Ведьмино отродье (hag born)

      Когда Гарри открыл глаза, было уже утро. Память вернулась к нему рывком, и он вскочил на широченной кровати, испуганно озираясь по сторонам. Но в комнате, кажется, было пусто.        На краю кровати лежала его куртка, аккуратно сложенная. Подползя к ней, он нашёл свои очки, немедленно нацепил их на нос и обшарил карманы. Палочка была на месте, как и его деревянный нож. Мантия-невидимка лежала внутри куртки, так же аккуратно свернутая. Он наколдовал Люмос, чтобы убедиться, что палочка настоящая, и никто ее не подменил, но светящийся кончик опроверг его сомнения, и Гарри слегка успокоился. Он огляделся, теперь уже не спеша: комната оказалась не такой уж и большой, и значительную ее часть занимала гигантская кровать. Сбоку в стене виднелась дверь в санузел. У окна, занавешенного старыми шторами, когда-то бывшими вполне приличными, а теперь пыльными и вылинявшими, стоял небольшой круглый стол и пара стульев с высокой спинкой. Его кофр с метлой выглядел так, словно к нему никто не прикасался, но Гарри все же спустил ноги с кровати на холодный пол и заглянул в кофр, снова засветив палочку. Палатка, кажется, была на месте; дубинка, бинокль и сумка с лекарствами — тоже.        В дверь постучали, и этот звук заставил его вздрогнуть и вскинуть палочку. — Гарри! — раздался из-за двери знакомый по школе голос Дамблдора. — Если ты проснулся, я войду? — Конечно, сэр! — отозвался Гарри.       Голос Дамблдора одновременно и успокоил, и встревожил его. С одной стороны, теперь есть тот, кто сможет защитить его от внезапно объявившихся опасных врагов, а с другой — ему придётся держать ответ за все его летние финты.       Он спешно натягивал на ноги броги, когда дверь распахнулась и в комнату к нему вошли двое: высокий и стройный Дамблдор в неброской дорожной мантии; и приземистый на его фоне пожилой волшебник в черном плаще. Гарри вздрогнул — он тут же узнал того самого «черного плаща», который стоял у дома Дурслей и так небрежно утихомирил дядю Вернона. Ошибки быть не могло: та же плотная коренастая фигура, те же длинные с проседью волосы, та же трость.       «Плащ» ловко обошел медленно вышагивающего Дамблдора и буквально ворвался в комнату, заметно припадая на одну ногу. Гарри машинально посмотрел вниз: одна из ног странного спутника Дамблдора была ненастоящей, вместо нее из штанины выглядывала какая-то деревянная лапа, во всяком случае, нечто похожее. Так же машинально подняв глаза вверх, он увидел, что этот человек смотрит на него, держа в руке поднятую палочку. Гарри рефлекторно стиснул в кулаке свою, которую все еще продолжал держать в руках.       Суровое, грубое, словно неумело вырубленное из куска полена лицо одноногого было сплошь испещрено шрамами, солидного куска носа просто не было, а в добавок ко всему, вместо одного человеческого глаза на него смотрел какой-то огромный и неестественно выглядящий голубой. — Аластор, опусти, пожалуйста, палочку, — мягко сказал отставший Дамблдор. — Не пугай Гарри. — Постоянная бдительность?! А, парень? — осклабился тот, кого назвали Аластором, коротким жестом кулака с зажатой в нем тростью указав на палочку Гарри, и его исполосованное лицо стало на мгновение более человечным. — Проснулся — и сразу взял в руки палочку! Молодец! Дольше проживёшь!       