Миллион свиданий вслепую.

Когда я была маленькой, я мысленно создала для себя картинку моей будущей жизни. Точнее, даже не картинку, а небольшой фильм. Конечно, менялась я, менялись мои представления о счастье, менялся и фильм о моей идеальной жизни. Но идея оставалась неизменной - мой мозг просто забит разными образами типа "идеальный муж", "идеальная работа", "идеальные друзья" - и, в принципе, я все стараюсь подгонять под эти стандарты. Возможно, именно поэтому я бываю так несчастна - ведь жизнь далека от идеалов. Стоило бы принимать ее как чудо - радоваться ей и пытаться учиться, а не разочаровываться каждый раз, когда кто-то или что-то не соответствует ожиданиям, ведь, по большому счёту, никто и не обязан ничему соответствовать. Но это сейчас я так думаю, да и то в теории, познакомившись с основами буддизма и прочитав гору психологической и эзотерической литературы. А на практике мало что изменилось - я по-прежнему бережно храню мои идеальные картинки, и по-прежнему страдаю от этого, не готовая принять мир в его хаотичности, разнообразии и непостижимости... Так было и с работой. В принципе, у меня было очень большое и светлое желание трудиться, как девушки в советских фильмах - с гордостью и радостью, песнями и удовлетворением. Картинки в моей голове были, в большинстве своем, из фильмов - в жизни я видела мало моделей успешной работы. У меня дома с трудом складывались сложные отношения. Когда я была маленькой, у папы было нечто вроде своего бизнеса, потом он разорился и десять лет не работал, живя, как Обломов, сутками лёжа на диване и смотря телевизор. Он всегда был практичным человеком - его сбережений хватило на все это время, но жили мы более чем скромно. По сути, мое детство кончилось после того, как мы переехали жить к папе. Мало того, что он сам - сложный человек с тяжёлым характером, так еще и диета из борщей и гречки вкупе с вещами из сэконд-хенда дополняли нерадостную картину. Да, я знаю, что многие люди жили еще хуже, но, наверное, если люди живут в любви и радости, поддерживая друг друга и проявляя заботу, всё переносится легче. Я же чувствовала себя как Эдмон Дантес в темнице замка Иф, и вся моя жизнь с восьми до пятнадцати лет напоминала какой-то психологический триллер. Я считала, что в моей семье все неправильно, и семьёй-то это называется чисто формально, я с трепетом ждала того времени, когда смогу быть самостоятельной и независимой, когда смогу зарабатывать и тратить деньги по своему усмотрению. В итоге вышло все криво. Те же буддисты считают, что не надо искать себе оправданий - человеку дан разум, чтобы преодолевать все негативные переживания. Я не буддист. Я выросла обжорой и транжирой. Мои отношения с деньгами и едой повергают в ужас всех знакомых: в этом я живу так, как будто сегодняшний день - последний. У моего папы были странные понятия о воспитании - меня одевали в самые страшные и жуткие вещи, которые нам отдавали соседи; печенье, конфеты и фрукты были только по праздникам; выпросить у моей бабушки денег на шампунь или гигиеническую помаду было ратным подвигом, а уж о деньгах на книги, диски, украшения и всякую всячину даже мечтать не приходилось. Вот и представьте затюканного ребенка, к которому дома редко обращались иначе как "Корова", "Дебилка" или "Уродина", которого дразнили "бомжихой" одноклассники. Вы спросите, почему в итоге все так изменилось? Не знаю. Я не собираюсь ни оправдываться, ни кого-то обвинять - просто хочется быть понятой. В общем, когда мне попадали в руки редкие номера женских журналов с кучей невероятных, прекрасных, удивительных вещей, я была просто потрясена и очарована ими! Как мне хотелось прийти однажды в школу такой же разодетой и ухоженной, как глянцевые модели! Как я мечтала о том времени, когда не нужно будет ни у кого спрашивать, и можно будет покупать то, что хочешь, ни перед кем не отчитываясь! Да, возможно, глянец действительно формирует ложные ценности и способствует подмене понятий и неправильным ориентирам, но, когда живешь в