Second Chances

      Хогвартс-экспресс, 1-е Сентября       — Та миссис Фагг, про которую ты рассказывал… — начала Гермиона, наблюдавшая за Гарри с задумчивым выражением.       — Фигг, её зовут Арабелла Фигг, — поправил подругу Поттер. — А что с ней не так?       — Ты же сказал, что она работает на Дамблдора, так?       — Она так сказала. Но я не знаю, как долго она жила там. Я знаком с ней всего… — Гарри попытался вспомнить, сколько месяцев кошатница проживала с ними по соседству. — Ммм…точно не вспомню. По крайней мере, последние несколько лет она была нашей соседкой, обитала в том ветхом доме со стаей кошек.       — Как думаешь, она знала о твоём… образе жизни? — спросил Невилл. Он давно заметил: Гарри всегда нервничал, когда разговор заходил об этой части его жизни, данное беспокойство побуждало Мальчика-Который-Выжил избегать некоторых дискуссий с момента заселения в Башню Гриффиндора. То, что Невилл, застенчивый Невилл, участвовал в подобном обсуждении, само по себе было неожиданностью. Возможно, после ссоры с Роном час назад, он решил позволить себе более открытое поведение.       — Я тоже задавалась этим вопросом. — Гермиона с благодарностью сжала руку Невилла и совершенно не заметила, как тот залился краской. Гарри коротко ухмыльнулся ему, но, когда его друг в замешательстве начал озираться, очевидно, в попытках понять, чем была вызвана подобная реакция, брюнет поспешно обратился к Гермионе:       — Я не уверен. Она сказала, что не знала, что сожалеет о своей «слепоте». По сути, она должна была понять, что что-то не так, что моя жизнь не так… не была тем, на что рассчитывал директор. Но с другой стороны… — Гарри вздохнул. Он поморщился и забарабанил пальцами по подлокотнику. — У меня не сложилось впечатления, что миссис Фигг — хорошая лгунья, она всегда была милой со мной, странной, но милой, особенно после того летнего несчастного случая с Балу.       Кот, свернувшись калачиком на коленях Джинни, коротко зевнул, но в остальном, казалось, особого интереса к данной истории не проявлял.       — И она чем-то всегда напоминала мне мистера Филча. Естественно, не в духе сдеру-с-тебя-кожу-живьём, но она тоже сквиб, более чем странная и не слишком смышлёная. И её больше волнуют кошки, чем люди.       — Назначить такого человека следить за твоим благополучием — не слишком хорошая идея, — прокомментировал Невилл, вызвавший своим ответом кивки у Джинни и Гермионы. Казалось, Луна слушала, но не понимала, её мечтательный взор был больше обращён к Невиллу, чем к кому бы то ни было ещё.       — Возможно, у директора не нашлось подходящих для этого задания кандидатур, — предположила Гермиона. Гарри согласился:       — До сих пор это была не слишком хорошо оплачиваемая и не очень интересная работа. Может быть, он просто хотел… не знаю… поддержать её: дал задание, чтобы она почувствовала себя нужной. Я никогда не видел её семью поблизости. Даже с кошками, наводнившими дом, определённо это не казалось её полноценной жизнью.       — Но директор ни разу не навестил тебя за эти годы? — спросила Гермиона. — И профессор МакГонагалл тоже не заглядывала?       — Нет, насколько мне известно. По крайней мере, дядя Вернон, наверняка прокомментировал бы столь гадкий визит.       — Прости, но всё это бессмысленно, — простонала Гермиона.       — Я понимаю, он отправил тебя к твоей тёте, чтобы защитить, — нерешительно начал Невилл, — Возможно, он думал, что в маггловском мире ты будешь в большей безопасности. Конечно, некоторые Пожиратели Смерти хотели убить тебя, отомстить за ЕГО смерть, а чистокровные маги в большинстве случаев плохо разбираются в обустройстве маггловской части мира.       — Большинство из них, да, — согласилась Гермиона, — Даже у мистера Уизли есть проблемы, а он всерьёз интересуется маггловскими технологиями.       — Но — продолжил Невилл, — просто оставить тебя там и забыть о твоём существовании на целых десять лет…       — Что-то здесь не так, — согласился Гарри. Лицо мальчика стало немного красным от переполняемого его гнева. С того первого разговора с миссис Фигг этим летом он пытался понять, пытался объяснить себе происходящее и то, почему Дамблдор так себя вёл. Но, говоря по правде, собственные доводы не казались ему убедительными, и он постепенно стал терять терпение. — Я ничего не знаю о некоторых кусочках головоломки. Директор Дамблдор был непреклонен в своём решении и отправлял меня в тот дом каждое лето хотя бы на несколько недель. И я уверен, если бы не было контракта, он не допустил бы моего пребывания в Пинегрю маноре. В Мой День Рождения он был там, и Агата была вынуждена его спровадить, да она обращалась с ним вежливо и учтиво, но тем не менее.       — Это лишь из-за опасности. Они — Пожиратели Смерти! — вмешалась Джинни. Эти слова были первыми, произнесёнными ей во время дискуссии, и лица её собеседников совершенно ясно дали понять, она была одна в своём мнении.       — Дафна — не Пожирательница Смерти, — высказалась Луна, слегка нахмурившись. — Она очень милая.       Гермиона замешливо моргнула: «Луна знакома с Дафной? Как?»       — Роксана и Агата тоже не Пожиратели Смерти. Чёрт, они даже не согласны со всей этой чистокровной чушью. Их единственная «вина» — если по-твоему это так называется — они не испытывают всепоглощающей любви к директору.       Лицо Гарри покраснело ещё сильней. Он всё ещё не был до конца уверен в (не) существовании предубеждений Пинегрю на тему того, что «Гриффиндорцы — Зло», но совершенно не желал выносить ещё одно обвинение об их «опасной Пожирательской сути».       Джинни заметила его реакцию и, очевидно, раздумывала: стоит ли настаивать на собственном мнении касаемо Пожирательской темы или лучше перевести разговор в другое русло, чтобы успокоить его. Вся бешеная работа мозга была отображена на её лице. Она огляделась в надежде услышать, что кто-то тоже выскажется, прервёт тревожное молчание, последовавшее за заявлением Гарри.       Итак, когда Гарри наклонился к ней и погладил голову сонного кота, Джинни обратила внимание на его запястье и решила воспользоваться подвернувшейся возможностью:       — Кстати: что это? Выглядит мило. Я раньше его не видела у тебя. Он новый?       Гарри посмотрел туда, куда указывала рукой Джинни. Его рукав был закатан, и его новый кожаный браслет был выставлен напоказ. Почти два дюйма в ширину, сделанный из темно-красной драконьей кожи. По всей длине тянулись в три ряда серебристые узоры. Для неискушённого они казались бессмысленными знаками, но кто-то, вроде Гермионы, смог бы понять, то была строка древних рун.       — Новый — задумчиво ответил Гарри, — подарок.

** Воспоминание **

      Этим утром, в Пинегрю манор       По просьбе Агаты Гермиона и Гарри остались после завтрака, когда покончили с трапезой. Ни Роксана, ни Дафна не захотели комментировать желание Агаты, а Астория уже заперлась в своей комнате. В молчании они недолго дожидались возвращения леди Пинегрю. Та вскоре прибыла с двумя шкатулками с украшениями в руках. Она осторожно положила их перед Гарри и Гермионой.       — После всего произошедшего с вами на Финале по Квиддичу, мы с Роксаной посоветовались и решили предложить вам эти браслеты. — Пока Гермиона сосредоточенно и молча наблюдала за Агатой, Гарри открыл коробку и увидел украшенный орнаментом кожаный браслет на небольшой шёлковой подушечке. — Они были изготовлены для членов этой семьи несколько лет назад. Именно этот кожаный браслет предназначался твоему отцу, Гарри. Мы заказали его до того, как он решил выбрать в жёны другую женщину. С тех пор они не покидали нашего семейного сейфа.       Ошеломлённый Гарри уставился на специально изготовленный для отца браслет. В каком-то смысле, тот был фамильной драгоценностью. Парень нежно коснулся кожи и серебряных узоров.       — Я никогда не хотела, чтобы мой дорогой Сайрус носил это. Надеялась, что, возможно, когда-нибудь его примерит мой сын. В каком-то смысле, я оказалась права…надеюсь. — Роксана улыбнулась Гарри. Он ответил взаимной улыбкой. Очевидно, не слишком внимательно слушающий Агату парень осторожно взял в руки браслет, всё его внимание было сосредоточено на нём.       — Узоры — Защитные Руны. Они не защитят вас от Смертельного Проклятия, однако в состоянии ослабить воздействие многих довольно опасных заклинаний. Они не предназначены для защиты от мелких Сглазов, не нужно за зря расходовать их защиту. Итак, вас может поразить Сглаз, но воздействие Круцио или Редукто будет ослаблено. — Объяснила Агата. Гермиона осознала и зафиксировала информацию. Она знала, что позже ещё раз объяснит всё Гарри.       