым светом, а камера в руках парня вспыхнула жёлтыми искрами, и из неё вылетел объектив, оставив после себя дымящееся отверстие. Парень в панике уронил фотоаппарат, как только тот заискрился.       Прошло несколько секунд, и все, кто наблюдал это эффектное зрелище, осознав, наконец, происходящее, дружно заржали. А бедный МакЭлфрид опять поник.       — Сколько там, Шелдон? — поинтересовался парень с пошловатой надписью на футболке, главный любитель отпускать остроумные комментарии по любому поводу.       — До того, как полностью погас, семнадцать с половиной секунд, — объявил Шелдон, поправив свои очки. — Тоже результат, но всё же не дотянул две с половиной секунды. Ты должен мне два с половиной бакса, Кевин. Как договаривались, разница мне в карман.       — Когда-нибудь у тебя обязательно получится дольше, Кев, — с иронией сказал обычно молчаливый приятель в помятой клетчатой рубашке.       — Да, когда учтёшь все ошибки, — подхватил местный остряк, и все снова дружно принялись ржать. Виновник торжества стал мрачнее тучи и плюхнулся в кресло, не обращая внимание на подбадривающие хлопки ехидных друзей. Вскоре все успокоились и принялись за изобретения других почётных членов Клуба.       В тускло освещённой самодельными лампочками комнате собралось восемь неугомонных пацанов. Комната, в общем, не очень маленькая, но для такого количества народа явно тесноватая. Вся эта толпа кое-как размещалась здесь на диване и креслах. Раньше здесь были и старенькие стулья, но они не выдержали натиска этих ребят. Осталась лишь эта потрёпанная, видавшая виды мебель, от которой, впрочем, тоже почти не осталось живого места: кресла зашиты во многих местах, одно — с ярко выделяющейся заплаткой ровно посередине, диван прожжён где только можно. Эта комнатка находится в небольшом частном домике, давно заброшенном и ожидающем сноса. Этот дом присмотрел «Клуб изобретателей» для проведения своих собраний и соорудил сюда тайный ход, скрытый от всех соседей и начинающийся довольно далеко отсюда, в секретном месте Клуба. Членство в этом клубе могут получить лишь парни, девчонок сюда не пускают — традиционное и абсолютно детское правило. Ввиду молодости этого клуба, самым старшим его членам только шестнадцать лет. Самому младшему всего двенадцать, но он ещё не удостоен почётного статуса «изобретатель» и является пока лишь «стажёром». Тем не менее, разница в возрасте между ними едва ощутима. Всех до единого членов Клуба объединяет нежелание прощаться с детством, а также жажда авантюризма в глазах и нескончаемый поток странных идей и фантазий.       Все восемь почётных членов Клуба, включая даже Кевина, любопытство которого одержало верх над обидой из-за недавней неудачи, организовали тесный кружок вокруг какого-то предмета, испускающего ровное голубое сияние. В комнате погасили весь свет, и в окутавшей её темноте это мягкое голубое свечение, призрачным ореолом окружившее ребят, создавало со стороны впечатление сокровенной тайны, спрятанной глубоко во мраке, там, где не существует звуков. Около минуты все в полной тишине с нескрываемым восхищением смотрели на аквариум с искусственными рыбками, поражаясь их сходством с настоящими. Голубое свечение, льющееся на мальчишек и причудливо играющее тенью на их застывших лицах, испускала флуоресцирующая вода. Дюжина пёстрых рыбок плавала в этой воде. Искусственные рыбы безмятежно проплывали мимо друг друга, открывали и закрывали рот, вытаращив глаза, и дёргались, абсолютно как настоящие. Изящности этой картине добавляли ярко переливающиеся всевозможными цветами кораллы, также выполненные по реальным прототипам.       — Вау! Совсем как живые. Как тебе это постоянно удаётся, Хигстон? — не сдержавшись, изумился светловолосый «стажёр», одетый в джинсовый костюм. Он был худ, как щепка, но выше многих членов Клуба.       — А самое главное, парни, этих тварей кормить не надо! — чётко продекламировал Шелдон, пропустив мимо ушей восторженный комментарий младшего коллеги. Он пропускал любые одобрительные комментарии по поводу его творений, но не из-за гордости, а скорее, наоборот, ввиду полного отсутствия тщеславия. — Я вам серьёзно говорю. У меня штук десять рыбок так сдохло и даже один попугай. О, смотрите, выполз. Над этим говнюком я особо долго работал.       