Черновик судьбы: Никогда

Перемещение оказалось мгновенным. Только что они стояли у мерцающего портала на залитом солнцем пригорке, как тут же обнаружили себя на мостике через ручей, покрытом сажей и пеплом. Небо было затянуто низкими тучами, но на них пахнуло не сыростью, а крепким запахом гари и дыма, и ветер вместо мороси кинул в лицо жирными серыми хлопьями. Сбывшийся кошмар копьем навылет пробил ее грудь. Здесь было тихо, в точности, как в Эмбере: ни человеческих голосов, ни мычания, ни лая, ни квохтанья, ни писка комаров. Лишь плеск стремительной воды в ручье. Селия застыла, страшась сделать вдох, ошеломленная нереальностью картины. Она узнала и этот мостик, и этот ручей, и колодец с недавно починенным бортиком, белеющим на фоне старых потемневших досок. И дома, стоящие сейчас дымящимися обугленными руинами. … И тела, распростертые в траве среди этих руин. Ей даже не нужно было видеть лиц, чтобы понять, что вон там грудью на землю упала Грета Тинсмит, накинувшая плащ поверх ночной рубашки. А рядом с ней, полускрытый миртовым кустом, ее сын Рон, которому Селия делала свистки из тростника. А тот старик, лежащий к ней спиной, это Осси Гринграсс. И его блестящую лысину немного присыпало пеплом. – Что это за место? – спросила Шандра, с удивлением озираясь. Губы Селии несколько раз шевельнулись беззвучно, но она все же совладала с голосом: – З… Западная Гавань. Наверное. Если это не иллюзия и не сон. Дымящиеся дома вдруг закружились перед ее глазами, как листья в водовороте, восклицания товарищей смешались в один монотонный ускользающий звук, и лишь горелая вонь цепко держалась за разум, не давая сбежать в спасительное небытие. Но это не могло быть правдой. Никак не могло. Это просто еще один кошмар! Где-то на границе слуха ей померещился плач маленького ребенка. Малышу не было и года, в его захлебывающемся голосе слышались страх и отчаяние. Струна внутри снова ожила и засвербела ноющим зубом в такт призрачному звуку, вытягивая из нее душу. Ей самой было впору сесть и разразиться такими же беспомощными рыданиями, зажмурив глаза и заткнув уши. Но Селия все еще не верила. – Знай, это реальность, – произнесла Зджаэв хладнокровно. – Но это не то место, куда мы намеревались прийти. Что-то здесь не так. Только нечто, обладающее огромной силой, могло заставить нас повернуть прочь от руин… Если поблизости есть иллефарнский храм или иные древние строения, нам необходимо пойти туда. Селия с трудом протолкнула воздух в горло и просипела: – На болотах много старых развалин. Мы часто бегали туда в детстве с Бивилом и Эми. А Дэйгун все эти годы прятал там осколок… – Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула горький воздух, и продолжила тихо: – Мы должны поискать выживших – я слышу детский плач. И нужно похоронить мертвых. – Это похоже на колебание воздуха где-то рядом. Знай, это лишь призрак плача, звук из прошлого, – произнесла гитзерай задумчиво. – Свидетели нам помогли бы, но навряд ли здесь есть выжившие. – Это уж точно. Демонами воняет, – тихо пробормотала Нишка. – Кажется, здесь прошли легионы Нижних миров. А они живых не оставляют. Странно только, что трупы не растерзаны и не сожраны… – Ты говоришь о сородичах Селии. Прояви немного больше такта, – одернул ее Касавир. – Если мы хотим догнать тех, кто это сделал, нам нужно поспешить, – раздался хмурый голос Бишопа. – Собирается дождь, все следы смоет. – Тогда разделимся и все вместе побыстрее обыщем поселок, – предложил Касавир. Селия заторможено кивнула, и ее отряд тут же рассыпался между остовами строений. А она зашагала к их с Дэйгуном дому. То и дело останавливаясь и сквозь мутную пелену в глазах вглядываясь в лица мертвецов – искаженные смертельным ужасом и неестественно бледные. Почти неузнаваемые. Ее дом сгорел, как и все прочие – вместе с курятником и загоном для коз. Селия смотрела на почерневшее здание, оглушенная и раздавленная, и не понимала, что ей делать дальше? Ей были необходимы доказательства реальности