Ведьмино отродье (hag born)

      Каникулы, как и всё хорошее, проходили слишком быстро. Рон, видя, что из Гарри не получится сделать никакого игрока, кроме, может быть квиддичного, взялся обучать его по собственной методике. Вернее, эта методика сама пришла ему в голову, когда они вышли из замка после очередного снегопада и обнаружили огромную снеговую лопату Хагрида без сопровождения своего хозяина. Рон немедленно заявил, что Гарри необходимо научиться догонять вражеского ловца, а так как второй метлы у них нет, ее роль прекрасно отыграет лопата, управляемая Левиоссой. Пара ударов лопатой о землю оставили воронки в снегу и разочарование, но надоумили на использование Левикорпуса. Быстро выяснилось, что лопата под чарами Перемещения летит со скоростью метлы, если их создатель сам летит на метле. После двойного полета наперегонки с лопатой стало совершенно очевидно, что несчастный Нимбус, надрываясь, тащит двоих, в то время как бессовестная лопата движется пустой, и потому место на ней занял Рон. Лететь на метле, перенося одновременно восторженно вопящего товарища, вцепившегося в черенок орудия труда, Гарри понравилось. Ему показалось нужным научиться уверенно использовать палочку, сидя на метле. Если вдруг его опять попытаются заколдовать в полете, стоило уметь оказать сопротивление.       Практиковать Левикорпус над заснеженными лугами вокруг замка было сплошным удовольствием — тут не было стен, в которые можно врезаться, и донимавшие их рысканья перемещаемого предмета были практически безопасны, если, конечно, как следует вцепиться в черенок (как уверил его Рон: «если бы змея вздумала ползти по моему следу, она сломала бы себе шею. Хорошо, что я не змея»).       За этим занятием их застал сам владелец лопаты со стопкой книг по драконологии и профессор МакГонагалл. Рон и Гарри, конечно, попытались ее уверить, что таким образом они рассчитывали одним камнем сразу двух птиц убить: и тренировать ловца Гриффиндора, и практиковаться в чарах. Их строгая деканша суровым голосом, но со смеющимися глазами, отчитала их, сказав: «Не знаю насчет убийства двух птиц, а вот прихлопнуть двух учеников одной лопатой таким способом удастся наверняка.» Лопата была изъята, а мальчишки — посланы в тепло. Гарри успел услышать, как Хагрид проворчал своим гулким полушепотом: «Ну точно как Джеймс с Сириусом», и, оглянувшись, увидел, как Хагрид и едва достающая ему до плеча кончиком своей высокой острой шляпы МакГонагалл смотрят ему вслед со странной жалостливой улыбкой. Это порядком испортило ему настроение до конца дня.       К вечеру Рону удалось отвлечь его, втянув в следующую авантюру. Он вспомнил слова Элайн о вечеринках в гроте для лодок, куда нет хода, если у вас не имеется чего-нибудь плавающего или летающего. Сам визит пришлось, конечно, отложить на завтра — не лететь же туда на ночь глядя сразу после предупреждений декана. Но на следующий день они все же наведались туда вдвоем, укутавшись в мантию-невидимку. Ее безразмерная ширина тут оказалась очень кстати. Мантия могла скрыть седока с метлой целиком. Ну, или даже двух, при условии, что они были достаточно мелкими и тощими.       В гроте, должно быть, было здо́рово в теплое время года. Сейчас там было сыро и зябко. Тихая черная вода покрылась тонким льдом, и неподвижным мерцающим полем сковала каменные берега. Вытащенные на пристань лодки валялись килем вверх. Зато там не было ветра, дверь в за́мок была надежно заперта, а сам грот, освещенный Люмосами, выглядел сказочно прекрасно, как мрачный зал Снежной Королевы.        Они отогрелись в одной из лодок, на которую в две палочки наложили столько Согревающих чар, сколько смогли, и немного пообсуждали, не основать ли им тут свою новую тайную обитель, но пришли к заключению, что пристанище это будет еще более временным, чем их прежнее, потому что такое романтичное место с наступлением весны привлечет сюда старшекурсников и старшекурсниц, а уж Фред и Джордж тут точно окажутся безо всякой Карты.       