Кейл в Хогвартсе или бедный ублюдок

      За окнами Хогвартса лил дождь, Кейл знал, что он будет, но это не делало его менее раздражающим. Этот звук, что появлялся от ливня каждый раз, когда подходишь к окну только усиливал головную боль, что так и била по разуму красноволосого в последнее время всё больше и больше. Хенитьюз, естественно, поставил заклинание, что подавляет звук из вне, в комнате, только вот проблема была в том, что он не был в ней. «Неужели они не могут выгнать Пивза или найти способ его укрощать на несколько часов? Это было бы логично, особенно если знать, что он тут давно. Неужели не было инцидента, когда его шутка вышла из под контроля?» — закатывая глаза и наблюдая за тем, как Раон развлекался постоянно останавливая полтергейста заклинаниями, чтобы, когда приедут ученики, тот не напакостил, подумал Кейл.       До прибытия юных волшебников оставалось всего ничего, около пары минут, так как красноволосый уже видел в окнах первые кареты, запряжённые фестралами. Естественно, он не стал говорить никому, что он видит этих созданий, так как это вызвало бы вопросы. Сына Кейл тоже попросил не показывать, что видит их, кратко рассказав в чём дело.

***

— Раон, мы по нашей выдуманной истории даже не должны подозревать о существовании этих «лошадей», — найдя подходящий момент, когда никто за ними не следил, предупредил Кейл, притворяясь, что поправляет сыну рубашку.       Раон, естественно, был заинтересован этим, в его глазах так и читался интерес. Он буквально умолял рассказать отца подробнее. — Хааа, — протяжно выдохнул красноволосый, а потом пояснил максимально кратко. — Эти лошади зовутся фестралами, их видят лишь те, кто наблюдал за смертью других людей. А мы должны притворяться максимально невинными, что значит мы, хотя ты в особенности, вообще не должны знать или считать глупой выдумкой. Я тебе дам почитать о них позже, хорошо?       Дракончик серьёзно кивнул, а потом, убрав от себя руки Кейла, невозмутимо прошёл вперёд, будто за окном не было никакого фестрала, поедающего какого-то незадачливого мышонка. В прочем, за ним скоро пришёл Хагрид, уводя фестрала в загон.

***

— Раон, скоро здесь будут дети, выгоняй Пивза, — сказал Кейл, безучастно смотря на бегущих под ливнем учеников, что пытались закрыться хоть чем-нибудь.       Честно говоря, парня иногда удивляло то, что те не используют заклинания в такие моменты, это ведь значительно бы облегчило им жизнь.       А ребёнок тем временем уже отточенным движением отправил в полтергейста несколько заклинаний, из-за чего тот поспешил убраться, злобно и разочарованно что-то крича, так как шалость не удалась. К его чести, он попытался кинуть в черноволосого ребенка несколько бомбочек с водой, чтобы тот отстал, но Раон просто незаметно забрал их в своё карманное измерение. Кейл поморщился, предпочитая не думать, зачем те ему понадобились.       Уже через пару минут в Хогвартс вбежало несколько первых учеников, что наконец добрались до желаемой сухости. Кейл вздохнул и попросил их встать в очередь, а потом занялся своим заданием, а именно сушкой их одежды с помощью нескольких заклинаний. Те благодарно закивали и поспешили в Большой зал. «Почему бы им не сделать это самим или не поставить кого-нибудь из учителей? Сейчас заняты только Макгонагалл и Хагрид, так в чём проблема? Между прочим, если бы Раон был обычным ребёнком, мне бы за ним нужно было бы следить…» — печально подумал красноволосый, прося новую группу учеников также встать в очередь.       Вскоре детей стало очень много, так что Кейлу с началом очереди пришлось подвинуться, чтобы все уместились под крышей. Хенитьюз уже давно стал сушить их группами, чтобы было быстрее, а то так можно простоять тут целый час и даже больше, что было нежелательным. «Мне кажется, что это всё-таки слишком опасно, переправлять первокурсников через озеро с разными морскими тварями, особенно в такую погоду. Уж если бы делали такую традицию, то делали бы для выпускников… Не уж то не было случаев, когда кто-то тонул в озере? За ними же следит всего один взрослый волшебник, которому запрещено использовать магию, и, ну допустим, кальмар, который не блещет интеллектом!» — покачал головой красноволосый, прося подойти ближе ещё одну группу учеников. — Хей, Кейл! — вдруг оклинул его знакомый голос Джорджа. — Тебе помочь?