Парень показал пальцем на лениво выползшего из кораллов миниатюрного осьминога, и все снова застыли, наблюдая за ним. Вдруг яркий свет фонаря бесцеремонно ворвался в их интимный уголок, и чей-то грубый голос сзади крикнул:       — Мы нашли вас, нарушители порядка! Всем быстро по одному покинуть помещение!       Все резко обернулись на источник света, кто-то даже испугался, поверив в эту импровизированную угрозу. Свет фонаря ярко ударил в глаза, и им пришлось зажмуриться и прикрыться руками.       — Придурок, кончай уже светить этой штукой! — крикнул Шелдон недовольно, но в следующий миг широко улыбнулся. — Как же ты меня бесишь.       Невысокого роста парень с чёрным ёжиком волос, торчащих вверх, выключил фонарь и рассмеялся. Одет он был в любимую зелёную футболку с изображением популярного детского героя «Соника-Икс» и широкие тёмно-коричневые штаны с избытком карманов, сверху на футболку наброшена кофта на распашку с капюшоном красно-чёрной расцветки. Этого давнего члена «Клуба изобретателей» не было видно на собраниях уже более трёх недель. Последний раз он появился на грандиозном торжестве Клуба в честь Дня космонавтики, а потом куда-то пропал. Такое случалось с ним нередко, и этому всегда были одинаковые объяснения: то творческий кризис, то работа над чем-то грандиозным, то занятия с репетиторами, чтобы подтянуть некоторые предметы. Последнее, правда, было лишь пару раз, так что, в основном, можно было ожидать один из двух вариантов. На этот раз оказался первый.       — Надо же, Финджер объявился! — воскликнул какой-то пухлый паренёк.       — Чего припёрся? — с не сползающей с лица улыбкой насмешливо спросил Шелдон.       — Кхе-кхе!.. Чёрт, кажется, я слегка перестарался, изображая сурового копа, — откашлявшись, произнёс парень совершенно другим, звонким голосом. — Извиняюсь за долгое отсутствие. Опять две недели без толку прошли, одна фигня в голове, как ни бился, одно убожество получалось. Даже вспоминать стыдно, — весело оправдывался он. — Но потом всё прошло, и в голову пришла наконец клёвая идея, и я сделал новую игрушку.       С этими словами он отошёл в сторонку и продемонстрировал всеобщему вниманию внушительных размеров вертолёт, который стоял на полу прямо за ним. Все заинтересованно посмотрели на него, а Шелдон снова криво улыбнулся:       — Эта фигня, наверно, ещё и летать умеет.       — Разумеется, Хигстон. Это же вертолёт, мать его! — расхохотался Финджер. — Уж точно лучше, чем на рыб пялиться. Бабское какое-то занятие.       Сказано это было не искренне, а лишь с целью уязвить собеседника, что вполне получилось: Шелдону осталось лишь недовольно хмыкнуть. С Дрейком Финджером у него были очень близкие дружеские отношения. Они учились в разных школах, но судьба свела их в лагере. Тогда у них и появилась идея создания «Клуба изобретателей». Два самых старших здесь, обоим сейчас по шестнадцать лет, стали основателями этого клуба. Но когда пришло время выбрать одного из них Лидером, все, включая Дрейка, единодушно сошлись на Шелдоне. Его незаурядный ум, умение вызывать интерес к своей персоне всеми своими манерами поведения, а также преданность своему делу способствовали этому выбору. Как практически любые друзья, они постоянно старались задеть друг друга удачным словом, и преимущество в этом традиционно было у Дрейка. Это и раздражало Шелдона постоянно. А ещё он постоянно делал что-то простое и незамудрённое, но остальным это нравилось почему-то больше, чем сложные и искусные творения Шелдона, что тоже слегка задевало. Но в глубине души по-настоящему его раздражало в Дрейке даже не это.       Все уже девять человек стояли на улице недалеко от тайного входа и, устремив глаза к небу, наблюдали за маневрирующим вертолётом. Зрелище это было более чем заурядное, но парни продолжали наблюдение за летающей игрушкой в ожидании чего-нибудь интересного. Когда вертолёт, наконец, приземлился, Дрейк повернулся к ничего не понимающим и слегка разочарованным зрителям и осведомился:       — Ну?! Кто хочет полетать?       Сделав удивлённые глаза и переглянувшись друг с другом, «изобретатели» стали выражать своё сомнение насчёт этой идеи. Перспектива полетать казалась заманчивой, но первоиспытателем не решался становиться никто.       — МакЭлфрид, я знаю, что ты хочешь! Будешь первым. Да не бойся, тут нет ничего страшного, — задорно произнёс Дрейк, выбрав кандидатуру.       