Дикий лёд

Алина зашла в раздевалку. Совершенно не ощущает пространство вокруг себя. Села на лавочку, положила руку на сердце. Зажмурила глаза. Оно так громко стучало, отдавало звоном в ушах, это пугало. Посидела несколько минут в спокойствии, медленно вдох, выдох. Вторила мысленно, что всё хорошо, с ней всё нормально, это просто от усталости. Надо взять себя в руки. Внезапно зазвонил телефон, что напугало её ещё больше. — Да, алло, — встревоженно ответила она на звонок. — Привет, милая, ты как? — с теплотой в голосе, спросил Дима. — Привет, привет, всё отлично, — нервно произносила, пытаясь быть убедительной. Но Дима слышит, что что-то явно не так. — С тобой всё нормально? Голос какой-то потерянный, — запереживал он. — Да, да, дорогой, всё отлично. Ты не поверишь. Провела сегодня свою первую тренировку в качестве тренера, — резко переводит тему. — Серьёзно? Блин, это очень круто, поздравляю! Как прошло? — Дима искренне рад за неё. — Ой, очень здорово. Наверное, перенервничала, поэтому голос такой, — а вот Алина нашла и отличное, правдободобное объяснение, не только для него, а для самой себя. Хочет в это верить, по крайней мере. — Ааа, понял. И как тебе? Самой то понравилось? — Да, знаешь, очень. Думаю, моё. — Ну круто. После свадьбы, кстати, в Казани, если что, конечно, можно школу развивать, как вариант, — пришло в голову Диме. Видно, он уже примерно представляет их совместное будущее. Думал над этим. Наверное, стоило это оговорить на берегу, до помолвки. — Всмысле? — оторопела Алина, после услышанного. Она не поняла, при чём тут Казань. — Что именно? — недоумевал он. — В Казани? — переспросила, нахмурив брови. — Ну да, хотя не знаю, может контракт в НХЛ предложат, мы с агентом говорили недавно, — рассуждал Дима, без задней мысли. Так легко и свободно, словно всё понятно. — НХЛ? — напрочь была шокирована. — Ну да, ладно, любимая, позже обсудим, мне бежать надо. Ладно? — Да, конечно. — Целую, пока-пока. — Пока. Алина оставалась сидеть, не двигаясь, и не понимала, что он имел ввиду. О переезде даже речи быть не может. В силу своей работы, она не хочет уезжать из Москвы. Что она будет делать в Казани? А в США тем более переезжать не захочет. Это всё не для неё, совершенно. Она не понимает их ментальности, языка не знает, ей важно жить в России. Алине казалось, что может, он как-то перейдёт играть в какой-то Московский клуб, есть же «ЦСКА», или «Динамо М», или «Спартак». Ну ладно. Этот вопрос можно отложить, он решаем. Разговор с Димой точно сбил её с толку и отвлёк от лишних мыслей и ощущений. Даниил, тем временем, вернулся в тренерскую, где уже была Этери и Дудаков после офп. Внутри также был очень потерян. Смешанные чувства. — Ооо, какие люди, — сострил Дудаков, когда Даня вошёл. — Ну что, как прошло? — поинтересовалась Этери. Даниил Маркович присел. После паузы, начал: — Знаешь, я удивлён, но хорошо. Правда. Мне даже ничего говорить не пришлось, почти. Как для первой тренировки, вообще отлично. Единственное, пока что, она очень мягкая с ними. Прямо слишком. Другого ничего не заметил, как для общей тренировки, вполне себе, нет, есть конечно, куда расти, но я же для начала, в целом имею ввиду… — в форме монолога, монотонно рассуждал он. Этери зависла, пока его слушала, говорил он крайне неспешно. — Что-то мне слабо вериться… — скривила лицо Тутберидзе. — Нет, правду говорю, — настаивал Даниил. — Аж стало интересно на всё это посмотреть. Да, Этери Георгиевна? — рассмеялся Дудаков. — И не говорите, Сергей Викторович. Мне тоже очень захотелось увидеть всё это, — подыграла шутке Этери. — Ой, ну Вас, обоих… Я серьёзно. Короче, надо продолжать, получится всё у неё. Надо было самой прийти и посмотреть, — махнул рукой Даня. — Ладно, прости, как скажешь. Так что? Продолжишь с ней работать, или? — приподняла брови. — Да, что поделать, работать то надо. Вроде бы всё нормально прошло, не знаю. Надо же более конкретно. Общие тренировки это, конечно, хорошо. Но… — И я об этом. Вот и займись. А если серьёзно, Дань, я понимаю, как это может быть тяжело. Поэтому, спасибо, правда, — Этери действительно понимала, что всё это для него может быть крайне неприятно, непросто. Но