***

      Опасно кренясь под резкими порывами ветра, кареты миновали ворота со статуями крылатых вепрей по бокам и заскрипели по длинной дороге к вершине холма. В окно Гарри видел всё ближе и ближе надвигающийся замок. Множество его освещённых окон расплывались и мерцали за плотной завесой дождя. Когда их карета остановилась перед громадными парадными дверями из резного дуба наверху каменной лестницы, небо перечеркнула вспышка молнии. Те, кто оказались впереди, уже торопились забежать в замок. Гарри, Рон, Гермиона и Невилл спрыгнули на землю и тоже помчались по ступеням, переведя дух лишь под сводами освещённого факелами холла с его величественной мраморной лестницей. — Вот это да! — Рон потряс мокрой головой, вода лила с него в три ручья. — Если это продлится, того и гляди озеро выйдет из берегов. Я вымок насквозь! — Что это за очередь? — удивилась Гермиона, игнорируя восклицания Рона и указывая на скопление людей перед собой.       Какой-то старшекурсник из Когтеврана повернулся к ней и ответил: — Насколько я узнал от других учеников, это очередь на сушку одежды, чтобы мы не запачкали пол и не заболели.       Девушка благодарно кивнула ответившему. Ей казалось логичным, что так должно и быть, хотя она и была зла на ленивых старшекурсников, что могли высушиться самостоятельно, но предпочли воспользоваться услугами другого человека. Было кристально ясно, что это было устроено только для тех, кто не мог высушить себя из-за незнания. Гермиона вздохнула и помогла себе и друзьям высушить мантии, а потом на удивлённый взгляд Рона сказала: — Идём, нам незачем ждать, ведь очевидно, что можно пройти и так, если сможешь избавиться от воды сам.       Девочка направилась вперёд, огибая очередь. Невилл, Гарри и Рон пошли за ней, отряхнув свои мантии от странных осадков после этого заклинания.       Уже подходя к началу цепочки из людей, они заметили знакомые шевелюры. Одна из них была кроваво-красной, а другие две рыжие. — Это Фред и Джордж? — не веряще потирая глаза, задал риторический вопрос Рон. — Профессор Хенитьюз, — остолбенев, прошептал Гарри.       Невилл просто в недоумении смотрел на всю эту картину, не особо понимая в чём тут дело. Да, близнецы обычно таким не занимались, но все видели, что Кейл и эти двое хорошо ладят, так что можно было бы предположить, что такое возможно. — Вы чего застыли? — обернувшись, спросила Гермиона, что явно старалась не лезть в чужие дела, а добраться поскорее до стола, чтобы не опоздать. Тем более очереди почти не осталось, а это означало, что почти все уже заняли свои места и скоро прибудут первокурсники.       Невилл поспешил догнать подругу, его примеру последовали и Гарри с Роном. Хотя обоим не терпелось высказать свои мысли, они придержали их до входа в зал.       Большой зал был, как всегда, великолепно подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживлённо переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Гарри, Рон и Гермиона, пройдя мимо слизеринцев, когтевранцев и пуффендуйцев, уселись вместе с остальными за гриффиндорский стол рядом с Почти Безголовым Ником — факультетским привидением. Ник, жемчужно-белый и полупрозрачный, сегодня вечером был одет в свой обычный камзол, но зато с необъятных размеров плоёным воротником, служившим одновременно и праздничным украшением, и гарантией того, что его голова не станет уж слишком шататься на не до конца перерубленной шее. — Добрый вечер, — улыбнулся он друзьям.       Распределение первокурсников по факультетам проводилось в начале каждого учебного года, но, по странному стечению обстоятельств, Гарри не присутствовал ни на одном, кроме своего собственного, так что ему хотелось взглянуть на церемонию.       Невиллу пришлось присесть в другой части стола, но он не был сильно расстроен. Поэтому паренёк лишь помахал друзьям, удаляясь, чтобы сесть ближе к старостам, так как там осталось несколько свободных, а самое главное безопасных от розыгрышей, мест.       Тут за столом раздался слабый и дрожащий от волнения голос: — Эгей, Гарри!       Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя, хотя скорее тут подошло бы слово «Идол». — Привет, Колин, — настороженно отозвался Гарри, стараясь закончить поскорее этот разговор, Колин всегда был через чур надоедлив и фанатичен. — Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Дэннис! — Эээ… ну… это хорошо, наверное, — пробормотал Гарри. — Он так волнуется! — Колин едва не подпрыгивал на месте. — Надеюсь, он попадёт на Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри? — Ммм… хорошо, ладно, — согласился Гарри и снова повернулся к Рону, Гермионе и Нику.       Криви взволнованно что-то начал говорить своему несчастному соседу, который явно пожалел, что выбрал именно это место, чтобы сесть. Поттер мог лишь посочувствовать не более, так как он спас его от этого фанатика. — Вы же тоже это заметили, да? — тем временем тихо прошептал друзьям Гарри. — Да, — протянул Рон, странно смотря на двери Большого зала. — С Фредом и Джорджем явно что-то случилось, они бы ни за что в жизни не стали бы просто так помогать учителям выполнять их работу…       Поттер удивился, он хотел поговорить о совершенно другом, поэтому уже открыл рот, чтобы указать на совершенно очевидную для него вещь друзьям, но Гермиона его перебила: — Рон, с чего ты это взял, по-моему, они вполне могли бы помогать другим, особенно если это профессор Хенитьюз. Неужели ты не заметил, как они сблизились? Он будто стал для них примером для подражания, конечно, не самым лучшим как по мне, но вполне хорошим. — Рон, Гермиона! Неужели вы совсем не заметили?! — удивлённо, но также шёпотом возмутился Гарри.       Названные посмотрели на друга с полным отсутствием понимания его возмущения на лицах. — Профессор Хенитьюз остался в Хогвартсе! — быстрым шёпотом начал пояснять Поттер. — И он, скорее всего продолжит быть профессором Защиты От Тёмных Искусств! Что значит проклятье на него не подействовало. — С чего ты взял, что он и дальше будет занимать место профессора? Хенитьюз же сказал, что изначально он и не был полноценным учителем, — почесав голову, спросил Рон у друга. — Рон прав, Гарри. Да и посмотри на стол: там два свободных места, помимо мест Хагрида и Макгонагалл, а вакантное место преподавателя всего одно, — добавила Гермиона.       Гарри посмотрел на преподавательский стол. Кажется, там было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро, профессор Макгонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле, место Кейла, что было выдано ему в прошлом году, тоже пустовало — но было и ещё одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного. — Но где тогда новый преподаватель? — спросил мальчик.       Его друзья пожали плечами, было очевидно, что они тоже не знали ответа на этот вопрос.       Гарри ещё раз обежал глазами профессоров — нет, точно, ни одного нового лица. Малютка-профессор Флитвик, преподаватель заклинаний, сидел на высокой стопке подушек рядом с профессором Стебль, преподавателем травологии, чья шляпа съехала набекрень на копне разлетевшихся седых волос. Она беседовала с профессором Синистрой с кафедры астрономии. С другой стороны Синистры восседал желтолицый, крючконосый, с сальными волосами мастер зелий профессор Снейп — самая неприятная для Гарри фигура в Хогвартсе. Отвращение, которое мальчик испытывал к этому человеку, можно было сравнить лишь с той ненавистью, которую Снейп питал к Гарри — и эти взаимные чувства накалились до предела в прошлом году, когда студент помог Сириусу сбежать прямо из-под длинного снейповского носа — Северус и Блэк были заклятыми врагами ещё с их школьных времён.       Дальше за Снейпом было свободное место, принадлежащее, как предполагал Гарри, профессору Макгонагалл. За ним было место профессора Хенитьюза, что тоже пустовало по понятным причинам. А рядом, в самом центре стола, сидел профессор Дамблдор — директор школы. Его длинные серебряные волосы и борода блестели в свете огней, а роскошная тёмно-зелёная мантия была расшита звёздами и полумесяцами. Соединив концы длинных тонких пальцев и положив на них подбородок, словно уйдя мыслями куда-то очень далеко, он устремил взгляд в потолок, глядя сквозь свои очки-половинки. Гарри тоже поднял глаза к потолку. Тот, благодаря колдовству, отображал всё то, что в самом деле происходило в небе, и никогда ещё Гарри не видел его таким хмурым. Там клубились чёрные и фиолетовые тучи, и вместе с ударами грома снаружи по потолку огненно ветвились молнии. — Ох, да когда же начнётся? — простонал Рон. — Я готов съесть гиппогрифа!       