Тот был просто слишком занят гипнотизированием браслета. Он с почти любовью застегнул его на запястье, отчего Дафна глубоко простонала:       — Гарри, — прикрикнула она и бросила ему в голову кусок хлеба, поразив цель со смертельной точностью. — Не будь таким… доверчивым, таким гриффиндорцем. Ты не можешь просто…       Ещё один возглас Дафны, на этот раз более громкий и пронзительный, остановил Гермиону. Девушка начала открывать свою шкатулку и уже собиралась прикоснуться к собственному браслету, ещё более девчачьему, сделанному из серебристого сплава:       — Стой, Гермиона, — простонала Дафна, — Эй, ты не можешь…!       Гарри вздрогнул, но его остановила рука Агаты, мягко пристроившаяся у него на плече:       — Гермиона, будь осторожней, — она подошла к Гермионе и убрала коробку от растерянной девушки, — Подумайте вот о чём: вы находитесь в старинном чистокровном поместье. В этой коробке находится украшение, предназначенное для чистокровных. И ты — магглорожденная. А это значит что?       Теперь она говорила очень серьёзно, в её голосе слышалось сильное беспокойство. Гарри стряхнул руку с плеча и встал, его лицо покраснело от гнева:       — Я действительно думал, что вы не будите…       — Тсс. — ударившая по столовым приборам своими маленькими кулачками, Дафна уставилась на него. Явно не предпринявшие никаких попыток к её успокоению мать и бабушка лишь улыбались на всё происходящее. Но, по крайней мере, Гарри переврал свой словесный поток. — Нет, дело не в этой чистокровной чепухе, Гермиона. Я думала, мы разобрались с тем, что я не верю в эти бредни. Но ты не можешь просто игнорировать то, что в это верят многие чистокровные. — Дафна взяла в руки коробку и некоторое время смотрела на неё. А после вручила ту Гермионе и встретилась с ней взглядом:       — Гермиона, никогда… НИКОГДА не прикасайся к чистокровным драгоценностям без предварительной проверки. По сути, это относится к каждому ювелирному изделию. Слишком часто на них накладывали Проклятия. Естественно, бабушка не даст тебе в руки что-то опасное добровольно, но это дело принципа. Многие чистокровные защищают свои драгоценности от магглорожденных Проклятиями. Семья Блэк печально известна тем, что использовала Проклятье «Toujours pur» (с французского: чистокровность навсегда) на своих семейных реликвиях. Одно прикосновение и вы прокляты… если ты коснёшься такого украшения незащищённым участком кожи, ты точно умрёшь. Тщательное обследование… Понятно? — настойчиво, но тем не менее обеспокоено спросила Дафна у Гермионы.       Грейнджер слегка кивнула, но по позе было видно, как она напряглась.       — Хорошо, — Дафна позволила себе немного расслабиться, — Извините, я слегка погорячилась — извиняюще улыбнулась она, — Уверена, бабушка осмотрела драгоценности, — она мельком вопросительно глянула на Агату, и её бабушка подтвердила эти догадки, — Но я надеюсь, что вы спросите ещё кого-нибудь. Возможно, вы могли бы уточнить у профессора Флитвика. Можно рассказать ему какую-нибудь историю о том, как вы купили их во время отпуска и о том, что хотели бы удостовериться в отсутствии любых угроз для носителя. После и только после всего вышеперечисленного ты можешь надеть его. Хорошо? Правда, пожалуйста, не забывай об этом. Чистокровные украшения опасны, — Дафна, немного выдохнувшись после эмоционального взрыва, снова вздохнула.       — Думаю, она поняла причину твоего беспокойства, Дафна, — вмешалась Роксана. — Браслет, Гермиона, предназначался Астории. У Дафны такой же…— девушка, к которой обратились, подняла руку, и действительно на запястье был тот самый браслет, только чуть более потёртый, — Сайрус хотел подарить Астории что-то ещё, поэтому он (браслет) дожидался момента, когда его кто-нибудь наденет. Надеюсь, он не раз защитить тебя в будущем.       — Спасибо вам большое… Агата… Роксана. — Гермиона благодарно им улыбнулась, — Я надену его после проверки профессора Флитвика. — добавила она через несколько секунд, к радости Дафны.       — Дафна, ну правда, — покачал головой Гарри, игриво швырнувший кусок хлеба в брюнетку, — В следующий раз постарайся быть чуть более… ну, вежливой… терпеливой.       — Я постараюсь, — усмехнулась Дафна, — но ничего не могу обещать.

