Орден Насмешливого Чардрева

- Нэд! Бран! Как же я рад вас видеть! Лорд Роберт Баратеон не кривил душой даже на толщину волоса. Он был рад и счастлив видеть братьев Старков. И среднего, который для него давно уже стал большим, чем родной брат, и старшего, замечательного парня и настоящего друга. - Ну наконец-то Роберт! Нам тебя не хватало! - С приездом! Надеюсь, у тебя все хорошо? - Лучше, чем я думал, - с удовольствием рассказывал властелин Штормового Предела, по очереди обнимая северян. По очереди и по старшинству. Как ни хотелось поприветствовать Эддарда первым, но все же нужно было начать с Брандона. Нэд, конечно, не обиделся, он понимал, что Роберт не может поступить иначе. – Надо сказать вашему лорду-отцу, что вся эта история с женитьбой Станниса всего лишь болтушка на воде. - Ты все выяснил? - Точнее не бывает. Брат много ездил по нашему уделу, но в Королевской Гавани он не был, со Львом ни о чем не говорил, а о Серсее даже и не думал. И правильно делал! Куда ему. Львица-то, давайте будем честными, первая красавица, а Стан, по правде говоря, сморчок. - Роберт, ты снова говоришь опасные вещи, - ухмыльнулся Брандон. - Седьмое пекло! – Баратеон отлично видел, что друг играет, но тема и впрямь была скользковатой. – Говорил и говорю, что кроме леди Лианны Старк мне никто не нужен, никакие красавицы. Но, парни, не будем ханжествовать. Не должен же я теперь про красавиц говорить, что они уродины. - Лучше не говорить о них ничего, - посоветовал Нэд. Роберт вздохнул. Наверное, друг и впрямь был на это способен. Сам штормовой лорд нет. Он честно держался, пока путешествовал к Старкам и со Старками, но, оказавшись один, воспользовался возможностью и жарко оторвался в борделе Глоси Браавосийки, известной теперь в городе Харровея как Эгле Шенеманн. А дальше пошло по накатанной. В Королевской Гавани Роберт знал целых три борделя, хозяевам которых он мог доверять. Разумеется, не так сильно, как Глосе, та была вне сравнения, но и здесь он не опасался, что кто-то доложит Джону Аррену или Рикарду Старку о его развлечениях. А в «Резвушках Дороти» его встретил неожиданный, но потрясающе радостный сюрприз: меньше луны назад Рослин родила от него сына. Разумеется, шлюха есть шлюха, и родить могла от кого угодно, а потом нафантазировать непонятно что, особенно в расчете сорвать деньгу, но одного взгляда на маленького крепыша с темным пушком на голове и пронзительно-синими глазами Роберту было достаточно, чтобы понять: это именно его сын. Даже не понять, понять это больше к разуму, а юный Баратеон буквально сердцем почувствовал: мой. И характер у Джендри, так Рослин назвала малыша, оказался по-настоящему баратеоновский: спокойный и бурный одновременно. Он терпеливо перенес переход на руки незнакомого мужчины, да и вообще, как сказала Рослин, был на удивление спокойным ребенком. Но если уж начинал кричать, то успокоить его стоило больших трудов. Счастье дважды отца не смогло омрачить даже понимание того, что рождение сына -это не только радость, но и масса проблем в будущем. Дело было совсем не в том, что об этом могла узнать невеста, тесть или второй отец. Джендри был зачат до того, как Джон Аррен сосватал Роберта за Лианну, дальше символических упреков дело не зайдет. Но вот как дальше быть с Рослин? Она была шлюхой, и этим все сказано. Никакой уверенности в ее будущем не было и быть не могло. А значит и в будущем Джендри. Конечно, Роберт незаметно одарил ее хорошими деньгами: дал десять оленей. Конечно, кроме этого он дал еще половину суммы хозяину борделя, велев хорошо относиться к женщине. Конечно, алчный жирный старик подобострастно кланялся, обильно потел и заплетающимся языком клятвенно обещал, что обращение с Рослин и ребенком будет самое хорошее, призывая в свидетели Семерых и добрую половину богов Эссоса впридачу. Но лорд Роберт Баратеон не вчера родился, чтобы во все это верить. Выгода и страх, конечно, великие силы, но если они вдруг ослабнут, то этого кровососа ничто не остановит. А Рослин давно сломлена и не способна защитить ни сына, ни себя. Не говоря уж о том, что вряд ли способна его воспитать достойным бастардом своего отца, а не жалким отбросом с Блошиного Конца. А вот как можно было это изменить, долго Роберт не мог придумать. Взять женщину в прислуги дворца Баратеонов на холме Эйгона было невозможно. Королевская Гавань очень большой город, но и слухи по нему летят со скоростью стрелы. Седьмицы не пройдет, как все будут говорить: лорд Роберт привел в дом мать своего бастарда. Перед свадьбой с Лианной поступок более чем глупый. Забрать в Штормовой Предел тоже решение не умней. С одного взгляда на Джендри будет понятно, чей это сын и кто его