За что ты меня ненавидишь?

Я вошла в дом. От устойчивого запаха перегара и сигаретного дыма затошнило. Подумать только, меня не было здесь с утра, а квартира выглядит заброшенной, будто в ней живёт один алкоголик. Надломленный смех за стеной заставил вздрогнуть. Два алкоголика. Как будто и без этого проблем мало. Злясь на отца, я влетела в комнату. — А вот и доченька пожаловала! — с хмельной улыбкой сообщил отец, сидящему напротив мужчине. Папа выглядел хуже некуда. Давно небритый, он не всегда был в состоянии самостоятельно принять душ, а о смене одежды приходилось напоминать в редкие минуты трезвости. Мужчина рядом выглядел под стать отцу. Вчера, вернувшись поздно, я не заглядывала в его комнату и в гостиную, сразу легла спать. Утром успела только прибраться на кухне. Выкинула пустые бутылки, вытряхнула пепельницу, открыла окна для проветривания в своей комнате. Но в гостиной творился ужас. Пустые бутылки валялись по всему полу, снова забитая окурками пепельница, диван, на котором спал, отец не застилал — бросил плед поверх постельного белья. — Да, пожаловала. — Я прошла к окну и открыла его настежь, жадно глотая свежий воздух. — Вам нормально в такой вони сидеть? Папа нахмурился. — Ты учить меня вздумала? Незнакомец рядом махнул рукой. — Не обращай внимания, Андрюх, они просто не понимают всю нашу боль и безысходность. — Вашу боль? Вашу грёбаную боль?! — воскликнула я. — Папа, сколько тебя просила, ну не пей ты так много! Всем тяжело, всем! Но пьёшь почему-то только ты один. Да и этот твой новый друг, тоже. Вот что такого случилось, чего ты не можешь пережить без бутылки?! Это был не первый раз, когда я пыталась объяснить отцу, что заливать горе алкоголем не выход. Будучи трезвым, он с этим соглашался, обещал найти работу и завязать с пьянкой, но вечер заканчивался, а с ним из его памяти стирались и обещания. Вот и в этот раз он гневно цыкнул на меня. — Не смей здесь орать. Ты сидела в своем Лондоне, и горя не знала. А сейчас явилась и жизни меня учить будешь? Молоко на губах ещё не обсохло. О да, папочка, я горя не знала, соглашаясь на любую работу, лишь бы тебе выслать деньги. Я горько усмехнулась. — У нас с тобой разные понятия о горе. Пап, ну перестань, пожалуйста. Зачем тебе это надо? Мы же разговаривали недавно, ты мне обещал. — Я подошла к ним, взяла бутылку и спрятала её за спину. — Давай заканчивать? Я сейчас это выброшу, а ты ляжешь спать, проспишься, и мы поговорим, ладно? В это время друг отца выхватил из моих рук бутылку, при этом разлив содержимое на блузку. Да, естественно, а зачем её закрывать, если перерывы между рюмками минимальные? Я чертыхнулась. — Твою мать! — Она ругается, — пожаловался он отцу. Папа отмахнулся. — Дочь, иди отсюда. Я застыла. — Куда идти, пап? — В комнату к себе, на работу, к матери — куда хочешь. — Он безразлично смотрел на меня. Черт. Как больно-то. — Пап, тебе это дороже? — Я кивнула на бутылку. — Ты же меня тоже потеряешь. И в этом сам будешь виноват. На глаза наворачивались слёзы. — Иди отсюда, я сказал! — рявкнул тот. Отец попытался встать, чтобы, видимо, лично сопроводить меня подальше из комнаты. Собутыльник подскочил и удержал его на месте, увещевая. — Андрюх, ты давай, это, не слушай её. Мала ещё слишком — указывать старшим. Ты лучше на вот, наливай. Он протянул бутылку отцу, и тот послушно её принял, опустился снова на диван и уже не смотрел в мою сторону. В очередной раз за этот день сдерживая слёзы, я вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. С меня довольно? Сегодня день каких-то громких слов и разборок. Я понимала, что не оставлю отца в такой ситуации одного, но как ему помочь, если он сам этого не хочет, и не слушает никаких убеждений? Если все обещания забываются в тот же день, если он спокойный до первой рюмки. Я зашла в комнату и прижалась спиной к двери. На случай, когда к папе приходили гости, я держала в комнате замок. Продела его в петлю, сделанную с помощью гвоздя, который помогал забивать Марк, два раза провернула ключом и наконец выдохнула. Марк тогда ещё недоумевал, зачем в собственном доме вешать замок. Я грустно улыбнулась. Человеку, который не жил в одной квартире с алкоголиком, этого не понять. Стоит ли упоминать, что дверь моей комнаты закрывалась на ключ и снаружи? Я опустилась на кровать, взглянула на часы. Есть ещё немного времени отдохнуть перед работой. Не смотря на переживания, как только голова коснулась подушки, я уснула.

