Песнь Стали и Пороха

03.02.299 г. от з.Э. Мейс Тирелл ехал к столице так долго, что весь зад отбил себе седлом, но все рано или поздно заканчивается. Наконец-то он увидел Королевскую Гавань. Увидел — и не смог сказать ничего членораздельного. Он молчал, пока вокруг него раздавались изумленные крики. — Боги милостивые… — выдохнул дядя Гормон, что прозвучало больше словами септона, чем речью мейстера. Рядом с ними ехали лорд Рован, лорд Флорент, лорд Тарли и другие знатные знаменосцы Простора. И все они застыли на месте при виде сгоревшего города. Стены Королевской Гавани устояли перед натиском Ланнистеров. На этом хорошие новости заканчивались. Они еще несколько дней назад увидели поднимавшиеся из-за горизонта огромные столбы черного дыма, но только сейчас смогли оценить то, что этот дым порождало. Все пространство между холмами Рейнис и Висеньи представляло собой сплошное пепелище. Мейс и раньше слышал донесения разведчиков о том, что пылает весь город, но заставлял себя надеяться на то, что их рассказы преувеличены. Оказалось, что они были приуменьшены. Там, где раньше сиял огромный купол Великой септы Бейлора, теперь возвышалась груда руин. «Простите нас», — думал он. — «Мы не успели…» Они молча спускались к берегу реки, все еще дыша запахом гари. Их уже дожидалась королевская галера «Горость Дрифтмарка», выкрашенная в ярко-белый цвет. Лорды поднимались на борт, храня гробовое молчание. Сейчас Мейс был очень рад тому, что оставил мать и дочь в обозе, который отставал от них примерно на день пути. Им такое видеть точно не стоило. Когда они переправились на другую сторону, их уже встречала группа рыцарей и оруженосцев, возглавляемая Гарланом. — Сын, — тихо сказал Мейс. — Ты как? — Все хорошо, отец. Мы победили, — ответил Гарлан, опускаясь на колено перед отцом и сюзереном. — Ланнистеры бегут на запад, поджав хвост. Такая новость должна была обрадовать, но никто не улыбался. Мейс Тирелл смотрел не на сына, а на ворота за его спиной. Они были разбиты, множество мертвых тел валялись на берегу, группы людей стаскивали их на телеги и увозили, но оставалось все равно очень много. Многие мертвецы были полураздеты или вовсе обнажены — мародеры добрались до них раньше похоронных команд. Мейс изо всех сил старался не сморщиться от доносившейся отовсюду вони. И понимал, что его сил не хватает. — Ваш сын храбро сражался, милорд, — сказал сир Марк Маллендор, стоящий рядом с Гарланом. — Он собственноручно убил лорда Крейкхолла и обратил Ланнистеров в бегство. Обезьянка, сидевшая на плече рыцаря, громко закричала, словно подтверждала его слова. Каким-то чудом этот зверек прошел через битву целым и невредимым. «Как так получается, интересно… Полгорода сгинуло в огне, а этот несносный зверь жив-здоров». — Обратил Ланнистеров в бегство, — тихо повторил Мейс. — Но какой ценой? Где Лорас? — С ним все хорошо, отец. Он в Красном Замке, с лордом Ренли. — А верховный септон? Гарлан замялся. — Должно быть, он был в септе, когда… — фраза осталась незаконченной. Все и так все прекрасно понимали, договаривать не было смысла. — А летающие люди? — настойчиво спросил Мейс. — Когда все закончилось, большая их часть ушла из города. Они направились обратно к Кольцу. Их посол остался в Красном Замке. — Что. Здесь. Произошло? — Мейса, наконец, прорвало, словно полноводный Мандер, сорвавший хрупкую плотину. — Как такое вообще допустили? Они сказали… Мне сказали, что они должны были потушить огонь… Не допустить такой катастрофы! — Они и потушили, отец… — Мне нужны ответы, — решительно сказал он. — На многие вопросы. Сир Гарлан и остальные вернулись к своим коням и поехали по Речной дороге. Ехали медленно, объезжая многочисленные следы битвы. Над головой продолжали кружить летающие машины чужаков, словно рой разъяренных ос. А на обугленной рыночной площади они увидели несколько наземных повозок, вокруг которых собралась толпа