little child

успешность человека определяется количеством его прошлых жизней. для меня моя жизнь - первая. что тогда, что сейчас, что после я буду ребёнком, который стесняется своего тела и прячет его под одеждой, старается показаться для всех лучшим из лучших. завимливый такой ребёнок с говном внутри, которого прорывает от того, что кто то может быть лучше его, лучше справляться со стрессом или с осознанием мира и человеческой психологией. завидующий только ровестникам, которые в его возрасте уже умеют разбираться как отвечать на вопросы с кратким ответом да/нет, умеющим считать и писать. в этой жизни все достаётся мне трудно, путем анализа своих ошибок в обществе. очень тяжело мне даётся именно оно. годам к 5 я понял зачем нужны вульвы и члены, куда что надо засовывать и как делаются дети. что я не мог понять, так это то, как делается будущее и как отвечать на вопросы. годам к 10 я это понял. даже чтение чужих эмоций далось мне легче, чем да или нет. смерть на вкус, наверное, у каждого разная. для кого то тягучая и сладкая, или до противности солёная и кислая. каждый как хочет трактует её, но спросить на прямую у покойника нельзя, как выглядела его смерть и какая она на вкус. люди везде ищут выгоду. даже в смерти, которую презирают, ненавидят, пытаются выплюнуть и оттянуть от себя. в моей стране культ смерти. смерть ненавидят, но многие пьют водку на поминках. смерть ненавидят, но притаскивают с собой детей, чтобы они посмотрели ей в глаза, а после кинули покойнику горсть кладбищенской земли. смерть ненавидят, но многие радуются наследству от дальних родственников. смерть ненавидят, но многие радуются войне. смерть ненавидят, но существуют ритуальные агентства, дерущие с родственников погибших огромные деньги. я хочу заглянуть смерти в глаза, хочу увидеть её, потрогать, но боюсь, что меня за это будут ненавидеть. многие из них просто найдут за что это сделать, сказав, что у меня какой то не такой нос или губы, не такие оценки и не такие привычки. возможно я слишком мал для этого, у меня вся жизнь в переди, и, как говорит мама "безвыходных ситуаций не бывает, все наладится". только вот зачем мне это "все наладится" потом, в каком то там далёком будущем, если все плохо сейчас? хочу убить себя каждый раз как только говорю что то не так, как только делаю что то не так, как только теряю авторитет среди других, да даже из за двойки по пробнику. а потом кажется, что все хорошо, ведь все забывается, а после хочется смотреть что же будет дальше, и не тронется ли мой чердачок со станции "разум". разум - страшная вещь. хотелось бы быть неразумным, чтобы не видеть того, что видешь сейчас. что другие над тобой откровенно насмехаются, чтобы не понимать, что ты никому тут не нужен, что ты недостаточно хорош даже для "нормально". всем выгодно, чтобы все были неразумными людишками, с маленькими проблемками, живущими по маленьким домишкам, в маленьком государстве, с другими такими же маленькими людьми, боясь, что какой-нибудь маленький валун задавит тебя с твоим маленьким домиком и маленькими знакомыми под натиском, по сравнению, с маленьким человечком, огромными проблемами. нами руководят такие же маленькие люди, возомнившие себя большими творцами этого мирка. хочется сбежать в другой, маленький мир, ещё меньший по сравнению с этим, срезать себе кожу с лица кухонным ножом и вылепить новое, которое тебе нравится, поменять имя, которое ещё не опорочено чужими людьми, и жить нормальной, разумной жизнью в уже другом, вохросшим до таких масштабов, огромным миром для людей огромных по своему маштабу. но этого никогда не будет, мы будем и дальше шпуняться от одного до другого человека в поисках этого сладкого тепла, о котором пишут в книгах про любовь и не только, когда хочется гореть для человека так же ярко, как и он, когда ты находил его по теплу, излучавшимся от него самого.