Колесо Года

       Каз вернулся поздно вечером следующего дня, совершенно без сил и с диким желанием лечь скорее в кровать. Даже чувство голода меркло, по сравнению с усталостью. Гудящие ноги еле донесли его до комнаты, где его ждал обеспокоенный Влад, который походил скорее на искаженную версию себя: с темными кругами под глазами и с белым лицом. Когда Морозов его увидел, то решил, что это просто неудачная шутка.       — Тебя не было два дня! — кричал побледневший от беспокойства Влад. — Два дня, Каз. Два!       — Я это и без тебя знаю, Влад, - грубее, чем следовало, ответил он, и, переступив порог комнаты, тут же упал лицом в подушку, блаженно закрывая глаза, чувствуя, как расслабляются уставшие мышцы. В запах дома затмил собой другой, от которого его передергивало всю дорогу. Ему необходимо было смыть с себя запах сырости и болота. Каз боялся, что за два дня он настолько впитался в него, что проник под кожу. Скинув порванную рубашку, молодой воин повернулся к встревоженному Владу.       — Где ты был? Ты даже не представляешь, что я пережил, когда не нашел тебя. Я места себе не находил все эти два дня в горах, спускался к скалам, но тебя все не было. Сколько раз я отсылал поисковый ветер, чтобы тебя найти? Не меньше сотни! Вместо отчета о дозоре, я был готов доложить Яловару о твоей пропаже. Тебе повезло, что днем его никогда не бывает на месте.       Громкость голоса резала по ушам, словно скрип старой двери. Каз нехотя скривился, замечая, что тут же представил в голове крошечный домик с такой же скрипящей дверкой. Таких неухоженных домов не было ни в одном уголке Северного края, даже обедневшие семьи могли себе построить достойное жилище, чтобы пережить суровую зиму, иначе бы просто не выжили.       Однажды Святогор, на уроке истории Четырёхземелья, когда речь зашла о западных соседях, сказал, что обитатели строят дома из дерева и обкладывают их мхом. Руки их измазаны в торфе по локти, а кровь они используют в качестве оберега и разменной монеты. Тогда каждый ученик притих, прислушиваясь к собственному кровообращению; проливать кровь можно было только в бою и на тренировке, слишком большая сила в ней таилась. Святогор назвал те земли «Болотным краем», а его жителей дикарями.       И Морозов сейчас готов был подтвердить каждое его слово. Его предки были правы, что разорвали все контакты с ведьмами. Это было самым правильным решением со времен межземельной войны. И сейчас, находясь дома, в комнате с двумя кроватями и золотой вышивкой на постельном белье, он понимал это. — Я был не в Северных землях…       Владислав округлил глаза и застыл на месте. — Что?       — Что слышал. Я был в… Болотном крае, кажется. И это не самое приятное место. Каз закатил рукав и показал перебинтованный шрам, что уже начал заживать, благодаря множествам мазей. Конечно, не только они воздействовали на выздоровление тела — было еще что-то помимо них. Чужая магия имела свой запах, это Каз знал. В детстве, во время посещения базарной площади в Ардане, он смог уловить тонкий запах специй и пороха. Он исходил от темнокожего мужчины, меж пальцев которого плясали искры пламени. Этот запах противостоял его собственному.       — Ты... что?! Ох, Кузнец всемогущий! — Владислав запустил руки в волосы и уставился прямиком в почти черную стену, покрытую тонким слоем серебряных завитушек. Досчитав до десяти, он, наконец, оторвался от стены и тихо произнес с безысходностью. — Тебя видели? Если твой след остался там, Колдунья почувствует его…       — Я не использовал силы. Только самую малость, когда отбивался от Волколаков, — он задумался. Тогда он был почти иссушен без магии и силы, казался заранее поверженным. Но потом, у самой границы, когда он уходил… тот ветер точно не был обычным.       — Так, значит, они существуют? И это они тебя так потрепали? — удивился догадке Власов, но тут же успокоил свое любопытство. — Ладно, главное, что тебя никто не видел. А то были бы большие проблемы.       Каз ничего не ответил, поджал тонкие губы и выпрямил спину. Было бы лучше, если бы его действительно никто не видел. И та ухмылка, преследовавшая его всю дорогу до Черногорья, не врезалась в память холодным стеклом.       Та девчонка издевалась над ним и права такова не имела. Над ним — наследником древнего и могущественного рода, потомком самого Николая Мороза, будущим членом Круга, эта… — Ведьма. — Что ты сказал? — переспросил Влад удивленно. — Ничего.       — Каз, — уже с нажимом и с долей вернувшегося беспокойства. — Тебя точно никто не видел?       В ответ ему было упрямое молчание и взгляд, способный превратить кровь в лед. Бледное лицо, истончающее злость и высокомерие, скривилось. Влад, смирившись с положением, шумно вздохнул.       — Надеюсь, он не понял кто ты. И не станет болтать по пустякам.       — Она, — аккуратно поправил Морозов и тут же уголки губ потянулись вниз, когда вспомнил две длинные косички. Влад выглядел удивленным и озадаченным. Что ж, с девушкой, как он думал, договориться было куда легче. Но, если вспомнить все рассказы о болотных ведьмах, то становилось жутко. Удача, действительно, была на стороне Морозова, если ему попалась добрая ведьма, и он выбраться оттуда без магии.       — Надеюсь, — он поперхнулся. — Ты хоть поблагодарил её.       Каз открыл, было, рот, но тут же сомкнул губы. Ему даже в голову не пришло поблагодарить свою спасительницу. . Она однозначно являлась ведьмой и не нуждалась в благодарностях. Но по закону, долг за спасение его жизни висит на всем семействе Морозовых. Может быть, если бы не тот ветряной поток, если бы она не смотрела на него, как на простого смертного, он сказал бы это простое «спасибо».       Сейчас Каз знал одно, он не может позволить себе быть обязанным перед ведьмой. — Наверное, мне стоит вернуться и поблагодарить её.       — Конечно, только поторопись, а то Святогор скоро вернется, и кончатся твои прогулки до Западных земель. Не забудь по пути домой гостинцы захватить, он это оценит.       Каз ничего не ответил, встал с кровати и подошел к открытому окну. Ночь вступала в свои права, а там и Кузнец уже растопил свою кузницу и выкует за этот срок один из своих творений— меч, а может быть щит или секиру. К утру остудит оружие в священном озере и положит его в одно из своих хранилищ, чтоб, когда пришло время, использовать его в бою.       — Ты сказал это всерьёз? — Влад больше не шутил, подойдя к другу, положил руку тому на плечо. — Каз, Болотный край опасен, это знает даже ребенок. Что, если твоя новая знакомая окажется настоящей ведьмой или, как их там? Мавкой!       Горы и болта несовместимы. Долгое время ведьмы стояли бок о бок с потомками Морозова, но все изменилось задолго до Великого раскола. И дед был прав: эти два народа несовместимы. Горы дарили им золото и серебро, а так же медь и железо. Эти дары обеспечивали богатство и процветание края, в то время как Западные земли оставались беднейшими. Даже их магии не сравниться с потомственной силой Николая Морозова, первого члена Круга.       Тут глаза Морозова расширились, и даже мимолетная улыбка проскочила на губах, прежде чем он резко обернулся к Владу:       — Слушай, а что нравится девушкам?