Голубой глаз его развернулся в глазнице куда-то в сторону, методично осматривая помещение. Кажется, этот глаз тоже был ненастоящим, как и нога. Слов Дамблдора он то ли не заметил, то ли проигнорировал. Еще мгновение он разглядывал Гарри, а затем так же стремительно ринулся к окну, коротко взмахнув палочкой, потом в санузел, сунув туда то, что осталось от его носа. — Вроде всё чисто, — проворчал он. — Знакомься, Гарри, — бодрым голосом сказал Дамблдор, — Мой старинный друг, Аластор Грюм. Прошу тебя отнестись с пониманием к его поведению. Работа аврора наложила на него свой отпечаток. Сейчас он в отставке, но бывших авроров не бывает. Дело своё он знает. Вот сейчас, например, его привлекли к твоим поискам.       Услышав слово «аврор», Гарри немедленно насторожился еще больше. Искать защиты у Дамблдора ему теперь не казалось такой уж хорошей идеей, хотя других вариантов действительно было мало. — Прежде, чем мы решим, как нам быть дальше, — продолжил Дамблдор, медленным слитным движением доставая свою палочку, — думаю, нам следует поговорить, чтобы прояснить некоторые вопросы.       Гарри внутренне сжался. Говорить всю правду было бы катастрофой. Поступи он так, и это лето будет для него последним глотком свободы, а ведь нет ничего другого, что так больно было терять. И ни в коем случае нельзя было вовлекать в это Элайн. Он с дрожью и полный самых скверных предчувствий переводил взгляд с одного взрослого на другого.       Дамблдор тем временем молча взмахнул палочкой, и маленький круглый стол выпрыгнул на середину комнаты, заметно увеличившись в размерах. Еще пара взмахов — и стульев стало три, и они все обзавелись мягкими спинками и подлокотниками. — Прошу к столу, — широким жестом пригласил он и первым подал пример, взяв один из стульев. Гарри продолжал стоять, напряженными пальцами вцепившись в палочку. — Я ничего не помню, сэр, — тихо заявил он. Грюм бросил на него быстрый взгляд и крякнул. Дамблдор нахмурился. — Это не допрос, Гарри, — осторожно сказал он таким тоном, будто уговаривал котенка спуститься с дерева. — Тебе не о чем беспокоиться. Просто нам надо знать, чего стоит опасаться, пока мы будем тебя защищать. А для этого нужно понять, что происходит. Никто ни в чём тебя не винит. Просто расскажи все, что тебе известно. Это для твоего же блага. Гарри хотел было сказать, что для его же блага стоило оставить его у Хагрида, как он и просил полгода назад, но потом подумал, что нет смысла нарываться с самого начала разговора. Дамблдор наверняка опять перевернет все с ног на голову и выставит его идиотом. Всё кончится как всегда, ложью и недомолвками, так что лучше будет врать с самого начала. Знать бы еще, что известно самому Дамблдору, но тут уж ничего не поделаешь. Он нехотя сел за стол, сложив руки на коленях. — Где ты был, парень? — грубо начал Грюм. — Не помню, — угрюмо буркнул Гарри, уставившись в стол. Сейчас он искренне надеялся, что Элайн знала, о чем говорила, когда укладывала его спать в полубредовом состоянии. Что за чушь он тогда нес?! Гарри не мог точно описать свое состояние, но это было хуже, чем когда он заболел, с той лишь разницей, что сейчас он совершенно не ощущал никаких последствий вроде слабости или головокружения. Напротив, голова его была ясной, а мысли — четкими. Правда, теперь он и сам не мог с уверенностью сказать, насколько то, что он помнит, соответствует действительности. Впрочем, это ему предстояло узнать прямо сейчас.       