В тот же момент в зал зашли Фред с Джорджем, ведя за руку Раона, сына Кейла. Многие студенты Хогвартса устремили на них любопытные взгляды, но они не обращали внимание, садясь за стол Гриффиндора. — Где вы пропадали? — спросил их Ли Джордан, что оставил Уизли, когда те сказали, что хотят немного поболтать с Профессором Хенитьюзом. — Позже, — заговорщически шепнул тому Фред.       Раон заинтересовано спросил что-то у Джорджа, тот повторил ответ брата для Ли.       Не успели эти слова слететь с его уст, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Профессор Макгонагалл и профессор Хенитьюз провели длинную цепочку первогодок на возвышенную часть зала. Было сразу понятно, что они были мокрыми ещё несколько минут назад, но Кейл высушил их, как и всех остальных. Это было основной причиной их задержки. Все ёжились и от волнения, и от взгляда красноволосого профессора, что сегодня явно был не в лучшем настроении, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе — все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида, именно он почему-то не был высушен. Пальто было ему настолько велико, что казалось, ребёнок выглядывает из чёрного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шёпотом произнёс: «Я упал в озеро!» Он явно этим гордился.       Профессор Макгонагалл выставила перед первокурсниками трёхногую табуретку и водрузила на неё необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступившем молчании у самых её полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела: Наверно, тыщу лет назад, в иные времена, Была я молода, недавно сшита, Здесь правили волшебники — четыре колдуна, Их имена и ныне знамениты. И первый — Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец, Хозяин дикой северной равнины, Кандида Когтевран, ума и чести образец, Волшебница из солнечной долины, Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей, Её взрастила сонная лощина И не было коварней, хитроумней и сильней Владыки топей — Салли Слизерина. У них была идея, план, мечта, в конце концов Без всякого подвоха и злодейства Собрать со всей Британии талантливых юнцов, Способных к колдовству и чародейству. И воспитать учеников на свой особый лад– Своей закваски, своего помола, Вот так был создан Хогвартс тыщу лет тому назад, Так начиналась хогвартская школа. И каждый тщательно себе студентов отбирал Не по заслугам, росту и фигуре, А по душевным свойствам и разумности начал, Которые ценил в людской натуре. Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде, Для Когтевран — умнейшие пристрастье, Для Пенелопы Пуффендуй — упорные в труде, Для Слизерина — жадные до власти. Всё шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать, Покоя не давать авторитетам — Вот мы умрём, и что ж — кому тогда распределять Учеников по нашим факультетам? Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор, Настал мой час, и я в игру вступила. «Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор, Ей не страшны ни время, ни могила!» Четыре Основателя процесс произвели, Я толком ничего не ощутила, Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошли Их разум и магическая сила. Теперь, дружок, хочу, чтоб глубже ты меня надел, Я всё увижу, мне не ошибиться! Насколько ты трудолюбив, хитёр, умён и смел, И я отвечу, где тебе учиться!       Если бы кто-то взглянул или скорее мог разглядеть лицо Кейла, они бы заметили, что лицо его полно скепсиса. Он ясно слышал в этой песне негативное выделение одного конкретного факультета. Да и разве не может человек подходить сразу под два и более кратких описания? Ещё Хенитьюз прекрасно помнил, что Гарри смог поменять факультет просто попросив, так что он не видел смысла во всём этом представлении.       Когда Волшебная шляпа закончила петь, весь Большой зал загремел аплодисментами. — Когда распределяли нас, она пела другую песню, — заметил Гарри, хлопая вместе со всеми остальными. — Она каждый год поёт новую, — ответил Рон. — Согласись, это, наверное, довольно скучное занятие — быть Шляпой, так что, я думаю, она целый год сочиняет очередную песню.       Профессор МакГонагалл уже разворачивала длинный свиток пергамента. — Когда я назову ваше имя, вы надеваете Шляпу и садитесь на табурет, — обратилась она к новичкам. — Когда Шляпа назовёт ваш факультет, вы встаёте и идёте за соответствующий стол.       