мать. А о своем обещании не брать в замок Киру и Мию Роберт не забыл. И не собирался делать дурацкий вид, что эти слова относились именно к Кире и Мии, а не к бастарду и его матери. Понятно, что ни он, ни тем более Лианна и не подозревали в момент разговора, что бастардов у главы дома Баратеонов больше одного, да и по времени Джендри в тот момент еще не родился, но прятаться за недомолвками лорд Роберт считал ниже своего достоинства. Нет, в Штормовой Предел Рослин с сыном брать нельзя… Но что-то делать-то надо! Хорошая мысль пришла с большим опозданием, уже когда он проехал почти через весь Королевский лес. Надо отправить Рослин к Глосе, уж в «Серебряных рыбках» ее точно не обидят. А Аглая сможет присмотреть за воспитанием мальчишки. Только требовалось действовать тонко. Браавосийка не тот человек, которого можно ставить перед фактом. Необходимо было написать ей письмо, изложить историю, попросить помощи. Вот тогда, Роберт был совершенно уверен, она не откажет. Но такое письмо можно отправить только с очень верным человеком… Который, к счастью, в его распоряжении имелся: сьер Лотор Брюнн был безоговорочно предан Роберту и, не интересуясь подробностями, был готов выполнить любой приказ своего господина, если только он не был перегружен чрезмерной подлостью. Поскольку этого и близко не просматривалось, Роберт мог со спокойной душой доверить передачу письма верному гвардейцу. Да, в руках у того окажется кончик весьма любопытной ниточки, но сьер Лотор не станет за него тянуть, чтобы добраться до клубка. Первым порывом лорда Баратеона было немедленно написать письмо и отправить гонца в Харровеев городок, но, после некоторого размышления он решил не торопиться: такая спешка будет выглядеть подозрительно. Так что письмо он написал, но лишь несколько дней назад, во время остановки в столице на пути в Харренхолл. Предварительно он побывал в «Резвушках», убедился, что с Рослин все в порядке, что сын растет сильным и здоровым, подкинул еще монет и женщине, и хозяину борделя. И, успокоенный, написал вечером давно продуманное письмо Глосе. В нем он честно описывал сложившуюся ситуацию и просил совета, ничего больше. Была полная уверенность, что помощь Браавосийка предложит сама: судьба несчастной Рослин и беззащитного Джендри ее обязательно тронет. Не может не тронуть. В этом Эгле была похожа на Лианну. Точнее, если исходить из старшинства, леди Лианна Старк была похожа на Эгле, как ни странно было сравнивать между собой куртизанку и дочь главы Великого дома. Но ему самому предстояло теперь крепко подумать, признания кого из своих бастардов просить у Рейгара. Понятно, что обоих король не признает, такой подарок от Таргариена мог получить бы только Таргариен, которым Роберт не был, пусть в его жилах и текло некоторое количество драконьей крови. Уж всяко побольше, а главное, поблагороднее, чем у бастардов, летавших на драконах во времена Танца. Но все равно, Таргариеном его никто не считал, да и сам он себя тоже. А значит, из своих бастардов для признания надо выбирать кого-то одного. Мия – первенец, к тому же о своем желании узаконить ее он не раз говорил многим людям, включая даже невесту. Но она – девочка, а Джендри – мальчик, сын. Всей натуре лорда Роберта претило ущемить его интересы ради девчонки, пусть и старшей по возрасту. К тому же Кира была служанкой, да еще и в замке лорда Джона Аррена, самого справедливого человека во всем Вестеросе. Именно справедливого, а не «справедливого» в духе болвана Станниса. Так что можно уверенно сказать, что достойное настоящее и будущее для дочери было обеспечено. Второй отец, конечно, немолод, но унаследует ему Элберт, а если случится что-то совсем нехорошее, то Денис. Оба его друзья и хорошие парни, Мию точно не обидят. А вот у шлюхи Рослин, приходилось повторять это снова и снова, никакой определенности в будущем не было и быть не могло. А значит, не было ее и в будущем Джендри. Думать о том, как сын влачит жалкую жизнь столичного бедняка, перебиваясь случайными заработками и мечтая о месте слуги в таберне, как о самом большом счастье в жизни, для Роберта было непереносимо. А уж каково будет на это смотреть, властелин Штормового предела старался просто не думать, уговаривая тем, что прямо сейчас он все равно эту проблему решить не сможет. Как ни крути, но просить признания для своего бастарда, кто бы ни стал этим счастливчиком, будет иметь смысл только когда на Железный трон опустится новое седалище. Надо дождаться смерти Эйриса, а Струпный король, стоя одной ногой в могиле, упорно не желал залезать туда целиком. Так что пока лорд Роберт ограничился тем, что на подъезде к Харренхоллу передал письмо сьеру Лотору