горожан и летающие люди бросали им сумки и свертки с едой и другими товарами. «Они позволили городу сгореть… А потом стали кормить выживших?» — Мейсу Тиреллу оставалось лишь поражаться такому странному поведению иномирян. Поездка до Красного Замка заняла час с лишним. Знамена Баратеонов все еще свисали с его стен, пусть многие из них были оборванными и обгоревшими. У стен валялись брошенные Ланнистерами тараны, некоторые из которых были украшены насадками в виде львиных голов. Но ни одни из ворот, кажется, не были пробиты, и их уже дожидалась небольшая свита лордов и рыцарей. Ни один из Ланнистеров так и не вошел внутрь замка, однако во внутреннем дворе стояло несколько самоходных повозок зеленого цвета и люди в такого же цвета одеждах охраняли их, подозрительно глядя на всех, кто проходил или проезжал мимо. Мейсу стало немного не по себе от их присутствия, но они не стали мешать делегации Тиреллов проезжать в замок. Они спешились, передали лошадей конюхам и стали подниматься в тронный зал. Галереи Красного Замка все еще представляли собой море прекрасных шелков и драгоценностей, а тронный зал был полон посетителей. Мейс ожидал увидеть здесь вернувшегося на престол Роберта, но на Железном Троне восседал Станнис, глядя на всех сверху вниз. Здесь же присутствовали четверо из семерых королевских гвардейцев. Пармен Крейн и Лорас Тирелл стояли по одну сторону трона, Ричард Хорп и Годри Фарринг — по другую. Мейс с облегчением убедился, что его младший сын действительно выглядит невредимым, не считая свежего пореза на щеке и синяка под левым глазом. За столом Совета собрались почти все. Лорд Ренли сохранил место мастера над законами, он сидел так, словно ощущал сильное неудобство и изо всех сил пытался это скрыть. Рядом с ним устроился сир Имри Флорент, сменивший Станниса на посту мастера над кораблями. Дальше он сразу узнал великого мейстера Пицеля, который выглядел куда более старым и усталым, чем обычно. Два кресла пустовали — одно из них принадлежало деснице короля, которым был Станнис, другое ему самому, как новому мастеру над монетой. Последнее место занимала женщина, с которой он ни разу не встречался, но много о ней слышал. В основном слышал плохое и просто пугающее. Красная женщина сполна оправдывала свое прозвище. Она была с головы до пят облачена в алые и багряные цвета. Ее лицо с бледной кожей и жуткими красными глазами было пугающим и в то же время странно красивым. Она не отрывала от него взгляда с того момента, как он вошел в зал и Мейс старался, как мог, не обращать на это внимания. Он до сих пор не мог поверить в то, что лорд Станнис доверил этой женщине самые сокровенные тайны короны. Иноземке. И, по слухам, колдунье… И все же он напомнил себе о том, что асшайка, по крайней мере, родилась в этом мире, в отличие от людей в зеленых одеждах и с неизвестным оружием, явившихся в Красный Замок по собственной воле… Он заставил себя не думать об этом. Перед троном на коленях стояла длинная вереница мужчин. Сир Барристан стоял перед одним из них, положив меч ему на поечо и что-то говорил. Глашатай прокричал имя и титул Мейса, трубачи сыграли приветствие, церемония посвящения прервалась на секунду, потом снова продолжилась. Мейс постоял некоторое время, слушая, как глашатаи перечисляют подвиги коленопреклоненных людей перед тем, как лорд-командующий Королевской гвардии даровал им рыцарские титулы. Неподалеку Мейс разглядел делегацию из иного мира, среди которых был и посол Файфилд. Австралиец приветственно кивнул ему, но лорд Тирелл не ответил ему тем же. Награждать сегодня пришлось много кого. И сир Барристан нескоро смог вернуться на свое место возле трона. Ренли обратился к лордам Простора, пытаясь улыбнуться, но у него не получилось. Глашатай во второй раз перечислил титулы Мейса, пока тот приближался к трону. — Лорд Мейс Тирелл из Хайгардена, Верховный лорд Мандера, Верховный маршал