Распределение как всегда шло гладко. За него Гарри успел понаблюдать за новыми первокурсниками, что медленно проходили к своим столам. Брат Колина присоединился к Гриффиндору. А Рон успел обидеть Ника. И, наконец, на «Уитби Кевин!» («Пуффендуй!») распределение завершилось. Профессор МакГонагалл унесла и Шляпу, и табуретку, а Кейл пошёл к своему месту рядом с Дамблдором, жалея, что нельзя не прийти в первый день без хорошей причины. — Самое время, — пробурчал Рон, схватив нож и вилку и с нетерпением уставившись в золотую тарелку.       Поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки. — Скажу вам только одно, — произнёс он, и его звучный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте. — Верно, верно! — с неподдельным чувством закричали Рон и Гарри, и в это время стоявшие перед ними блюда волшебным образом наполнились.       Почти Безголовый Ник со скорбным видом наблюдал, как Гарри, Рон и Гермиона нагружают свои тарелки. — А-а-а, от эфо лушше, — пробормотал Рон со ртом, набитым картофельным пюре. — Вам повезло, что банкет поздно вечером, знаете ли, — продолжил беседу Почти Безголовый Ник. — Тут немного раньше на кухне были неприятности. — Пошшему? Чшо слушшилось? — поинтересовался Гарри сквозь изрядный ломоть бифштекса. — Разумеется, дело в Пивзе. — Ник сокрушённо покачал головой, и та опасно заколебалась. Он осторожно передвинул воротник чуть повыше. — Обычная склока, легко можно представить. Пивз выразил желание присутствовать на банкете — тут всё ясно, вы его прекрасно знаете — совершеннейший дикарь, не может смотреть на тарелку с едой без того, чтобы не швырнуть ею куда-нибудь. Да и несколько дней назад он чуть не навёл беспорядки на кухне. Просто повезло, что объявился сын Кейла, он, оказывается, может остановить его. В любом случае… Мы собрали Совет призраков — Толстый Монах был за то, чтобы предоставить ему шанс — хотя, на мой взгляд, куда более мудрой была позиция Кровавого Барона — тот решительно воспротивился.       Кровавый Барон — это слизеринское привидение, долговязый молчаливый фантом, покрытый серебрящимися пятнами крови. В Хогвартсе он был единственным, кого по-настоящему боялся Пивз. Ну, если не считать Раона, которого он не то что бы боялся, но старался избегать. — Мы так и поняли, что Пивз чего-то переел, — мрачно отозвался Рон. — И что же он натворил на кухне? — О, всё как обычно, — пожал плечами Почти Безголовый Ник. — Учинил разгром и скандал. Домашние эльфы чуть с ума от страха не посходили.       Блямс!       Гермиона опрокинула свой золотой кубок, тыквенный сок разлился по скатерти, сделав несколько футов белого льняного полотна жёлтым, но Гермиона даже не обратила внимания. — Здесь есть домашние эльфы? — Она ошеломлённо уставилась на Ника. — Здесь, в Хогвартсе? — Разумеется. — Почти Безголовый Ник был порядком удивлён её реакцией. — Одна из самых больших общин в Британии — около сотни. — Но я никогда ни одного не видела! — поразилась Гермиона. — Вероятно, потому, что днём они почти не покидают кухни, — ответил Ник. — Они выходят только ночью, для уборки… присмотреть за факелами, то да сё… Я хочу сказать, вы и не должны их видеть… Это ведь и есть признак хорошего домашнего эльфа — что вы его не замечаете, не так ли?       Гермиона вперила в него негодующий взгляд: — Но им платят? У них есть выходные? А отпуска по болезни, пенсии и всё такое?       Почти Безголовый Ник фыркнул с таким изумлением, что его воротник соскользнул и голова свалилась, повиснув на том дюйме призрачной кожи, что всё ещё удерживал её на шее. — Отпуска и пенсии? — переспросил он, водружая голову обратно на плечи и ещё раз подпирая её воротником. — Но домовики вовсе не желают получать отпуска и пенсии! Даже этот Соку, что перешёл из рук Хогвартса к Мистеру Хенитьюзу, а его можно считать одним из самых вольных не свободных эльфов здесь.       Гермиона посмотрела на свою тарелку с едой, к которой едва успела притронуться, и отодвинула её от себя, положив нож и вилку. — О-м-м, фы фаешь, Эммиончик, — Рон, по-прежнему с набитым ртом, окатил Гарри брызгами йоркширского пудинга. — О-о, ишвини, Арри. — Он сделал могучее глотательное движение. — Гермиона, ты не предоставишь им отпусков, если уморишь себя голодом! Тем более им это не нужно! — Рабский труд! — Гермиона буквально задохнулась от гнева. — Вот что создало этот ужин — рабский труд.       И она больше не взяла в рот ни кусочка.

