«Привет, дорогой Юрочка. Я пережила клиническую смерть. Вы остались там, на перевале. Мне очень жаль, Юрочка. Сейчас у меня два прекрасных ребенка – Рустем и Николай. Два прекрасных ребенка, названных в честь двух замечательных людей. Я до сих пор хромаю. Переломы нередко дают о себе напомнить. Работаю на твоем заводе. Я говорила с твоими родителями раньше, но сейчас не могу их видеть. И следователь говорил, что не должны родители своих детей хоронить. Ты, кстати, так и не извинился за ту шутку про собаку. Когда я хожу на кладбище к вам, моим дорогим друзьям, я понимаю, что все эти ссоры из-за шутки или печки были зря. Мы просто были глупы, думали, что вернёмся. Люди ставят теории по поводу вашего исчезновения из жизни, родители горюют. Люди не помнят о моем существовании. Никто не помнит, что я выжила и пережила все это. Ты, кстати, не серчай на меня за то, что плачу по ночам. Очень уж вас люблю. Больно. Не могу расстаться. Спички и куртка Коли до сих пор лежат у меня в шкафу. Никому не разрешаю их трогать, выкидывать. Мой бывший молодой человек хотел было все выкинуть - все наши фотографии и.. Мой дневник. Я не позволила. Знаешь, последняя запись в этом дневнике – твой стих. Я его каждый раз перечитываю и понимаю: ландыши расцвели, но мы так и не встретились.
Твоя любовь - Мария Морозова.
02.02.69»
И вдруг. Она проснулась.