BURN IT DOWN

      Я стою у зеркала и прикидываю, не сменить ли мне довольно короткое праздничное платьице, что Лидия помогла мне выбрать в магазине недавно, на что-то более практичное.       Я понимаю, что джинсы и кроссовки будут куда более удобными, если придется убегать, но тут же себя одергиваю: бежать не придется.       Всё закончилось.       Ни мне, ни моим друзьям (по крайней мере, тем, которые у меня остались) больше ничего не угрожает. Больше нет ни бестелесных призраков, ни духов, ни хранителей — ничего.       Однако несмотря на отсутствие видимых угроз, легче не становилось — ведь Малии тоже больше нет.       Мы собираемся на Зимний бал без нее. Я завила волосы, превращая локоны в полноценные кудряшки, и нарисовала стрелки — настолько ровные, насколько смогла.       Убедила меня пойти Лидия, сама бы я не решилась.       Прошло уже больше месяца, но мне казалось, что ни года, ни жизни мне не хватило бы, чтобы смириться с мыслью о том, что произошло. В нашу первую встречу в полицейском участке Малия накинулась на меня, думая, что я представляю угрозу ее друзьям. Спустя столько времени она оказалась права — но опаснее всего я оказалась именно для нее.       Каждую неделю я в компании Джордана или Стайлза привозила к Неметону фиалки — я не сомневалась в том, что Малия бы назвала это бредом, ведь мертвому все равно, но не могла остановиться. Фиалки растут по всему заповеднику.       Мистер Тейт не пустил нас даже на порог дома: по одному его взгляду можно было понять, что он винит нас в смерти своей дочери. Винит меня.       Я и сама себя виню.       По дверному косяку раздается несколько коротких ударов, и в комнату заглядывает Джордан. — Не помешаю?       Я качаю головой и отвлекаюсь от зеркала. Все-таки стрелки вышли неплохо. Прикрывая за собой дверь, я выхожу в коридор. — Нет, чего у тебя?       Брат держит в руках два галстука и сконфуженно бегает взглядом от одного, в красный горошек, до другого, голубого в мелкую клетку.       Не слушая вопроса, я тычу во второй: — Точно этот.       Сам Джордан одет в выглаженный черный костюм (брюки да пиджак) и мятного цвета рубашку, приятно оттеняющую цвет его глаз. На мне самой платье того же цвета — не зря Мартин говорила, что это наш с Джорданом оттенок. — Ты собираешься поразить Лидию или принцессу Диану? — шучу я, улыбаясь лишь уголками губ.       Джордан прикладывает голубой галстук к себе и обматывает его вокруг шеи. — Если будет поражена Лидия, то и принцесса Диана, но не факт, что наоборот это тоже работает, — брат пытается свернуть узел, но у него ничего не выходит. Его губы растягивает неловкая улыбка. — Поможешь?       Я подхожу ближе и сворачиваю нужную комбинацию: прием, который подсмотрела у мамы. Пара движений, и галстук оказывается крепко затянут под воротником рубашки. — Готово, — я легко хлопаю брата по груди. — Принимай работу.       Джордан обхватывает меня руками за плечи, благодарно кивая — он этого не говорит, но дергает плечами и смотрит мне прямо в глаза. — Уверена, что хочешь пойти? — его голос звучит обеспокоенно.       И я всеми силами стараюсь стереть грусть со своего лица: в этот вечер все заслуживают хотя бы немного счастья и спокойствия.       Со вчерашней ночи Лидия мне все уши прожужжала про то, какое платье ей лучше выбрать: длинное изумрудное, которое идет ее волосам, или короткое цвета вишни, которое выгодно подчеркивает ее ноги. Я ответила, что у обоих есть кое-что общее — они будут на ней. Джордану этого уже более, чем достаточно. Но выбрала все-таки второе. — Да, — я киваю. — Стайлз будет ждать меня.       Из моей комнаты выныривает Сюзи Салливан. На ней приятное голубое платье с сеткой, а волосы белокурыми локонами спадают на плечи.       Миссис Мартин месяц назад посадила нас вместе на одной лабораторной — я была права, и Сюзи оказалась очень милой и дружелюбной. У нас было много общего — от любви к клубничному суфле до ненависти к морковному соку. — Ого, — Сюзи смотрит на Джордана и закусывает губу. — Ты собираешься на Зимний бал или на встречу с королевой Елизаветой?       