***

       В Озерный край пришло долгожданное потепление, и даже первые тоненькие росточки проклевались из-под земли. Весна вступала в свои права. Зарина ждала свою наставницу через пару дней. За этот срок она успела соскучиться, но больше всего ей хотелось показать, что, не смотря на долгое отсутствие Вельги, ей удалось обеспечить порядок в крае.       Только Веледара так не считала. Её мысли были заняты загадочным парнем, который так спешил покинуть это место, что даже не попрощался с ней. И её не особо волновал тот факт, что таинственный юноша даже не знал о её существовании.       — Грустно, — сказала она и облизала ложку с земляничным варением. Она съела почти половину банки и, кажется, останавливаться не собиралась. До этого она задумчиво перебирала пальчиками гадальные кости. Пожелтевшие от времени, они не хотели отвечать на её вопросы и предсказывать судьбу. Их Веледара грубо откинула в сторону. м— Если тебе грустно, то можешь прибраться в дровнике. Там для тебя работы в самый раз будет. Девушка перевела недовольное лицо на подругу:       — Как связана грусть и уборка? Разве ты не понимаешь, впервые за столько лет в этой глуши случилось что-то интересное! А ты даже бровью не повела. Зарина налила в кружку кипяток. Несколько лепестков всплыло на поверхность, словно крошечные кораблики, а аромат листьев черной смородины приятно ударил в нос, напоминая о приближающемся лете.       — Ты надеялась, что этот парень останется здесь навсегда или что? — Не знаю, хоть что-то.       Веледара считала, что этому месту не помешали бы перемены. Хоть какие-то. Их деревня стояла особняком, и местные не спешили налаживать контакты с другими людьми Озерного края. Естественно, они же были обычными, не то, что люди, живущие в селениях трех Лун. Парень, что нашли они, непременно бы устроил переполох своим появлением. Но зла бы он не причинял, это она чувствовала всей душой. Может быть, после этого, её семья перестала бы так остро реагировать на чужаков. Тем более, что он такой симпатичный!       Было бы здорово, если бы он тоже оказался из деревни колдунов, которые прячутся глубоко в горах или в самой темной чаще леса. У них, непременно, был бы какой-нибудь таинственный дар, с которым они не спешат делиться. И вот, она, вместе с Зариной, спасла сына вождя или старейшины, и в благодарность им открыли главную тайну их магии, а потом дали титул почетных гостей. Веледара уже представляла, как собираются старейшины, а она знакомит их с четвертой колдовской деревней, неизведанной ранее. Навстречу им идет вождь, а по правую руку спасенный ими юноша, их глаза встречаются и…       — Апчхи, — чихнула девушка, просыпаясь от фантазий.       В воздухе летала пыль. Даже когда распахнулась деревянная дверь, впуская немного свежего воздуха, серо-желтое марево не развеялось, лишь в дальнем углу виднелись темные волосы, подвязанные платком. Веледара хмыкнула, понимая, что старая колдунья отправилась на очередной обряд и дала своей ученице кучу заданий, с которыми она сама вряд ли справится.       — Ты уборку устроить решила? — громко спросила девушка, уже зная ответ. Но в нос тут же залетели частички пыли, и та снова громко чихнула, прикрывая рот ладошкой с кучей браслетов-оберегов. К сожалению, избавляться от пыли в доме они не помогали. — Нет, что ты. Просто люблю веником по полу махать, — беззлобно ответила темноволосая и покрутила его в руке. — Не хочешь тоже попробовать?       Веледара засмеялась, хватаясь за живот. Её смех был подобен колокольчикам и горной реке: был громким, веселым и живым. Невозможно было не засмеяться в ответ. Но веник она все же взяла и не спеша начала водить им по половицам, избавляя их от мелкой грязи. Ей это быстро надоело, поэтому она, сосредоточившись и закрыв глаза, призвала небольшой ветряной поток, который мигом прошелся по полу, выметая всю пыль на улицу.       Довольная собой, она осмотрела деревянные стены, сплошь увешенные оберегами и травами, как это делала всегда, а после хотела было усесться на стул, но, глядя на старания подруги, взяла тряпку и начала стирать пыль с предметов. Убираться она не любила, и если бы мать застала её за этим скучнейшим занятием дома, то еще час охала и ахала, а потом устроила бы небольшой семейный праздник, радуясь, что дочь, наконец, взялась за голову, а точнее за веник.       