на данный момент, у неё нет другого варианта или выхода. — Да ладно, не за что, — скромно поджал губы Даниил Маркович. Он никогда не сознается никому, себе в первую очередь, что это ему всё нравится. Даже очень. Что он хочет с ней видеться, хочет быть рядом. Но это всё скрыто и спрятано очень глубоко в его подсознании. Чем мы только не оправдаем в жизни многие свои поступки, лишь бы не говорить с собой честно, не сталкиваться с правдой. Хочется быть хорошим человеком, правильным. Они ещё какое-то время поболтали, но уже была пора идти отдыхать. Рабочий день на сегодня закончен. Даниил вышел из тренерской. Подняв голову, увидел, что по коридору, очень поникшая идёт, скорее волочится, Алина. — Всё нормально? — спросил Даниил Макрович. В лице было неприкрытое беспокойство. Не мог с ней играть. Не мог делать вид, что всё равно. Это не так. — Да-да, всё отлично, просто устала. Тяжёлый день, — ответила Алина, с довольно натянутой и скромной улыбкой. Вся зажатая. — Понятно. А ты? — поинтересовался, куда она сейчас. Между ними чувствуется дистанция. — Я к корпусу, в номер. Отдохнуть хочу, — тихо, застенчиво отвечала Алина. — Я тоже, — поджал губы Даниил. Алина отвела глаза, не зная, как реагировать. — Тогда… — пыталась найтись в этой неловкости. — Ну тогда вместе пошли, что… — рассмеялся Даня. — Ну да, — почесала затылок Алина, улыбнулась ему в ответ. Они медленно шли, прогулочным шагом, молчали. Они не знают о чём говорить. Вышли из катка, идут по улице к корпусам. Даниил всё думает, чем же заполнить эту тишину. — Говорил с Этери Георгиевной, — внезапно сказал он. — О чём? — Ну, о тренировках наших. То есть, ей было интересно, как прошло. Получается ли у тебя. — И что вы сказали? — улыбнулась Алина. — Ну как. Конечно, что получается, — перед тем, как ответить, приостановился Даниил. — Вы правда так сказали, или для неё? — ей очень ценно и важно его мнение. — Алин, я правда так считаю, — посмотрел ей в глаза. — Я рада, — улыбнулась ему Алина, и они продолжили идти. Зашли в корпус, и Алину окликнули на вахте. Она сначала не поняла причины. Но ей передали букет цветов и записку, которые доставили немного ранее сегодня. Даниил наблюдал за этим, и ему хотелось исчезнуть. Как только они налаживают хоть какой-то мостик, только он на мгновение забывает, что у неё есть жених, как сразу его догоняет жирное напоминанеи об этом. Каждый раз, как оглушительный удар по голове. Алина не радовалась и скрывала свои эмоции от цветов. Просто скромно взяла их в руки. — Там, кажется, записка, — уколол Даниил, наблюдая, что ей неловко за букет. Алина понимала, что возможно, это его задевает, поэтому была максимально терпимой. — Я потом посмотрю, — сухо произнесла она. Их штормит, бесконечно. Тепло сменяется холодом, по сто раз за день. — Ясно, ладно, я пойду. Увидимся завтра, надо начинать работать предметнее. Приятного отдыха, — отскакивало из уст Даниила, сдержанно. — Даниил Маркович! — окликнула его Алина, когда тот уже было развернулся уходить. — Что? — Пытался изобразить безразличие. — Спасибо, — нежно произнесла Алина. Она правда испытывает бесконечную благодарность. За всё. Он кивнул, и ушёл оттуда, как можно скорее. Развернувшись, его смиренной лицо перекрасилось в несчастное, абсолютно. Даже такие мелочи доставляют боль. Всё ещё. Алина также поднялась в свой номер. Поставила цветы. Прочитала записку. «Лучшей девушке на свете. Невеста моя, скучаю. Твой Дима» Алина широко улыбнулась, прочитав эти строки. Это мило. Но теплота в улыбке, сменилась растерянностью. Несколько раз прочитала слово «невеста». Это по-прежнему, так непривычно. Взглянула на кольцо. Примеряла на себя роль его жены. И всякий раз задумывалась. Плюхнулась на кровать. Думает об этом. Как каждый раз, Дима будет называть её своей женой. Прокручивает в голове. Почему так тревожно на душе? Старается игнорировать это, задавливать. Но это ощущение никуда не уходит. Даниил поговорил с Олей. Слушал, как она занята работой, думают о новых форматах с коллегами. Она говорит, что скучает, а он отвечает взаимностью. В любом случае, Оля стала для него близким человеком. Хорошим другом. А точнее, тем