Я смеюсь, даже не прикрывая рта ладонью, а у Джордана вспыхивают щеки. Они с Лидией друг друга стоят.       Сюзи напоминает мне Бри, её менее экстравертную версию. Мы не говорили с ней о сверхъестественном, но я почему-то чувствую, что скоро она будет готова.       А ещё ей нравится Лиам, и я совершенно невзначай сказала, что он будет на балу: в костюме и без пары. Сюзи ответила, что это ничего не значит, а потом отправилась со мной и Лидией за новым платьем.       Я решила, что расстояние — это не повод терять хороших друзей, и позвонила Альме. Она сердилась только первые полторы минуты, а потом полтора часа трещала о новеньких парнях со школы.       Что касается Бри, то в отличие от мистера Тейта родители Леверетт пустили меня к себе, едва услышали, что меня держали вместе с её дочерью. Мне повезло, что они оказались из тех людей, что искренне порадовались за то, что мне удалось сбежать — по крайней мере, это они сказали вслух. Даже если думали: «почему она, а не наша Бри?»       Кроме того, из-за воспоминаний о Бри и в её честь я решила собрать всю имеющуюся информацию о саламандрах в один сборник и дописать то, что выяснила сама.       С этим мне вызвалась помочь миссис Мартин. У Скотта и Лидии ушло немало времени, чтобы рассказать ей все, что они знали. В один момент пришлось даже вызвать шерифа Стилински, который простыми словами все растолковал.       Бедной женщине с трудом удалось смириться с тем, что легенды, что она читала, оказались явью. Теперь книги Дитона нашли свое место у неё в кабинете. — Идемте, — командую я на выход. — А то опоздаем.       На самом деле, мы и так опаздываем. Мы поверили заверениям Лидии, что первые сорок минут там делать нечего.       Приезжаем к школе мы как раз к этому времени. Парковка полностью забита, и я прошу Джордана включить мигалку, чтобы разогнать засидевшихся подростков. Это работает, и брат паркуется на освободившемся месте.       Едва я выхожу из машины, как вижу всех друзей в сборе: Скотт обнимает Киру за талию и шепчет что-то забавное ей на ухо, отчего она смеётся. Мейсон провожает взглядом Дэнни, который проходит мимо, а Лиам воодушевленно выдыхает, когда видит Сюзи. Этого хватает, чтобы щеки девушки залились краской.       Лидия подходит к нам, подмигивает мне, и Джордан тут же притягивает её к себе. — Ты выглядишь богоподобно, — оценивает он её вишнёвое платье, которое даёт большой простор воображению из-за оголенных ног.       Лидия улыбается поджатыми губами; я вижу, как блестят её глаза, и не могу нарадоваться за них — в кое-то веке они выглядят счастливо. — А ты используешь свои привилегии для получения желаемого, — цокает языком девушка и проводит ногтем по щеке Джордана. Не успевает он ответить, как она прищуривается. — Я думала, ты паинька, а ты бунтарь. Это сексуально.       Лидия припадает к его губам, и я отворачиваюсь: не только ради приличия, но и чтобы отыскать Стайлза. Среди друзей я не вижу только его, и этого достаточно, чтобы мое сердце забилось чаще.       Друзья не напуганы, но вдруг что-то случилось? Что, если он пострадал и не может позвать на помощь? Что, если его ранили или уже убили? Это же Бэйкон Хиллс, здесь может произойти любая чертовщина.       За последние месяцы я видела смерть четырежды. Дважды меня из её лап спасали.       Я почти смирилась с тем, что никогда не смогу ходить, не оглядываясь, или спать ночь, не просыпаясь. Но я не смирюсь, что моя жизнь и жизни моих друзей в вечной опасности.       Только я хочу спросить у ребят, где Стайлз, как тёплые руки хватают меня за ладони и притягивают к себе. — Ты очень, очень, очень, очень красивая, — шепчет Стайлз мне в губы, и только сейчас я успокаиваюсь.       Отстранившись от парня, я смотрю на него будто новым взглядом. Сейчас он в коричневых брюках и пиджаке в тон, зато под ним — все та же повседневная кремовая футболка. — Ты тоже ничего, — я не могу сдержаться, чтобы не приподняться на цыпочки, насколько мне позволяют каблуки, и не чмокнуть Стайлза в щеку. — Папин, — с гордостью сообщает Стилински, дергая полы пиджака.       Мы все стоим полукругом и смотрим друг на друга, и только сейчас я понимаю: все закончилось.       