Простора, защитник Марок, Хранитель Юга и королевский мастер над монетой! Мейс остановился перед столом Малого Совета, собравшись с силами, поклонился деснице короля. Станнис, как всегда мрачный, кивнул ему в ответ. — Лорд Мейс Тирелл. Город благодарен вам за помощь, — объявил десница. — Без войск Простора Тайвин Ланнистер мог бы сжечь этот город дотла. «Вот, значит, как они теперь это преподносят…» — иронично подумал Мейс, но, разумеется, не стал говорить этого вслух. — Благодарю вас, лорд десница. Мне очень жаль, что мы не смогли прибыть на помощь раньше. — Тем не менее, милорд, в знак призвания вашей неоценимой помощи, Малый Совет считает нужным присвоить вам титул Спасителя города. И я хочу знать, если ли что-нибудь, о чем вы хотите попросить его милость? Все, что мы можем вам дать, вы получите. — Благодарю вас, лорд десница, — повторил Мейс. Первым, что пришло ему в голову, была мысль о Маргери, но что-то подсказывало ему, что момент сейчас не самый подходящий. — Сегодня я хотел бы просто занять место королевского мастера над монетой. — Пусть будет так. — Еще я бы хотел добавить, что битву выиграл не столько я, сколько мой отважный сын Гарлан. Именно он вел авангард войск Простора. И это он разбил Ланнистеров на северном берегу реки. Немало людей уже рассказали мне о том, как храбро он бился. — Я тоже об этом слышал. Хорошо, милорд, ваш сын получит награду, достойную его свершений и соизмеримую с его усилиями. Как и все, кто прибыл нам на помощь в час нужды. — Благодарю вас, лорд десница, — в третий раз повторил Мейс. Он еще раз поклонился, обошел стол Совета и занял свое место. Один из оруженосцев поднес ему чернильницу и бумагу. И дела пошли своим чередом. Воины, отличившиеся в сражении, продолжали получать свои награды и титулы. Молодой оруженосец, убивший двух рыцарей Ланнистеров, получил коня из королевских конюшен. Тяжелораненому солдату, спасшему лорду Карону жизнь, были предоставлены земли в окрестностях Ночной Песни и пожизненный пенсион, а его детей обещали взять пажами при королевском дворе. Около полудня в зал стали заводить знатных пленников. Сир Лайл Крейкхолл, оглушенный и плененный в том самом бою, где погиб его отец, вышел первым. Он был закован в цепи, его лицо выражало гордость и непокорность, но когда Станнис предложил ему преклонить колено, тот так и сделал. Следом за ним опустились на колени еще трое рыцарей дома Крейкхоллов, после чего их расковали и обещали комфортное содержание в ожидании, пока Запад выкупит их. И с сиром Форли Престером из Пиршественных Огней все прошло точно так же. И с племянниками Лео Леффорда из Золотого Зуба тоже. Но не все пленники так легко признавали поражение. Мейс не сразу узнал сира Балмана Берча, супруга леди Фалисы, наследницы Стоквортов. Его лицо превратилось в кровавую лепешку, а одна из перебинтованных рук, очевидно, была сломана. Но даже в таком состоянии он продолжал вырываться и кричать, пока солдаты Фоллардов тащили его к трону. — ЛЖЕЦЫ! ВЫ ВСЕ ПРОКЛЯТЫЕ ЛЖЕЦЫ! ВАШ КОРОЛЬ САМОЗВАНЕЦ! САМОЗВАНЕЦ, КОТОРЫЙ КУВЫРКАЕТСЯ В ПОСТЕЛИ С ДЕМОНАМИ! Станнис не слушал. Он так же спокойно спросил, готов ли сир Балман преклонить колено перед законным правителем Семи Королевств. Сквозь вопли пленника его едва было слышно, а сам сир Балман не удосужился дать ответ и продолжал орать. Тогда Станнис предложил ему сделать выбор между смертью и Стеной. И когда не получил ответа и на этот вопрос, сделал выбор сам. Сира Балмана утащили обратно в Черные камеры. Завтра ему предстояла встреча с сиром Илином. То же самое было и сиром Теоданом Уэллсом, который еще несколько дней назад называл себя Великим капитаном Сынов Воина. Станнис объявил этот орден незаконным, ссылаясь на указ, подписанный двести с лишним лет назад. Теперь все взятые в плен Сыны Воина стояли перед ним. Их было больше двадцати человек, но только трое согласились преклонить колени. Еще четверо