Дикий лёд

Даниил сел в машину, захлопнув дверь. Положил руки на руль, но не мог сдвинуться с места. Не мог уехать. Сжимал руль всё сильнее. В нём накопилась злость. От отчаянья, начал бить по рулю, что есть силы. Безостановочно, ударяя кулак в кровь. От бессилия. Кричал. Остановился. Выдохнул. Просидел ещё несколько секунд. Заставив себя, завёл машину, и отъехал. Разговор должен был помочь. Должно было стать легче. Но не стало. Давление из груди никуда не делось. Камень не скинуть. Он не знал, куда ему ехать. Просто разогнался, и ехал в неизвестном направлении. Ему не хотелось домой. Он словно бежал от себя. Алина, тем временем, вернулась домой. Не хотела ни с кем говорить. Закрылась в своей комнате. Лежала на кровати бездвижно. Не думала ни о чём. Мама решила зайти к ней. Она замечает её такой после приезда не первый раз. Уже не может просто «не замечать». — Дорогая, я зайду? — Алина даже не повернулась. У неё нет сил ни на что. Такое было последний раз после финала Гран-при в Торино. Тогда она тоже не чувствовала ничего, от переизбытка эмоций. — Позволь, я с тобой лягу, — Лейсан зашла, и прилегла к ней на кровать. Алина молча сдвинулась, умостилась ей под руку. — Ну, что с тобой, моя девочка? — она прижала её голову к своей груди, трепетно гладила рукой по волосам. Алина не выдерживает, когда мама так делает. Ты в такие моменты всегда себя чувствуешь ребёнком лет пяти, и впадаешь в детство. Трудно сдерживаться, хочется прижаться к маме. У Алины вновь начали наворачиваться слёзы на глаза. — Эй-эй-эй, ты чего? Зайка моя? Родная… ну не надо… прошу тебя, оно того не стоит, не плачь, родная, — Лейсан говорила с ней нежно, крепко обнимая. Алина тихонько всхлипывала. Мольбы мамы не плакать, ещё больше вызывали обратную реакцию. Она не хотела при ней плакать, но не могла остановиться. С другой стороны, ближе мамы никого нет, с кем, как не с ней. — Скажи, чего ты плачешь? А? — попыталась поговорить с ней. — Не могу… — под себя пробурчала Алина. — Не можешь сказать? Что-то плохое? — насторожилась Лейсан. Алина, увидев, что это напугало её, сразу успокоила. — Нет-нет, со мной всё в порядке. Нигде никаких проблем. Просто не могу. — Не можешь, или не хочешь? — Не могу, я бы очень хотела, но не знаю, как тебе такое сказать, — Алина могла бы рассказать, если бы это был какой-то другой парень. Но это Даниил Маркович. Как она такое скажет маме? — Всё понятно… — Лейсан не могла знать наверняка, но она примерно догадывалась в чём суть, как мама, чувствовала причину. Её интуиция её не обманывала, — Кажется, у кого-то разбитое сердце… — С чего ты взяла? — немного напряглась Алина, ей было неловко перед мамой. — А ты думаешь я в твоём возрасте не была? Или как? Или я не вижу? Ты сама на себя не похожа последние дни, и нет, это не связано со спортом, я тебя знаю. Но в этом нет ничего дурного, дочка. Разбитое сердце это нормально в твоём возрасте, тебе всего девятнадцать. Ты у меня умница, красавица. Всего сама добилась, своим трудом. Ещё бы. Я тебя прошу, не терзай себя. Я не знаю деталей, я понимаю, ты не хочешь говорить, не надо. Я надеюсь, ты не совершила никакие глупости? — прервалась, и неоднозначно спросила Лейсан. — Нет, мам! — акцентировала Алина. — Ну вот, я же говорю, ты моя умница. Помни, что твоя безопасность важнее всего. Твой мужчина всегда должен о тебе заботиться. Никогда не забывайте про презервативы. — Мама! — воскликнула Алина, подскочила, ей было жутко дискомфортно говорить об этом. — А что здесь такого? Я просто напоминаю, на всякий случай. Ты у меня уже девочка взрослая. Я понимаю, что сейчас может быть очень больно, и кажется, что жизнь закончилась. Но поверь, эта боль перестанет быть такой острой. Со временем, тебе точно будет легче, обещаю. — Точно? — Точно… — Лейсан поцеловала Алину в лоб, уложила, накрыла одеялом, и вышла из комнаты, — Отдыхай, моя дорогая. Даниил Маркович всё-таки вернулся домой, но не мог найти себе