В последующие дни они еще несколько раз возвращались сюда, пока катались на метле — погреться и набрать камней. Это была их новая забава, гордость Гарри, лично им изобретенная. Он даже решил включить это в их с Элайн книгу, пользуясь своим соавторством. Начав с идеи поохотиться на гигантского кальмара в Озере (а его прежде всего нужно оттуда выманить), они закончили ее тем, что зачаровывали камни на свечение и тепло, и бросали их с метлы на тонкий шотландский лёд. Разогретые магией булыжники бесшумно уходили под воду, оставляя лунку во льду и затухающее подледное сияние.       Через двадцать минут из оставленных на поверхности дыр выдавило россыпь выплескивающихся на поверхность фонтанчиков, а вскоре появился и сам виновник движения и собственно объект охоты — огромные щупальца кальмара легко разворотили обширную полынью рядом с местом подводной бомбардировки, и сероватая, волнообразно меняющая цвет туша уставилась на них из-под поверхности немигающим взглядом. Вся охота свелась к созерцанию подводного чудовища с безопасной высоты. Но за это их тоже не похвалили. К счастью, попались они Хагриду, который был, как обычно, весел и доброжелателен, но все же с укором попросил не приучать кальмара хватать светящиеся предметы с поверхности — для плывущих на лодках первокурсников с фонарями это потом может оказаться не очень веселым приключением. Пристыженным охотникам на кальмара (или это все же была рыбалка?) пришлось возвращаться в гостиную.       Наконец, настали последние беззаботные деньки, и замок наполнился гомоном вернувшихся из дома учеников. Элайн заявилась, непринужденно болтая и хихикая с, как ни удивительно, Гермионой.       Рон принялся что-то обсуждать с вернувшимися товарищами по играм, Гермиона с важным видом оказалась среди префектов, а Гарри и Элайн направились в башню совершить обмен сундуками. Гарри не без гордости продемонстрировал свое владение чарами Перемещения, полученное с риском для жизни Рона, а заодно рассказал о своих впечатлениях от каникул. Элайн поделилась своими. — Знал бы ты, Гарри! — протянула она страдальчески, — Как же я соскучилась по нормальному виду! До чего же крошечный у вас рот! До чего же мерзкие тонкие короткие пальцы и хилые мягкие ноготочки! Привыкать обратно хуже всего. Нет, я не спорю, в зеркале это смотрится красиво. Но жить с этим ужасно. Как вы справляетесь, я даже не представляю. — Это ты еще с магглами не жила, — утешил ее Гарри, — любой маленький рот у волшебников лучше, чем что угодно у магглов. Подумав, он добавил: — Ну, в меру разумного, конечно. Рот размером с пуговицу, конечно, хуже магглов. — Да и среди волшебников попадаются такие говнюки! — ответила Элайн, — К примеру — вот. Хочешь почитать? В руках она держала яркую цветастую книгу. — Полюбуйся, до каких пор развилось нынче в людях бесстыдство!       Гарри взял книгу и осмотрел обложку. На ней был изображён смазливый блондин-красавчик с тщательно уложенными вьющимися золотистыми волосами и белозубой улыбкой, облаченный в нарядный плащ. На заднем плане сидели женщины в длинных свободных одеждах. Лица их были мерзкого зеленоватого цвета и по-жабьи расплывшиеся. Они походили на нечто среднее между гоблином, лягушкой и Панси Паркинсон, некрасивой девочкой со Слизерина, которая часто сидела рядом с Малфоем. «Хор с Хагами» — гласила надпись на книге, и чуть ниже, более мелким шрифтом: «Гилдерой Локхарт, почетный член Лиги защиты от Тёмных Сил». — Мерлин правый! — воскликнул он, поняв, чем была недовольна Элайн, — Это что, по его мнению, хаги? — Известный борец с темными существами, — с издевкой сказала Элайн, — дело идет к ордену Мерлина. Почитай, как он сходил к хагам и ловко обвел их всех вокруг пальца! — Там вообще всё — враньё? — спросил Гарри, которому сразу расхотелось тратить свое время на подобную чушь. — Вовсе нет. Это-то и странно, — ответила Элайн, — Папа даже знал тех людей, с которыми приключились некоторые из этих историй. Вот только их было несколько, это было давно и мало кому известно, и никто из них не