Второй шанс

Роза с большим трепетом вспоминала их с сестрой Азмарией встречу. Они с Хьюго почти не получили ответов, когда как вопросов появилось еще больше. И все стало гораздо запутаннее. Однако спустя пару месяцев, девушка приняла решение жить обычной жизнью, работать, развиваться и не придавать слишком большой мистификации ее снам. Хьюго тоже относился к этому с меньшей тревогой, иногда девушке и вовсе казалось, что ему все равно на кошмары, он продолжал строить планы, улыбаться и вгонять в краску Розу. Даже если ночью перед этим ему снился самый настоящий ужас. Однажды он даже поведал девушке, как видел сон, где уничтожал каких-то страшных тварей и убил, наверное, несколько тысяч. А может и десятков тысяч… Но при этом, как ни в чем не бывало он продолжал вести машину и рассказывать о новых планах и проектах. Розу же каждый новый кошмар выбивал из колеи. — Как ты с этим справляешься? — Спросила однажды она. Стояла августовская знойная жара и они ехали за город, чтобы провести совместный пикник и запустить воздушного змея, которого Роза сделала сама по одной из книг. Это был их последний день вместе, потом Хьюго должен был приехать только на рождественские каникулы, потому что начинался семестр в университете, территорию которого можно было покидать только по особым случаям и изредка по выходным. — Если честно, я научился просто воспринимать происходящее словно зритель. Представляю, что читаю страшную книгу. По сути, так оно и есть. — Хьюго смотрел на дорогу, рассказывая это, но иногда все же бросал короткие взгляды на пассажирку. — Надо тоже так попробовать. — Согласилась Роза. — Я очень устала воспринимать это слишком близко к сердцу. — Роза, даже если нам снятся Хроно и Розетта, даже если они действительно столкнулись с чем-то очень страшным, это не мы, это всего лишь картинки из прошлого, ведь так? — Хьюго выглядел очень серьезным, но нотки теплоты в его голове не пропадали. — Ты прав. Она отвернулась к окну, в котором виднелось начинающее желтеть поле пшеницы. Колоски мерно покачивались на ветру, вызывая желание остановиться и потрогать их. Они казались безумно мягкими и нежными. Хьюго притормозил у небольшой реки, там, где с одной стороны заканчивалось вот такое поле, а с другой был зеленый луг, где они и расстелили свой плед. Они запускали воздушного змея, претерпев три неудачи, цветастое ромбовидное полотно взмыло в небо, развивая свой радужный хвост, который Роза сплела из ниток для вязания. Леска натянулась, поднимая рукотворный предмет в небо и девушка довольно зажмурилась, чувствуя, как Хьюго стоит позади нее, слегка обнимая, и держит ее руки, управляющие леской. Только вместе они смогли запустить этого змея. — Как он красиво летит! — Выдохнула Роза. — Да. — Согласился Хьюго. Она намерено откладывала разговор о прощании, в конце концов, она лишь какая-то продавщица книг, однако за эти почти три месяца общения, она привязалась к этому молодому человеку. Роза старательно отбрасывала мистификацию их снов в сторону и даже если не учитывать того, что глубоко внутри ей казалось, что они связаны чем-то большим, чем снами, ей казалось, что она знает Хьюго вечность. Ей нравилось вот так забавляться с этим слишком правильным и иногда слишком ограничивающим себя в лишних жестах аристократом, который постепенно раскрывался и начинал получать колоссальное удовольствие от бега босиком по траве, от расстёгнутой рубашки (хотя, он все же не позволял себе расстегнуть больше четырех верхних пуговиц, но для него это было большое достижение), от громкого смеха и от босых ног в ручье. Когда солнце начало клониться к горизонту, они засобирались домой. Брюки промокли оттого, что Хьюго и Роза плескались в воде и он был уверен, что Авроре вид сына явно не придется по душе. Но ему было все равно, молодой аристократ чувствовал себя сейчас невероятно счастливым. Глядя на то, как улыбается Роза, он на мгновение замер. Они должны были сегодня попрощаться надолго. Он уедет и у него совершенно не будет возможности видеться с ней, только писать письма. Несмотря на то, что университет располагался на окраине Бруклина, выпускали студентов оттуда лишь на каникулы. Конечно, разрешалось выходить в город в некоторые дни, но это было больше внезапной удачей и вылазки были очень короткими, так что, Хьюго вряд ли успевал бы доехать до работы Розы. Она это знала. Когда машина подъехала к ее дому, она вздохнула. — Хьюго, я… — Начала она, но аристократ перебил ее. — Я буду скучать по тебе, Роза. — Я… Да, я тоже… — Ее совершенно смутило то, что парень сейчас сказал, однако, на самом деле, она хотела сказать ему совершенно не то. — Я просто хотела, чтобы ты знал. Мне очень хорошо с тобой, Хьюго, настолько, что я с нетерпением ждала каждое воскресенье этого лета, чтобы снова увидеться с тобой. И оно пролетело, как один миг. Я с нетерпением буду ждать следующей встречи. — Она втянула носом воздух, прилагая усилия, чтобы сказать то, что давно должна была. — Я просто хочу, чтобы ты знал. Я не строю воздушных замков. И ни на что не надеюсь. Я просто буду рада видеть тебя снова. Он вздрогнул от ее слов, но, слегка помедлив, протянул свою руку к ее щеке и коснулся пальцами ее бархатной кожи. — До встречи в Рождество, Роза. Она выскользнула из машины, жалея, что не поцеловала его на прощание. А он сидел за рулем своего винного автомобиля и смотрел ей в спину. На мгновение она остановилась. Замерла, понимая, что не простит себе, если не коснется его на прощание снова. Развернувшись на каблучках, она бросилась обратно, Хьюго в этот же миг открыл дверь, выходя из машины. Буквально на секунду она обняла его, прижимаясь всем телом, чувствуя его жар и слыша, как участилось сердцебиение парня и ощущая кольцо из его сильных рук, обнимавших в ответ. — До встречи в Рождество. — Шепнула она, вставая на цыпочки и целуя Хьюго в щеку. Молодой аристократ замер от такого жеста на долю секунды, а потом положил ей руку на затылок и накрыл ее губы своими. Он привязался к этой девушке гораздо сильнее, чем должен был. И он уже ничего не мог с этим поделать. Да и не хотел.