Ошарашенного Кевина тут же вытолкнули из толпы, поддерживая дурацкими пресловутыми фразами.       — Я не уверен… что эта штука меня выдержит, — нерешительно промямлил паренёк. — И я не очень хочу летать.       — Да ладно тебе! Хорош заливать, кто ж не хочет. Сам бы с радостью, но с пультом пока только я управляться умею. Я уверен, что тебе понравится. Не бойся, конструкция крепкая, — подбодрил друга Финджер. Нажав на кнопку, он вызвал из низа вертолёта опору, состоящую из двух скрещивающихся длинных металлических пластин, а затем поставил этот «крестик» вертикально, воткнув два его конца в мягкую землю.       — Ну, хорошо. Что мне надо делать?       Кевину сковали руки и ноги широкими металлическими браслетами и затем прицепили его конечности к четырём концам креста с помощью имеющихся на них магнитных креплений. Кевин немного подёргал своими конечностями и заметно успокоился: магниты оказались достаточно мощные. И вот он взлетел в воздух. Крепления держались прочно, и наш герой вскоре перестал бояться. Он открыл глаза и осмотрел вид вокруг. Поднялся он всего метров на десять, но ощущения всё равно были потрясающие, сердце бешено заколотилось. Его немного тряхнуло и понесло куда-то в сторону, встречный ветер всколыхнул волосы и одежду, а затем, не успел он привыкнуть к этому ощущению, его понесло куда-то вверх, да с такой скоростью, что перехватило дух. Поднявшись метров на двадцать, он вдруг полетел вниз и, не сдержавшись, громко крикнул: «Йу-уху-у!»       С земли за ним восторженно и немного завистливо наблюдали его коллеги, по достоинству оценив новую игрушку Финджера. Каждый из них уже пожалел о том, что струсил первым испробовать это оригинальное летательное средство. Шелдону тоже невероятно нравилось это зрелище, и оказаться на месте Кевина он бы также был не против. Дрейк Финджер делает ужасно простые вещи. Шелдону очень явно видна вся их простота, она просто бросается в глаза. И тратит он на них гораздо меньше времени, чем Шелдон, аккуратно выполняющий деталь за деталью. Его работы далеко не такие же ювелирные, наоборот, совершенно грубые и лишённые изящества формы. Но вещи, сделанные Дрейком Финджером, дарят намного больше ярких эмоций, они просто переполнены жизненной силой и наивно-детским желанием получать от жизни сплошные удовольствия. Шелдон уже чувствовал, что повзрослел, стал замечать, как незримо отдаляется от друзей, но он знал, что остальные рано или поздно тоже начнут взрослеть, со временем это происходит неизбежно, и потому его не особо заботило это. И всё же всякий раз он не мог сопротивляться той невероятной силе, что содержалась в дурацких дрейковских игрушках, его не покидало ощущение, что детство этого парня никогда не кончится, оно будет вечно. И в глубине души его раздражало в Дрейке то, что его творения при всех своих недостатках нравятся ему даже больше своих собственных, как бы он ни пытался скрыть это от себя.       Кевин сделал уже с десяток витков в небе, отчего у него начала кружиться голова. Дрейк направил его в финальное пике, устремив вниз, а затем резко подняв вверх, но этот трюк завершился не совсем удачно: браслет на правой руке Кевина оторвался. Дальше всё пошло по ещё худшему сценарию. Рука повисла в воздухе, Кевин испугался, а Дрейк попытался сбалансировать вертолёт, но увы, вторая рука тоже полетела вниз вместе с корпусом парня, и тот повис вниз головой, подвешенный за ноги. В панике он начал кричать что-то вроде «Я сейчас упаду!». Дрейк изо всех сил старался плавно опустить парня на землю, но тут оторвалась одна нога, и вертолёт быстрее понесло вниз. Вторая нога не заставила себя долго ждать, и бедный Кевин катапультировался в кусты, а вертолёт удалось спасти. Благо, он уже был в трёх метрах над землёй, даже сознание не потерял и тут же стал выбираться из кустов, весь в ссадинах.       — Чёрт, да из тебя даже испытатель хреновый. Ты безнадёжен, МакЭлфрид, — рассмеялся Дрейк.       — Ты просто герой вечера, чувак! — крикнул ему Шелдон, и все снова разразились дружным хохотом.       — Извини, Кевин, не стоило было делать этот последний трюк, — Дрейк положил ладонь на плечо несчастному парню. — Расскажи-ка, чем ты снова порадовал старика Хигстона. Опять поспорили? — улыбнулся он, посчитав инцидент с вертолётом исчерпанным, и повёл Кевина в дом. Остальные, восторженно переговариваясь, потянулись следом.