** Конец воспоминания **

      Настоящее       — Кое-что не даёт мне покоя…— начала Гермиона. Гарри был погружён в размышления о браслетах, а поезд приближался к Хогвартсу.       — Какая беда на этот раз? — спросил её собеседник с лёгкой ноткой юмора. Воспоминания об этом утре и о том, как он получил свой браслет, беспокоили его, особенно воспоминание о предупреждении Дафны о проклятиях Чистокровных.       — В прошлом году, — продолжила Гермиона, явно не обратившая внимание на настроение Гарри, — Сириус сильно рисковал в своих попытках «наложить лапы» на Рона и Коросту. Вторгся в Хогвартс лишь для того, чтобы поймать и превратить Коросту снова в человека…почему он так поступил? Я имею в виду: почему он избрал такой путь?       Немного сбитый с толку Гарри попытался посильней сосредоточиться на словах Гермионы, в то время как остальные оставались спокойными. До сих пор они знали только официальную версию этой истории.       — Помнишь: Сириус увидел фотографию Уизли в Ежедневном Пророке. Он знал, что у Рона была эта крыса, и понял, что это — Питер Петтигрю. Он знал, что его единственный шанс стать оправданным — это разоблачить Петтигрю. Но почему он пошёл таким опасным путём? Он мог бы просто написать письмо:       «Уважаемый директор Дамблдор, я знаю, что у вас нет причин доверять мне. Но, прошу вас, дайте мне шанс объясниться. Если же я ошибочен в своих суждениях, вы потеряете лишь немного драгоценного времени, и ничего не случится. Но если я прав, вы узнаете правду о предательстве, случившимся двенадцать лет назад.»       Гермиона выжидающе уставилась на Гарри. У мальчика было слегка отсутствующее выражение лица.       — Гермиона хочет сказать, что он мог бы попросить Дамблдора наложить заклинание на Коросту. Ну то заклинание, которое на него наложил профессор Люпин. — объяснил Невилл, ещё раз доказавший свою осведомлённость.       «Как часто он знал о чём-то,» — задумался Гарри, — «и хранил молчание, потому что другие были более откровенны?»       — Вот именно! — поддакнула Гермиона, — Он мог бы попросить Дамблдора, и я не вижу ни одной причины, из-за которой директор не уступил бы такому желанию. Ему было нечего терять, и, насколько нам известно, Сириус, как и остальные Мародёры, был очень дорог ему и Минерве.       — Возможно, такая мысль просто не пришла ему в голову, — пожал плечами Гарри. — Я спрошу его… когда-нибудь я снова с ним встречусь, — он попытался говорить небрежно, но Гермиона почувствовала: друг действительно надеется на встречу с крёстным отцом, хочет поговорить с ним хотя бы о Пинегрю. Но Сириус сейчас далеко. Она надеялась, что хоть и далеко, но хотя бы в безопасности.

***

       Хогвартс, Кабинет Директора       Наконец-то прибыл его гость. Вопреки их былой договорённости, он попросил его приехать днём, чтобы они смогли спокойно провести время вместе, до того, как полчище студентов начнёт «штурмовать замок». С лёгкой улыбкой, но без обычных искорок в глазах, директор Дамблдор наполнил две чашки травяного чая, однако тарелку с конфетами оставил на своей стороне стола. Он знал, гостью их лучше не предлагать.       — Полагаю, путешествие прошло хорошо, и мы можем приступать, — начал он разговор.       — Да и да, чего и следовало ожидать.       Тон был мягким, но глаза изучали выражение лица директора с предельной дотошностью. Этот разговор мог очень легко изменить направление вектора и продолжительность, его можно быстро перевести на тему о собственных планах, и он ожидал, что именно зловещие мотивы директора изменили время его прибытия в последний момент.       — Я поговорил с Северусом и Минервой о мальчишке-Поттере.       «Ах, сразу к сути.» — Его гость внутренне усмехнулся, не демонстрируя при этом никакой реакции:       — По-видимому, всё прошло не так хорошо, как ты на то надеялся?       Дамблдор разочарованно вздохнул:       — Нет, ни в коей мере. Они сказали что-то вроде «мы подумаем об этом», но между строк отчётливо считывалось, они не помогут.       — Чего и следовало ожидать. Они позволяют любви и ненависти влиять на принятие решений. Даже сейчас они не осознают реалий войны. Ресурсы нужно использовать с максимальной пользой, иначе, в конечном счёте, получится лишь проигрыш в досрочной перспективе.       