***

За время отсутствия Хьюго жизнь Розы немного изменилась, так как теперь они с мамой вдвоем работали на полную ставку, да и отец зарабатывал достаточно хорошую сумму, к концу сентября они переехали в съемную квартиру, где у них была своя ванная комната, туалет и даже своя кухня. Квартира была в трехэтажном стареньком доме, но зато в ней были целых четыре комнаты и гостиная, где теперь они могли всей семьей наслаждаться завтраками. До книжного приходилось ездить на велосипеде, так как квартирка была довольно далеко от центра, но Роза определенно нашла в этом большой плюс. Во-первых — появился повод купить себе велосипед и появилось место, куда она смогла его припарковать, во-вторых, это же так полезно для здоровья! А в-третьих, раз уж у нее появился хоть какой-то транспорт, иногда по выходным она могла поехать прогуляться возле стен университета Хьюго. Ведь именно по воскресеньям у него иногда была возможность выходить за пределы кампуса. Но не всегда и это было довольно непредсказуемо. Поэтому в один из своих выходных, едва у девушки появился велосипед, она села на него и отправилась в сторону Бруклинского Университета. Дорога заняла два с половиной часа, было уже нежарко и Роза неспешно крутила педали, наслаждаясь подернувшимися желтизной листьями на деревьях. Наступала осень и природа готовилась засыпать. Девушка еще не знала, будет ли возможность у нее повидаться с ним, однако даже ощущение того, что она бродит где-то под стенами его университета, приносила теплые чувства в сердце. В тот же день она написала Хьюго письмо и уже через неделю снова поехала к университету, уже на встречу. У них была пара часов побродить вместе и это были несказанно лучшие дни для Розы — дни, когда они встречались. Но, в общем счете, таких встреч было не так уж и много, примерно раз в две-три недели до того, как выпал первый снег. Роза поняла, что не очень безопасно ездить по слегка скользкой дороге, а еще ее руки постоянно замерзали и даже полчаса езды до работы были весьма неприятными, но необходимыми, так как вставать сильно раньше она не хотела. Когда Роза пожаловалась Хьюго на холод, следующее письмо от него пришло не из университета, а из Честертон-холла, это была посылка, подписанная вовсе не рукой молодого аристократа. Внутри посылки лежала записка с почерком Хьюго и пара теплых варежек с белоснежным мехом внутри. Такие мягкие и теплые…

«Пусть твои руки всегда будут в тепле. PS: Твой шарф меня очень греет. Твой Хьюго»