был этим вот Локхартом, потому что этот щегол в то время пешком под стол ходил. — То есть он выдал чужие приключения за свои? — поразился Гарри. — Еще и порядком переврал их! — добавила Элайн, — А самое отвратительное в этом, знаешь, что? Этот кретин окончил Равенкло! Папа его, правда, не знал, он ведь старше этого враля, и к тому времени уже выпустился. Вообще на Равенкло всегда училось много странных личностей. В основном у нас они и учатся, по правде говоря. Но все равно обидно. — А что на это сказали твои тетки? — поинтересовался Гарри. — Они вряд ли об этом знают, — ответила Элайн, — мало кому из них взбредёт в голову читать книги волшебников. Тетка Морвена, правда, узнала. Я ей показала. Читать она, конечно, ничего не стала, но сказала, что, попадись он ей, она тщательно расспросит его обо всех его подвигах и, возможно, попросит повторить парочку на бис. Теперь ему лучше к нам не соваться. Хотя он и раньше этого не делал, судя по всему. Только при Гермионе смейся осторожнее. Эта чудачка, похоже, приняла всю эту дрянную книжонку за чистую монету, ну или ей приглянулся этот белобрысый хлыщ. — Я смотрю, вы поладили, — заметил Гарри. — Это потому что я оказалась права, — сказала Элайн с довольной ухмылкой, — она спросила у родителей насчет бандитов. Помнишь, у фестралов? Те оказались вполне адекватными магглами и просветили дочурку насчёт того, что быть живым и неправильным молчуном все же лучше, чем мертвым правдолюбцем. В общем, ей сказали держаться ото всего подальше, молчать, ничего не говорить, кроме как им, и предоставить им право решать. Кажется, они теперь считают Хогвартс чем-то вроде Гаити в миниатюре, с колдунами и отморозками. Она что-то мямлила про это, но похоже, ни палочки, ни учебников она летом даже не увидит. Я так поняла, ее собираются вообще на пол-лета увезти куда-то за Канал. Мозги-то у нее вроде есть, вот только умна она на кнат, а глупа на галеон. Может, родителям удастся вправить ей мозги. До тролля у них, кажется, ни черта не получалось, но сейчас дело сдвинулось. Может, мне в воспитатели податься? Первое занятие — интенсивная троллетерапия, потом кормление фестралов и душеспасительные беседы. Если набирать больше учеников, чем выпускать, то и тролль с фестралами наестся. Выйду на самоокупаемость. Они рассмеялись.       Дойдя до портрета Полной Дамы, Гарри сбегал в свою спальню, решив больше не провоцировать своего префекта, и приволок сундук Элайн в эркер соседнего коридора. — Вот то, о чем мы говорили — табулы и стилусы, — сказала Элайн, доставая что-то, похожее на завернутую в упаковочную бумагу книгу, — а это — подарок, но уже на лето! Гарри удивленно поднял взгляд от пакета и посмотрел на неё. — Ну, я подумала, что, раз у тебя есть метла, да еще какая, то это тебе точно пригодится. Я давно себе такой хотела, но метлы-то у меня нет, так что для чего он мне? С Йолем тебя, Гарри. Или с Рождеством, что там у вас празднуется?       Она выложила перед ним сверток, в котором оказался каменный то ли кулон, то ли брелок и странное нечто. Это было маленький изящный приборчик, похожий на гибрид механического краба и диковинных часов с тремя циферблатами разных размеров в строгом исполнении, которое он мог сравнить разве что с приборной панелью автомобиля. — Что это? — спросил Гарри, с восхищением разглядывая таинственную вещь.       Ему до этого года ещё никогда не дарили подарки на Рождество. Дурсли ограничивались одной единственной конфетой, а теперь он был ими буквально завален. — Это Путевой Помощник, — гордо сказала Элайн, — ставишь его на древко метлы, где тебе удобно, он сам вцепляется вот этими лапами в твою метлу — и вуаля! Вот этот циферблат показывает часы и секундомер, этот — пройденный путь, вообще и с нужного момента, а это — компас. Подсветка — по касанию рукой. Вообще обычно все активируется более мощным импульсом магии, такое сейчас правило — чтобы магглы не смогли воспользоваться, повторения «истории ведьминых шаров» никто не хочет, закон все ещё действует — там