происходящего. Она обмотала руку плащом, чтобы не обжечь ладонь о все еще горячую металлическую ручку, и открыла люк в уцелевший погреб. Спустилась и прошлась между рядов полок с разномастными емкостями, собственноручно ею расставленными. В липовой бочке хранилась солонина из вепрятины, круто перченая, с розмарином и можжевельником, как любил Дэйгун. А в маленьком бочонке из вишни, с обручем, помеченным красной шерстяной ниткой, – морошковое варенье. Кисло-сладкое, невероятно ароматное. Она сама собирала ягоду, и сама ее варила, добавив мед и яблоки. В коробе с потертыми кожаными ручками уже несколько лет лежали добытые ею бобровые шкурки. Она неправильно их выделала, пересушив мездру. Дэйгун сказал, что продать не получится, а выбросить было жалко. На стенах висели пучки целебных трав, Селия сняла один, вдохнула знакомый аромат, перекрывающий запах гари, и зачем-то сунула его в рюкзак. Оттуда высунулся Кайтор, настороженно принюхиваясь, а потом испуганно фыркнул и спрятался обратно. Селия тоже хотела бы сейчас спрятаться. Да некуда. Она вышла из погреба и направилась к дому Старлингов. В ее голове по-прежнему гудела пустота. По дороге она наткнулась на труп в знакомой красной мантии. Брат Мерринг лежал на боку, сжимая в руке латунный медальон с восходящим солнцем, украшенный нефритом, кораллом и розовым кварцем. Селия знала этот символ до последней царапинки, так же хорошо, как свое отражение в зеркале – именно этот медальон она носила на груди целых десять лет. Именно его она швырнула в лицо учителя, сейчас странно чужое и незнакомое. На нем застыл не ужас, а огромная скорбь. Остановившиеся глаза смотрели в пустоту. Селия опустилась на колени и закрыла ему веки. А потом поцеловала в лоб. Кожа под ее губами оказалась холодной, словно на дворе стояла зима. И где было его солнце, когда он умирал? Сердце Селии застучало вдруг часто и гневно. – Тебя твой бог тоже не спас, – прошептала она сдавленно. – Твоя жизнь для него тоже ничто, да, учитель? Ты учил нас, что служение – это радость. Но я не вижу радости на твоем лице. Вряд ли ты умирал с именем Латандера на устах. Селия погладила его по кулаку с зажатым святым символом и прерывисто вздохнула: – Я знаю, ты пытался всех спасти, потому что ты… был… хорошим человеком. Полным любви. И мне кажется, ты делал это не ради Латандера, а ради людей. Я тоже буду защищать всех и дальше. Только при чем тут Лорд Утра? Зачем мне еще один лорд и еще один долг? Зачем мне просить о помощи, если я знаю – ее никогда не будет? Может исчезнуть не то, чтобы деревня – целая страна с сотнями тысяч людей. Богам все равно. Она медленно поднялась на ноги и, запрокинув голову, посмотрела наверх, в низкое сумрачное небо: – Я не верю вам больше, слышите? – крикнула Селия. – Касавир прав – это наш мир. Это нам его защищать! А вы нам не нужны. Вы больше не получите моих молитв. А если будете за это мстить, что ж. Это еще раз докажет, что я права, и вы не стоите ничьей веры. И она зашагала прочь – искать тело Дэйгуна. И Бивила, и Ретты. Но навстречу ей вышел Бишоп и буркнул, не глядя в глаза: – Твоего отца тут нет. – Ее сердце пропустило удар, а Бишоп продолжил все так же недовольно: – Это, конечно, ничего не значит, но я подумал, тебе стоит услышать. И я действительно нашел следы демонов: примерно суточной давности. Думаю, убивали и жгли дома именно они. А поверх еще какие-то странные следы. Мне раньше такие не встречались, но похоже на нежить. Потоптались на краю деревни больше часа назад и двинули в Топи. Пойдем. Здесь нет живых. А за мертвых ты отомстишь. Селия глубоко вздохнула и решительно кивнула, почувствовав, как цель отодвигает скорбь в сторону. Пока они шагали к центру поселка, чтобы дождаться остальных, Бишоп сказал с непонятной интонацией: – Они собирались драться, но не успели. Их убила магия… Твои сородичи были храбрыми. Теперь понятно, откуда в тебе это. На сердце стало немного теплее, словно она почувствовала его руку на своем