***

      Кейл сидел за столом, даже не пытаясь взять что-нибудь в рот, так как аппетита совершенно не было. То ли оттого, что рядом сидел маразматик, то и дело поглядывавший на него, то ли оттого, что головная боль отбивала желание делать хоть что-нибудь. Его буквально тошнило от запаха стейка, что жевал Дамблдор, поэтому он начал осматривать зал, чтобы занять себя чем-нибудь.       Кейл нашёл глазами Раона и близнецов, что что-то яростно рассказывали Ли Джордану, а тот, набивая рот едой, внимательно слушал. Красноволосый был рад, что хотя бы его сын хорошо проводит время. Потом он перевёл взгляд на троицу главных героев, конечно, ему было прекрасно известно, о чём те говорят и что делают, поэтому его взгляд не задержался там надолго. Хенитьюз также обнаружил несколько пар взглядов на себе, в основном от старшекурсников и старшекурсниц, но он предпочёл их проигнорировать. Всё-таки в конце концов его взор был направлен на Раона.       Так и кончился ужин.

***

      Когда были уничтожены и пироги, а с вновь заблестевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшие Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя. — Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырёхсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.       Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса.       Кейл мог поклясться, что в этот момент старый маразматик просто сверлил взглядом Поттера, хотя он точно и не мог определить причину, определённые мысли закрадывались в голову. — Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. — Что? — ахнул Гарри.       Он оглянулся на Фреда и Джорджа, своих товарищей по команде. Те беззвучно разинули рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока. Раон даже потыкал близнецов пальцами, беспокоясь за их здоровье. — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…       Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись. Несколько человек в Большом зале даже вздрогнули, резко обернувшись.       На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу.       Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния озарила потолок. Гермиона охнула, и было от чего.       Вспышка резко проявила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри ещё не доводилось видеть, да и многим другим в этом зале тоже. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой.       Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.       Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал её, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего, тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя.       Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками, поднял к тому, что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлён на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов.       Это создавало необычный контраст между двумя, сидящими рядом друг с другом, Кейлом и новопришедшим. Аристократ, что ровно сидел и с невозмутимым лицом смотрел на зал, выглядел по сравнению с незнакомцем как ангел, что снизошёл с небес к людям и встретил самого убогого бомжа. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.       По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора, Кейла, Хагрида и Раона, который не видел в Грюме ничего такого уж ужасного. Конечно, он не сравнится с ним, драконом, но также как и Мэри имеет право выглядеть так. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. — Грюм? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому твой отец отправился помогать сегодня утром? — Должно быть, — пробормотал Рон благоговейным тоном. — Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом? — Не знаю, — ответил Рон, заворожённо глядя на Грюма.       Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приёму. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из неё порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Гарри углядел часть точёной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой.       Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму. — В ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнёс Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза.       Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул, равнодушными остались только учителя да и то не все. — Я вовсе не шучу, Мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон…       Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула под одобрительный взгляд Кейла, который уже хотел уйти к себе. Дамблдор позаботился о том, чтобы он не получил ни капли алкоголя сегодня, что печалило, ведь единственный путь отхода был закрыт. — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чём бишь я? Ах да, Турнир Трёх Волшебников. Я думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим.       Кейл посмотрел на Дамблдора странным взглядом. Как тут отвлечёшься, если маразматик горланит во всю мощь. — Итак, Турнир Трёх Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. — Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить её беспокойство, многие шёпотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интересовали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад.       Единственную поддержку она нашла во взгляде Кейла, что серьёзно посмотрел ей в глаза, а потом кивнул. Ей показалось, что тот читает её мысли. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор. — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности.       Гермиона наблюдала как взгляд Профессора Хенитьюза помрачнел, она дала себе слово поговорить с ним об этом. — Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галеонов.       Ли Джордан оглянулся на близнецов, но те молчали, о чём-то вспомнив и смотря сквозь него. Поэтому он прошипел на весь стол: — Я хочу в этом участвовать! — его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства.       Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте, я подчёркиваю это, семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущённый ропот. — Признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям некоторых учеников. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам ещё нет семнадцати. — Фред, — вдруг окликнул одного из Уизли Раон. — А смелому Чхве Хану по вашим меркам будет семнадцать?       Близнецы и Джордан странно посмотрели на маленького ребёнка. — Насколько я знаю, да, — замявшись, всё же ответил Фред.       Малыш на что-то сам себе кивнул. — Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями всё то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени!       Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл.