убожестве и нужде, так хочется красоты и достатка! Как я мечтала быть девушкой из кино с миллионом туфель, сумочек и платьев! Я понимала, что дорога в мир шопинга и счастья лежит через работу, и моего энтузиазма к труду хватило бы на пятерых. Когда я начала работать, выяснилось, что я совершенно не умею грамотно распоряжаться деньгами. Независимо от того, сколько я зарабатывала, я почти всегда была в долгах. Мне неудержимо хотелось баловать моего внутреннего ребёнка, и я радостно скупала одежду, косметику и украшения, обедала в кафе, ходила в кино, тратилась на книги, диски и кучу всякой ерунды. И хотя я работаю уже давно и неплохо зарабатываю, к гармонии в этом вопросе я не приблизилась. Как и в вопросе питания - по большому счету, я веду себя так, словно в прошлой жизни умерла голодной смертью, представляя собой гибрид кита и хомяка. В общем, когда я зализала психологические раны, нанесенные моему энтузиазму в "Республике" (а зализать мне их удалось только тогда, когда подошли к концу деньги, которые я там заработала), я начала искать новую работу. Хотя, честно говоря, тогда у меня и родилось стойкое убеждение в том, что моя кровать - самое безопасное и прекрасное место в мире, где никто меня не обидит, никто не будет придираться, никто не сделает мне больно. И, соответственно: не хочешь получить по носу от Большого и Страшного Мира - сиди дома. Но я уже была отравлена запахом денег. И пусть, работая в "Генацвале", я получала больше, чем родители некоторых моих знакомых, мой мирок всё равно был ограничен. Выпав из моего теплого грузинского гнезда в "Республику", я увидела вживую то, что раньше наблюдала только в кино: красивые и стильные люди покупали совершенно идиотские вещи за бешеные деньги в шикарных магазинах с блестящими витринами, город сиял огнями уютных кафе, в которых вечерами встречались подружки и целые компании, мелькали новые телефоны, слышались сплетни, проблемы и новости, звучал смех, разносился запах кофе... Все это казалось совсем другой жизнью - лучше, интереснее, увлекательнее, чем у меня. Хотя я тоже ходила на свидания, училась и пила кофе, в моем мире все было каким-то черно-белым... И в Москве, среди других людей, торопящихся, живущих, я чувствовала себя как Золушка, которую не взяли на бал. А на бал хотелось! Город, толпа, жизнь, реклама - все манило, звало. И казалось: сделай только шаг - и обретёшь счастье, вся внутренняя пустота будет заполнена пряным коктейлем, одиночество растворится в аромате итальянских духов, а несчастная душа согреется в новых дизайнерских сапогах... Я опять стала искать работу в книжном магазине. Постепенно количество собеседований, которые я посетила, стало приближаться к количеству состоявшихся у меня свиданий. Но так уже случалось в моей жизни - стоит мне чего-то захотеть и немного подождать, и я получаю желаемое. Скоро я нашла работу в книжном, на Рязанке. Теперь к моему маршруту электричка-метро прибавился еще и троллейбус. На дорогу в одну сторону уходило почти два часа. И хотя денег опять не было, я не унывала. Магазин находился в большом торговом центре, у него была совсем другая атмосфера. Если бы "Республика" была человеком, то это был бы пафосный надменный сноб-мажор, а "Букбастер" выглядел как гостеприимный, искренний друг. Тут работали простые, добрые девушки, все замужние и с детьми. Их нисколько не смущал мой нездоровый энтузиазм и жизнерадостность, и буквально через две недели мы с ними подружились. Вообще-то я по жизни встречаю удивительных и прекрасных людей, восхищающих меня своими душевными качествами, которых у меня самой немного. Например, я не люблю делиться. Мне так редко перепадало что-то вкусное в школьное время (когда это наиболее важно), что идея предложить кому-то шоколадку кажется кощунственной. Поэтому с детства, когда я встречала людей лучше себя, я восхищалась ими, старалась брать с них пример, и по возможности как-то благодарить их. Мне казалось просто волшебством, когда кто-то чужой, посторонний, помогал мне или проявлял