выбрали Стену. У сира Илина завтра будет много работы. Вскоре после полудня Станнис встал с трона и объявил, что на сегодня дела закончены. Мейс вместе с остальными членами Малого Совета вышел из-за стола и пошел за лордом-десницей в дверь в задней части тронного зала. Следом за ними двинулся Гарлан и несколько лордов Простора. Когда он приблизился к Станнису, десница заговорил тихим голосом, так, чтобы его слышали только они двое. — Благодарю вас, лорд Тирелл, за ваше своевременное прибытие. Мастер над монетой — лишь первая награда, которую получит ваша семья. — Еще раз благодарю вас, лорд десница. — Нам еще многое предстоит обсудить. — Это верно, — Мейс огляделся, чтобы еще раз убедиться, что их никто не услышит, и добавил совсем тихо: — И первое, что я бы хотел узнать… Где король? Почему не он вершил сегодня суд? — Король оправляется от ран, полученных в бою. — Каких еще ран? — Мейс почувствовал нарастающее внутри него беспокойство. Оглянулся на лорда Ренли, который выглядел так, словно его это вообще не касалось. — Тех, что он получил на поединке с Джейме Ланнистером, — мрачно ответил Станнис. Тиреллу показалось, что он услышал легкую горечь в его тоне. — Но мне сказали, что он победил… Что сир Джейме был убит или умер от ран, а король… — Да, мы тоже так думали. Но Роберт тоже был ранен. Поначалу рана казалась легкой… — Станнис оборвался на полуслове, а Мейс тревожился все больше. — Тогда я бы хотел увидеть его милость как можно скорее, — с этим он обратился не к деснице короля, а к дяде Гормону, который шел вместе с ними из тронного зала. — Я привел с собой нескольких мейстеров, надеюсь, они смогут помочь, — это он сказал уже Станнису. — У нас уже есть мейстеры, которые ухаживают за королем. Он покоится в башне десницы. Не говоря больше ни слова, Станнис пошел дальше. Королевские гвардейцы, члены Малого Совета и лорды Простора последовали за ним. Через несколько минут они уже поднимались по крутой лестнице башни десницы. К тому времени, когда они добрались до нужной комнаты, Мейс совсем запыхался. Возле покоев стоял сир Мендон Мур — обычно здесь жил сам десница, но теперь в них разместился король, до тех пор, пока крепость Мейгора не приведут в состояние, достаточное для того, что там можно будет жить. Большинство остались снаружи, в комнату вошли только Станнис, Ренли, Гормон и Мейс. Роберт Баратеон лежал на широкой кровати, застеленной одеялами. В углу горел камин. Один из помощников мейстера поправлял влажную чистую тряпку на лбу короля. Роберт тяжело дышал, даже, кажется, пытался что-то говорить, но пребывал в каком-то полубреду. Когда Мейс Тирелл подошел поближе, он сразу почувствовал запах. Тот самый запах, который он не чувствовал довольно давно, после одного сражения — но он хорошо его запомнил. Запах разложения. Дядя Гормон повернулся к Станнису, на его лице был слабо скрываемый страх. — Рана. Она гноится, милорд. — Мои мейстеры сказали то же самое. — Но это значит, что король… — Мейс осекся, глядя на Роберта и ощущая нарастающее внутри отчаяние. — Есть ли хоть какая-то надежда? Ему никто не ответил и он вынужден был задать еще один вопрос: — А как насчет летающих людей? — Они сказали, что не могут ему помочь, — ответил Станнис. — Сказали, что Роберт сам сделал свой выбор, приняв вызов на поединок. Что они уже исцелили его после того, что они сочли несчастным случаем. А эту рану он получил по собственной вине. А значит, они не чувствуют себя обязанными ему помогать. — А еще за казнь детей Ланнистеров, — нарушил молчание Ренли. — Я слышал, молва об этом распространилась в их мире очень широко… И они были очень недовольны. — Так они не могут помочь… или просто не хотят? — настойчиво спросил Мейс. — Объясните, милорды! Повисла тишина. — Они не станут, — ответил Ренли. — И этого достаточно. Их посол в довольно резкой форме сказал мне, что после того, что Роберт совершил, они