сколько-то лет Азкабана. Но тут специально так сделали, чтобы палочку на лету не доставать и ненароком не выронить. Поэтому маглоотталкивающие чары в комплекте. Что скажешь? Не стыдно сыну будет передать! — Семейная вещь! — восхитился Гарри, для которого эти слова стали синонимом высшей похвалы, ведь для него семья была самой дорогой и в то же время недостижимой ценностью, — Что за «ведьмины шары»? И что за история с ними? — Обычная — когда хотели как лучше, а получилось как всегда. Кому-то из колдунов пришло в голову сделать светильники, реагирующие на присутствие пользователя. Идея-то была прекрасной — чары просто ждали, когда поблизости оказывался волшебник — естественно, никакой другой владелец даже не подразумевался — и фонарь включался. Выглядели они как полые стеклянные шары и светились при появлении волшебника. Очень удобно где-нибудь в туалете или ванной: зашел — включилось, вышел — погасло, никому не мешает, не надо лишний раз рукой шевелить. Казалось, что могло пойти не так? — И в самом деле? — удивился Гарри, — Удобная же вещь! — Кое-какие из этих «удобных вещей» попали в руки магглов. Уж не знаю, по глупости ли или злому умыслу. А что магглы умеют лучше всего? Ну, не считая, конечно, способности плодиться как саранча. Истреблять все живое — вот что. Они быстро поняли, что то, что попало им в руки, сигнализирует о появлении колдуна в непосредственной близости. И понеслось. Пока волшебники поняли в чем дело, некоторые успели пострадать, естественно, такое без ответа не осталось, поэтому некоторые магглы тоже пострадали… — Насколько пострадали? — спросил Гарри, уже догадываясь об ответе. — Совсем пострадали, — серьезно сказала Элайн, — ну то есть полностью. Потом магическое сообщество, где сообща, где по раздельности, отреагировало, шары были найдены и изъяты. Слух, к сожалению уже пошёл, его было не остановить, но с этим тоже можно бороться — ключевым личностям изменили память, пустили встречный слух, искаженную версию уже имеющегося, дискредитирующую изначальный смысл. В общем, магглов удалось уверить, что ведьмин шар защищает от ведьм, а не сигнализирует. Крошечное различие в смысле, но слух удалось распространить и заместить им исходную информацию. Но с тех пор создание предметов, реагирующих на присутствие волшебников заметным для магглов образом, не приветствуется. Не то чтобы совсем запрещено, но если такой предмет попадает в руки маггла, его владелец или создатель, или оба, будут виновны в нарушении Статута с отягчающими обстоятельствами. Поэтому, чтобы подстраховаться, либо задирают порог активации зачарованных предметов так, что без палочки большинство людей их и не включат, либо обязательно накладывают поверх маглоотталкивающие чары. Если захочешь создавать свои какие-нибудь штуки — имей это в виду. Ты же живёшь пока среди магглов — в случае чего от авроров пощады не будет. — Сурово, — поежился Гарри, — Понятно, что есть из-за чего, но все равно сурово. Буду знать, ценный урок. А почему у компаса две стрелки? И что это за каменная штучка? — Волшебный компас. Одна стрелка показывает направление север-юг — астрономическую ось, а не как у магглов, непонятно что непонятно куда, да еще в зависимости от железяк рядом. У нас все точно. Вторая — путь домой. Это указатель на маячок, заранее установленный в каком-либо месте, куда ты будешь возвращаться. Ну то есть дома — обычно люди туда возвращаются. Вот этот каменный кулон — и есть маячок.       