Я не знаю, надолго ли. Не знаю, как скоро жизнь вновь перевернётся с ног на голову. Не знаю, получится ли нам выжить в этот раз.       Но сейчас мы здесь. Живы, молоды и прекрасны.       Не хватает только одного человека. Вернее, одного оборотня-койота. Мы все это чувствуем и все обмениваемся взглядами, в которых читается: она всегда будет с нами.       Скотт сообщает, что мы можем идти, обхватывает Киру за плечи и ведёт её к школе — оттуда уже гремит музыка на всю парковку и поле для лакросса.       Лиам предлагает Сюзи руку, учтиво согнутую в локте, и девушка с улыбкой хватается за него. Мейсон прыгает рядом и о чем-то шутит.       Лидия хватает Джордана за галстук и, игриво закусывая губу, тянет его к школе. — Вы идёте? — бросает брат через плечо, продолжая движение. — Да, секунду! — кричу я и оборачиваюсь к Стайлзу.       На другой части парковки целуется парочка и компания из ещё нескольких ребят что-то кричит, но в этой части мы вдвоём. Я вижу его прекрасные чайно-кофейные глаза в свете фонаря и понимаю, что запомню этот момент навсегда. — Мы пойдём?       Стайлз немного неуклюже переминается с ноги на ногу, но это ничуть не портит его строгий вид в костюме. — Знаешь, я все ещё не очень хорош в танцах, — виновато сообщает он. — Особенно на людях.       Я вижу, как он не хочет меня разочаровывать и подводить. Он видит, как я старалась: прическа, платье, макияж, даже бархатные туфли оливкового цвета. Но он не знает, что все это не ради танцев и даже не ради бала.       Я беру его за руку и, поднося ладонь к губам, аккуратно целую костяшки.       Стайлз улыбается и тянет меня к джипу, который припаркован совсем рядом с машиной Джордана. — Я подумал, вдруг ты захочешь сбежать с танцев… Ну, со мной, — все ещё неуверенно произносит он, и тогда я поднимаюсь на носочки и смотрю ему прямо в глаза. — С тобой, Стайлз Стилински, хоть на край света.       Мы прошли через огонь и воду, мы пролили кровь и сотворили разрушение. И мы сделаем это снова, тысячу раз. — Я кое-что прихватил, — Стайлз распахивает дверцу джипа и, пошарив рукой в бардачке, протягивает мне плоскую коробку, в которой я признаю диск. — Битлз? — щурюсь я.       Стайлз отрицательно машет головой. — Queen? — Снова нет.       Стайлз протягивает ко мне руку и переворачивает диск. Сзади я вижу надпись маркером «за лучшую лунную ночь», и меня мгновенно осеняет — сборник всех песен в исполнении Одри Хепберн, включая Moon River, под которую мы танцевали у меня в комнате.       Луна сегодня такая же, как была в тот день. Большая и круглая.       Я счастливо прыгаю и забрасываю руки Стайлзу за плечи. Даже в своих туфлях на шпильках, я ниже него. Он целует меня первым, и поцелуй из мягкого и тёплого становится горячим и опаленным. — Твои глаза… — отстранясь, говорит Стайлз. — Джей, они горят.       Я быстро моргаю, саламандра навсегда останется частью меня. Теперь мне не нужна зажигалка, чтобы её пробудить, но все ещё нужно время, чтобы удерживать её в рамках.       Стайлз — мой якорь, так сказал Скотт и повторил Джордан.        В этот раз я наклоняюсь к шее парня, на которой пульсирует артерия. Поцелуй за поцелуем роняя на его кожу, я добираюсь до его уха и шепчу: — Ты когда-нибудь делал это в джипе? — Что? — Стайлз глупо моргает, а потом охает. — Делал ли я это в своём драгоценном, обожаемом, непревзойденном джипе?       Он оглядывается вокруг. За исключением нас, парковка теперь полностью пуста. — Нет, — выдыхает он, — не делал.       Я многозначительно вскидываю брови и дёргаю плечами. Стайлз громко дышит, и его дыхание даже на расстоянии опаляет мою кожу.       Оказываясь совсем близко, он прикусывает мою мочку и выдыхает куда-то мне в волосы: — Я хочу быть вечно влюблённым в тебя, Джей Пэрриш.       У меня по предплечьям бегут мурашки, а шею и грудь покалывает, точно маленькими иголками. — Я не лишу тебя такого удовольствия, — я улыбаюсь, и Стайлз подхватывает эту улыбку.       Я нащупываю свободной рукой зажигалку в папином чехле и сжимаю её в ладони. Сейчас мы вместе. Сейчас всё хорошо.       А большего никому из нас и не надо.