Директор был полностью согласен с этой точкой зрения:       — Ты всегда «зрел в корень». Мы не должны получать от этого удовольствие… право, не должны… но мы не можем всегда оставаться в роли «мистера Добряка». Да, я хотел бы видеть, как Гарри живёт счастливо в своём доме. Мы все хотели бы подарить ему…его счастливое детство. — его гость не разделял эту точку зрения, но завуалировал свою реакцию глотком чая, — Но он слишком ценен. Очень важно, чтобы Гарри находился исключительно под нашим контролем. Пинегрю никогда не были сторонниками Ордена, и мы не можем позволить им властвовать над ним и наследством Поттеров.       Было совершенно очевидно, что директор под «нашим» контролем подразумевал «только моим», но то не стало неожиданностью для его гостя. И, по-видимому, его также беспокоила возможность потерять доступ к состоянию Поттеров, особенно к поместьям, ими Орден пользовался последнее десятилетие. Но этот разговор о Гарри, возможно, он мог быть использован неожиданным образом, для продвижения его собственного плана:       — Возможно, пришло время. Нужно чтобы кто-то ещё заполучил расположение мальчишки, чтобы у него сложилось «правильное мышление». И я имею в виду не какую-то любвеобильную хозяйку дома.       — Именно это я и хотел от тебя услышать. — улыбнулся Дамблдор. — Его необходимо направить. У Поттера есть некоторый потенциал, но он больше похож на необработанный алмаз.       «А это вариант» — обрадовался его гость:       — Я наслышан о его талантах и горю желанием испытать их. Было несколько интересных слухов о его… приключениях, особенно о Философском камне. — Едва заметной реакции Дамблдора было достаточно в качестве подтверждения предположений, — Правильно ли я понимаю, вся эта история с камнем была довольно… удобной? Меня всегда поражало, как мальчик — или трое студентов — смогли обойти систему безопасности вокруг такого драгоценного и редкого артефакта?       Дамблдор позволил себе улыбнуться. Неудивительно, что его гость смог так легко догадаться:       — То было испытанием. Ты, конечно, и сам уже догадался.       — Я так и думал. Полагаю, настоящего камня там никогда и не было, так?       Дамблдор лишь продолжал улыбаться, не отвечая на вопросы. Даже сейчас он решил сберечь парочку «маленьких секретиков».       — Но твой тест обернулся провалом, не так ли? «Пришло время поговорить об убийстве.»       — И что же натолкнуло тебя на такие мысли?       — У меня две теории, нет…на самом деле, три: в то время он был в волшебном мире меньше года, так что это было скорее проверкой его способностей, проверкой его подхода к решению проблемы, нежели проверкой магического мастерства. Во-вторых: он был не один, а с двумя друзьями. Он не сможет полагаться на них всегда, и, в конце концов, он будет один, чтобы исполнить Пророчество. И напоследок: тест был забавой — интересной, детской — но тем не менее — забавой.       — И есть ли у тебя решение для устранения этих промахов? — в последние минуты Дамблдор становился всё мрачней. Нечасто кто-то осмеливался критиковать его планы, и он должен признать — критиковать корректно.       Его гость откинулся на спинку кресла и вздохнул…глубоко:       — К моему сожалению, нет, у меня нет чёткого ответа, — после глотка чая он продолжил, несколько подавленно, — Конечно, Турнир был бы очень уместен, чтобы проверить его. Реальные опасности, бросающие вызов враги и способные соперники, не такие, как этот дурак Квиррелл. Но, к сожалению, это не вариант. Участников избирает Кубок, а он слишком молод. К сожалению, чемпионов не избирают только за способности, Министерство в своей бесконечной мудрости приняло решение насчёт возрастного ограничения.       Ещё одна крошечная зацепка на лице директора, его гость из-за всех сил старался не показать своего удовлетворения. Наживка, крючок и леска — директор был его. Выходя из кабинета, он знал, что решение директора отправить Гарри Поттера на турнир — лишь вопрос времени. Вероятно, он попросит его о помощи, хотя бы во избежание подозрений. Но, в конце концов, цель была бы достигнута: Гарри Поттер — Чемпион Турнира. Его хозяин будет очень доволен. И вишенка на торте: Дамблдор не только разрешал, но даже требовал, чтобы он проводил время с Поттером.       