плече. – Спасибо, Бишоп, – сказала Селия тихо. Он хмыкнул с отчетливым раздражением: – Прибереги эти сопли для паладина. Он, наверное, снова жаждет утешить тебя своим бренди на лавочке. Спросить, что это значило, Селия не успела – остальные спутники тоже завершили поиски и начали собираться у колодца. Странные следы вывели их к утонувшему в вязком грунте зданию под круглым тяжелым куполом. Его двери, долгие века запечатанные мощным заклинанием, теперь были приоткрыты. А за дверями их ждали восставшие из мертвых темные жрецы, их такие же мертвые прислужники и разрушенная ими статуя Ангхаррад. После боя до Селии дошло, что ей опять придется начинать все с начала. Шандра была права: у них снова не было ничего против Короля Теней, и все было напрасно – и ее собственные трепыхания, и попытки союзников. Смерть все равно шагала за ними по пятам: след в след. Будто пометила ее в детстве этим осколком, а сейчас собирала свою дань – с ее помощью. Селия подумала, что эта круговерть будет гнаться за ней до конца ее дней, и едва не грохнулась на колени, вопя от безысходности и страха. Но стиснула челюсти и сказала сквозь зубы: – Возвращаемся в Западную Гавань и устраиваем похороны. Потом забираем из Арвана лошадей и едем в Крепость. Она подавленно молчала, когда они весь день рыли могилы, молчала, когда закапывали трупы. Не смогла выдавить ни слезинки и ни словечка на поминальной тризне, и последние слова ее сородичам произнес Касавир. Она лишь снова и снова сжимала зубы, чтобы не дать отчаянию и горю прорваться наружу. В дороге ей удавалось делать вид, что с ней все в порядке. Но в замке, выслушав не особо оптимистичные доклады Орлена и Каны и прочитав сухие отказы в помощи от соседей, она почти бегом бросилась в свои покои и приказала Серым Плащам, несущим караул, никого к ней не впускать. А сама достала из шкафчика бутылку вина, села на ковре возле камина и в который раз попыталась заплакать. И у нее снова не вышло – с губ сорвался лишь глухой болезненный стон. Она отхлебывала вино прямо из горлышка и глядела на гаснущие, а потом остывающие угли, погружаясь в тоску и ненависть к себе, как в болото – глубже и глубже. Она просто неумеха, бездарь и неудачница, у нее ничего не получится – никогда, никогда, никогда… Кайтор сперва порывался ее растормошить, прыгал по коленям, нетерпеливо и встревоженно покусывал пальцы, но сдался и улегся под бок, грея своим маленьким тельцем. Лишь вздыхал и прятал мордочку в собственный мех. Но утомление все же взяло свое, под утро Селия заснула. Разбудил ее проголодавшийся хорек: принялся сердито стрекотать и хватать зубами за кончик уха. Она села, потянулась всем затекшим от лежания на полу телом, и поняла, что тоже страшно голодна, что ее тошнит после выпитого, а мочевой пузырь настойчиво требует опорожнения. Ее посетило вялое удивление – твое сердце и душа могут быть разбиты на кусочки, но тело по-прежнему будет хотеть простых и пошлых вещей. Но раз у нее еще есть желания, даже такие простые, значит, она все еще жива. – А раз так, то я еще не проиграла, – упрямо сказала Селия вслух и поднялась на ноги. Они ведь утерли Королю Теней нос и в Роднике Старого Филина, и в Хайклиффе, и здесь, в Крепости! А значит, взять реванш им вполне по силам. Да, они уступили в бою и остались без оружия. Да, ей все еще нечего ему противопоставить – кроме намерения продолжать войну до победы. Разве этого мало? Селия вспомнила, что Зджаэв говорила об Алданоне, навестила умывальную и отправилась в библиотеку. Старик просыпался с рассветом и наверняка был уже там. А заполучив, наконец, карту с обозначением Убежища Аммона Джерро, вприпрыжку бросилась раздавать распоряжения насчет новой экспедиции. В ней снова звенела и искрилась надежда. Воодушевление начало оставлять ее, когда она рассматривала подозрительные и устрашающие барельефы, вырубленные на стенах Убежища. И окончательно иссякло после разговора с големом-охранником. – Странно все это, – вздохнула Селия с сомнением. – И черепа, и