***

      Кейл смотрел на то, как ученики радуются турниру и совсем не мог их понять, особенно если учитывать жертв за прошлые годы. Неужели единственным оплотом здравомыслия здесь была Гермиона, которая, как знал красноволосый, тоже была обеспокоена.       Хенитьюз странно посмотрел на толпу учеников. Его глаза встретились с глазами Грейнджер, поэтому он кивнул ей, пристально наблюдая за её действиями. Та, кажется, о чём-то задумалась. Через пару минут Грозный глаз Грюм шепнул ему: — Действительно странные соревнования, да?       Брови Кейла слегка приподнялись. Он не ожидал, что самозванец тоже не одобрял всего этого. В любом случае, шептавший был проигнорирован, потому что юноша был слегка удивлён изменением сюжета. Ведь выкрикивать должен был Джордж, а не Джордан. «Интересно, значит они не хотят участвовать в турнире как в оригинале? Это из-за того, что они пошли со мной во время нападения на лагерь?» — сразу догадался Хенитьюз, будучи не сильно расстроенным. Их стремление бросить в кубок свои имена не сильно влияло на сюжет, да если бы и влияло, то он бы не стал их уговаривать, ему не нужно, чтобы они пострадали.       Грюм внимательно рассматривал Кейла, что очень напрягало парня. «Прошу, не говори ничего, мне не нужно знать лишнего...» — прикрыв глаза, взмолился он. — Так ты у нас помощник учителей? — поинтересовался Грозный глаз. — Да, — кратко ответил красноволосый, потирая виски. — Будь бдителен. Во время турнира представители других школ могут подумать, что ты здесь специально, чтобы помогать чемпиону Хогвартса, — помолчав и съев одну из сосисок, предупредил новый учитель Защиты.       Кейл на это лишь покачал головой. Он-то точно не собирался помогать Гарри или Седрику, в отличие от Грюма, что хоть и косвенно, но очень сильно влиял на прохождение одного мальчика, носившего очки.       Хенитьюз быстро обвёл глазами зал и направился к месту, где были близнецы с Раоном, так как хотел побыстрее убраться от неприятной компании. Проходя мимо Дамблдора, он заметил, что у того странно-задумчивый взгляд, но не стал заострять на этом внимание. Головная боль не желала, чтобы он ещё больше задерживался в таком шумном месте, поэтому юноша, лавируя между учениками, пробирался к своей цели, сыну.       И тут Кейл услышал: — Фред, Джордж, вы даже не захотите попробовать участвовать?! — удивлённо воскликнул Ли, вскидывая руки.       В ответ Хенитьюз расслышал не совсем неразборчивое мычание близнецов, кажется, те не были уверены в том, хотят они участвовать или нет. Юноше даже подумалось, что всё это как-то странно, но вспомнив, что случилось с этими двумя во время их последней выходки, всё становилось ясным как день. — Как это так?! Все хотят участвовать! — воскликнул лучший друг Фреда и Джорджа, что в последнее время их совсем не узнавал. — Ну да, — произнёс Рон с мечтательным видом. — Тысяча галеонов… — Пойдёмте-ка, — предложила Гермиона. — Если вы не пошевелитесь, мы тут останемся в одиночестве.       