Дикий лёд

Алина пришла домой, ни с кем не поговорив, направилась прямиком в свою комнату, надо собирать чемодан, завтра уже отъезд. Она не может прийти в себя, до сих пор. Словно не помнит, как села в машину, как добралась до дома. В голове и в глазах пелена. На автомате достала чемодан, начала собирать вещи, но так как ехать ненадолго, это буквально три дня, берёт совсем немного. Один маленький чемоданчик. Зависла в пространстве. Хотела положить свитер, а взяла какие-то штаны, стоит, держит их в руках, пялится в одну точку. Постучала в комнату мама. — Дочка можно? — ответа не последовало, она поняла, что Алина её не слышит, стоит как истукан, — Алина, ты слышишь меня? — ей пришлось подойти, и одёрнуть дочь за плечо. Алина резко пришла в себя. — Да, что?! — глаза её были абсолютно растеряны, словно она бежала от кого-то в неизвестном направлении. — Что с тобой? Всё хорошо? — мама обеспокоилась. — Да, да, я… чего-то подвисла в своих мыслях. Сейчас вещи собираю. — А не рано ты начала? Отъезд только завтра вечером, да и ненадолго. Утром бы собралась. — Ой, а я чего-то на автомате, схватила чемодан… — стала детально рассказывать, как схватила чемодан, что складывала в него. Лейсан немного удивилась. Зачем ей эта информация? Алина в каком то сумбуре и суете, активно жестикулирует, нервничает. Метается по комнате, редко такое увидишь. — Эй, эй, эй, ты чего, дорогая? Спокойно, расслабься, чего так напряжена? — Лейсан обняла дочку, гладила по голове, успокаивала, чувствует её частое сердцебиение. Они присели на кровать, — Давай, рассказывай, слушаю. — Да нечего рассказывать… — Только вот не надо мне тут. Ты сама не своя после возвращения из Пекина, ничего не рассказываешь, что я должна думать? — Мам, прости, правда. Да, был период сложный, после Пекина как раз. Переоценка многих вещей, думала о возможном возвращении. Но это неважно. Я не буду этого делать, сейчас правда всё хорошо. Я просто думала о предстоящей поездке и засуетилась, ладно? — Алина пыталась успокоить маму, чтобы та не переживала, и заодно сделать так, чтоб не рассказывать ничего, чтоб она не трогала эту тему больше. — Ладно, как скажешь, хочется верить, что это так… — Лейсан сомневается, она чувствует, что есть что-то ещё. Слишком хорошо знает дочь. — В смысле? Это так! — рассмеялась Алина. — Я ж говорю, как скажешь… ладно, я пойду на кухню, ужин готовить. Ты будешь? — Ой, что-то я не голодная… Спасибо. — Хорошо, но я тебе оставлю, на всякий пожарный. А то бывает ночью… наверное Масару подъедает, — шутит Лейсан. — Так… — рассмеялась Алина, — Что такое? Да! Масару любит вкусняшки! — Ну тут вы с ней точно сёстры, — сострила Лейсан, и вышла из комнаты. Когда дверь закрылась, Алина вздохнула, но разговор с мамой ей точно пошёл на пользу, она хотя бы пришла в себя. Ей сейчас ничего не хотелось, есть тем более. Даже думать об этом не могла. Даниил Маркович, тем временем, также вернулся домой… ничего не мог делать и не мог ни о чём думать. Ему предстоит ещё утренний прогон с участниками, затем они на вокзал. Скорее всего, домой он уже заезжать не будет, из дворца сразу туда, так что чемодан собрать нужно с вечера, чем он и занялся. Также суетливо метался по квартире, в какой-то момент психанул, ведь шёл за гигиеническими принадлежностями, но обнаружил себя на кухне, так и не понял, зачем туда пришёл. Сел на диван, запрокинул голову, промолвил: «Господи». Не мог выкинуть этот момент из головы. Легонько ударялся затылком о стену, вторил себе: «Забудь, не думай, не думай, забудь», — но ничего не выходит. Её лицо стоит перед глазами, он вновь ощущает, как близко они были, помнит каждую мелочь, её красные, горящие румяна на щеках, как она разомкнула губы, тяжело вздыхая. Они такие сочные, манящие его. Её прекрасная шея, он вспоминает, как учащённо сокращалась её яремная вена. Всё в деталях. Словно он снова это переживает раз за разом. Ему так хотелось провести рукой по её утончённому лицу, спуститься к груди, попробовать её губы на вкус. Он ненавидит себя в этот момент, но никак не может это остановить или контролировать, уже поздно. Она поселилась слишком глубоко в его мыслях и душе. Ударяет себя по лицу: «Так нельзя, я с ума сойду, не могу», — зажмуривает глаза в попытке развидеть. Резко встал, пытается переключиться на что-то другое. Алина решила принять на ночь душ. Зайдя в ванную, включила горячую воду, став под неё, она невольно начала вспоминать свои ощущения, так остро. Вода