места. Его не отпускало. Ему не с кем поделиться. Приходится носить в себе. Он пил кофе на кухне, и внезапно ему в голову пришла мысль. Он действительно глубоко задумался над ней. А если бы его мама была рядом, чтобы она сказала? Что бы подумала, осудила бы его за это? Как бы он ей сказал о том, что они с Алиной пара, или, по крайней мере, у него к ней реальные чувства? Смог бы? Осмелился? Ведь она так любила Алину, как и она её. Но тогда, она была ещё ребёнком. Ей было всего семнадцать, когда мамы не стало. Но с другой стороны, если бы она могла видеть её сейчас, уже взрослого человека, не ребёнка, может быть она бы поняла? Его ещё больше это путало. Не мог больше думать об этом. Сегодня они «расставили точки над і», кажется. Попрощались с Алиной. Отпустили друг друга, но это были просто слова. А вот удастся ли отпустить по настоящему, сердцем… Это значит забыть, принять то, что они не будут вместе никогда! Что это не шутка. Что он готов видеть её счастливой рядом с другим мужчиной. Даня всегда ей желал счастья. Но сможет ли принять то, что это будет не он? Лёжа перед сном в кровати, Даниил листал ленту телефона, что делает крайне редко. Просмотрел отмеченные, где почти везде Алина. Он не прятал её от себя. Просмотрел каждое фото. Приближал, рассматривал, любовался. Это согревало его, хоть немного. Затем читал новости на некоторых спортивных ресурсах и сайтах, где почти всегда много пишут об Алине. И внезапно, из всей череды новостей, увидел броский заголовок: «Отношения фигуристки Загитовой и хоккеиста Воронкова. Новая история любви». Сперва, он даже не хотел нажимать, ведь ему изначально это бредом показалось. Нет-нет, да зашёл прочесть, не сдержался. Внимательно читал, что пишут. В статье рассказывали о том, что они якобы вместе, не раз были замечены. Фото с разницей в сутки почти одинаковые. Но фактов толком нет. «Глупость какая», — подумал Даня и выключила телефон. Но сомнения закрались в его голову. «Ну я бы точно знал», — убеждал он себя, — «Или нет?». Это «Или нет» летало в воздухе и раздражало его. «Да нет, я бы знал, точно, нет… так, всё, ладно», — успокоив себя, он заснул. На следующий день, они оба собрались на тренировку. Алине, после разговора с мамой, стало действительно легче. Она собрала себя, настроилась. Пообещала, что не будет терзать себя и нагнетать. Есть так, как есть. Приехали во дворец. Действуют, как договорились. Он тренер, она спортсмен. Алина увидела его только на льду, сухо поздоровалась, он также. Без улыбок, скрывая всё. Они пытаются, хоть это и тяжело, проявляют уважение. Но они хотя бы поговорили, хоть о чём-то договорились. И им есть за что цепляться, ориентиры. Алина провела отличную тренировку. Этери замечает эту тенденцию. Видит, что Алина много трудится и что, самое главное, есть желание в её глазах. Её это не может не радовать. Так прошла неделя. Неделя тренировок позади, и неделя до шоу осталась. Даниил и Алина старались. Ограничивались, конечно, только «здравствуйте, до свидание», но и в этой ситуации, это уже неплохо. Пока они не могут иначе. Слишком мало времени прошло. Раны очень свежие. Сближаться — невозможно. Но они безумно скучают. Он по- прежнему на неё смотрит, пытаясь скрывать это. Как и Алина, которая всегда краем глаза, держит его в своём поле видения, при этом, не смотря на него. Им обоим не хватает друг друга, прежнего общения. Смеха… Всё это время, Алина почти не улыбается. После сегодняшней тренировки, Этери подозвала Алину к себе. — Алин, я не знаю, что у тебя произошло… может что-то изменилось, но так держать. Я рада наблюдать как ты работаешь! — хвалила её Этери. — Ничего не изменилось, всё как всегда, спасибо, Этери Георгиевна. Буду продолжать работать. — Ну вот и молодец! Да, Даниил Маркович? — Даня в этот момент собирал сумку, услышав оклик Этери, робко поднял глаза, и немного нерешительно, на миг заглянул её в глаза. — Да, — сухо ответил, и обратно склонил голову. Алина