"Мы никогда не сдадимся"

      Она закрыла глаза. Впервые за день она смогла просто вздохнуть и вслушаться в тишину. Как много событий, их невозможно принять, с ними невозможно смириться. Осталось совсем чуть-чуть, ещё три дня, три трудных дня.       Но сейчас она разбита, она ничего не чувствует, как уже ничего не чувствуют её девочки. Саша и Камила прожили свои часы слёз, кажется, что столько сконцентрированного в одном месте страдания она не видела никогда в жизни. Аня сразу отказалась от эмоций и буквально спасла этим наставницу от сердечного приступа.       Как же она ненавидит эти Олимпиады, самое главное соревнование в жизни спортсменов из раза в раз приносят ей столько боли. Поскорее бы вернуться к нормальной жизни… домой…       Она пролежала, уткнувшись в подушку, минут 15. Перед глазами пробегали события не только сегодняшнего дня, но и всего последнего месяца. Это могло продолжаться всю ночь, но за одно мгновение звонок телефона вернул свою хозяйку в настоящее. — Алло, — сказала Этери чуть слышно. — Этери Георгиевна, откройте, пожалуйста, дверь, — прошептал голос в трубке.       Блондинка с трудом оторвалась от кровати и побрела в сторону входа в номер. Увидев гостя, решившегося на столь поздний визит, Этери несколько секунд не решалась заговорить. — Жень, как ты здесь…? — Я подружилась с правильными людьми, — улыбнулась в ответ брюнетка. — О! Это похоже на тебя, — так же расплылась в улыбке блондинка. — Я могу войти или, может быть, Вы выйдете? — Да, проходи, Женек. Не ожидала тебя увидеть здесь и сейчас.       Тренер пропускает внутрь свою спортсменку, сложно сказать «бывшую», потому что она её навсегда, затем предлагает чаю и получает решительное согласие. — Как Вы? — без лишних промедлений начинает Женя. Она не хочет делать вид, что надо держаться. Они так много событий пережили вместе, но такого в их жизни не было никогда. — Ну как сказать. Я ещё держусь, в принципе терпимо… — Этери мнётся и сомневается, потому что понимает, что проявление слабости даже в словах и даже при Жене могут её сломать. — Я переживаю за девочек, они очень сильные, но такие маленькие, и я это вижу… У меня уже заканчиваются слова, чтобы их утешить, и я боюсь… — последнее признание блондинка выдаёт на выдохе. Всё, она призналась в слабости, а этого люди не прощают. Не простит и Женя. В комнате воцарилась тишина. — Я Вас понимаю, мне тоже очень страшно. Мне было страшно всегда, а особенно тогда, когда Вас не было рядом… — Женя, ты самый сильный борец из всех, кого я знаю. — Это потому, что меня воспитали Вы, и Вы всегда находили правильные слова. Я только что была у девочек и поняла, как это сложно — найти правильные слова, — Женя тяжело вздыхает, а Этери наливает кипяток в приготовленные чашки. — Ты была у них? — Ага, с каждой посидела. — Как они? Что ты думаешь? — Они все хотят домой… — Очень их понимаю, — не даёт договорить девушке блондинка. — Да уж, — усмехается Женька. — - Вы знаете, что я завтра улетаю домой вместе с Камилой? — Да, мне сказали. Это хорошо. Сможешь ее поддержать? — Конечно! Мы сейчас с ней поговорили, и я думаю, что, наверное, она самый стойкий оловянный солдатик из всех «наших» солдатиков. Вы представляете, она уже шутит и смеётся! — Она неплохо держалась всё это время. То плакала, то смеялась. Надеюсь, что она сможет это принять и работать дальше… — на пару секунд Этери замолчала, а затем продолжила, — Я не понимаю, что может изменить повышение возрастного ценза в этом контексте. Они хотят сказать, что будь Камиле 17-18, она бы меньше переживала? Они бы посмотрели на Даниила Марковича… Он, по-моему, совсем не спал все эти дни… — Как кстати держатся Даня и Сергей Викторович? — Надеюсь, что они наконец-то уснули. Я не знаю, чтобы я делала без них. И похоже, что у них разбито сердце. — Как и у Вас… — Как и у меня.       Они сидят молча и смотрят на чашки с чаем. Психика обеих больше не может справляться с накопившимся стрессом. — Что тебе сказала Саша? — снова начинает говорить Этери. — Она подавлена и не хочет думать рационально… Я думаю, ей нужно время и отдых, как и мне тогда.       Блондинка резко встает и отходит в сторону кухни. Ей страшно вспоминать прошлое, сопоставляя его с настоящим, это будет чересчур даже для неё. — Скажите, а Вам было так же плохо? Тогда?.. Когда я не радовалась серебряной медали… — слышит Этери за спиной. — Нет. — уверенно отвечает тренер.       Женя не может справиться с болью внутри и встаёт из-за стола, чтобы попрощаться и уйти. Она уже четыре года пытается объяснить себе, что надо отпустить и принять. Надо. Но одного «надо» мало. — Это хорошо, — выдавливает из себя спортсменка и видит, что Этери резко разворачивается, чтобы посмотреть Жене прямо в глаза: — Мне было гораздо хуже.       Одна фраза выкачивает весь воздух из окружающего пространства. — Понимаешь, сейчас моё сердце разбито из-за моих спортсменок, из-за моих девочек, которых надо оберегать, пока не отдам их на руки мамам. А тебя я не могла «отдать». Я их тоже очень люблю, но не так… — блондинка делает быстрый вздох, — как тебя.       Женя с трудом сдерживает слёзы, но всё-таки одна предательница скатывается по щеке. Этери это видит и подходит, чтобы обнять девушку, она прижимает её так же, как тогда, олимпийский цикл назад. — Простите меня, пожалуйста… Простите, если сможете. — Ну-ну, это ты меня прости. Прости, Женёк…       Девушка ещё крепче утыкается в плечо своего тренера и больше не может сдерживать рыдания. Кажется, что именно в этот момент она отпускает свою историю, она смотрит на неё как бы со стороны и принимает, что жить с обидой на судьбу дальше не будет. — Ну ладно тебе, Женёк, не надо, а то сама разревусь, — вытирая девушке слёзы, говорит Этери. — И вообще уже поздно, а тебе завтра рано на самолет вставать. — Да, Этери Георгиевна, я пойду, спасибо Вам, — прижимается к женщине спортсменка в последний раз и направляется в сторону выхода. Тренер открывает дверь и гладит по плечу брюнетку, провожая. — Постарайся уснуть и больше не плакать. — Спасибо Вам… — повторяет Женя.