Грюм снова сердито крякнул, но Дамблдор остановил его жестом ладони. — Аластор, помни: он всего лишь мальчик. Которому через многое пришлось пройти. Он не твой стажёр, — и, обратившись уже к Гарри, добавил, — Ты не мог бы ответить, кто такой доктор Джереми Илингворт? — Понятия не имею, — искренне ответил Гарри. Грюм снова хрипло крякнул и оскалился. Кажется, это кряканье было у него вместо смеха. Дамблдор вздохнул и с укоризной взглянул на Гарри. — Мы проверили — в Англии нет докторов с таким именем, — добавил он, — а Дурсль сказал, что именно этот человек забрал тебя. Вместе со своей племянницей, твоей подругой. Рослая, черноволосая. Твой кузен тоже ее запомнил. Врезалась в память, так сказать. Гарри против воли усмехнулся. Ну еще бы Дадли ее не запомнил! — Тебе смешно, парень? — встрял Грюм, — Тебя увёз неизвестно кто неизвестно куда! Тебе смешно?! — Думаете, остаться и сгореть там заживо было бы лучше?! — не выдержав, огрызнулся Гарри. Пара месяцев вольной жизни основательно подточила его и без того небольшую веру в ум и всезнание взрослых. Молча терпеть упреки теперь было выше его сил. — То есть, ты не отрицаешь, что знаешь о пожаре?! — внезапно успокоившись, и с каким-то торжеством сказал Грюм.       «Вот чёрт!» — злобно подумал Гарри, жалея, что не может откусить себе язык на время. Кажется, Грюм поймал его на отсутствии тотальной амнезии, и теперь сложновато будет отрицать вообще всё. Он снова уставился в стол. — Очевидно, ты всё это время был где-то поблизости, — снова мягко сказал Дамблдор, сердито зыркнув на Грюма, — К тому же тебя видели уже после того, как ты уехал. «Вот чёрт! — снова подумал Гарри, продолжая смотреть в стол, — Значит, были следящие чары! Не зря я там появлялся. Или нет! Это Фигг! Он сказал: «видели», а видела меня только она. Или врёт, что видели, чтобы я не догадался о чарах? Чёрт! Чёрт!» — Ты попросил своих друзей забрать тебя у Дурслей, а сам жил в это время в Литтл Уингинге? — спросил Дамблдор.       И тут Гарри понял, что это его шанс. Дамблдор сам предлагает гипотезы. А что, если это те, в которые он и сам поверил бы скорее всего?       Он покаянно кивнул. — Мы нашли дерево на окраине города, — оживившись, продолжил Дамблдор, вглядываясь в лицо Гарри, — совы считали это твоим почтовым адресом. Не думаю, что ты жил в дупле… — Чары Ложной Души, — ответил Гарри, — они для того и предназначены. Совы, летающие в дом магглов — это не то, к чему все привыкли. — Ты жил у магглов, — полуутвердительно произнес Дамблдор, удовлетворенно откинувшись на спинку стула, — и заколдовал дупло в дереве, чтобы получать почту, а магией не пользовался, чтобы не подставлять своих друзей. Приятелей по маггловской школе, я полагаю? Гарри и сам не мог бы выдумать легенду убедительнее, а потому кивнул, изо всех сил стараясь не улыбаться при этом. Дамблдор довольно посмотрел на Грюма. Тот нахмурился и недовольно буркнул: — Всё равно надо было проверить… Его могли заставить заколдовать это дупло, чтобы получать его письма. — Что проверить? — спросил Гарри и, движимый внезапной догадкой, воскликнул, — Так это ваши люди прятались там под невидимостью среди кустов?! Вы караулили там меня?! — Твоего предполагаемого похитителя, — ворчливо возразил Грюм. — А ты как узнал, что там кто-то есть?! Ты там был, малец? Как ты их обнаружил? — Идиот Ревелио, — злорадно сообщил Гарри, — чары обнаружения идиотов. Слова Гарри произвели на искалеченного отставного аврора неожиданный эффект: он удивленно поднял на него живой карий глаз (магический в это время жил своей жизнью, вращаясь то туда, то сюда, иногда поворачивая куда-то внутрь черепа), а затем неожиданно расхохотался, от избытка чувств хлопнув широкой ладонью по столешнице. — Нет, ну ты видел, Альбус! — громко воскликнул он с восторгом. — Истинный звереныш! А ты говорил — копия Джеймса. Мир его праху, хороший был парень, — но уж простите мне мой французский — душа нараспашку. А этого голыми руками не возьмешь! Ты не думал о карьере аврора, парень? Ты — прирожденный аврор!       