Брюну, подробно проинструктировал его, что и как он должен сделать, и отправил верного гвардейца в городок Харровея. - Ладно, Нэд, сейчас придет Лианна, и я буду говорить только о ней и ни о ком другом. И вообще, почему ее до сих пор нет? - Потому что ее нет в Харренхолле, - пояснил Брандон. – А то бы она уже висела на твоей шее. - Что значит «нет в Харренхолле»? – опешил Роберт. – Как это нет? Тогда где она? - В таберне «Точный выстрел». Немногим больше трех миль отсюда на Королевском тракте в сторону Севера, - с привычной для него непроницаемой серьезностью ответил Нэд. - Седьмое пекло! Почему? Что она там делает? - Смирно сидит на табурете, - хмыкнул в бороду Брандон. Роберт почувствовал, что его разыгрывают, и решил, что не против поучаствовать в розыгрыше. Придав лицу шутливое выражение, он поинтересовался: - Смирно сидит? Ты уверен, что действительно говоришь про свою сестру? - Что-то не так? Бран, сколько его знал Баратеон, как и остальные Старки за исключением Лианны, остроумием не блистал, но сейчас явно наслаждался ролью хозяина положения. - А то ты не знаешь. Смирная Лия это сказка почище ваших Белых Ходоков. Да ее веревками не удержишь! - Веревками не удержишь, это точно, - подтвердил Брандон. – Но как говорят у нас на Севере: «Охота пущи неволи». Поверь, она там лишний раз шевельнуться боится, а все потому, что ей этого хочется. - Зачем? - Мальчишка-малярж рисует ее портрет. - Портрет? Мальчишка? Брандон молча кивнул. Роберт перевел растерянный взгляд на Нэда, тот сжалился над названным братом. - Да, сын хозяина таберны. Он и впрямь малярж и, насколько я могу судить, весьма способный. Набросок, который он сделал с Лианны, пока мы там обедали, понравился ей настолько, что она уговорила отца заказать полноценный портрет. И теперь вот через день ездит позировать. - Не люблю всех этих маляржей, бардов и прочую… шелупонь, - пробурчал властелин Штормового предела. - Роберт, не ревнуй. Он совсем мальчишка, ребенок. Младше Лии года на три, - уже откровенно веселился Брандон. - Да не ревную я, - махнул рукой Баратеон, но это было лукавство. На самом деле сердце неприятно кольнуло, при слове малярж в голове сам собой нарисовался образ смазливого прощелыги годов двадцати пяти. Кто ж знал, что это всего лишь сопливый мальчишка, вроде того уличного шалопая, что недавно передавал в Харовеевом городке его послание Глосе. – Просто глупо как-то: я приехал, а Лианна где-то там с каким-то маляржем. - Мы же не знали, что ты приедешь, - мягко пояснил Эддард. – Если бы ты предупредил заранее, что приедешь сегодня, уверен, Лианна никуда бы не уехала. Но она ничего не знала. Зато теперь ужасно обрадуется, когда вернется, можешь не сомневаться. Тем более, что ждать уже недолго, вечереет. - Вот уж в чем ни секунды не сомневаюсь, так это в том, что моя леди-невеста будет мне рада, - усмехнулся Роберт. – Ладно. Если Лианны нет, а я тут, то, наверное, мне стоит зайти к лорду Рикарду и рассказать ему про эту дурацкую историю с женитьбой Станниса. - Тоже не выйдет, - нарочито вздохнул Бранн. – Отец пирует сегодня в гостях у лорда Мандерли. Роберт снова вытаращился на северянина, опять не понимая, что происходит. - Ваш лорд-отец не взял вас на пир? - Не взял, - кивнул Брандон. – Там собрались только те, кто на Ступенях воевал, а мы, сам понимаешь, к этому не причастны. - Да, задача. Штормовой лорд поскреб тщательно выбритый подбородок. - Получается, почти зря пришел, только что с вами поговорить. - А разве этого мало? – широко улыбнулся Брандон. – А отметить встречу мы и без лорда-отца можем. Скромненько так. - Вот это дело! – лорд Баратеон ответил не менее широкой улыбкой. - Роберт, а ты у сьера Бонифера Батервелла уже был? – поинтересовался Нэд. - Даже понятия не имею, кто это такой, - хмыкнул властелин Штормового Предела. - Маршал-распорядитель турнира. Ты ведь собираешься участвовать? - Разумеется, собираюсь. Седьмое пекло! После того позора в Риверране я обещал Лианне, что сделаю ее в Харренхолле королевой любви и красоты. И намерен сдержать это обещание. - В таком случае, я думаю, что тебе лучше отправиться к маршалу-распорядителю прямо сейчас. Хорошее место в сетке не то обстоятельство, которым стоит пренебрегать, если ставишь перед собой высокую цель. - Это точно. Ты прав, Нэд, Седьмое пекло, ты всегда прав, даже скулы воротит… Ладно, не хмурься, я ж пошутил, ты же знаешь, что я люблю тебя не как родного брата, а куда больше, чем этого болвана Станниса. Скажи лучше, где искать этого… как его… - Сьера Бонифера Батервелла. Я могу тебя проводить, если хочешь. - Седьмое пекло! Хочу, конечно. - Я с вами, - решил Брандон. – А потом отметим твой приезд, Роберт.