отказываются считать его цивилизованным человеком. Для них он отныне — дикарь и варвар… недостойный их помощи. А я ведь пытался его отговорить… — Что сделано, то сделано, — отрезал Станнис. — Роберт был полон решимости отомстить. Серсея поступила с ним хуже, чем он с ней, но у нее хватило ума не устраивать из этого зрелище. Теперь нам остается положиться на наших собственных целителей, чтобы спасти его. Несколько мгновений они стояли молча. Мейс пытался понять, что же делать дальше. День, который он пытался считать победным, все меньше казался таковым. — Лорд десница, — обратился он к Станнису. — Мы можем поговорить с вами наедине? Станнис кивнул. Они вдвоем спустились на этаж ниже, где находился кабинет десницы короля. Мейс огляделся. Он несколько раз бывал здесь, когда этот кабинет занимал лорд Аррен. Потом он перешел к лорду Старку, правда ненадолго. Теперь им владел человек, которому он, Мейс Тирелл, сдался после безуспешной осады Штормового Предела. Надолго ли, интересно? Станнис запер дверь и сел за стол. Предложил лорду Тиреллу бокал вина и тот его принял. Затем налил и себе тоже. Выпили. Помолчали. Верховный лорд Мандера пытался привести мысли в порядок. Станнис смотрел на него, ожидая, что он заговорит первым. Молчание затянулось и первым сдался все-таки Мейс. — Вы правы, милорд десница, когда сказали, что нам нужно многое обсудить. — Это так. Что ж, теперь мы здесь, вдали от посторонних глаз и ушей. Я не вижу смысла откладывать. Мейс кивнул. — Странная штука судьба, не так ли? Когда-то я осаждал вас в вашем собственном замке. А теперь мы сидим друг напротив друга и спокойно беседуем под хорошее вино… Некогда заклятые враги, а ныне ближайшие союзники. — Так устроен мир, — просто сказал Станнис. — Не думайте, что я забуду, как вы пировали за нашими стенами, пока мы жевали крыс и старые сапоги. Но это не значит, что я сохранил на вас злобу, милорд. Вы выполняли свой долг, как я выполнял свой. — Действительно. А вы не думали, что именно ваше упорство стало решающим вкладом в победу над Драконами? Каждый солдат, что пировал под вашими стенами, не оказался на Трезубце в решающий момент. Может, именно их не хватило принцу Рейгару для победы? А если бы армия Тиреллов не стала осаждать Штормовой Предел, а присоединилась к войску принца… Возможно, история пошла бы по иному пути. — Я не сомневаюсь в этом, милорд. Снова повисла тишина. Мейс думал, как бы начать разговор на столь деликатную тему. Он знал, что слова придется подбирать очень тщательно. — Я слышал, что верховный септон мертв. — Я тоже. — От септы Бейлора осталась груда руин. Это катастрофа, лорд Станнис. Не надо заблуждаться. Поле битвы осталось за нами, но эта победа принесла с собой катастрофу. — Я знаю, что нам нет причин праздновать, милорд. — Да, мы прогнали Ланнистеров, но… Что будет, когда королевство узнает, что здесь произошло? Многие из лордов, пришедших со мной, чтут богов. Да и другие тоже… Вы слышали о войске, идущем из Староместа? — От Хайтауэров? Я слышал, что они примерно на две недели отстают от остальных ваших лордов. — Я бы не стал называть их нашими, лорд десница, — скривился Мейс. — Я получил письмо от Уилласа из Хайгардена. Ими командует мой шурин, сир Бейлор. Уиллас писал, что в его окружении несколько Праведных. И Сыны Воина. — Сколько людей он ведет? — тут же напрягся Станнис. — Восемь тысяч. Может, больше. — Даже если предположить самый худший вариант, что Ланнистеры объединят силы с ним и вернутся… Нас все равно намного больше, — пренебрежительно сказал Станнис. — Милорд десница, — отчаянно возразил Мейс. — Тут дело не в одной только численности. Хайтауэры — самые богатые и влиятельные наши вассалы. И если они повернут оружие против нас… Это будет война Простора против Простора. Я не могу этого допустить. Лицо Станниса окаменело. — Ложь Ланнистеров отравила половину государства, милорд. Они управляли людьми, ссылаясь