Этот внезапный переход от грубости к лести и панибратству насторожил Гарри. Сказанное старым аврором было приятно, что и говорить. Вот только он говорил сейчас то, что Гарри хотел слышать. И Гарри знал уже одного человека, который так делал — того самого несуществующего доктора Илингворта, и знал, с какой целью ведутся такие разговоры, потому что это открытое, располагающее к себе поведение живо напомнило ему приятного Джереми и облапошенного им дядю Вернона. — Нет, — ответил он, для верности помотав головой, и, указав рукой в его сторону, добавил, — Я вот смотрю на вас и думаю, что это вредно для здоровья. Грюм снова громогласно расхохотался. Даже Дамблдор слегка улыбнулся. — А кем же ты хочешь стать, приятель? — спросил Грюм, отсмеявшись. — Врачом, — ляпнул Гарри первое, что пришло ему в голову, и подумав, добавил, — волшебным, разумеется. — Колдомедиком, — подсказал Дамблдор, еще раз довольно улыбнувшись. — И что в этом интересного? — удивился Грюм. Гарри пожал плечами. — Достойная профессия, — сказал он и в порыве вдохновения добавил, — достойная мужчины, я имею в виду. Дамблдор просиял. Грюм снова крякнул: — Ты зарываешь свой талант в землю, парень, — буркнул он, — но дело твоё. — Ты, очевидно, уже знаешь, что с твоими родными все в порядке, — заявил Дамблдор, заметно оживившись (Гарри молча кивнул, чуть улыбнувшись — в конце концов, смерти Дурслям он не желал), — они гостят сейчас у сестры твоего дяди. — Что произошло? — спросил Гарри, — Как случился пожар? — Хороший вопрос, парень, — ответил Грюм, — Это мы и пытаемся выяснить. Похоже, кто-то этому поспособствовал. Чарами воспламенения. — Это не я! — воскликнул Гарри, моментально вспомнив свои страхи. — Никто и не говорит, что это ты, — успокоил его Дамблдор, — твои чары потревожили бы Надзор. Кто бы ни устроил этот поджог, это был не ребёнок. Но этого не должно было случиться. Ни при каких условиях. Будем считать, что с одной частью этой истории мы как-то разобрались… Почти. Кто хочет чаю? Не дожидаясь ответа, он взмахнул палочкой. Несколько секунд ничего не происходило, а затем дверь распахнулась, и в комнату сам собой влетел чайник и чайный сервиз на три персоны. Гарри не мог не восхититься лёгкостью и непринужденностью колдовства Дамблдора. Чай сам собой разлился в чашки, а те заняли свое место перед каждым из участников беседы. Гарри ужасно хотел пить, поэтому он потянулся к своей чашке, но заметил, что остальные смотрят на него выжидательно и не притронулись к своим. Его паранойя вновь проснулась в нем с удвоенной силой, и он опустил руку, уставившись на них в ответ. — Что я сделал, Гарри, — погрустнев, спросил Дамблдор, — чтобы ты мне не доверял? — А что вы сделали, чтобы я вам доверял? — осторожно поинтересовался Гарри. — Резонный вопрос, — тихо ответил Дамблдор. Грюм снова расхохотался. — Постоянная бдительность, парень, а? — воскликнул он, вынул откуда-то из плаща фляжку и показал ее Гарри, — Пью только то, что знаю, откуда появилось. А говоришь, что не хочешь быть аврором. — Итак, — начал Дамблдор, видя, что оживившаяся беседа снова свернула куда-то не туда, — ты жил у своих друзей-магглов, увидел, что твой дом сгорел… Гарри чуть заметно поморщился. «Не мой дом,» — мысленно поправил он Дамблдора. -… И это плавно подводит нас к вопросу о том, как ты тут оказался, — закончил Грюм.       