лилась, а она стояла… её желание настолько неистово, что она с трудом сглотнула, вспоминая всё. Алина проводит рукой от низа живота, плавно поднимаясь наверх, голова запрокинута, всё тело покрывается мурашками. Её соски вновь твердеют, она нежно проводит рукой по груди, закрыв глаза, вспоминает его. Так хочется ощущать его на себе. Она раньше никогда не испытывала подобного, поэтому это настолько остро, настолько ошеломительно. Вспоминает, как кровь приливала вниз. Ей вновь становится трудно дышать, напряжение окутывает её. Резко одёргивает себя, ударяет ладонью о плитку в душе. Затем закусывает кулак: «Это какое-то мучение, не могу», — крутится у неё в голове. Хочется кричать во всю. Уже позже, лежа в кровати, оба не могли заснуть. У обоих дикое чувство незавершённого, что даёт ещё больше напряжения. Они воротятся со стороны в сторону, как не ляжешь — всё неудобно. Она то накроется одеялом, то раскрывается, накинула на лицо, скинула, и у неё вырвалось злостливое: «Ааа…», — тяжело выдохнула. Привстала, сложила руки в замок. Уставилась в одну точку, нервно потрушивала ногой. Думает, что же он сейчас делает… как же всё-таки хочется его поцеловать… Со звуком: «мгххх», постанывая, плюхается головой на подушку, уставилась в потолок. Даниилу не легче. Если бы он курил, то от нервов, точно бы уже пустил в расход всю пачку. Начал рисовать в голове её образ, почему то прокручивал программу «Me voy», наверное, из-за прекрасного платья… Это хоть как-то успокоило, помогло ему уснуть. Проснувшись утром, Алина уже не ощущала так остро всех эмоций вчерашнего. Как всегда бывает утром, всё словно немного притупилось. Также произошло и у Даниила. Им обоим стало немного легче. Он собрался, и поехал на утреннюю тренировку, взял чемодан, вроде бы ничего не забыл. Алина тоже, с утра после душа собрала все вещи, и подготовила чемодан. Мама сегодня подбросит на вокзал. Тренировка прошла достаточно быстро, прогоны были качественными. Все ребята, на удивление, откатали чисто, прямо слишком хорошо, что насторожило Этери Георгиевну. По завершению, она всех поблагодарила, и добавила, общий сбор через час у дворца, автобус будет ждать. На часах уже два тридцать. Даниил Маркович остался во дворце. Не ездил домой. Кто живёт рядом, у тех была возможность сходить за вещами. Ровно через час они собрались, никто не опоздал, на удивление, и выехали на вокзал. Алина и Женя к нему добираются своим ходом, так как их не было на тренировке, да и не проблема это вовсе. Мама переспросила несколько раз Алину перед выходом, не забыла ли она чего, но всё было на месте. Да и сложно что-то забыть, когда вещей так мало. Они слушали музыку по пути, болтали на разные темы, и вроде бы настроение было отличное. Всё хорошо. На вокзал Алина и Лейсан приехали раньше автобуса, каким то чудом. Алина даже успела записать ТикТок. Подъехал автобус. Все вышли, включая Даниила Марковича, взяли вещи, чемоданы. У него был всего один, небольшой, дорожный, чёрный. Билеты были у Этери Георгиевны. Алина сказала маме о том, что пришёл автобус, взяв вещи, они подошли ко всем. — Здравствуйте, Этери Георгивена, — с улыбкой, сказала Алина. Мама также поздоровалась. Даниил Маркович, услышав голос Алины со спины, тут же развернулся, убедиться, не послышалось ли ему. И ему не послышалось, он увидел её очаровательную улыбку, и тут же поплыл. От спокойствия не осталось и следа. — Привет, дорогая. Здравствуйте, Лейсан, — также улыбнулась и Этери. Алина увидела Даниила, который не сводит с неё глаз. Внутри всё сжалось, сознание сузилось. Сначала растерялась, затем улыбнувшись, она поздоровалась со всеми девчонками, обнимались по очереди. Камила стояла рядом с Даниилом, последней. Очередь дошла до неё, они мило приобнялись, он в упор смотрел на Алину и улыбался, она ощущала это. Ей хотелось словно на автомате и его обнять, она двинулась в его сторону, уже была готова, затем осознала, и резко остановилась. Оба рассмеялась, и Алина отошла, стала напротив него. Мама внимательно за всем этим наблюдает. Пока Этери Георгиевна рассказывала кто с кем и где едет, они не могли остановиться переглядываться. Алина кокетливо улыбалась, и прятала глаза в пол, чтобы это не было так очевидно. Ровно то же делал и Даниил Маркович. Его руки были в замке, он, то и дело, что наклонял корпус вниз, чтобы не так был заметен смех, прятал лицо в шарф. Алина сжимала губы в трубочку, и упорно пыталась сдержаться. Им, словно было смешно за вчера. Они