внутренне улыбнулась, но не проявила реакции. — Давай, иди! — Этери бодро похлопала её по плечу. Алина переоделась и уже направилась выходить из Хрустального. Сегодня она была довольна собой. Выйдя, она направлялась к машине, как тут её кто-то резко окликнул. — Алина, — она обернулась от неожиданности, не поняв, кто, и откуда её зовёт, — Алина, здравствуйте, — она вдруг видит перед собой молодого человека, с огромным букетом роз. — Здравствуйте, — она не знала, как реагировать. Просто сухо поздоровалась, не зная что ответить. Лицо было полностью обескуражено и потеряно, но она узнала молодого человека, и это её удивило ещё больше. — Может, вы меня помните, я Дима, Дима Воронков, мы с вами знакомы, вы к нам на матчи приходили? — Дима стоял с букетом и улыбкой. — Да, конечно, я вас помню, Дима. Люблю наблюдать за вашей игрой, — поджав губы, сделала комплимент Алина. — А я за вашим катанием, — настала неловка пауза, когда никто не знает, что говорить дальше, и тут он вспомнил за букет — Ой, вот, это Вам, простите, чуть не забыл, возьмите пожалуйста. — Благодарю, — Алина приняла букет, с нервной улыбкой на лице, — Дима, вы не поймите меня неправильно, красивый букет, мне приятно, но… а что вы тут делаете и как узнали где, и во сколько я заканчиваю? — подняв брови, робко спросила Алина, боясь быть резкой. — Да, хороший вопрос, — оба рассмеялись. В этот момент, из «Хрустального» вышел Даниил, который не сразу обратил на них внимание, он искал ключ. Найдя его, поднял голову и увидел их. Сначала не понял, что это Алина, отвернулся, а потом резко приковал взгляд обратно. Он понял, что это Алина, какой-то парень, у неё в руках букет, и они мило хихикают. Алина заметила его случайно, и бросила взгляд в его сторону. Даниил резко опустил голову, стремительно пошёл к машине. У Алины ёкнуло всё внутри. Она понимала, что он заметил их, и какие выводы может сделать. Ей внутри захотелось оправдываться перед ним, но она остановила себя, почему её должно это волновать? Нет, не позволит. — Так всё же, почему вы тут? — продолжила беседу, не обращая внимания. — Вы знаете, это смешная история. Я поспорил с друзьями, ну как. Скорее, это они взяли меня на слабо. Я понимаю, как это всё выглядит, вы не подумайте ничего дурного. Просто они сказали, что у меня не хватит смелости приехать и подарить букет Вам, а я сказал, что смогу… — Так… интересно…я понимаю, а почему именно мне? — Алину это всё смешит, какой-то абсурд. — Ну как, суть была в том, что букет надо было подарить девушке, которая нравится, — после этой фразы, Алина немного рассмеялась. — Вы серьёзно сейчас? — это какой-то дурацкий фильм. — Да, если честно, то абсолютно. — Ох, даже так. Так, хорошо, разобрались. Букет вы подарили, — она старалась быть серьёзной. Всё это время Даниил не уезжал, он всматривался, кто это парень. В какой-то момент, узнал его. И тогда его это разозлило, зацепило, не должно было, но он не мог ничего с собой поделать. Но с другой стороны, как он может злиться, ему тридцать, ей девятнадцать, Диме двадцать один. Он себя чувствовал ужасно. Ему казалось, что это он выглядит комично. Не может на это смотреть. Понимает, что срочно надо уехать, заводит машину и уезжает. — Да, я понимаю, не буду Вас больше тревожить, — Алина заметила, что Даниил Маркович уехал. Внутри стало как-то грустно и пусто, — Алин, я хотел спросить, может, мы с вами как-нибудь поужинаем? Что скажете? — Дим… вы понимаете, это мило с вашей стороны, но… вынуждена отказать. Не поймите неправильно. Ладно? — Алина точно не могла думать ни о чём таком. Даже представить свой поход куда-то. — Ладно, я Вас понял, но не прощаемся. Думаю, мы с вами ещё увидимся. — Возможно. Ещё раз спасибо за цветы. — Не за что, всего доброго! — он улыбнулся ей на прощание, сел в машину и уехал. Алина положила цветы на задние сидение. Села на водительское место. Уперлась головой о руль. И глубоко выдохнула с фразой: «Господи».