Бродяга

      Я не понимал, где я.       Право и лево скакали бешенными сайгаками, а верх с низом сцепились в безумном, броуновском танго.       Сердце пыталось застукать печень апперкотами, а желудок силился пролезть через глотку наружу, попутно изливая своё скудное содержимое.       В ушах, в самой глубине ушного канала, в яростном клубке, произвольно перескакивая с тональности на тональность и отдавая вибрацией в черепную кость, сплелись и бушевали звон, стон, свист, вой и гул.       Контуженый мозг пытался работать.       Не получалось.       И бетон.       Пыль, песок, крошка, щебень, куски...       Повсюду.       В глазах, на зубах, в глотке, за шиворотом, в трусах, в сапогах...       Везде.       Вперемешку с кровью, потом, слюной, соплями и желчью.       Окей, гугл, НАСТОЛЬКО хреново мне не было еще никогда...              ***              Сижу.       Почти по стариковски.       Смотрю в мир.       Винтовка заместо тросточки.       Пыльные ободранные ладони, с грязными влажными разводами, уцепились за дульный тормоз и подпирают подбородок.       Борода грязной кляксой свисла на ополоснутом водой лице, впитав всю грязь и пыль.       Повезло, что фляга уцелела.       Было чем глаза промыть.       Когда в себя пришел.       Восход красит горизонт в нежные цвета.       Картина...       Ужасала.       Поблекшая, утратившая блеск и величие, однозначно сдохшая, тварь лежала на косом боку. В руинах домов, в обширной, темно-синей луже, демонстрируя гигантскую дыру на месте одного из курсовых орудий.       И, судя по характеру ранения, псевдодрагоценную броню сначала вмяло в нутро, а потом вырвало и разорвало внутренним давлением.       Надеюсь, это было больно.       С ощутимым скрипом поворачиваю голову.       Выстрел перепуганного чудовища проложил на карте города новый широкий проспект длинной километров пять. По идее, он должен был окончиться в небольшом холме...       Но, увы.       Против физики даже скалистые холмы пасуют.       Сровняло бедолагу.       Товарку высотки, на которой я сидел, просто распылило в ноль. Как и всё, что было за ней.       "Мою" же ободрало капитально.       Чудо, что она вообще стоит.       Скрипит бетоном. Натужно и устало стонет стальным арматурным скелетом.       Жутко.       Жутко от того, что я уцелел.       Царапины, несколько ушибов и контузия.       Опять застрял на бортике.       В сантиметре от пустоты.       Спасла винтовка.       Рукоять затвора зацепилась за подсумок.       А ремень винтовки за пенёк срезанной осколком антенны.       Назову её "Джесси".       Взгляд снова возвращается на мертвого исполина.       И снова, в безысходной тщетности встает вопрос, на который я никогда не получу ответа.       В сущности, нисколько не важный, но одновременно необъяснимо интересный, вопрос.       Кого же увидела эта тварь?       И тишина в ответ...              ***              Победа - это не подвиг.       Подвиг - победу пережить.       Ковыляю домой.       Ступенька за ступенькой. Шаг за шагом.       Винтовка вместо трости.       Шагаю по лестнице вниз, не отрывая плеча от стены.       Бреду-ползу.       Вдоль стеночки.       Тоскливо-неспешным темпом.       Удручающее зрелище.       В полной мере понимаю, почему старость - ни разу не радость.       Старость - сплошная самоирония.       Старость - тоже подвиг.       Ибо это преодоление вообще всего сущего. Вопреки всему.       Час уже бреду, а только половину этажей преодолел.       Хоть отпускать начало.       Движение - жизнь.       Движение разгоняет кровь.       Кровь дает кислород мозгу. Вымывает продукты распада гормонов и веществ.       Короче движение и кровь - твои самые надежные бро по жизни.       А вот контузия - не бро вообще.       Хуже похмелья.       Его хоть рассолом запить можно.       А эту дрянь надо таблетками заедать.       И то, не факт что поможет.       Хм.       Думаю, уже можно нарастить темп ковыляния.       Вроде, уже не так сильно заносит в крене...              ***              Я везунчик.       Едва отошел от многоэтажки метров на сто, как она, издав предсмертный вой, рухнула, как подкошенная.       Остановился.       Посмотрел на поднявшееся облако пыли.       Стянул шлем.       Помолчал.       