задания эти дурацкие. Тоже мне, Праздник Жатвы. Знаешь, Шандра, может, твоя мать была не так уж и неправа, когда пугала тебя этим местом. Оно… недоброе. – Ты тоже это чувствуешь? – спросил Касавир негромко. – Аура зла здесь сильна. Но я не могу сказать, насколько она старая. Быть может, Аммон Джерро просто использовал место чужой силы? – А свежие следы демонов тут, конечно же, оказались случайно, – издевательски пробурчал Бишоп, присев над отпечатком когтистой лапы, полузанесенном пылью. – Ага, здесь все просто провоняло демонами! – подтвердила Нишка, наморщив нос. – Нам точно надо внутрь? – Знай, то, что хранится в этом Убежище, может стать ключом к нашей победе! – Зджаэв слегка пристукнула посохом о сухой грунт. Селия посмотрела на Шандру: – Я пойму, если ты откажешься. Та сердито дернула плечом: – Вот только не надо перекладывать выбор на меня! – Это твоя жизнь и твоя кровь, – возразила Селия. – И я не имею права рисковать ими без твоего согласия. – Ну, мы же уже здесь, – Шандра отвернулась, высматривая что-то между скал. – Глупо останавливаться на полпути. Ладно, чего стоим? Пошли решать эти проклятые головоломки. Но для начала им пришлось поломать отнюдь не головы. По крайней мере, не свои. В этом месте действительно скрывалось столько магии, что заклинания почти не отнимали у Селии сил, особенно те, что были подарены статуями Ангхаррад. Именно поэтому у нее оставалось время подумать над тем, что они делают. Горгульи, адские гончие, элементали и тени были набором, наводящим на размышления. Селия сообразила, что существа собрались вокруг устройств с чашами не сами по себе – всех их призвали с определенной целью. Версию с охраной она отмела, как нелепую. Отправлять гостей бороться с защитой хозяев? В этом не было никакого смысла. Возможно, смысл имело именно убийство – Селия почувствовала, как с каждым поверженным врагом выплескивается энергия, подпитывающая какой-то сложный магический контур. И от этой энергии в ее груди отзывалось противным нытьем. А что, если, убивая призванных тварей, они движутся прямиком в ловушку? Ее подозрения подтвердила Нишка. Когда в непонятном устройстве зажегся первый огонь, она с отвращением сплюнула: – Гадость какая! – и вытерла струйку крови, засочившуюся из носа. – Блевать тянет. – Ты о чем? – переспросила Селия встревоженно. – Да вот об этом! – Нишка, не оборачиваясь, ткнула в пылающую за ее спиной чашу большим пальцем и повторила: – Мерзость. – Погодите, я, кажется, поняла, – Селия резко остановилась, и ее спутники притормозили вслед за ней. – Как там говорил голем? «Способность обнаружить опасность, которую ты чувствуешь, но не видишь». Это точно ловушка. Существа, которых мы убивали, они все родом из других планов. Их развоплощение высвобождает астральную энергию. Боюсь, что, когда загорятся все четыре чаши, сработает что-то вроде проклятия. Они вместе образовывают вот такой сигил, – пояснила она, нарисовав символ в воздухе, гордая тем, что запомнила вычитанное недавно слово. – Наверное, Кара заметила бы его сразу, а я пока вижу только слабенький след магии. Но этот сигил, судя по реакции Нишки, направлен против крови демонов. Ну и, вероятно, существ других планов. Сэнд бы сказал точнее. А я могу только догадываться. Так что, Нишка, Зджаэв, вам лучше на всякий случай подождать где-нибудь в стороне. Наверное, даже на время уйти из долины – сигил может вам повредить. А мы принадлежим этому плану, и точно можем не опасаться. – Точно? – в голосе Бишопа был скепсис. – Мы можем не опасаться этой ловушки. А твари по-прежнему имеют шанс нам навалять, все в порядке, – успокоила она его. Без Нишки и гитзерай им пришлось как следует попотеть. А когда зажглись все четыре чаши, Селия опять схватилась за грудь – таким мощным оказался выплеск астральной энергии. Отдышавшись, она повела свой маленький отряд дальше – на поиски дороги Решимости. – Двигаться к цели, забывая о боли, страданиях и потерях – это то, чем я занимаюсь последние полгода, – проворчала