Склеенные осколки

- Портос, - тихо прошептал проснувшийся мальчик, потянувшись на кровати. - Я не помню, как ложился спать, где мама? - Мама уехала ненадолго, а ты заснул в библиотеке, пока с тобой посижу я. - А где Гримо или папа? Портос не сразу понял, что ребенок имеет в виду Атоса, но ответил: - Гримо заболел, он отдыхает, а папа вместе с мамой, ты же понимаешь, он не мог отпустить ее одну. - Да, её сейчас надо защищать, - серьезно кивнул Джон, чем вызвал невольную улыбку мушкетера. Вот кого, а Миледи Винтер, по мнению Портоса, точно оберегать не надо было, она сама могла за себя постоять, но вслух он это, конечно, не произнес. Его слух уловил топот копыт на улице, выгляну из окна, мушкетер успел заметить лошадь врача, которого они считали сообщником Кэтрин. - Отдыхай, Джон, я пойду узнаю про ужин, - сказал Портос и, прихватив свою шпагу, вышел из комнаты. . . . - Дыши, Анна, еще немного, я уже вижу головку, - инструктировал Оливье. Никогда в жизни он бы не подумал, что ему придется принимать роды, но годы военной службы не прошли даром, он оставался спокоен и сосредоточен на цели. - Правда? Головка? – любопытство Арамиса пересилило чувство такта. - Арамис, я бы на твоем месте молчал и даже не думал подсматривать, - пригрозил ему граф. - Все, все, - пообещал шевалье и демонстративно посмотрел в потолок. - Аааа, - не выдержала Миледи и закричала из последних сил. Она так вцепилась в локоть поддерживающего ее Арамиса, что у того наверняка останутся кровавые следы от ее ногтей. Следом за ее криком последовал хлюпающий звук и крик младенца. Для Анны не могло быть звука прекраснее, это означало, что ее сын жив, здоров. - Мальчик, Анна, сын, спасибо тебе, - совершенно ошалев от счастья, прошептал граф. Малыш казался совсем маленьким, хрупким. Хоть он и был сморщенным, он показался гордому отцу самым прекрасным ребенком на свете, особенно, когда он открыл свои светло голубые глаза и посмотрел на папу взглядом Миледи. Перерезав пуповину и совершив все необходимые манипуляции, Оливье омыл сына, обернул его в чистую ткань и передал Арамису, который показал его измученной графине. Анна, указательным пальцем провела по лобику сына и рассмеялась. Она это сделала, он родился, он живой. Осторожно сняв с шеи маленький крестик, который обычно был не очень заметен под ее платьями, бывшая шпионка перекрестила им сына и отдала крестик мушкетеру. - Будет теперь его оберегать, - улыбнулась она, - Оливье? - Да, любовь моя, - отозвался граф, не сдерживая слезы счастья, текущие по его щекам. Он и не думал, что можно испытать такую благодать, как сейчас. - Ты не против наречь его Рене? - Великолепное решение. Добро пожаловать в наш мир, Рене де Ла Фер, - восхищенно посмотрел на сына граф. Арамис, державший новорожденного в руках, даже потерял дар речь. Он посмотрел на гордых родителей, на малыша и растроганно спросил: - Но, Анна, вы же знаете, что так зовут… - Человека, который помог ему родиться на свет, лучшего друга его отца? Да, я знаю это прекрасно, шевалье д'Эрбле, - слабо улыбнулась в ответ графиня. - И будущего крестного, если он согласится, - добавил улыбающийся Оливье, видя совершенно глупую улыбку друга. Анна кивнула. - Это самая большая честь, которую мне оказывали. Благодарю, друзья. Родив послед, бывшая шпионка с помощью Арамиса откинулась на подушки кровати и закрыла глаза. Она чувствовала, как муж умывает ее, слышала, как Арамис убаюкивает малыша, но все это было как в тумане, теперь, когда она знала, что выполнила свой долг матери, она позволила себе отключиться от происходящего и забыться сном. -Анна, Анна, - позвал ее бывший аббат. – Оливье, она без сознания. - И кровь не останавливается, - встревоженно заметил граф.