Дикий лёд

Проснувшись этим утром, Алина испытывала слабость, лёгкое недомогание. Накопилась усталость, нервное перенапряжение. Организм даёт знать об этом. Но не обратив на это внимание, она спокойно собралась и отправилась на каток. Всё как всегда. На первый план спорт и работа, остальное лишь фоном. Сегодняшняя тренировка не стала исключением. Даниил Маркович по прежнему пытается избегать Алину. Но она больше старается не позволять этому влиять на себя. До КПК совсем ничего. Уже через неделю они отъезжают в Саранск. Тренировку Алина провела хорошо. Но теперь, она также не замечает его. Изменила стратегию поведения, чего это она должна подстраиваться под него и его выходки. Алина абсолютно в недоумении от поведения Даниила, но выяснять ничего не хочет, и первой подходить тем более. Конечно же, на неё давит его авторитет, но всё же. Девочки покидают лёд по завершению тренировки, Даниил Маркович стоит и разговаривает с Этери Георгиевной. Алина сходит с площадки последняя, надела чехлы, и в тот момент, когда только направилась в раздевалку, он резко развернулся, почти врезавшись в неё, но она стремительно проходит мимо прямо у его лица, уверенно идёт дальше. Он оторопел от неожиданности, замер на месте. Её проходка, была словно пощёчина ему. Выдохнув, Даниил посмотрел ей вслед с сожалением. Алина, не колеблясь ни секунды, собралась оперативно и была готова уйти. Когда она вышла из раздевалки, то встретила Этери Георгиевну: — Алин, ты на выход? — Да, а что? — Занеси эту бумагу на вахту, ладно? Они знают, её потом заберут, — Этери держала в руках какой-то листок бумаги, похожий на документ или бланк. — Да, ладно. — Спасибо большое. Держи. — До свидания, Этери Георгиевна, — Алина взяла бумагу из рук Этери, улыбнулась ей. — Пока, — и Тутберидзе улыбнулась ей в ответ. Алина уже пошла в сторону выхода. — А кстати, чуть не забыла, уже лучше сегодня, была более собранной, — чуть громче воскликнула Этери ей вслед. — Да? — обернулась Алина, — Ну здорово, буду стараться ещё, просто день тогда был такой, — пожала плечами. — Ну ладно, смотри мне, — улыбнулась Этери, потом заметила, — А чего ты такая красная, ты нормально себя чувствуешь? — Тутберидзе заметила, что Загитова выглядит так, словно у неё жар. — Да, всё отлично. — Точно?! — подняв брови, переспросила Этери. — Да! - Ну хорошо, до завтра. Алина подходила к ресепшену «Хрустального», вся в своих мыслях, и действительно чувствовала себя не очень хорошо, её немного ломило. Вдруг подойдя почти вплотную, видит Даниила Марковича, в голове проносится: «чёрт», но уже было поздно. Он что-то заполнял у стойки. Она подошла, якобы не заметив его, и начала говорить с девушкой, что там сидела. — Здравствуйте, тут Этери Георгиевна просила передать вам бумагу, сказала, вы в курсе, — тут у неё зазвонил телефон, и она полезла за ним в сумку. — Да, я знаю, давайте возьму, — в это время, Даниил Маркович косился краем глаза на стоящую рядом Алину, и делал вид, что что-то там пишет. Ему не хватало её сегодня, и хотелось хоть немного соприкоснуться. Алина отвлеклась, и в момент, когда передевала бланк, он выпал у неё из руки, зацепившись о пиджак Даниила Марковича. Он, увидев это, рефлекторно наклоняется поднять бумажку, успел уже ухватиться за неё одной рукой. Алина, не заметив его, также машинально наклоняется к полу. И вышло, что оба сталкиваются лбами. — Ой, прости пожалуйста, — вылетело у Даниила Марковича, потирая лоб. — Да