участие. Скоро девочки начали подкармливать меня, так тактично и изящно, что сначала я этого не замечала. А когда я поняла, что меня не просто так зовут в магазин, или не чисто случайно приносят мои любимые пончики со сгущёнкой, то испытала просто потрясение. Зачастую близким людям не только приходилось кормить меня, но еще и слушать, так как выросла я закомплексованным, мечущимся из крайности в крайность человеком, запутавшимся в поисках счастья и смысла жизни. Всем моим друзьям периодически приходилось подрабатывать моими психоаналитиками. К чему это я? Да к тому, чтобы стало понятнее, насколько большим чудом я считаю то, что у меня вообще появлялись друзья. Итак, я работала и пребывала в эйфории, стараясь делать все как можно лучше. У меня был стабильно высокий уровень продаж, и жизнь в целом была прекрасна. Однако вскоре у меня появилось ощущение дежавю - опять сложились особые отношения с администратором. Слава Богу, Татьяна Алексеевна не была молодой надменной красоткой, и к тому же её недолюбливали все. Иначе я бы точно подумала, что проблема во мне. Я всегда пыталась быть хорошим человеком и объективно оценивать себя, поэтому не всегда понимала, почему все ко мне придираются. Это молния не бьёт два раза в одно и то же место, а карма - постоянно. Может, в прошлой жизни я была мачехой Белоснежки или стервозной начальницей? В общем, избавившись от Александры, я получила ее старую уродливую копию. Возможно, лет через тридцать и Александра станет такой - холодной женщиной с елейным тоном, хронической ненавистью к своим сотрудникам (а возможно, и ко всему живому), кучей идиотских замечаний и невероятных придирок. Мое терпение кончилось, когда на летучке перед работой она перед всем коллективом выдала претензию, что, несмотря на хороший уровень работы и эффективность по продажам, мне надо меньше разговаривать с посетителями! Точно! Чего с ними разговаривать?! У нас же завод по производству высоких продаж! Ой, нет, стоп! У нас книжный магазин, где мы двенадцать часов в сутки слоняемся между полками, чтобы выискивать людей, втираться к ним в доверие и продавать книги! Вот стоит человек у стеллажей, смотрит на пестрые ряды книг - конечно, нужно спросить, что он ищет. Часто этот вопрос для меня выливался в разговор о литературе, любимых произведениях, жанрах и авторах. Посетители рассказывали мне о том, что читают они сами, их друзья и родственники, и я, словно крысолов, играющий на волшебной флейте, водила читателя от полки к полке, складывая ему на руки различные томики, снабжая их своими улыбками и комментариями. В итоге человек покупал всё или почти всё из того, что я ему показывала, и уходил, клятвенно обещая покупать книги только в нашем магазине. В "Буке" разрешалось брать книги домой, и я, утолив голод к новинкам и бестселлерам, смогла более углубленно выбирать своих литературных попутчиков. Доходило до смешного - однажды я прочитала "13 сказку" - читала как маньяк, не в силах оторваться, книга была очень захватывающей. На следующий день я продала двадцать пять экземпляров, с горящими от восхищения глазами, взахлёб рассказывая посетителям, которые "просто так зашли посмотреть", об интригующем сюжете и потрясающем языке этой книги. Позже такая же участь постигла "Брусничный спас" и "Еще одну из рода Болейн". Ведь, по сути, у нас не было никаких других обязанностей, кроме выкладки товаров (которую мы дружно заканчивали за 2 часа) и консультации покупателей. Однажды в магазин с безумным видом забежала женщина, она схватила меня за руку и чуть ли не прокричала "Помогите! Мне через час на день рожденья к тройняшкам семи лет! Понятия не имею, что подарить!" В итоге, расспросив, чем интересуются дети, я продала ей огромный пиратский корабль "Лего", несколько красочных энциклопедий, пазлов и настольных игр на общую сумму в шестьдесят восемь тысяч. Ирония заключалась в том, что, сделай я это в "Республике" - возможно, стала бы работником месяца и пила бы бесплатный капучино до конца года, а в "Буке" на следующий