* * *

      Удар. Удар. Ещё удар. Рассекая воздух с характерным свистом, деревянные мечи ударяются друг о друга. Вот соперники разошлись в стороны, чтобы немного отдышаться. Шумно дыша полной грудью, они смотрят друг на друга с огнём в глазах и довольными ухмылками. Один выше ростом и шире в плечах, одет в чёрное кимоно с фиолетовым поясом, белоснежно-белые волосы в полном хаосе, другой пониже, в белом кимоно с бежевым поясом, длинные русые волосы собраны сзади в хвост. Каждый настроен непременно победить. Соперники снова сошлись, и белобрысый начал активно наступать, а второй едва ли успевал защищаться. Катана опасно просвистела над головой — успел пригнуться. Чувствуя безвыходность ситуации, уже почти побеждённый соперник ухватил меч обеими руками и перехватил инициативу, белобрысому пришлось отступить.       — Взял меч в обе руки? — спокойно произнёс он, чуть нахмурив брови. — Не надейся, что вынудишь меня поступить так же.       Самоуверенно ухмыльнувшись, он крепче сжал в руке меч. Соперник тут же набросился, уверенно наступая со словами: «Посмотрим, сколько ты продержишься с одной рукой, мистер Непобедимый».       С каждым ударом защищаться было всё тяжелее. Перебросив меч в другую руку, удалось сдержать ещё пару ударов, но тут меч противника пронёсся снизу с громким свистом и выбил оружие из руки белобрысого, ударом прямо по кисти отправив его вверх, под потолок. «Моя взяла», — произнёс парень с хвостом и совершил финальный выпад в сторону своего отвлёкшегося на собственный меч в воздухе соперника. Мгновенно отреагировав, обезоруженный парень зашёл сбоку от атакующего, уйдя от удара. Надавив противнику на плечо, чтобы не дать резко развернуться, он словил свой меч, улетевший по дуге за спину парня, правой рукой, которую предусмотрительно не подставил под удар, и, не теряя ни секунды, резким замахом ударил по его второму плечу. Боль пронзила соперника, и он, тут же развернувшись, рассёк воздух своим мечом, взяв его в здоровую руку — снова не попал. Удар — и его меч, выскользнув из руки, отлетел в сторону.       — Одной рукой атаковать теперь уже бесполезно, Джефри, — сбивчиво произнёс блондин и ткнул мечом тому в грудь, толкнув его назад, и тот упал на задницу, не удержав равновесие.       — Отлично, парни! Выложились до последнего, молодцы! — гаркнул тренер басистым голосом. — Можете пока отдохнуть. Ну, кто следующий?!       — Стойте, я хочу ещё сразиться, — решительно произнёс блондин, успев уже справиться с дыханием. — Один соперник — это мало, я ещё не выдохся. Я хочу узнать свой предел.       Побеждённый парень встал на ноги и покосился на амбициозного блондина, сощурив недовольный взор. Со скамейки, на которой сидели остальные, на него же с какой-то обречённостью глядел парень года на два младше этих двоих, с зачёсанными назад чёрными волосами.       — Ты и так на пределе, Трой, — недовольно ответил тренер. — И сейчас тебе лучше отдохнуть и ничего не выдумывать. Ещё один спарринг ты не осилишь.       — Но это не так!.. — отчаянно начал возражать парень.       — Сядь и остуди свою горячую голову! Воин должен знать свой порог и не переступать его без исключительной необходимости! — рявкнул тренер и переключился на желающих сразиться следующими.       До конца тренировки оставалось лишь сидеть и смотреть на чужие поединки. Уилл Джефри был лучшим соперником из всех присутствующих здесь, техника остальных оставляла желать лучшего, и Трою было ужасно скучно наблюдать их нелепые спарринги. Но и Джефри, к сожалению, был уже ему не ровня, а на городских соревнованиях будут соперники совершенно иного уровня, в прошлом году он понял, как далеко ему до них. Свой нынешний уровень никогда не повысишь, если и дальше будешь сражаться тут со слабыми противниками. Нужен такой соперник, с которым будешь сражаться на пределе, иначе останется лишь топтаться здесь на одном месте. Но уходить отсюда парень и не думал, не было настолько веских причин становиться сильнее, чтобы идти на такие жертвы. К вечеру эта скука, наконец, закончилась, и Трой, которому так и не дали больше сразиться, поплёлся в душ. Переодевшись в свою обычную одежду и запихав форму с мечом в сумку, он подождал Уилла и Майка, двух своих самых близких здесь друзей, и вместе с ними отправился домой.       — Ещё бы немного, и я б тебя сделал, — явно довольный собой, распылялся Джефри. — Неплохо для неудачника, да?       — Ты опять об этом? Он назвал тебя так только потому, что тебя это бесит, — тихим и ровным голосом заметил Майк, тот самый парень со скорбным видом. Он всегда был нейтрален к этому вопросу, потому как был ещё совсем новичком в кендо. Желающих во всей школе было слишком мало, чтобы делать несколько возрастных групп, да и хороших тренеров найти было очень трудно, этот вид единоборства только набирал популярность в их городке.       — Только вот этот неудачник всё-таки использовал обе руки. Я же сказал, что с одной рукой ты не сможешь меня одолеть, — широко улыбаясь, сказал Трой и повернулся к Джефри с усмешкой в голубых глазах. — Но и так ты умудрился продуть, даже не заставив меня последовать твоему примеру и тоже нарушить наш договор перед боем.       — Тоже верно, — кратко подтвердил Майк. Джефри уязвлённо затих, скосив взгляд в сторону, и Трой, смеясь, потрепал его по щеке. Тот вывернулся, и они снова принялись выяснять отношения, то толкаясь, то пытаясь побороть друг друга или задушить.       — Ты в последнее время стал невесёлым на тренировках, — вдруг сказал Майк, — хмурым каким-то, всё о чём-то думаешь. Я стал это замечать примерно тогда же, когда ты перестал биться с нами всерьёз. Это всё оттого, что ты не можешь двигаться дальше?       Драчуны тут же унялись и с удивлением посмотрели на друга. С чего это он вдруг.       — А тебе и заняться нечем, только за мной наблюдать, — попробовал отшутиться Трой. — Влюбился, что ли? Осторожнее, ковбой, — и два придурка дружно рассмеялись.       — Слушай, может, и правда тебе нужно перейти в школу посильнее? — продолжал Майк, пропустив ответ Троя мимо ушей. Он был твёрдо намерен это обсудить. — Тебе нужен другой уровень, это видно.       — Эй, постой, с чего ты взял, что ему нужен какой-то там новый уровень? — растерялся Уилл. — Я ему и здесь спуску не дам. Он не может просто взять и уйти!       — Тише-тише, парни. Я никуда не собираюсь уходить, — поспешил успокоить друзей Трой. — Здесь уже всё такое родное, да и старик Ипстейн многому меня научил. Не хочется вот так бросать его и вас.       — На следующие городские соревнования снова отправят тебя. Ты должен быть готов к соперникам высокого уровня, — мягко возразил Майк. Ему самому не хотелось, чтобы Трой уходил.       — Да знаю, знаю, — нехотя пробурчал Трой и улыбнулся. — Я что-нибудь придумаю.       На этом мучительный разговор закончился, и дальше друзья шли, болтая о всякой ерунде вроде футбольных клубов, надоевшей учёбы и планов на выходные, разбавленной постоянными подколами в адрес друг друга. Дойдя до знакомого перекрёстка, друзья разошлись с Троем, его дом находился отсюда в другой стороне.       — До скорого. Надеюсь, ты не забудешь о нас, даже когда станешь намного сильнее, — попрощался с ним Майк и убежал догонять потерявшего его Уилла, оставив блондина в непонятном смятении.       