***

Кирилл с друзьями подъехали к клубу. — Ну, рассказывай, зачем мы здесь? Саша положил локти на оба передних сидения и оглядел пустую парковку. Ваня, понимающий больше, усмехнулся. — Здесь что-то, что поможет обелить тебя в глазах Ульяны? — догадался он. Кирилл коротко кивнул. Разговор прервал телефонный звонок. Кирилл быстро взглянул на телефон. — Как никогда вовремя, — прокомментировал он. — Да, пап? — Сын, привет ещё раз. Хотел тебе напомнить, что сегодня вечером мы уезжаем. Планы изменились, работа требует нашего срочного присутствия. Кирилл вздохнул. — На неделю-полторы? Куда? — В Новосибирск. Кир, пообещай мне не влипать в неприятности? Я, конечно, предупрежу Илью, что ты можешь позвонить, и вытащить он тебя сможет, но мне не хотелось бы… — Отец, с последней моей «неприятности», как ты это называешь, прошло уже больше полугода. Может, хватит напоминать? Я не собираюсь делать ничего противозаконного. — А ты никогда не собираешься, — хохотнул отец. — Оно само как-то получается, не правда ли? Кир фыркнул. — Ира наготовила тебе там всего. И раз в два дня будет приходить домработница, — проинструктировал Дмитрий Олегович. — Понял-принял. Пап, там Илья не сильно занят? — А что такое? — мигом встревожился Дмитрий Олегович. — Нужно одну видеозапись раздобыть. Боюсь, если я приду сам, просто так не дадут посмотреть. Повисла пауза. — Ты опять во что-то влип? — напрягся его отец. — Нет, — замялся Кирилл. — Это связано с одним человеком. Возникло недопонимание, я хочу прояснить для себя кое-что. Дмитрий Олегович помолчал. — Позвони Илье, я никаких заданий ему не давал, должен быть свободен. Только обещай мне, что ты всё расскажешь, когда мы вернёмся. Кирилл вздохнул. — Да, расскажу, если все получится. — Без если, — жёстко заявил отец. — Иначе, никакой помощи от Ильи в своем загадочном вопросе ты не дождёшься. — Окей, без если. Всё расскажу. — Кирилл по-детски скрестил пальцы во время обещания. Дмитрий Олегович вздохнул. — Веди себя хорошо. Ира привет тебе передает. — Ей тоже привет, — тепло улыбнулся Кирилл. — Пока, пап. — Да, сын, можешь не скрещивать пальцы. Кирилл прыснул, и повесил трубку. Закончив разговор, он быстро набрал другой номер. — Да? — ответили ему. — Илюх, привет. Отца я предупредил, мне нужна твоя помощь, и он согласен. Илья засмеялся. — Правильно начал разговор. Рассказывай.