ничего, это вы простите, не заметила. Алина также потирает лоб, ухватывается за бумажку рукой. После неловкой паузы, оба слегка рассмеялись, казалось бы, забыв обо всём, что происходило до этого. Даниил Маркович приподнял глаза, и их взгляды встретились. Тень улыбки сошла с лица. Ни она, ни он, не могли пошевельнуться. Жизнь вокруг остановилась. Оба, словно искали что-то утерянное в глазах друг друга, или же что-то... так и не найденное. Между ними накалённая перепалка. Почему-то её сердце стало биться чаще. В горле пересохло, и она не могла думать ни о чём. Взгляд расширенный, устремлённый на него. Пульс Даниила Марковича резко подскочил. Он не мог себя контролировать, дыхание спёрло. В атмосфере чувствовалось дикое напряжение, словно из ниоткуда. Их влекло друг к другу, неконтролируемо. На секунду, Алина пришла в себя, одёрнула мысленно, и резко встала. Даниил Маркович за ней. Оба держат эту чёртову бумажку. Алина смущённо опустила глаза в пол. Он также отвёл взгляд в сторону. Она выдернула бумажку из его руки, положила на стол и резко развернувшись, стремительно ушла. Мешкала глазами и пыталась привести дыхание в норму. Выйди из дворца, словно не зная куда идти, мчалась в направлении дома подсознательно, не осмысливая происходящее. Ей стало действительно дурно. Жар смешался с адреналином, со страстью, её захлёстывали эмоции. Она шла, не чувствуя рук, они словно онемели. «Да что же это такое?», — спрашивала она себя, пытаясь сжать руку в кулак. Даниил Маркович смотрел ей вслед, она уходила всё дальше, у него была мысль догнать её, ему хотелось побежать за ней, но чтобы он ей мог сказать? Что тут говорить?! «Боже, как это глупо!», - подумал он. Эта мысль его разрывала. Как так может быть? О чём говорить? Он не может, не должен, не имеет права, не может чувствовать к ней ничего. «Не имею права», - вторил он себе. Глубоко выдохнул, рукой втирая свою кожу на лице, словно хотел выбить из себя всё это, будто бы это сон наяву. Схлестнулась совесть, искушение, жажда, желание, злость. В конечном итоге, разум или сердце? Алина, каким-то образом добралась домой. Сразу прошла на кухню и выпила стакан воды. Оперлась на кухонную поверхность, мельтеша глазами из стороны в сторону, приходит в себя. Сзади её окликнула мама, которая была дома. — Алин! Ты? — она от неожиданности, резко обернулась к ней. — Мам! Ты? Не пугай так! — не ожидала, что кто-то дома, мама увидела, что Алина дурно выглядит. — Дочка, с тобой всё хорошо? Ты вся красная! — на лице у Лейсан испуг, Алина действителньо имела больной вид. — Да, мама, я в порядке, — сама в это не веря, ответила дочь. — А ну-ка иди сюда, быстро! — мама подошла к ней, и приложила руку ко лбу, — Господи, ты вся горячая! У тебя жар! — Да нет же, со мной всё хорошо! — убрала её руку Алина, закатив глаза. — Так! Я сказала не спорь со мной! Иди садись на диван! Будем мерять температуру. — Маааам… — нехотя и возмущёно, возразила Алина. — Не мамкай мне! А ну быстро села! — приказным тоном, настояла мама. Пока Лейсан пошла за аптечкой и градусником, Алина действительно, еле живая, медленно доползла до дивана в гостиной, и села. — На, давай, держи. Я пока пошла малинки сделаю. — Ну мам… — Даже не начинай, давай ложись, я сейчас! Мама уложила её пока на диван и поставила градусник. Накрыла пледом, а сама пошла готовить малину с кипятком. Через минуты три, приходит с кипятком, а дочь уже настолько выдохлась, что на секунду закрыв