Трой шёл по дороге в одиночестве, нахмурившись и думая над странным поведением друга. Засунув руки в карманы, он свернул в тенистую аллею, ещё более тёмную в такое время суток, и вдруг услышал совсем неподалёку от себя чей-то протяжный стон. Ни разу в этом районе ничего не происходило, а тут прям почти на глазах. Парень уже не мог не вмешаться: слабых нужно защищать от всяких мудаков, иначе и незачем быть сильным, да к тому же, голос был похож на женский, а над девушкой он тем более не мог позволить издеваться у себя на глазах. Мигом устремившись в сторону недавнего стона, на ходу расстёгивая сумку, Трой предстал перед хулиганами с мечом, положенным на плечо за шеей. Хулиганы эти оказались чересчур шаблонными, начать хотя бы с того, что их было трое — стандартное количество. Один был с длинными волосами и в бандане, второй — в кепке и с короткими волосами, третий вообще лысый. У всех троих были выбиты зубы, у главного, что в бандане, был вставлен золотой зуб, у каждого имелся пирсинг в самых нелепых местах. Одеты трое были в непомерно широкие штаны и футболки, за исключением лысого, на котором была обтягивающая безрукавная белая майка, подчёркивающая его самую развитую в компании мускулатуру, а главного отличало обилие колец на пальцах, хорошо ещё, что не с камнями. Ну просто типичные обитатели какого-нибудь гетто. В жизни таких типов Трой не встречал в своём городе, только в кино, может быть, видел что-то подобное. Ах да, ну и, конечно, у каждого в руках была бита. Рядом с этой гротескной компанией в траве, скрючившись, лежал худой, как спичка, светловолосый парень и дрожал. Неподалёку от него валялись очки с большими прямоугольными стёклами. Трой понял, что стон издал именно этот парень. Видимо, его очень сильно ударили, раз он кричал таким жутким фальцетом.       — Ты ещё кто такой? Решил поиграть в защитника слабых и униженных? — обратился к нему главный. — Катись отсюда, если не хочешь неприятностей.       — Тот, кто боится неприятностей, не выходит к трём отморозкам на светскую беседу с одним деревянным мечом, — философски заметил Трой. — Что вам от него надо?       Он бы и не задавал этот вопрос в обычной ситуации, но жутко странным показалось, что на одного хлипкого ботаника вдруг набросились трое крепких парней, вооружённых мощными битами.       — Не твоё дело, — окрысился главный. — Думаешь, твоя палка тебе поможет, герой ты наш? Рой, Кувалда, уберите выскочку.       «Этот качок — Кувалда?! Да это точно какой-то идиотский прикол», — всё сильнее поражался Трой. Но думать над этим времени не было: парень в кепке, по всей видимости, Рой, замахнулся своей битой. Удар был блокирован деревянным мечом, но бита — слишком тяжёлое оружие, чтобы можно было с ним драться наравне. Тем не менее, Трой отбил удар и отшатнулся, кое-как сохранив равновесие. Кувалда следом ударил так, будто выполнял подачу в бейсболе, мощным замахом. Взяв меч в обе руки, Трой тоже ударил, но лысый оказался куда сильнее и отклонил катану вверх, а затем ударил в открывшийся живот. Трой, скрючившись и глотая ртом воздух, упал на колени. Кувалда снова ударил, но Трой блокировал удар мечом, взяв тот за оба конца и кубарем отлетел назад, смачно врезавшись в дерево.       — Неплохо держишься, парень, — проговорил тот, который Рой. — Но ты уже надоел.       От удара о дерево искры посыпались из глаз. Трой лежал, прислонившись к дереву, и удивлялся, как его меч до сих пор не сломался. Слишком самонадеянно было бросаться одному на трёх парней с битами, ведь он не справился даже с двумя. Вот уже Рой замахнулся на него своей битой. Будет бить в полную силу — не так, как в первый раз. Если попытаться отбить атаку мечом, тот уже, скорее всего, не выдержит и сломается. Но он уже столько выдержал, и Трой решил довериться своему мечу. Просвистев в воздухе, меч пролетел… сквозь биту?! Что-то свалилось Трою на ногу. Взглянув наверх, он увидел, что в руке у парня была только половина его оружия с ровным косым срезом на конце, вторая половина как раз свалилась на ногу блондина. Ничего не понимая, он поднялся, а Рой с испугом в глазах попятился назад. Парень уставился на свой меч, пытаясь понять, что случилось. Лысый оказался смелее и кинулся на помощь другу. Уйдя корпусом чуть в сторону, Трой разрезал, как масло, и его биту, задев сбоку шею. Из разреза хлынула кровь. Двое его приятелей, хилый парень и сам виновник ситуации были поражены. Выронив биту, лысый попытался остановить кровь, закрыв рану рукой, и отошёл на безопасное расстояние. Трой ошалело уставился на деревянный меч в своей руке.       — Потише, парень, не горячись, мы всё поняли, — пролепетал тут же главный. — Мы уже уходим. Только не размахивай этой штукой, ладно?       — Да пожалуйста, — пожал плечами всё ещё не въезжающий в ситуацию парень, — катитесь.       Хулиганы потрусили скорее прочь. Напялив на нос очки, паренёк встал наконец и отряхнулся. Он уже придумал про себя логическое объяснение происходящему и решил не доставать своего спасителя лишними вопросами.       — Спасибо, ты меня спас.       — Благодари судьбу, — Трой уже оправился от шока и стоял перед хрупким парнишкой с сумкой через плечо. — Таким, как ты, не стоит гулять одним в таких местах. Но мог бы и спортом каким заняться, чтоб совсем лохом не быть, — вспомнив о том, что так и не убрал меч, вернулся за сумкой, запихивая его внутрь и застёгивая. Замок получилось застегнуть только с третьего раза — руки дико тряслись.       — Просто задержался на собрании книголюбов, — при этих словах Трой скривился, — но сюда я забрёл совершенно случайно. Просто задумался. Мне говорили мальчишки, что в этом дворе орудует известная банда Трезубец, но я им не поверил, они вечно ерунду выдумывают. Оказывается, не соврали, — тихо протараторил парень.       — Хренову тучу раз здесь ходил, но о них ничего не слышал, — сказал Трой, уставившись в одну точку, словно зависая в прострации. — Ладно, бывай.       Слегка встряхнув головой и поправив ремень сумки на плече, парень развернулся и пошёл прочь.       — Подожди, — спустя несколько секунд, справившись с волнением, несмело окрикнул его паренёк, — как тебя зовут?       Его беловолосый спаситель повернул назад голову и зачем-то улыбнулся:       — Трой. Своё можешь не говорить, вряд ли ещё увидимся.       Развернувшись обратно, он зашагал дальше, засунув руки в карманы, пока его стройный силуэт не скрылся за углом. Худощавый паренёк не сводил глаз со своего спасителя и некоторое время ещё смотрел на то место, где он пропал из виду, слегка задумавшись: «Трой. Клёвое имя».       «Это было охренеть как странно. Надеюсь, больше ничего такого не повторится, иначе я решу, что схожу с ума», — думал блондин, подходя к дому. Включив свет в прихожей, парень разулся и устало поплёлся в свою комнату.       — Шо-о-он! Иди сюда! В моей комнате призраки!       — Что за хрень? — проворчал про себя парень, услышав вопли сестры сверху. Он поспешил к ней в комнату, зашёл и остолбенел. По всей комнате летали, порхая крыльями, какие-то белые птицы. Присмотревшись получше, Трой понял, что это даже и не птицы вовсе. Он нашёл сестру, чуть не плачущую, спрятанной в шкафу.       — Я просто, — всхлипнула сестрёнка, — я просто делала из бумаги голубей. Они такие красивые и милые, я штук десять сделала. А они вдруг принялись сами по себе летать по комнате. Мне страшно! У меня в комнате полтергейст.       — Не выдумывай, это просто, — Трой пытался сообразить, что бы это могло быть, — воздушные потоки! Бывает, они всю ночь кружат по комнате. Не обращай внимания.       Кажется, сестре удалось заморочить голову, она вылезла из шкафа. Но, как только одна из заполонивших комнату птиц пролетела в опасной близости от её лица и была поймана братом, она тут же позорно вылетела из комнаты. Пришлось весь вечер провести с сестрой в большой комнате внизу, там же они и заснули.       «Что за чертовщина происходит? Это дерьмо уже и меня начинает пугать», — рассуждал про себя Трой, пока сестра засыпала, крепко прижавшись к его плечу. У него уже появилось дурное предчувствие по поводу всего этого. Про уроки он так и не вспомнил.