***

Марк, не торопясь, вышел из машины, и направился к зданию. В это время здесь ещё было тихо. Грохочущая музыка зазвучит через несколько часов, зал наполнится танцующими людьми, а за барной стойкой Ульяна будет смешивать коктейли посетителям и улыбаться. Он зашёл в небольшое помещение, где находился охранник. Перед ним стояли мониторы, и парень изредка поглядывал на них, отмечая обстановку в клубе и вокруг него. — Здорова, — Марк протянул руку Олегу. — Дядя тебя предупреждал? Охранник вздрогнул и приподнялся. — Привет! Да, предупреждал. — Олег умолк на мгновение, но продолжил. — Запись есть, только посмотреть её хотел не ты один. Марк удивлённо посмотрел на него. — Кто ещё тут был? Олег отвёл глаза. — Твой дядя сказал, что запись тебе нужна к пяти часам. Но не говорил, что её никто больше видеть не должен. А потом сюда зашёл Артур Константинович с каким-то парнем, и они попросили показать ту же запись, за вчерашний день. Поэтому… — С каким парнем? — выдавил Марк, уже зная ответ. — Я видел его здесь. И он есть на записи из клуба. Вчера у него и ещё одного посетителя была потасовка. Посетитель приставал к нашему бармену. Я передал Виталику, чтобы он вмешался, но тот парень уже со всем разобрался. Марк сжал кулаки так, что пальцы хрустнули. Соколовский. Как он умудрился попасть сюда раньше него? И почему отец лично сопроводил его сюда? — Покажи мне запись, — напряжённо попросил Марк. Охранник быстро поменял диск, отмотал на требуемое количество времени назад, и видеозапись включилась. Марк наблюдал, как парень вылетел из клуба, спотыкаясь, подошёл к бордюру, присел на него, начал вытирать кровь. Он запрокинул голову вверх, зажимая нос. Это продолжалось несколько минут. — Промотай. Включилась перемотка. И вот — из клуба вышла знакомая худенькая фигура, подошла к парню. — Стоп. Останови, — потребовал Марк. — Приблизь лицо. Его глаза округлились. — Алина?! Охранник хмыкнул. — У того парня, реакция была та же. Марк взлохматил волосы. — Сделай копию. Олег послушно записал часть записи на новый диск. — И он тоже сделал копию, — сообщил охранник Марку перед тем, как отдать диск. Марк чертыхнулся. У Соколовского были доказательства. Как и у него. — Понял. Спасибо. Не прощаясь, он вышел из помещения и, подумав, поднялся в кабинет к отцу. Не утруждая себя стуком, он быстро вошёл. Артур Константинович разговаривал по телефону. Он выставил ладонь и кивнул на стул напротив, показывая, чтобы сын не отвлекал от разговора. Марк сел. Потом встал, начал мерить комнату шагами. — Не мельтеши, — поморщился Артур Константинович. — Что случилось? — Отец, это как понимать? Почему ты показываешь записи наблюдения клуба Соколовскому? Артур Константинович приподнял брови. — А я вдруг стал должен перед тобой отчитываться? С минуту они меряли друг на друга взглядами. Потом Марк порывисто сел в кресло, и закрыл лицо руками. — Везде этот грёбаный Соколовский. Пап, ты не мог ему отказать? Отец нахмурился. — Что происходит? — Почему ты ему не отказал? — Марк! — повысил голос Артур Константинович. Тот пожевал губу. Ладно. — Я попросил дядю придержать запись для меня. Он сказал, что охранник её изымет. И к пяти часам я смогу её забрать. Артур Константинович сложил руки вместе, локтями уперевшись в стол. — Зачем тебе эта запись? Почему Кирилл не должен был её увидеть? Марк поморщился. — Потому что я думал, что там записан компромат на него. Рычаг давления. Если бы там было то, что я хотел, Ульяна бы поняла… — Опять Ульяна?! Сын, эта девушка тебе не пара, мы уже много раз это обсуждали. Не понимаю, зачем тебе всё это, но мне позвонил начальник службы безопасности Соколовского старшего, попросил показать запись Кириллу. Тот просмотрел, сделал копию и ушёл. — Не надо было этого делать, — вымученно произнес Марк. — Ты же сам меня учил, главное — дискредитировать врага в глазах того человека, от которого хочешь чего-то добиться. Я именно этим и пытался заниматься. — Марк! — Артур Константинович в шоке приподнялся. — Ты что творишь? Какая дискредитация? Это твои друзья. Ты совсем с катушек слетел с этой Ульяной? Когда ты обклеил комнату её фотографиями, я молчал. Когда ты отказался от возможности уехать в Англию на обучение, потому что ей, по твоему мнению, была нужна твоя поддержка, я тебя не заставлял, хоть это и было глупо с твоей стороны. Когда ты упросил взять её на работу к нам, я позволил это. Когда ты вызывался отвозить её домой после смен, я и на это тебе ничего не сказал. Но сейчас ты пытаешься меня убедить, что твоя одержимость — это нормально? Ты что творишь, сын? Марк подавленно усмехнулся. — Пап, если я позволю этому случиться, значит, всё было напрасно. — Да чему, этому, мать вашу? — вскипел Артур Константинович. — Она не должна быть с ним, — прошептал Марк. — Я слишком много сделал, чтобы этого не случилось. Артур Константинович ошарашенно смотрел на сына, словно видя впервые. — С кем — с ним? — С Соколовским, — будто выплюнул тот с ненавистью.