Как раз в этот момент Кейл подошёл прямо к детям. Раон сразу ринулся к отцу и начал оживлённо нахваливать те или иные блюда. Хенитьюз слегка поморщился, пытаясь не скривиться от усилевшейся боли, когда малыш начал вопить слишком громко. — Здравствуйте, Профессор Хенитьюз, — вежливо поприветствовала Гермиона. — Я как раз Вас хотела найти, чтобы кое-что спросить. — Привет, Кейл, — в один голос сказали Фред и Джордж.       Рон и Джордан просто кивнули, а Гарри старался не смотреть на учителя, всё ещё не зная, что именно стоит о нём думать. — Здравствуйте, — не желая приветствовать каждого отдельного, кивнул Кейл, а потом обратился к Гермионе. — Поговорим позже, Мисс Грейнджер, я вызову Вас, когда буду не занят.       Девочка серьёзно кивнула, понимая, что не нужно отвлекать и так занятого важными делами человека. — Вы, кажется, хотели направится к выходу, так идёмте, — поняв, что сейчас завяжется очередной разговор, поторопил Кейл.       А потом он, взяв Раона за руку пошёл вперёд под оду о пудинге авторства своего сына. Вся толпа детей направилась за ним как утята за мамой-уткой.       Гарри, что шёл дальше всех, вдруг задался вопросом: — А кто этот беспристрастный судья, что будет решать, кому быть чемпионом? — Понятия не имею, — ответил Фред. — Но именно его мы должны провести, чтобы попытаться принять участие! — добавил Ли. — Но Дамблдор знает, что вы не проходите по возрасту, — возразил Рон. — Это-то да, но ведь не он решает, кто станет чемпионом, правильно? — весьма проницательно отметил Фред, решивший всё-таки хоть как-то поддержать друга. — Сдаётся мне, что как только этот судья узнает, кто хочет участвовать, он выберет лучшего из каждой школы и внимания не обратит, сколько тому лет. — Там люди гибли, учти! — с беспокойством напомнила Гермиона, когда они прошли через дверь, скрытую гобеленом и начали подниматься по другой, более узкой лестнице.       Кейл, слышавший их разговор, но старательно притворяющийся глухим, мысленно согласился со здравой мыслью Грейнджер. — Да, да, — беззаботно согласился Фред, который не видел, как и все рождённые в магических семьях, ничего в этом такого. — Но это когда было… Да хоть бы и так, что за удовольствие без элемента риска? — А ты как думаешь? — спросил Рон у Гарри. — Было бы круто принять участие, верно? Но боюсь, они могут захотеть кого-нибудь постарше… не знаю, если бы мы учились получше… «Это что-то за гранью фантастики.» — подумал Кейл, вспоминая как эти двое относились к учёбе.       Пока все рассуждали Раон замолчал и стал прислушиваться, чтобы попробовать доработать свой план. Ему не нравилось то, что будут выбирать лучшего, ведь это всё осложняло. Но тут ему в голову пришла гениальная мысль.

***

      Первые уроки первого дня в этом учебном году начались как всегда, сразу без подготовки. Поэтому Кейл пожалел, что вообще существует, так как его всё время перенаправляли из кабинета в кабинет за разного рода бумагами и принадлежностями. Он изо всех сил старался не попасть на уроки к Хагриду или Стебль в качестве ассистента, так как у них как всегда было опаснее всего, особенно если вспомнить, кого в этом году выращивал Хагрид. Поэтому Кейл был безмерно рад, когда настало время обеденного перерыва, который он провёл сидя в своей комнате, что славилась относительной тишиной.