Элайн взяла маячок в руку и поводила им туда-сюда перед прибором. Одна из стрелок компаса послушно закачалась в такт движениям руки, в то время как вторая стояла словно приклеенная. — Здо́рово! — воскликнул Гарри, — То есть, я ставлю маячок дома себе на стол и потом просто лечу по стрелке? — Не очень дальновидные люди так и делают, — сказала Элайн, — то есть почти все. Но я бы тебе категорически не советовала. Если твой компас скопируют враги — а у тебя они есть, уж будь уверен — они смогут найти твое жилище и, как минимум, разграбить его, а как максимум — еще и подкараулить тебя там, когда ты будешь возвращаться. Я тебе советую тщательно изучить местность рядом с твоим разумеется укрытым и спрятанным жилищем миль на пять окрест, а лучше больше, чтобы знал их как свой карман. В этой окрестности выбери хорошо заметный с воздуха ориентир. Отлично подходят маггловские объекты, где сами магглы редко появляются, например, трубы их заводов или их огромные вышки с красными фонарями на верхушке. Только будь осторожен с высокими столбами с проволокой. В них магглы хранят молнии. Бывали случаи, когда эта молния вырывалась наружу и сжигала волшебника, который подлетал к проволоке слишком близко. И размещаешь там маячок. В последующем ты просто летишь на маячок, достигаешь знакомой местности и уже по памяти летишь домой, не приближаясь, заметь, к самому маячку. Твои предполагаемые враги прилетят к маячку, но твоего жилья там не найдут, а обшарить пару десятков квадратных миль вокруг, да еще в местности, где обитают магглы, ой как долго, поседеешь раньше, чем что-то найдешь. И караулить тебя там бесполезно — если ты озаботился изучением достаточно большой территории, то до маячка ты не долетишь приличное расстояние. Для чего и выбирать нужно хорошо заметный ориентир — чтобы не долетать до возможного места засады как можно дальше. Ну и еще один плюс — тебя могут попытаться заманить в ловушку, перенеся маячок в другое место. Но в этом случае ты за пару миль до маячка почуешь неладное — твой ориентир, труба или башня, не появятся на горизонте. Это же не одно из деревьев в лесу, не поляна. Выбирай то, что сложно перепутать — и ты сразу поймёшь, что маячок перемещен. — Ловко! — восхитился Гарри. Элайн грустно улыбнулась. — Нас преследовали веками все кому ни лень. Они платили за это, конечно. Дорого платили, кровью и жизнями. Но их было слишком много, и находились ещё и ещё. Вся наша история — это история бегства и пряток. Все наши сказки, наши предания, весь наш образ жизни — все об этом. Надо быть хагой, чтобы понять. Сможешь перенять хотя бы долю этого — твои враги никогда тебя не найдут, пока ты сам не захочешь этого. Ну или не ошибёшься. Тогда ты получишь «тролль» за прятки и возможно без шанса пересдать. Только могилку. А может, и того не будет. — Спасибо, Элайн! — воскликнул Гарри и от избытка благодарности стиснул её в объятьях. — Да чего уж… — сказала она, смутившись, — Я ж это всё на твои деньги купила. — Это твои деньги, — сказал Гарри, — Я их тебе подарил. Ты могла бы всё себе оставить. А без тебя я бы такую вещь точно не нашёл. Да я и не знал, что они вообще существуют, и для чего нужны. — Для тех, у кого есть метла, и кто собирается использовать ее по назначению, — ответила Элайн, — а не летать кругами над овечьим загоном и все лето ловить мячики. — Мячиков я и в Хогвартсе наловлюсь, — сказал Гарри, — это уж точно. А с табулами как? Сильно дорого?       Элайн развернула пакет. Внутри оказались две пластины чего-то темного, похожего одновременно и на фанеру и на пластик. Сбоку крепились острые подобия карандаша, только без грифеля, просто острия цвета слоновой кости. Одна сторона пластин была со слабо заметным буртиком и покрыта белесо-прозрачным воском. Ни рисунков, ни украшений, голый невзрачный функционал. Гарри это почему-то очень обрадовало. — С табулами вообще шикарно вышло! — радостно воскликнула она, — Я взяла пустые заготовки за какие-то кнаты. А папа мне их зачаровал. Он сказал, что не артефактор, но Равенкло — все же Равенкло, и полгода точно проработает, а должно и дольше. Пришлось, правда, про тебя рассказать немножко — он хотел знать, есть ли у меня друзья в школе. Надо будет вас как-нибудь познакомить. — Здорово, — сказал Гарри, — теперь нас если и подсмотрят, то это будет только твой папа. — Я только две купила, — сказала Элайн возмущенным тоном, — и внимательно смотрела, как он их заколдовывал. Рядом ничего третьего не было. Но, пожалуй, ты прав — осторожность никогда не бывает лишней. Будем писать пореже и как договорились — не прямым текстом. Ничего, если бензин у тебя пока постоит? — Конечно! — воскликнул Гарри, — Пусть стоит сколько хочет.       