* * *

      — Мне не нравится этот дурацкий город. Какого чёрта мы вообще тут забыли?       По центральной улице, полной народу даже в утро понедельника, мирно прогуливалась странная парочка. Обе фигуры были в плащах: та, что чуть пошире и повыше, была одета в тёмно-коричневый плащ, а та, что пониже, — в тёмно-бежевый. Та, что пониже, постоянно оглядывалась на новых прохожих, шедших ей навстречу, и пристально всматривалась в них. Фигура эта принадлежала миниатюрной девушке с русыми волосами и очень короткой, мальчишеской стрижкой, а также довольно густыми бровями. В руках перед собой она держала большой блокнот, открытый на одной странице, и постоянно вглядывалась то в него, то в лица прохожих. Рядом в коричневом плаще шёл невысокий, но стройный мужчина в такой же коричневой широкополой шляпе с недовольной миной на лице. Его длинные кудрявые волосы, тоном чуть светлее одежды, падали ниже плеч.       — Ты же знаешь, зачем мы здесь, 115-й. Прекрати ворчать — отвлекаешь, — нарочито деловым тоном ответила ему девушка, сосредоточенно продолжая свою важную миссию.       — А ты не могла бы прекратить это? Выглядит странно, и результата никакого.       — Результата никакого от твоего ворчания. Не понимаю, зачем тебя вообще со мной послали. Я бы и сама справилась. Ты же просто бездарь, — хихикнула девушка.       — Неожиданно слышать такое от Двойки, — осклабился мужчина. — Надоела эта утренняя прогулка, — проворчал он, заметив какую-то кафешку. — Давай зайдём.       Несмотря на отпирания девушки, что им нужно заниматься делом, а не в кафе торчать, мужчина направился туда, и девушка, обречённо склонив голову, поплелась следом. Выбрав столик, мужчина уселся за него и снял свою шляпу, на лице у него была аккуратная бородка, которую он принялся поглаживать. Когда девушка уселась рядом, он снова заворчал:       — Почему я должен возиться с этими чёртовыми детишками… Слушай, хватит, — он заметил, что девушка его не слушает, а, верная своему делу, продолжает слежку за посетителями. — Из-за твоего дурацкого блокнота нас вчера чуть копы на допрос не утащили, — он отобрал у девушки блокнот и стал рассматривать нарисованные в нём четыре карикатуры на человеческие лица. — Рисуешь ты, конечно, отлично, ничего не скажешь. Это что ещё за Гарри Поттер обесцвеченный? — спросил мужчина, показывая на лицо какого-то мальчика в круглых очках.       — Сам попробуй хотя бы так нарисуй. Дай сюда! — раздражённо крикнула девушка и потянулась за блокнотом, но ей его не отдали.       — Мы уже три дня ходим по этому городу. Уже где только не были, всё без толку. Надо что-то другое придумать.       — Но есть же какие-то результаты, — всё-таки вырвала из рук мужчины блокнот его спутница. Она пыталась протестовать, ведь это, в конце концов, была её идея, и неохота было признавать её бесплодность. — Я всё записала. Вот, например, Кэтрин Браунинг. Одна женщина опознала её по рисунку, и она, как оказалось, тоже занимается всякими бумажками, — просияла девушка, но тут же потухла, отведя взгляд в сторону. — Только она оказалась расклейщицей объявлений.       — Зачем ты записываешь всю информацию об этих людях, если это не те, кого мы ищем?       — Может пригодиться, — насупившись, пробубнила девушка.       — Нет, Нина, так мы их не найдём. И у меня есть идея получше. Мы же знаем, что они все ещё дети, значит, нужно обходить все школы. Прикрытие придумать легко, сейчас модно в школах проводить со спиногрызами социологические опросы.       — Точно, школы. Сэм, ты гений!       — Если бы. Школ тут много, и выбирать придётся наугад. Зато хоть шансов больше, — мужчина вздохнул и откинулся на спинку стула. — Мне это совершенно непонятно. Нам сказали поторопиться, потому что на этот раз всё немного серьёзнее, чем обычное привлечение новобранцев. Потому, собственно, я и здесь. Но, чёрт возьми, почему они не сказали нам имена или хотя бы более точные координаты?! Если им так нужны именно эти новобранцы, то почему бы не дать побольше информации, чтоб можно было их быстрее найти!       — Ты думаешь, это и правда будет опасно? — удивлённо спросила Нина.       — Нумерованных так просто на задания не посылают. В любом случае, я уверен, эти новобранцы очень важны для будущего этого мира.