Вся веселость тотчас же исчезла с его грубого израненного лица, и оно вновь веяло суровостью. «Недолго же ты зазывал меня в авроры, приятель,» — неприязненно подумал Гарри. — Я не могу ничего толком сказать, — заявил он, помня наставления Элайн, — Кажется, я чем-то отравился. В голове все путалось. Кажется, кто-то привел меня сюда. — Придумай что-нибудь поубедительнее, парень, — саркастично посоветовал ему Грюм. — У мальчика и правда имеются признаки воздействия зелья… Кхм… определенного типа, — заметил Дамблдор. — Какого зелья? — спросил Гарри. — Я не смог точно установить, — признался Дамблдор, — ты уже спал, да и толку от тебя в тот момент было немного. Разум твой однозначно подвергся магическому влиянию. Ты и в самом деле был не в себе, судя по всему. — Тебя притащила сюда хага, — сказал Грюм, — примерно твоего возраста. — Это как раз объяснимо, — возразил Дамблдор, — я тебе потом всё объясню, Аластор… — То есть ты опять рассказал мне не всё?! — сварливо вскинулся Грюм, — Знаешь, Альбус, я теперь понимаю твоего брата!.. — Не здесь, Аластор, — твердо сказал Дамблдор. Грюм недовольно крякнул и обратился к Гарри: — Что за дела у тебя с хагами, парень? Гарри зыркнул на Дамблдора и упрямо сжал губы. — Я тебя уверяю, Аластор, — снова начал Дамблдор, — как раз этот вопрос вызывает меньше всего беспокойства. Меня больше интересует, как Гарри оказался в камине ночью и где он был до этого. Конечно, у меня есть догадки, но было бы неплохо… — Альбус, — рявкнул Грюм, — или рассказывай, что знаешь, или я умываю руки! Двоих молчунов уже более, чем достаточно. Этот мальчишка говорит меньше, чем знает. — Я ничего не помню, — снова заявил Гарри. — Что у тебя на ногах? — насмешливо бросил Грюм, — Тоже не помнишь? Или скажешь, что нашел их на дороге? Гарри запоздало поджал ноги, впрочем не факт, что это как-то помешало волшебному глазу Грюма. — Купил, — буркнул он, — на рынке. — Аластор… — устало сказал Дамблдор, вмешиваясь в разговор. — Ты имел дело с хагами? — перебил его Грюм, повернув голову, — А я кое-что о них знаю. Повидал, знаешь ли. Можешь в Мунго сходить, если хочешь. А в Вольфенборо я был одним из первых. Хочешь, чтобы он стал таким же чокнутым, как Муншайн? Ну так Муншайн — взрослый человек и может сам выбрать, какой смертью умереть. А этот щенок вырос у магглов и вообще не соображает, что к чему… — Профессор Муншайн знает побольше вашего! — не выдержал Гарри. — Это вы несёте чушь! Оборотни напали первыми там, в Вольфенборо! И отказались выдать нападавших! Народ Луны спровоцировали! Им нужно было лекарство! — Хо! — удивленно воскликнул Грюм и уставился на Гарри обоими своими глазами. — И откуда такие познания в истории и магозоологии у первокурсника, выросшего среди магглов? — Гарри, я уверен, прекрасно знает точку зрения профессора Муншайна, — сказал Дамблдор, — потому что в Хогвартсе учится его дочь, и она — подруга Гарри. — У этого безумца есть дочь?! — воскликнул Грюм, — Я думал, он не женат. Вот уж не ожидал, что такой чокнутый найдет себе жену! — Девочка — сирота, — сказал Дамблдор, мгновенно посуровев, — он воспитывает ее один. И следи за языком! — Извини, Альбус, — тут же сдался Грюм, — Я этого не знал. — Не хотел никого оскорбить, парень, — обратился он к Гарри, — но будь аккуратен с существами, которые продали тебе эту обувь и привели тебя сюда. Я охотно верю, что оборотни Вольфенборо вели себя неправильно. В конце концов, это же оборотни. Я даже верю, что Коффины сами во всем виноваты. В конце концов, они были полными кретинами — близкородственные браки ещё никому… Ты же в курсе истории Коффинов? Гарри отрицательно помотал головой. Ему это слово ни о чем не говорило. — Вот как! — удивился Грюм. — А это будет поинтересней Вольфенборо… — Аластор! — предостерегающе сказал Дамблдор. — Спокойно, Альбус, — ответил Грюм, — Я не собираюсь ничего рассказывать. Пусть