на веру. И многие благочестивые лорды прислушались к ним. Гансер Сангласс повернул против меня. Братья Морригены — против моего брата. Теперь настала очередь Хайтауэров. — Междоусобная война в Просторе — последнее, чего я хочу, — не уступал Мейс. — Мы должны найти способ договориться с Хайтауэрами миром. Возможно, отстроить Великую септу. — Если вы найдете на это деньги, — Станнис выделил слово «вы». — Или Хайтауэры решат сделать это сами, если им так это важно. Или если летающие люди кинут нам милостыню. Порой мне кажется, что их щедрость поистине безгранична… до тех пор, пока ты им нравишься, — последнее слово Станнис буквально выплюнул, затем глотнул вина, словно хотел смыть неприятный привкус. Он посмотрел в окно, выходящее на обгоревшую крепость Мейгора, стены и реку за ними. — Праведные выберут нового верховного септона. Как всегда. Надеюсь, этот хотя бы сохранит здравый ум. — Я тоже надеюсь. Но мы должны постараться не допустить новых оскорблений веры и верующих. Если нам придется воевать с ними и с Ланнистерами… Это будет полный кошмар. — Серсея на это и рассчитывала. Мейс кивнул. Он допил свое вино и налил себе еще, думая уже о новом деле. — Вы, несомненно, знаете, милорд десница, что мы намеревались… и вкладывали очень большие надежды в брачный союз между нашими великими домами. Если Серсея действительно возлежала с Цареубийцей… Тогда дети королевы и в самом деле могут быть признаны бастардами. А их брак так или иначе будет расторгнут. И Роберту нужна будет новая жена… — он сделал паузу, давая возможность Станнису обдумать его слова. — Моя дочь Маргери недавно справила свои шестнадцатые именины и вы во всех Семи Королевствах не найдете никого краше нее. Мы надеялись, что за победой последует королевская свадьба. — Да, милорд. Я слышал об этом. — Но теперь я вижу короля, лежащего при смерти. — Я понимаю, к чему вы клоните. Я и сам много об этом думал с тех пор, как узнал об этой договоренности. — Могу я узнать, к чему вы пришли? — Когда Роберт умрет, королем стану я, — Станнис говорил это как о совершенно очевидной вещи. — Я уже женат и сына у меня нет. Но есть дочь. Ширен… она еще совсем юна. И я, увы, не могу сказать, что она так же красива, как ваша Маргери. Вы наверняка знаете, что случилось с ней в детстве. Мейс Тирелл старался сохранить спокойствие на лице, но подозревал, что ему не удалось скрыть своих истинных чувств. — Да, знаю. Серая хворь… — Она редко убивает детей, а те, кто пережил болезнь, становятся невосприимчимыми к ней и при этом не могут заражать других — это, я уверен, вы тоже знаете, — продолжал Станнис. — У вас есть не только дочь, милорд, но и трое сыновей, верно? Лорас вступил в Королевскую гвардию, Гарлан уже женат, но ваш старший сын Уиллас, который правит Хайгарденом в ваше отсутствие, все еще холост… как и моя дочь. Мейс моргнул — такого он точно не ожидал. Почему-то подобный вариант ни разу не приходил ему в голову. Нет, разумеется, он давно обдумывал потенциальные партии для Уилласа — как-никак, он был его наследником. Не проходило и месяца без того, чтобы кто-то из его вассалов со всей присущей им деликатностью затрагивали этот вопрос. Но он до сих пор всем отказывал. Гарлан — он да, он нашел себе жену из дома Фоссовеев. И они прекрасно друг другу подходили. Что до Лораса… Для таких, как Лорас, Королевская гвардия была, пожалуй, лучшим местом. Станнис внимательно смотрел ему в глаза и лорд Тирелл понял, что молчит уже слишком долго. — Моему сыну уже далеко за двадцать… — осторожно начал он. — А Ширен… — Девять. Да, она еще девочка. Я не скажу, что они будут идеальной парой, но у нее доброе сердце. Придется, конечно, подождать несколько лет, прежде чем их брак будет осуществлен. И если у меня не родится сын, моей наследницей будет она. Ширен станет королевой, Уиллас — королем-консортом, а их дети будут править после них. — Вы предполагаете, что на