И он с любопытством заглянул внутрь своего кофра. Там действительно стояла большая красная канистра на четыре с половиной галлона. Он попытался приподнять ее, и это оказалось вовсе не легко. — Полная! — гордо пояснила Элайн, — Вдруг нам захочется пожечь немного для тренировки. Там и на небольшие эксперименты хватит. У меня есть классная задумка с бензином и Лунным Огнем в прозрачной бутылке. — Круто! — восхитился Гарри и тут же вспомнил, что и ему есть чем похвастаться, — А смотри, что у меня есть! Семейная вещь!       Он вытащил из кошеля тонкую невесомую Мантию и накинул ее на себя. — Ши всеблагие! — воскликнула Элайн, потянувшись за палочкой, — Погоди, не снимай, я хочу проверить одну вещь. Она взмахнула палочкой и произнесла: — Анима Ревелио! И озадаченно посмотрела в сторону Гарри. — Тебя нет. Гарри высунул голову из-под Мантии. — Анима Ревелио! А вот теперь твоя голова есть. Странно, эти чары должны обнаруживать и невидимок тоже. Надо еще на призраках испытать. Вроде бы они их тоже выявляют. Правда, у меня радиус действия пока маловат. Может, я плохо стараюсь. Но это лучше, чем ничего. По крайней мере за дверью от меня сложнее спрятаться. Хотя с твоей мантией это, похоже, раз плюнуть. Наверное, она скрывает тебя и от чар обнаружения тоже. Где ты ее взял?       Гарри рассказал о подарках на Рождество, а потом и про Дамблдора. — Рон говорит, хорошо, что Зеркало спрятали, — закончил он свой рассказ со вздохом. — Ага, — ответила Элайн, опустив глаза, и неуверенно пробормотала, — так-то конечно… ни к чему…       И тоже вздохнула. Гарри взмахнул рукой, чтобы приободрить ее дружеским ударом, но вовремя вспомнил, что девочки этого вроде бы не любят, и осторожно потрогал ее за плечо. — Это Гермиона так делает, — сказала Элайн, грустно улыбнувшись, — девочки так делают. Хаги делают так… И она легонько щелкнула его кончиками пальцев по плечу. Чувство было таким, будто его хлопнула отпружинившая ветка. — Или так, — добавила она, оглядевшись, и положила руку на подоконник. «Т-рррр-тт-рр» — раздался быстрый и тихий вибрирующий треск, когда пальцы Элайн забарабанили о подоконник с непостижимой скоростью, так, что даже на мгновение перестали быть видны, смазавшись в вибрирующее пятно. — С нормальными ногтями это звучит гораздо громче и приятнее — пояснила она, — а с вашими культяпками сильно не поперестукиваешься. — Вот это скорость! — воскликнул Гарри, попытавшись проделать то же самое. Его пальцы даже близко не смогли приблизиться к скорости хаги. — Что значит — перестукиваться? — Это значит, что это — часть нашего языка, — пояснила Элайн, — стук далеко слышно. Мы так всегда переговаривались. Вот это вот означает что-то вроде «помощь рядом, ты не одна». Только мне теперь так лучше не делать. Это, кажется, известная особенность хаг, так что после такого я, боюсь, уже за человека себя не выдам. Вы, кажется, не можете это повторить. Дядя Джереми, когда я крутила нож в пальцах, думал, что это такой трюк, и я долго тренировалась. — Я тоже так думал, — признался Гарри, — тогда, в поезде. Я подумал, что ты очень опытна во владении ножом. Элайн вынула из кармана свой нож, и блестящее лезвие рыбкой запорхало между ее мельтешащими пальцами, вращаясь и мечась по ладони. — Зачем бы я тратила время на игры с ножом, — сказала она, — я просто перекладываю его пальцами в разные стороны. Вы же тоже можете перекладывать нож из руки в руку. Пальцы вот только у вас очень слабые и неуклюжие. И вы не очень быстрые. Дяде Джереми сложно поймать муху. И дяде Имрану. Тебе тоже? — Так-то мухи чертовски шустрые, — сказал Гарри. — Дядя Джереми тоже так говорит, — рассмеялась Элайн, — я вас познакомлю. Вот увидишь, он тебе понравится. Он умеет нравиться людям. Я планирую попросить его забрать тебя у твоих магглов летом. Думаю, он заштопает их как селёдку, они тебя сами мне отдадут и ладошкой вслед помашут.       