Запретная любовь

      "Святая Земля... Какая ирония. Святая, а демонов-то на ней хоть отбавляй", - размышляла я, заправляя под капюшон русую косу. Верный боевой лук привычно лежал в руках - здесь нельзя было позволять себе ни минуты передышки.       Ну, что я говорила?!       Шорох в кустах - и на возможного противника мгновенно нацелилась зазубренная стрела.       Из зарослей, сердито обрубив ножом пару лиан, выбрался довольно безобидный на вид хадаганец с изящным инструментом в руках. Ну вы же знаете этих хадаганских бардов? Темноволосый, загорелый и наверняка патриотичный - мой враг и опасный противник. Как бишь это племя в Империи зовут? Агитаторы?       «Впрочем, кем бы он ни был, он вполне симпатичен», – невольно засмотревшись, подумала я. С этими-то проникновенными голубыми глазами и падающей угольной челкой... Тенсес, о чем я думаю?       - Что ж, привет, - нарочито скучающим голосом произнесла я, пропуская между пальцев оперение стрелы. Незнакомец хмуро покосился на меня, умело сжимая гриф лютни в ладони.       - Тебе того же, - проворчал он, настороженно надавливая большим пальцем на струны - стоит мне лишь шелохнуться, как сорвется смертоносный аккорд. Еще пару секунд пристально изучая меня взглядом, он осведомился: - Что ты тут делаешь?       - Эм... - даже чуть смутилась я. - А что я вообще здесь делаю? Вот пристрелю тебя – и вся недолга...       - А выйдет? - усмехнулся хадаганец. - Забыла, что сегодня, в праздник бардов, я сильнее?       - Подумаешь.       - Чего? Думаешь, всесильная, если умеешь стрелять издалека?       Я задумчиво взглянула на изгиб своего лука и ехидно заметила:       - Не всесильная, но поджечь-то уж точно смогу.       Хадаганец стер с лица пренебрежительную усмешку и куда миролюбивее спросил:       - Раз уж мы не собираемся друг друга убивать, то позволь мне спросить - как тебя зовут?       - Вероника, - отозвалась я, тряхнув волосами. - А ты?       - Алексей, - горделиво приосанился агитатор. - Я из отряда Ястребов Яскера!       Я тихонько присвистнула, снова чуть оттягивая тетиву – когда я успела расслабиться и опустить оружие? А таких вот подозрительных личностей, особенно так высоко забравшихся, я вообще терпеть не могу.       - Ястреб? Ты же агитатор! Ты свободен!       - Никто не свободен по партии Незеба! - патетично воскликнул Алексей, явно оскорбленный моими словами. Ну конечно.       Кажется, я упоминала об этом яром патриотизме всех хадаганцев: «За Незеба! За Яскера! За Империю!» – ну и все в таком духе. Раздражает! Я и сама не заметила, как из моей груди вырвался тяжелый вздох.       - Хорошо. Пожалуй, я пойду, - произнесла я и внезапно вскинула лук.       Скрипнула тетива, стрела царапнула ухо ошеломленного хадаганца и сгинула в зарослях. Он изумленно стер каплю крови с мочки и ухмыльнулся:       - А ведь промазала, Снайперша.       Я чуть вздрогнула, неприятно удивленная его осведомленностью. Неужели мое прозвище просочилось и в Империю?       - Обернулся бы сначала, - тихо сказала я, попятившись. Он недоверчиво взглянул на меня, скосил глаза через плечо и обомлел: за его спиной конвульсивно подергивалась туша гигантского паука.       Пока он судорожно развевал рот, подбирая слова, я бесшумно исчезла в кустах. ***       А когда на джунгли Асээ-Тепха опустилась короткая и темная тропическая ночь, на почту мне пришло письмо:       Буду ждать на берегу аллода возле лагеря Лиги в час. От Имперского штаба лучше держаться подальше. Агитатор.       Едва дочитав до последней буквы, я поняла - письмо-то от недавнего знакомого. Для того, чтобы умудриться подкинуть послание враждебный лагерь, требовалась восхитительная наглость, а оной ему, видно, хватало с избытком. Разумеется, мне не нужно туда идти, но... Сколько там уже времени?       Прибыв на место ровно в назначенный час, я, к своему возмущению, никого не увидела. Присев на край аллода и легкомысленно свесив ноги вниз, я задумалась, рассматривая необъятный пустынный астрал. "Что таится в его глубинах? Астрал неизведанный... загадочный... неудержимо манящий..."       Но мои мысли оборвал печатный строевой шаг агитатора - если не ошибаюсь, он назвал себя Алексеем.       - Привет, - кивнул он мне, осторожно приближаясь и, конечно же, придерживая под рукой инструментальный чехол.       - И тебе того же, - задумчиво произнесла я. Он посмотрел на меня, склонив голову набок, и тоже плюхнулся на обрыв, опустив ноги в астрал.       - Тоже хочешь туда? - неожиданно спросил он, удивив меня своей проницательностью. Решив быть откровенной, я помедлила и призналась:       - Да. Очень хочу построить свой собственный корабль.       Он собирался что-то сказать, но передумал и пожал плечами. Пару минут мы молчали, а затем за спиной сухо хрустнул раздавленный сучок.       - Эй, Леха, - раскатился по округе оглушительный вопль орка. - Ты же говорил, что отойдешь на пять минут! Уже чутка больше сорока прошла, что это за хрен?! Мы диверсию готовим, а не...       - Да тут я! - сердито рявкнул хадаганец и торопливо прошептал мне: - Уходи! Быстро!       Я тут же вскочила, но моя нога предательски поехала по скользкому краю аллода. Зачерпнув глазами мерцающую глубь астрала, я запаниковала - сейчас упаду и утону там навечно! - но теплые крепкие руки обхватили мою талию. Я выдохнула и, повернувшись, покраснела - это меня спас хадаганский агитатор.       Кусты затрещали еще яростнее, и на берег с сумбурными проклятиями выбрался орк. Он утробно рычал:       - Леха! Толь... - и неожиданно подавился заготовленными словами. Что уж, положа руку на сердце, тут и я бы запнулась: нечасто увидишь вместе канийку и хадаганца! Наглядевшись, орк выдавил: - И что происходит?       - Я её арестовываю! - неожиданно заявил Алексей, отпихивая ошеломленную меня в сторону. Одернув рубашку, я возмутилась:       - Да идите вы! Я вообще могу сделать шаг назад и попасть в Чистилище!       Они замешкались. На шум неизвестно откуда вылезли еще несколько имперцев: и хадаганцы, и зэм, и орки.       Я зажала уши, не в силах слушать начавшийся галдеж.       И вдруг почувствовала чье-то прикосновение и холод стальных оков на запястьях. Шею кольнула тонкая игла, и уже проваливаясь в небытие, я увидела, как свет заслонила плотная повязка, повязанная кем-то на мне глаза.