Девушка чуть не задохнулась от этой записки. Всегда в его письмах он подписывался полным именем, немного отстраненно на ее взгляд, когда как она упорно писала в каждом письме: «твоя Роза». С тех пор ее руки были в тепле даже если приходилось ехать на велосипеде в заморозки. Однако это не уберегло ее от простуды и в один из дней ей все-таки пришлось взять больничный. Письма приходили всегда на адрес книжного и когда в конце ноября девушка разболелась и осталась на несколько дней дома, подхватив простуду, мама сама принесла полученную почту домой. — Очередное письмо от твоего аристократа! — Возвестила Мэри, войдя в квартиру и стряхивая с себя снежинки. Она разулась в коридорчике, сняла пушистую шапочку, которая была сплошь заметена серебристым инеем, а затем, встряхнув ее, водрузила на стеклянную вазу, чтобы головной убор не деформировался. Шапка из натурального меха была первым предметом гардероба, который приобрела себе Мэри Кроссман, когда финансовое положение семьи стало более стабильным. Роза помнила, как мама с нетерпением ждала холодов, чтобы наконец-то надеть головной убор. — Давай скорее! — Обрадованно воскликнула девушка. Она еще не оправилась и только-только почувствовала, как жар наконец-то спал. — А как же «Здравствуй мама?» — Мэри нарочито укоризненно вздернула бровь. — Прости, мамочка. Добрый вечер. Как прошел твой день? — Все хорошо. Правда, миссис Штудденберг жаловалась, что ей пришлось сегодня самой принимать груз вместе со мной. — Мама прошла в ванную и принялась мыть руки. — Замерзла? — Нет, на улице снег, погода просто потрясающая и не холодно. Как себя чувствуешь? — Мэри уже вытерла руки полотенцем и подошла к дочери. — Кажется, мне уже лучше. Идем, я помогу приготовить. — И она отправилась за фартуком. Их квартира не была большой. Чтобы вдвоем поместиться на светлой кухоньке, обклеенной бумажными обоями, им приходилось немного тесниться. Обеденный стол располагался в гостиной и даже с отсутствием стола в кухне, там было довольно тесно. Однако Роза обожала это место, потому, что его не надо было ни с кем делить. Небольшой холодильник, в котором стали все чаще появляться колбасы, сыр и даже лежала плитка шоколада (правда, ее Роза купила для того, чтобы съесть с братом и сестрой, когда те вернуться из школы-интерната на каникулы). Кухонный гарнитур, выполненный из светлых панелей, был маленьким, но уютным. Роза даже умудрилась рассортировать в нем крупы так, что не было и намека на перегруженность. Когда ужин был готов — тушеная капуста с мясом, девушка накрыла стол в гостиной на трех человек и отправилась в свою комнатку (у нее теперь была своя комната!) дожидаться папу с работы и прочесть письмо от Хьюго. Он как всегда начинал письмо с рассказа о том, как прошел его день, делился своими снами, иногда ему все так же снились кошмары, обычно в эти дни Розе тоже они снились, но чаще всего сны были о приятном — о том, как Розетта и Хроно плескались в воде, отмечали Рождество, или просто гуляли. А иногда им обоим снился поцелуй. Но, это был их собственный поцелуй в Честертон-холле на их шестнадцатилетие. Собственно, их сны не были совершенно одинаковыми, но обязательно в ночь кошмаров они оба видели что-то очень неприятное. Когда девушка наконец поправилась, в первый ее рабочий день в начале декабря она получила вместо одного письма целых два. Одно как всегда было от Хьюго, а другое — от настоятельницы Магдаленского Храма Азмарии Хендрик. Волнительно выдохнув, девушка вскрыла второе письмо и с удивлением обнаружила приглашение на встречу с Иешуа Кристофером, который должен приехать в канун Рождества в их храм. Он пробудет там неделю, а затем вернется в Сан-Франциско. Роза тут же написала Хьюго, зная, что за два дня до Рождества он вернется домой. Возможно, они смогут встретиться с Иешуа вместе. Позже девушка узнала, что молодой аристократ тоже получил послание и Хьюго предложил поехать к ним на следующий день после праздника, чтобы было больше времени на общение и вопросы. Роза написала запрос сестре Азмарии и уже к середине декабря у них было согласовано время совместной встречи. За двое суток до Сочельника Роза Мария Кроссман в панике сидела у окна, вглядываясь в продёрнутую сумраком улицу. Сегодня Хьюго должен приехать к ней. У него, наконец-то наступили каникулы. Едва свет фар вишневого Volkswagen-Porsche 914 рассек улицу, девушка вскочила, поспешила обуться и, накинув пальто, покинула квартирку. — Пока, мам, пап! — Проверещала она, на бегу цепляя угол трюмо. Ваза с маминой шапкой угрожающе закачалась, но девушка поправила ее и, не сказав больше ни слова, выбежала во двор. — Ты поговорила с ней? — Спросил Боб жену. — Нет, дорогой. Я боюсь, она сейчас слишком влюблена, чтобы воспринимать мои советы. — Как бы этот мальчишка не причинил ей боль… — Он вздохнул. — Я обязательно поговорю с ней. Скоро. — Мэри кивнула для убедительности. Но, она была не очень уверена, что в праве поднимать эту тему. Ведь, Честертоны — очень известная семья и они никогда не позволят завести отношения своего сына с дочерью простых рабочих. А значит, вскоре сердце ее дочери будет разбито. Но, она сейчас так счастлива. Она даже перестала жаловаться на кошмары… Материнское сердце было полно сомнений. И как и в предыдущие разы, Мэри просто приняла решение отложить разговор.