Хогвартс, 1-е Сентября. Вечер.       В пространстве между поездом и вагонами царила привычная суета. Хагрид пытался, (не очень успешно) навести порядок в хаосе, и некоторые — конечно, не все — старосты поддержали его. На мгновение Гермиона подумала о том, что скучала по Перси Уизли. В прошлом году, когда этот Уизли был старостой, как и его бывшая подружка Пенелопа Клируотер, старосты действовали гораздо активнее.       Откуда-то снова появился Рон, а раздавшиеся поблизости голоса могли принадлежать лишь близнецам. Пока Гарри искал их, обнаружил Фреда и Джорджа, следующими за красивой Трейси Дэвис и темнокожим Блейзом Забини. Между близнецами грациозно шагала Дафна Гринграсс. Она казалась совершенно расслабленной, и выражение её лица изменилось лишь на долю секунды, пока её глаза блуждали по лицам Джинни и Рона. Младшие Уизли не уступали и отвечали горячей взаимностью. Они уставились на девушку и своих близнецов-предателей, но те полностью их проигнорировали. Галеоны были обменены на сомнительно выглядящий свёрток, и даже Гермиона, казалось, была рада улучшению отношений (она воздерживалась от каких-либо комментариев по поводу их розыгрышей). Фред, поразительно элегантный, поцеловал костяшки пальцев Дафны и поспешил прочь.       — Привет, Гарри, — поприветствовала она его. — Гермиона, — добавила девушка с улыбкой, затем повернулась и указала на своих друзей. — Вы знакомы с Трейси и Блейзом? Они — могучие злые слизеринцы, почти безвредные, если их хорошенько накормить.       Одна мечтательная, две сверкающих и три улыбающихся пары глаз приветливо уставились на Трейси и Блейза. Темноволосый мальчик даже слегка поклонился Гермионе:       — Пожалуйста, не слушайте её, добросердечная леди, мы… ай! — Кто-то резко потянул его за ухо и теперь смотрел на него прищуренными глазами:       — Веди себя хорошо, — прорычала Трейси. Она обратилась к Дафне. — Увидимся позже. Пойдём, Блейз, мой сундук ждёт не дождётся твоих сильных рук.       — Он кажется побитым. — усмехнулась Гермиона.       — Таким он и должен быть. — Согласилась Дафна.       Медленно они следовали за остальными к каретам для поиска мест. Рон снова исчез после своего последнего злобного рычания, и, пока Гарри помогал Гермионе и Джинни забраться в одну из карет с их багажом, он заметил, как Невилл обошёл переднюю часть кареты. Похоже, он избегал столкновения с чем-то невидимым для Гарри. Зеленоглазый подросток сузил глаза и сделал два шага в сторону, по-прежнему, ничего не было видно.       — Ты видишь их, не так ли, Невилл? — спросила Дафна застенчивого мальчика добрым и заботливым тоном. Невилл бросил в её сторону беглый взгляд, но после снова опустил глаза и поспешил к карете.       — Видит что? — в замешательстве спросил Гарри.       — Фестралов, Гарри, — объяснила Гермиона со своего места, — Ты забыл, как Луна рассказывал о них? — в её голосе сквозила некоторая неуверенность в этом вопросе, но после обсуждения Придиры несколько часов назад она старалась больше доверять мнению Луны. «Возможно, стоит позже спросить Хагрида о Фестралах.»       Луна услышала, как Гермиона произнесла её имя, и подняла глаза с лёгкой, но немного грустной улыбкой. Тем временем Невилл подошёл к карете и сел напротив Гермионы. Он всё ещё не отнимал глаз от земли и казалось, был очень недоволен обсуждаемой темой.       — Я немного завидую тебе, Лави, — объяснила Дафна, — Тому, что ты можешь их видеть. Но, с другой стороны, я очень рада, что не могу.       — Её имя Луна, Дафна, не Луни — прорычала Джинни, которая, видимо, неверно расслышала прозвище, которое использовала девушка. Гринграсс бросила хмурый взгляд в сторону рыжеволосой, и Гарри почувствовал её внутреннюю борьбу: поправить Джинни или игнорировать её.       — Она сказала Лави, а не Луни, — он попытался помочь, но обернувшись к девочкам, увидел, как Дафна тащит Луну к следующей карете (в этой было бы слишком тесно: с Джинни, Гермионой, Невиллом и Гарри) и тихо добавил: — Лави… а мне нравиться это прозвище.