Гарри подумал, что привлечение к делу обмана Дурслей бывшего врача с криминальным прошлым, да еще настолько ушлого, что без помощи магии сумел втереться в доверие к хагам, может кардинально поменять ситуацию в его пользу. Волшебникам Дурсли точно не поверят, а вот такому же магглу, как они — запросто. Тем более, что у этого маггловского дяди, кажется, имеется автомобиль, что в глазах дяди Вернона считается признаком нормального человека. Летающий мотоцикл Хагрида или метла в деле убеждения будут явно провальными вариантами. Он довольно кивнул: — Было бы здорово. А где я буду жить? — В лесу, — ответила Элайн, — я думаю, раз у тебя есть деньги, можно купить палатку с чарами расширения пространства. Знаешь, есть такие — снаружи обычная одноместная палатка из парусины, а внутри целая комната. С койками, маленьким очагом и прочими удобствами. Там даже туалет иногда есть, правда крохотный и не всегда. — Нет, не знаю, — воскликнул Гарри, — а что, так можно? — Конечно. Кто тебе запретит? — ответила Элайн фразой, которая, кажется, была девизом всей ее (а может и не только ее) жизни, — У моего папы есть такая. Летом в ней здорово. Уж получше, чем в нынлю под травяной крышей! В этом можешь не сомневаться, я проверяла. Они, конечно, ужасно дорогие, но можно взять подержанную, да ты и не на один год берешь. Такие вещи тебе послужат много лет. Очень удобно, если у тебя нет собственного дома. Ее же можно использовать как склад. Это, считай, как твой кофр — не так удобно доставать, зато огромный. Будешь как улитка, все свое носить с собой. — Вот чёрт! — в восхищении подпрыгнул Гарри, — Кто бы мне об этом сказал летом! Я бы точно купил такую! — И на кой черт она тебе нужна в Хогвартсе? — спросила Элайн, — Показать всем, что ты собираешься сдернуть из дома после того, как Дамблдор тебе прямым текстом сказал сидеть там и не рыпаться? Да и вещей у тебя — пока даже кофр не хватает заполнить. — Тоже верно, — согласился Гарри, — А где лучше жить? На том острове?       Он был совершенно не против этого, несмотря на негостеприимную погоду, царившую тогда. Ведь там он познакомился с Элайн и Хагридом, и узнал, что он волшебник. Восхитительный был день, как ни крути. — Мне кажется, лучше бы тебе от твоего дома далеко не отходить, — тихо произнесла Элайн, еще раз оглядевшись, — вдруг этот добрый дедушка что-нибудь следящее на тебя наложил. Или на дом твоих магглов. Выберешь какую-нибудь рощу милях в двадцати, и поселишься там. Я думала, что тебе придется прилетать на метле по ночам, чтобы отметиться на следящих чарах, если они есть, и показать, что ты в своем городе или рядом. Но с твоей мантией ты можешь хоть посреди дня заявиться себе на крышу или даже влезть в окно. Можно почту забрать, если не удастся обмануть сову. — Точно! — воскликнул Гарри, — Сова! Она ведь выследит меня! Можно просто отправить мне письмо с маячком. — Ну, выследить тебя будет непросто, — заметила Элайн с хитрой улыбкой, — если ты, совершенно случайно, заметь, забредешь на окраинку Лютного переулка и неожиданно одна добрая хага, оставшаяся неизвестной, продаст тебе зелье Пишог. — То, что создает «ведьмин круг»?! — горячо прошептал Гарри, — И не отслеживается Министерством?! — Именно! — подтвердила Элайн, — В нем сова тебя вряд ли разглядит и потому попытается оставить письмо там, где твоя магия считает, ты живёшь. — Моя магия считает? — озадаченно спросил Гарри. — Ну не думаешь же ты, что почтовые совы читают указатели, пока летят, — насмешливо спросила Элайн, — Это же совы! Твоя магия оставляет след, и он приводит сов. Вообще-то, если искренне считать, что твой дом, вернее, твой почтовый ящик — это дерево в лесу, сова принесёт письмо именно туда, по вторичному следу, потому что первичный след твоего жилища будет укрыт Пишогом. Но не знаю, удастся ли тебе убедить самого себя, что твой дом не у твоих дяди и тети. Все же ты жил у них всю жизнь. — Удастся, — убеждённо сказал Гарри, — я никогда не считал тот дом своим. А уж дай мне мой собственный, я о них забуду через десять