день как раз и состоялась вышеупомянутая пятиминутка. Мало было моментов в моей жизни, когда я чувствовала такую боль и разочарование! Казалось полным мазохизмом вставать в пять утра, чтобы, проехав через всю Москву, быть униженной и раскритикованной. К счастью, был и второй администратор - Наташа, вполне милая и приятная девушка, но в ее смены мой график попадал редко. Как уже было упомянуто, Татьяной Алексеевной были недовольны все (кроме, наверно, Сатаны), все искали другую работу, и в итоге, когда разошлись девочки, к которым я привыкла, я решила покончить с этим самоистязанием - и уволилась. Потом я плюнула на Москву, с этими вечными разъездами и изнуряющими пересадками, и нашла работу в Лобне в обувном магазине. Но, хотите - верьте, хотите - нет, там тоже нашлась стервозная директриса, доводившая меня до слез. Ваше право - считать, что я тунеядливая истеричка, не способная воспринимать критику, и не умеющая нормально общаться с людьми. Но вы также можете и поверить в мою теорию о карме и невезении. Я не знаю, сколько академик Павлов работал со своей собакой, прививая ей рефлексы... Но мне хватило полугода, чтобы мое радужно-хрустальное желание быть полезной и усердно трудиться переросло в стойкое отвращение к работе. Так я оказалась в дивной стране фриланса. Стране, где можно неделями сидеть дома, ожидая звонка от какого-нибудь работодателя, который предложит раздать листовки у метро или посидеть с ребёнком. Да, в таком образе жизни много недостатков, но есть одно неоспоримое преимущество - СВОБОДА! Вечером, получая свои деньги, ты знаешь, что тебе не придется больше встречаться с каким-то человеком, если его поведение тебе не понравилось. Ни будильника, ни начальства, ни слёз в туалете! Практически рай, если бы не копеечные заработки. Но Спартаку, например, свобода стоила еще дороже. Москва оказалась, как коробка фокусника - с двойным дном! Среди бурлящей серой толпы, безумно бегущей в одном потоке по разным делам, люди, как белки в колесе, становились одержимыми - дорогами, планами, счетами, увязали в этом так сильно, словно это и являлось главным для них, а сама жизнь была только декорацией. Метро, вечно переполненное людьми с книгами, плеерами, мобильными, кофе в пластиковых стаканах... Обрывки их разговоров с сетованием на работу или учебу, ядовитые полуфабрикаты, которыми они, как безумные, набивают свои тележки в супермаркетах... Вот она где, матрица. Среди этих людей, как выяснилось, встречались и совсем другие - свободные художники, одинокие волки, принадлежащие только себе. Но это уже совсем другая история... Я не хотела так жить - какой смысл в жизни, где пять дней в неделю продаются за копейки, растрачиваясь на то, что совсем не нравится? Когда я встречаю своих одноклассников, мне иногда становится страшно - мы учились, у нас были планы и мечты, по окончании школы кто-то пошел работать, кто-то - учиться дальше, чтобы планы и мечты сбылись... А теперь я вижу людей, которые, словно зомби, живут с потухшими глазами, ради унылого существования ходят на работу, которую не любят, женятся и выходят замуж не по велению сердца - только потому, что боятся остаться в одиночестве, рожают детей, потому что пора... Это страшно для меня. Хотя, возможно, им тоже страшно встречать меня - нигде не работающую, с задумчивым взглядом и блуждающей улыбкой, без мужа и детей, без планов и без обязательств... Я всегда пыталась быть честной с собой и слушать свое сердце, надеясь, что оно приведет меня к счастью. В разное время я искала его в разных местах, но когда я слышу о пятидневной рабочей неделе, то точно понимаю, что для меня счастья там нет. Так из потенциального фанатичного трудоголика я стала убежденным анархистом в области труда. С тех пор я много чем зарабатывала на жизнь - от съемок в ТВ-шоу и продажи собственных картин до сдачи опять-таки собственной крови и проведения свадеб. Случалось разное, но по большому счёту я никогда не жалела о том, что не вышло из меня Ударника Капиталистического Труда...