глаза, успела прикимарить. Лейсан села рядом с ней. — Алин, проснись, давай градусник. — А? Что? Держи, — Алина в полу бредовом состоянии. — Господи! Тридцать восемь и пять! Какой кошмар! Быстро пей! Я пока позвоню Этери Георгиевне. — Что? Зачем? — удивилась дочь. — Как зачем?! Ты завтра никуда не идёшь! Будешь дома лежать, ни на секунду у меня не встанешь! — Мам! Завтра тренировка! Конечно, я иду! До завтра уже легче станет. — Даже не начинай! Всё, я сказала! Дома! Это даже не обсуждается! — Ну блин! — Не блинкай тут мне! На, держи! Пей! Мама отошла, и набрала номер Тутберидзе. — Алло, добый вечер, Этери Георгиевна. Это мама Алины, можете говорить? — Алло, да, здравствуйте. Что-то случилось? — Этери Георгиевна, боюсь, что да. У нас температура, тридцать восемь и пять. У неё жуткий жар, я надеюсь, вы понимаете, я хочу завтра оставить её дома. — Господи, какой ужас! А я то думаю... Я её сегодня видела, вся красная, сразу поняла, что что-то не то. Да, конечно, пусть будет дома, лечится. — Этери Георгиевна, я завтра буду! — Алина нашла в себе силы, и крикнула, что есть мочи. — Хах, это Алина? — засмеялась Этери, услышав её голос. — Да, как видите, рвётся на тренировку. Говорит, всё равно пойду, что за характер… ох. — Ну, рвётся в бой, это хорошо, конечно. Похвально, но пусть действительно останется дома, нам эти геройства не нужны. Не стоит того в этот раз. Надеюсь, ничего серьёзного. Передавайте, чтобы выздоравливала поскорее, мы её ждём. Скажите, тренер сам настоял, даю ей выходной. — Благодарю, Этери Георгиевна за понимание, всё передам! Буду держать Вас в курсе, всего доброго. — Да, держите меня в курсе. До свидания! Едва мама положив трубку, Алина спросила: — Ну что там? Что сказала? Злится, да? — Да Господи, откуда у тебя это в голове? Никто не злится! Сказала оставаться тебе дома, настаивает. Передавала, чтоб ты выздоровела поскорее, и ждёт тебя. Довольна? — Точно так сказала? — Точно. — Ну ладно, — успокоилась Алина. — Вставай, отведу тебя в комнату, тебе лучше поспать. Мама помогла Алине подняться, и перевела её в кровать. Укрыла, погладила по голове и поцеловала в лоб. — Родная моя, и как же ты умудрилась? А? — Не знаю, мам, я просто устала наверное. — Так и знала, довела себя. — Да никто себя не доводил, я только посплю немного, ладно? — Конечно, дорогая, спи. — Люблю тебя, — улыбнулась из последних сил маме. — И я тебя, очень-очень, сильно-сильно. Ну ладно, отдыхай, — она ещё раз наклонилась поцеловать дочку, и поправив одеяло, вышла, закрыв дверь. Алина отрубилась мгновенно. Даниил Маркович решил пойти в спортивный зал, после тренировки. Ему срочно нужно было выпустить пар, он больше не мог всё держать в себе! Он с диким, неистовым упорством, выполнял отчаянно все упражнения, выплёскивая ярость. Но глаза Алины не шли из его головы! Выполняет упражнение с гантелей — она стоит перед ним. Отжимается — она пред ним! Бежит на беговой дорожке — вновь она! Чтобы он не делал — всё тщетно. Ничего не выходит и не помогает! «Да что же это такое! Почему ты не отпускаешь меня?!». Словно разговаривал с Алиной, пока бежал! «Не могу так больше», - было в его голове. В её глазах и душе его мир, солнце, счастье, радость, жизнь, улыбка, сияние, вдохновение, сила. Всё это даёт она ему. Вдохновляет его столько лет. Между ними всегда было родство душ, без привязки к физическому телу. Он не убежит от неё, как бы не хотел, потому что побег от неё — значит побег от себя!