секунд. Если дело только в этом, я справлюсь. Постараюсь справиться. Изо всех сил, уж поверь. — Это хорошо, что ты так думаешь, — серьезно заметила Элайн, — значит, у тебя действительно получится. Ты же колдун. Это как Гермиона думать опасно. Если не верить магии, она предаст тебя. Такие дела. — А тяжело это — жить в лесу? — осторожно спросил Гарри. — Если ты волшебник, с деньгами, с палаткой и прочими зачарованными вещами? — Элайн усмехнулась, — Плевое дело! Зимой там, конечно, холодно, но тебе-то зима не страшна, ты ведь летом там жить будешь. Жить в лесу не так плохо, как думают некоторые недалекие личности. Никто не указывает тебе, что надо делать, и чего не делать. Никаких «то не бери», «туда не ходи», «не ковыряйся в носу». Хотя ковыряться в носу — опасная привычка, если ты хага: смажешь ногти Режущим зельем на случай Поцелуя Хаги, потом забудешь — и раз! Проникающее ранение черепно-мозговой полости! — Ну, мне это не грозит! — расхохотался Гарри, — Я могу ковыряться в носу сколько влезет. Главное — мозги себе не выковырять! — Нет, мозги не выковыряешь, — уверила его Элайн, — даже если возьмёшь Расширяющее зелье. Его вообще-то применяют при родовспоможении, но, если смазать им себе ноздри, то можно без вреда засунуть туда руку чуть ли не по локоть, и то до мозгов не достанешь — мозги-то выше, нос совсем не к ним ведет. — Вот это было бы зрелище! — воскликнул Гарри, — Рон бы от такого в обморок упал! А что такое родовспоможение? — Знаешь, — сказала Элайн после некоторого раздумья, — давай, я тебе как-нибудь потом расскажу. Сейчас тебе это совершенно ни к чему. Гарри кивнул — слово действительно выглядело взрослым и скучным. — Тут ещё такое дело, Гарри… — сказала Элайн, помявшись, — не подкинешь ли меня на метле до пасхальных каникул в пару мест? В твоей мантии, если можно. — Вообще не вопрос, — уверил ее Гарри, в мыслях уже сидя у теплого очага в своей собственной волшебной палатке посреди леса в «ведьмином кругу» и объедаясь сладостями и деликатесами, — можешь рассчитывать и на метлу и на мантию, хоть со мной, хоть по отдельности. — Теток очень заинтересовали и акромантулы, и цербер, — затараторила Элайн, выяснив, что хотела, — звери редкие, а тут их шерсть и паутина просто валяются буквально на земле никому не нужные. Приходите, добрые люди, берите, что хотите. Я хочу набрать всего, пока есть. Хагрид постоянно толкает всякие такие вещи в Лютном. Почему мне нельзя?! Кстати, по нашим Тёмным делам…       Она сделала выразительные глаза и огляделась. В коридорах послышались отдаленные голоса. Кажется, гриффиндорцы, наконец, наговорились и наелись, и теперь решили отправиться в гостиную. — Я кое-что раскопала, — быстро зашептала Элайн, резво перекладывая в свой сундук какие-то свертки и гремящие стеклом мешочки, — и информацию, и кое-что посерьёзнее. От Сам-знаешь-кого не поможет, но в качестве проверки или так, задержать на пару секунд, пойдёт. Не знаю, заподозрила ли что-то тетка Ран, но мне помогла. А это главное. С ней шутки плохи.       Она достала из кофра стеклянную баночку, более чем наполовину заполненную чем-то, похожим на высушенную землю, потрясла ей перед лицом Гарри и быстро спрятала ее себе в сундук. — Прах, — гордым шёпотом сказала она, — далеко не самое сильное средство, но самое сильное из тех, что можно быстро достать. Говорят, останавливает инфернала и упокаивает призрака, если у тебя есть его могила. На остальных — испытаем, если дела пойдут совсем плохо. Держи свою табулу, спишемся вечером. Давай слетаем сегодня же, после отбоя. За паутиной или шерстью, там решим. Думаю, незачем откладывать на завтра то, что нужно было сделать еще вчера. А на выходных покажешь мне тот трюк с кальмаром — я должна это увидеть.       От помощи донести сундук она отказалась, и ушла к себе в башню, левитируя перед собой свое имущество, а Гарри вернулся в свою спальню, с головой, полной предвкушениями очередной вылазки прямо сегодня и мириадами планов и грёз о будущей своей свободной жизни в будущем.