Железный Трон можно усадить женщину? — недоверчиво поинтересовался Мейс. — Прецеденты… бывали разные, — нахмурился Станнис. — Мы оба хорошо знаем нашу историю. Таргариены запретили женщинам наследовать престол после Танца Драконов. Но времена меняются. Таргариенов больше нет. Мои собственные претензии на трон… как и моего брата, — тут же добавил он, — происходят от бабушки Рейль, дочери Эйгона Пятого. Мне кажется, этого достаточно для возвращения в практику андальских законов о наследии, в которых дочь предшествует брату. — Я… Думаю, вы правы, — кивнул Мейс. — Хотя кое-что остается под вопросом. Если бы их союз состоялся… Чье имя взяли бы их дети? Станнис задумался. — Если учесть то, что Ширен происходит из королевской семьи, мне кажется уместным брак по женской линии. Все королевство признает имя Баратеонов как законных правителей Семи Королевств. Мейс помедлил перед тем, как спросить: — А если леди Селиса все-таки благословит вас сыном? — Да, — снова задумался Станнис. — Это было бы… серьезным осложнением. Но я могу подписать указ, в которой объявлю Ширен своей единственной наследницей. Или же мы можем обсудить помолвку моего сына с дочерью дома Тиреллов. Есть много решений, милорд. Есть из чего выбирать. — Вы правы, лорд десница, — согласился Мейс. — Предлагаю вернуться к этому разговору позже… Но я бы не стал отбрасывать и тот вариант… в котором король Роберт выживет. — И мы будем молиться, чтобы так оно и было, — тут же отозвался Станнис без какого-либо намека на теплоту в голосе. — Тем не менее, я предлагаю рассмотреть мое предложение как можно скорее. Вне зависимости от того, будет Роберт жить или нет, нам надо сплотить королевство, и как можно быстрее. Тайвин Ланнистер проиграл эту битву, но это не тот человек, который так просто сдается. — Правда? Но если дети Серсеи погибли… Станнис неловко отвел взгляд. — Джоффри мертв и Томмен, вероятнее всего, тоже. Но наши источники… сообщают, что Мирцеллу Хилл видели в лагере ее деда незадолго до того, как они отступили от города. — Мирцелла? — удивленно переспросил Мейс. — Она жива? — Мне так сообщили. И пока она жива, живы и претензии Тайвина на престол. Мы выиграли эту битву, и эта победа была действительно великой, милорд, но война все еще продолжается. Несколько моих знаменосцев и лорды Штормовых земель сейчас преследуют лорда Тайвина. Готовы ли воины Простора присоединиться к ним в этом начинании? — Безусловно, лорд десница, — решительно кивнул Мейс. — Многие из наших воинов раздосадованы тем, что им не удалось пролить кровь врага. Они рвутся в бой. — Прекрасно. Нам потребуется время на восстановление сил и подтягивание резервов. Предлагаю отправить войско на запад в течение трех дней. Я уже отправил воронов Роббу Старку и Эдмару Талли и приказом как можно скорее идти на юг. Если они поспешат, они перережут Золотую дорогу раньше, чем Тайвин доберется до своих земель. Он будет отрезан от Запада. Мы поймаем его в тиски. Если нам удастся разгромить его армию и захватить Мирцеллу, с войной, наконец, будет покончено. Мейс снова кивнул и отхлебнул еще вина. А дальше, покончив с ключевыми вопросами, они стали обсуждать детали. Командующим войсками, направленными в погоню за Ланнистерами, недолго думая, решили назначить Рендилла Тарли, пока сам Мейс и Ренли оставались здесь, при дворе, в Малом Совете. Потом Станнис вытащил из ящика стола несколько карт и они почти двадцать минут рисовали новые границы между Простором и Западными землями, сдвигая ее кое-где на дюжину лиг к северу. Потом они обсуждали новые назначения и награды. Потом — восстановление Королевской Гавани после пожара. Потом — летающих людей, которые снова обосновались в столице и явно не собирались из нее уходить, зато каждый день выдвигали новые требования… Эта встреча была для Мейса Тирелла… нет, не самой продуктивной за последние годы. Она была самой продуктивной за всю его жизнь.