человеком, который очень помог ему, после расставания с Алиной. Да, она не знает об этом, Даня не упоминал, с кем расстался и почему. Оля невольно его спасла. И он, крайне благодарен ей за это, чувствует, что где-то даже обязан. Он её любит, по своему, как человека в том числе. И вот Даня её слушает, поддерживает разговор, но в голове у него бардак. Почему не выходят из мысли эти дурацкие, никчёмные цветы? Положив трубку, он вышел на балкон, подышать воздухом. Тренеры обычно, никогда не живут на базе. Но в этот раз они хотели так сделать, потому что, только сняли запрет. Это первый полноценный сезон за эти годы. Нужно правильно войти, и Олимпиада на носу, через год. Это крайне важно. Надо много работать, полная сосредоточенность, пора возвращать репутацию. Слишком большая ответственность. Кататься туда сюда, хоть до дома Дани недалеко, но это отвлекает. Этери ввела одно правило для всех, кто на базе. Никто отсюда не выходит. Глубокий вечер, после короткого разговора с Димой, надо уже давно было заснуть, Алине всё не спится. Вертится, сердце не на месте. Встала, походила, не может заставить себя лечь. Решила выйти к небольшому пруду, что есть на базе. В коридорах никого. Тишина. Была легко одета, в одной футболке и штанах. Пришла на место, села в беседке. Зависла. Тишина, только сверчки гудят. Смотрит в одну точку. Не понимает, что с ней происходит. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной! — внезапно раздалось из неоткуда. — Что? — Алина даже не поняла, с кем говорит сначала. — Ты почему не спишь ещё? — Даниил прошёл в беседку. — Даниил Маркович? — удивилась Алина. — Это уже не смешно, даже не забавно, — он сел рядом. — Это вы сюда пришли, — намекнула она. — Как и ты, — острил Даня. — Я была хотя бы первой, — уточнила шутливо Алина. — Ну да, — оба рассмеялись, после паузы, Даниил всё-таки вновь спросил: — Так чего не спишь? — посмотрел на неё. — А вы? — повернулась к нему Алина. — Я первый спросил, — улыбнулся ей. — Хах, смешно. Да вы шутник. — А то, — оба рассмеялись, а затем вновь затихни на мгновение. — Не спится. А вам? — уже серьёзно, ответила Алина. — И мне… — тишина. И ничего больше не надо говорить. Достаточно их двоих. Шуткой, Даня разбавил неловкость. Напряжение испарилось. И они просто побыли собой эти несколько минут. Затем Алина, то ли замёрзла, то ли что. Было зябко, она начала согревать себя руками. Даниил, увидев, не задумываясь, снял мастерку, собирался накинуть на неё. — Нет-нет, что вы, не стоит, — отказывалась Алина так, словно они чужие. — Алин, ты замёрзла, возьми, — он накинул кофту, а она не стала сопротивляться. — Спасибо, — поджав нижнюю губу, ответила она. — Да не за что, — и вновь замолчали. Алина не сразу поняла, но сделала ещё один вдох. Почувствовала запах любимого парфюма. Это мастерка, пахла им. Она незаметно прижала верхний, правый уголок, вдохнула. Как она скучала по этому аромату. Даниил не мог не заметить этого. Когда он увидел её закрытые глаза, стало досадно. Это была тёплая грусть. Так важно было. То, насколько ей всё ещё не всё равно. То, насколько она помнит, и помнит ли. Чтобы её не смущать, притворился, что не заметил. — Ладно, я пойду, — внезапно сказал он, и встал уходить. — Стойте, а? — Алина указала на мастерку. — Да ладно, пусть будет у тебя. Потом как-нибудь заберу, — махнул рукой Даня. — Спасибо, — опустив глаза, поблагодарила Алина. — Не за что, спокойной ночи, — улыбнулся ей. — Спокойной. — Ты давай, тоже иди спать, не засиживайся. Завтра не менее тяжёлый день. — Хорошо. Даня старался говорить бодрым голосом. Так, словно они вот так вот, могут просто болтать, нормально общаться. Но нет, это мучение. Уходил он с тяжёлым сердцем. Так не может продолжаться. Он не может больше делать вид, что между ними всё хорошо, старое забылось. Это не так. Они не могут просто быть друзьями. Это невозможно. Алина прижалась к мастерке. Ощущение, что он рядом. Её это погрузило в их совместные воспоминания. Этого было так мало. Она сейчас это понимает, после почти двух лет с Димой. Ощущение близости с Даниилом, помогло ей избавиться от тревоги на время, но как же отчётливо стучит её сердце. Как же громко.