чувствуют себя нелепо, и поэтому смеются с самих себя. Вновь никого вокруг не существует. Этери закончила, и все направились к вагону, Алина попрощалась с мамой. Та явно заметила резкое улучшение в самочувствии дочери. — Я смотрю, у кого-то поднялось настроение, — с поднятыми бровями, подчеркнула Лейсан. — Да, вот с тобой время провела и сразу хорошо стало, — произнесла Алина, с лучезарной улыбкой, которая наполняла всё пространство вокруг, — Ладно, мам, я пойду, я тебя очень люблю, держим связь. — И я тебя очень люблю! — они крепко обнялись. Даниил Маркович не спешил, шёл последним, словно ждал её. Она догнала их, и получилось, что они стали идти на ровне. То и дело, кося взгляды в сторону друг друга. Они ощущали, что идут вместе. Хотя со стороны, вовсе и не скажешь. Может, и не нужно ничего говорить. Без слов, они были рядом друг с другом, связаны ментально. Он помог молча ей с чемоданом, словно так и надо. Они медленно продвигались по поезду к своим купе. Волей случая, эти купе были, конечно же, рядом. Он ехал с Этери, им есть что обсуждать. Алина ехала одна. Перехватила у него чемодан. — Вот, это моё, — указала на купе. — А это моё… — с улыбкой, указал Даниил Маркович на соседнее. — Получается мы соседи, — улыбнулась Алина. — Получается так… — оба рассмеялась. Каждый зашёл в своё купе. Умостились. Поезд отъехал. Каждый из группы был у себя, отдыхал, и занимался всякими делами, кто видео в телеграмм снимал, кто что. Всё таки, не на Чемпионат мира едут, атмосфера расслабленная, напряжение нет совсем. Перед сном, Алина решила пойти умыться. Сходила в уборную, и вернулась обратно. Зайдя, она поняла, что что-то как-то не то, и она осознала, что ошиблась, видимо перепутала, и попала в соседнее купе. Только развернулась уходить — дверь резко открылась, вошёл Даниил Маркович. — Даниил Маркович? — удивлённо промямлила. — Алина… — в недоумении был и он, — А ты как здесь? — Извините, я видимо ошиблась дверью. Ходила умыться, а вернулась не туда, — оба бросили нервный смешок, он застыл, — Ну ладно, я пойду тогда… Алина направилась к выходу, у которого стоял Даниил. Им нужно было поменяться местами, разминуться. Развернулись боком, Алина проходила мимо него вплотную, он смотрел на неё, она неловко улыбалась, лицом к лицу. Даниил успел уловить им любимый аромат духов. Сработал какой-то подсознательный импульс, щелчок. Увидев, что она вот-вот выйдет, он резко остановил её. — Стой! — схватил её за руку. Она развернула лицо к нему. — Что? — Даниил резко закрыл дверь, и прижал Алину к ней. Разглядывал её, любовался. Её глаза нервно бегали. Трепетно провёл ладонью по её лицу, Алина тянулась к его руке, его теплу. Следил тщательно за её реакцией. Она расслабилась, но дыхание участилось. Алина вновь разомкнула губы. Он всё делал медленно, наслаждался моментом. Она утопала в блаженстве. Всё тело, как струна накалённая. Он у её шеи, ощущая его тёплое дыхание, не может сдерживаться. Её бельё мокрое. Томно дышит. Его это заводит ещё больше. Не может остановиться. Она слишком сладка, ему хочется её всю. Боится своих желаний. Алина запрокинула голову, Даниил трепетно и осторожно целует её в шею… Она невольно постанывает. — Даниил Маркович, поцелуйте меня! — не выдержала, произносит почти шёпотом. Это звучало почти мольбой. Она была так уязвима. — Что? — спросил он шёпотом, посмотрев ей в глаза. Алина ныряет прямо в него, без доли стеснения или смущения. Уверенная, как никогда. Дерзкая и открытая. — Поцелуйте меня! — настойчиво повторила. Даниил перевёл глаза на её губы… нежно дотронулся пальцами. От её: «Даниил Маркович, поцелуйте меня!», — его ноги обмякали, сносило крышу. Он не мог ничего. Был весь в её власти и для неё. Алина положила руку ему на грудь, притягивала к себе. Смотрит прямо ему глаза. Его губы так сладки для неё, она жаждет и предвкушает, он максимально близко к ней, ласкает её лицо, резко открывается дверь. Даниил чудом среагировал, и сделал шаг назад. Это была Этери Георгиевна, которая закончила телефонный разговор с дочкой в коридоре. Она открыла дверь, не ожидая там увидеть Алину. Та резко обернулась к ней, вся красная и возбуждённая. — Алина, а ты что тут делаешь? — Этери замечает её взвинченное состояние. — Я… ошиблась купе, случайно зашла, после уборной, умывалась. Ну, я пойду… Не зная, куда деть свои глаза, протараторила Алина, ушла как можно быстрее к себе. Прошла мимо Этери налево, та, молча и удивлённо, наблюдала эту картину.