И, натянув шлем обратно, поплелся дальше, постукивая тыльником приклада по пыльному асфальту.              ***              Путь был долгим.       Очень долгим.       Сложно идти быстро, когда сбоит вестибулярка.       Кренит и заносит.       Сбился со счета, сколько раз падал на ровном месте.       Рефлексы спасали.       Мать их.       Мягенько падал.       Хотя, пока лежал - малость отпускало.       Смотрел на облака.       Что ж, облака могут быть по своему красивы.       Главное - не заснуть, пока на облака медитируешь.       А то совсем конфуз получится.       А конфуз - это не наш метод.       Наш метод - пафосно превозмогать последствия собственной дурости.       Вот.       Поэтому, стиснув зубы, поднимаемся по стеночке, и ковыляем дальше.       До следующего падения.              ***              Автопилот - очень странный предмет.       Работает в любой ситуации.       И работает чётко.       Повторюсь.       Я везунчик.       Мне достался настоящий кошачий автопилот.       Улыбаемся и радуемся.       Хотя сейчас улыбаться не стоит.       Страшный я, как вчерашняя война.       До берлоги осталось всего ничего.       Пол этажа, и коридор до двери.       Стою, подпираю стенку.       Дышу.       И даже ни о чем не думаю.       Пока ковылял, поймал дзен.       Кайфую.       Хм?       Лифт заработал?       И кто же это приехал?       О, наш этаж.       Кажется, знаю.       Гы, щас будет явление Матросова народу...       Отлипаю от стенки и с энтузиазмом штурмую последние ступеньки...              ***              Воистину, картина получилась эпичная.       Детеныш.       Пиджаки.       Стоят перед открытой дверью, вполоборота.       Повернулись на звук стука тыльника по бетону.       А на другом конце коридора я.       С винтовкой вместо тросточки.       Прямо угадал с моментом появления из-за угла.       Тютелька в тютельку.       Лица у пиджаков... сложно описуемые.       Видимо, они только сейчас в полной мере осознали, с каким чудовищем столкнулись.       Девчонка же...       Буквально за секунды на лице промелькнули удивление, испуг, радость, тоска и... восхищение?       А дальше...       Девчонка развернулась и, проскользнув мимо сопровождающих, стремительным шагом направилась ко мне, под ошарашенными взглядами замерших истуканами пиджаков.       И, не дойдя буквально шага до меня, остановилась.       Окинула строгим взглядом с ног до головы.       И, рывком сделав последний шаг, уткнулась лицом в грудь, вцепившись тонкими пальцами в разгрузку на спине.       Как я устоял, тот еще вопрос...       Но устоял.       Выровнялся.       - Больше так не делай. - строго сказали мне в грудь.       В голосе... всё.       Вообще всё.       Полный букет соответствующих моменту эмоций.       Пробирает, скажу я вам.       Но смешок все равно вырывается наружу.       Аккуратно кладу ладонь на пепельноволосую голову в защитно-поглаживающем жесте.       - Ничего не могу обещать.       Не хочется мне детенышу врать. Чревато.       - Дурак. - сердито буркнули мне в грудь.       Снова усмехаюсь и опускаю голову, кладя щеку на макушку.       - Угу. Дурак.       Дивное наверное зрелище.       Грязное, пыльное, контуженное чудовище с винтовкой вместо костыля.       И обнимающее его хрупкое, нежное и наивное создание в школьной форме.       Очень... душевная сцена. Наверное...       Кошу взглядом на пиджаков.       У пиджаков осознание.       Они не дураки.       Дважды два сложить могут.       В отличии от всего остального NERVа, точно знают, в кого стрелял ангел.       И сделают ошибку, решив, что я был именно на той высотке, куда пришлось прямое попадание.       В их глазах, я, пусть потрепанный и контуженый, но переживший сильнейшую лобовую атаку ангела, теперь без скидок и мишуры, самый настоящий монстр.       Демон во плоти.       А говорить им, что всё было немножечко не так...       Не буду.       Пусть боятся.       - Вот так надо мир защищать.       Пиджаки вздрагивают и нервно поводят плечами.       Хмыкаю.       - Чтобы девки сами на грудь бросались.       С задержкой, пиджаки криво, но понимающе, усмехаются.       - Домой? - спрашиваю у детеныша.       - Угу, - согласно бурчат мне в грудь.       К чести мужиков, опомнились они быстро.       И, перехватив под плечи, довели до квартиры.       Дошёл.