Селия, шагая по горной тропинке. – А склянка-то тут причем? – Видимо, цель на этот раз должна быть жидкой, – задумчиво предположил Касавир. – Или жидким должно быть страдание, – подхватил Бишоп насмешливо. – А у тех, кто придумывает такие загадки, жидкими были мозги. Через какое-то время Шандра начала с подозрением принюхиваться: – Пахнет тухлыми яйцами! – Серой, – уточнила Селия, тоже поморщившись. – Слышите шум? – Бишоп остановился и склонил голову, прислушиваясь, а потом кивнул: – Гейзер. Иногда они извергают такую... ну, в общем, кислоту. Это гейзер так воняет. – Жидкая опасность? Тогда мы на верном пути. Еще через несколько шагов Кайтор, восседающий на ее плече, жалобно заворчал и начал тереть лапой нос, а Карнвир тихо заскулил. – Ладно, дальше я сама, – вздохнула Селия, бережно передала хорька в руки Шандре, а рюкзак сунула Касавиру. – Может, лучше я пойду? – предложил паладин с сомнением. – Латы – плохая защита от кислоты, и прыгать в них неудобно, – Селия улыбнулась и похлопала его по плечу. – Я справлюсь. – Лицо шарфом обмотай. И глаза береги, – проворчал Бишоп, а потом вытащил из подсумка пузырек с нарисованной на этикетке кошкой и протянул ей. Селия взяла зелье, пряча смущенную улыбку. Все-таки иногда Бишоп умудрялся быть милым. Неужели действительно за нее переживал? Ей до судорог захотелось к нему прикоснуться, она поскорее отвела глаза и заспешила по тропинке, ведущей к гейзеру. Несмотря на усталость и страх, настроение у нее взлетело выше гор. Когда Селия вернулась с бутыльком, полным едкой воды, и с несколькими ожогами на руках, она вздохнула: – Пострадать все же пришлось. Что ж, осталась дорога Праведности. Очень надеюсь, что это какая-нибудь метафора. Или это орочий шаман. Потому что если человек, то я даже не знаю. Убивать кого-то просто потому, что так сказал голем… Но на высоком утесе, почти прячущемся под облаками, их действительно ожидал человек. Кажется, он думал, что это они – его испытание. – Я начну великую войну, – его голос был низким и хриплым, но Селия почувствовала скрывающуюся в нем мощь. – Я залью кровью эти земли, я ввергну их в смерть и хаос, я возвышу свой народ, и вы все будете моими рабами. Ну же! Что ты мне сделаешь? – По-моему, ты просто псих, – утомленно покачала головой Селия. – Я не стану убивать безумца. – Это что – милосердие или нежелание пачкать руки? Все время их путаю, – Бишоп смерил ее злым взглядом. – Ты действительно обречешь тысячи людей на смерть из-за своего чистоплюйства? Ты когда-нибудь была на войне, девочка? Крайне не советую. – Нельзя казнить кого-то просто за его намерения, – вступился за нее Касавир. – Это несправедливо. – Да неужели? – Бишоп ощетинился еще больше. – Скажи это оркам Арвана. – Орки – порождения зла и тьмы! – А этот человек – невинный младенец? Посмотри на него, паладин, и скажи нам это еще раз. Он врал о смертях и рабстве? – Он верил в то, что говорил, – был вынужден признать Касавир. Бишоп презрительно скривился и снова уставился на Селию. Она сглотнула. Его ярость показалась ей яростью солдата, окунувшегося в страшные военные воспоминания. Что же там происходило, в его прошлом? И действительно ли она хотела это знать? Выбор, о котором он сейчас молча ее спрашивал, был ясен: убить несчастного сумасшедшего и предотвратить кровопролитие, которое может случится, а может и нет, – или пощадить, а потом жить с тем, что могла остановить войну, но не сделала этого. Одна жизнь или жизни тысяч? Ей вспомнился грустный взгляд дядюшки Дункана и его: «Дальше будет хуже». Он это имел в виду? Что ей придется защищать людей, делая вот такие мерзкие выборы? А потом она снова увидела Западную Гавань и Эмбер – сожженные и заваленные трупами. Сколько таких деревень сгорит, если начнется война? – Я должна его остановить, – произнесла Селия хрипло. – Должна ли? – с сомнением переспросила Шандра. – Я приняла решение, и оно останется на моей совести... – Она помолчала, а потом вскинула подбородок: – Защищайся, вождь!