парень сам узнает, если захочет. В конце концов, он видел в своей жизни дерьмо и похуже, и хорошо, что этого не помнит. Просто пусть держится от них подальше. Удача имеет свойство заканчиваться. — Пока она Гарри не подводила, — заметил Дамблдор, — И давайте уже прекратим этот разговор — толку от него, как я вижу, немного, а Гарри наверняка устал и голоден, что возвращает нас к вопросу о его дальнейшей жизни. — Можно отправить меня к Хагриду, — немедленно вставил Гарри, — с ним-то меня никто не сожжёт. — Я в этом не уверен, — с сомнением сказал Дамблдор. — Вот тут я согласен, — добавил Грюм, — Жизнь Хагрида безопасна для самого Хагрида, а у тебя, парень, боюсь, голова приделана к шее менее крепко. Может и потеряться ненароком. — Что скажешь, если мы определим тебя в хорошую семью? — спросил Дамблдор. Видимо, все перспективы этого настолько ярко отразились на лице Гарри, что он поспешно добавил: — Семью волшебников, разумеется. Которые хорошо о тебе позаботятся. Артур и Молли — чудесные люди… — И уж с такими чертенятами обращаться умеют, — поддакнул Грюм, осклабившись.       Гарри тоскливо скривился. У Дурслей он наслушался немало историй о том, что, если он будет плохо себя вести, его отдадут в органы опеки, которые определят его как раз в такую приемную семью, где «с тобой нянчиться не будут». Да и Джереми, когда врал дяде Вернону, говорил о жене, работавшей в школе для трудных подростков. Наверное, Дамблдор подыскал именно такой вариант. Кажется, его вольной жизни пришел конец. — Гарри будет там комфортно, — с уверенностью сказал Дамблдор, — он же учится вместе с их сыном, да и остальных детей он знает. Гарри недоверчиво посмотрел на директора, вспоминая, кто из его знакомых по Хогвартсу рассказывал о родителях-тюремных надзирателях. — Артур и Молли Уизли, — с улыбкой пояснил Дамблдор, наблюдая его недоумение, — Мне показалось, что ты будешь не против.       Гарри с облегчением выдохнул и против воли улыбнулся. Попасть в семью Рона было, вероятно, лучшим вариантом. Про своего отца Рон рассказывал много хорошего, а его мама даже связала для Гарри свитер. Правда, Рон упоминал, что мама у них строгая, но, наверное, с такими детьми, как Фред и Джордж, по-другому нельзя. «Пусть я и сменил одну клетку на другую, — обреченно подумал он про себя, — но будем надеяться, что это будет хотя бы золотая и с полной кормушкой. Уж месяц я как-нибудь протяну.» — Ну вот и славно! — подытожил Дамблдор, — Собирай свои вещи, и я аппарирую нас в Нору. Ты когда-нибудь аппарировал?       Гарри отрицательно помотал головой — просто так, из чувства протеста — и кинулся за своими вещами, коих было немного, и все они были в кофре. Во всем этом разговоре было два огромных плюса: во-первых, он закончился; а во-вторых, никто не вспомнил про убитого мужчину, что означало либо то, что этот неизвестный точно не был аврором, иначе бы его уже хватились (а значит, у Гарри есть враги «по ту сторону закона», что, впрочем, можно было предполагать изначально), либо Гарри на самом деле не мог доверять своей памяти. С этим вопросом он решил разобраться позднее.       Через несколько минут они вышли из бара на улицу довольно старинного вида. Гарри, никогда не бывавший в Хогсмиде, но много слышавший об этом поселении от старшекурсников, повертел головой во все стороны, пытаясь разглядеть отсюда Хогвартс, но крыши коттеджей и каменистые, покрытые лесом холмы скрывали от глаз окрестности, и он ничего не увидел. Дамблдор положил свою большую костлявую руку на плечо Гарри, чуть крутнулся, и их сжало, словно пропихивая через узкий черный шланг.