Но это случится еще не скоро.       — У тебя остался чабрец? — спросила Вельда, продолжая убирать подоконники окон. Занятие это было не самым легким, ведь на них стояло множество важных вещей: сушеные травы, несколько перьев и свечей, лампада с отломанной ручкой. — Я прогадала с запасами и за зиму весь использовала. Одолжишь пару пучков?       — Конечно, — Зара улыбнулась.       — Вот здорово, а то матушка заладила: «даже с заготовками справиться не можешь, а что будет, когда свою семью заведешь?».       — Она все мечтает выдать тебя замуж?       Веледара была четвёртым ребенком в семье, смой младшей и единственной девочкой. Её мать, дочь одной из старейшин, ждала девочку очень долго и молилась старым богам о ней. Но ей были дарованы красивые и сильные сыновья, ставшие опорой семьи и деревни. И только тогда, когда, казалось, рассвет детородного возраста женщины начал подходить к концу, радостная весть о еще народившейся наследнице прошлась по деревне.       — Да, но бабушка, к счастью, пока не позволят. Говорит, рано еще, колдовству бы лучше училась.       — Ты и сама знаешь, что твоя мать просто ворчит. И я уверена, что, как только на пороге объявится симпатичный юноша, готовый увезти тебя из дома, то она не сможет отпустить тебя во взрослую жизнь.       — Если бы на нашем пороге появился симпатичный юноша с сундуком золота, готовый увести меня в свой далекий замок, то матушка приложила бы все силы, чтобы убедить его, что жена из меня никудышная — готовить не умею, убираться не люблю, а по хозяйству вообще делать ничего не умею.       — Твоя правда, — Зара хихикнула, но под обиженный взгляд подруги поспешила добавить. — Но ты же помнишь, что роль старейшины должна перейти к тебе. Ответственность за селение лежит на твоей семье.       — Да-да-да, — она закатила глаза. — После смерти бабушки, я должна буду занять место в компании старух и слушать, у кого какая бородавка выскочила. Но разве нет претендентов получше?       Старейшиной могла стать дочь, унаследовавшая дар богов. Так было заведено в селениях трех Лун. В деревне Растущей Луны, старейшина обладала даром огня, в деревне Полной луны даром воды. Они жили в деревне Спадающей луны, где каждая старейшина из рода Громовых обладала фамильным даром земли. Единственная дочь старейшины не унаследовала магии, как это должно было произойти. Долгое время правление Домны считалось почти законченным — не было наследницы, способной взять на себя бремя старейшины. Так было до рождения Веледары, до того момента, пока в руках девочки не заиграл ветер.       — Если сможешь назвать хоть одного, я подарю тебе свою шаль.       Вельда посмотрела на красивую белоснежную шаль на крючке, привезенную явно из далеких мест, а потом на самодовольную подругу. Закатив глаза, мол говоря — не больно-то и хотелось, она вновь принялась за банку варенья, но оно уже не приносило такой радости, как прежде. Чай давно остыл за уборкой и разговорами, и, по-хорошему, уже нужно возвращаться домой.       — Мне нужно вернуться в деревню. Дмитрий мне жизни не даст, если я недоплету корзинки к маю. Он и так ворчит постоянно, и хоть слово ему скажи об этом!       — Это же Дмитрий, чего ты от него хочешь? — образ старшего брата невольно встал перед глазами. В её памяти он никогда не улыбался, лишь смотрел серьёзно, иногда хмуря брови. А язык юноши был острее меча, и бил так же — точно и больно.       — Чтобы он успокоился, — Веледара встала из-за стола. — Может, ты сегодня переночуешь у нас? Все равно перед праздником будет много дел в деревне, а тебе бегать туда-сюда неудобно будет.       Закатив глаза, молодая колдунья все же накинула безрукавку, смотря на подругу так, будто раскусила её коварный план.       — Скажи еще, что зовешь меня не для того, чтобы твой брат поменьше ворчал на тебя. На лице светловолосой отобразилось поддельное удивление. — Нет, конечно. Но все же, в твоем присутствии его характер терпеть можно.       До деревни они дошли достаточно быстро, встретив на ближайших полях несколько молодых парней и девушек, которые отправились на поиск первоцветов и подходящих веток для создания маски Пана. Только тогда Зара вспомнила, что её маска практически не готова к завтрашнему празднику, а прошлогодняя давно развалилась.       — Я совсем забыла про костюм… — испугалась она, смотря то в сторону, где уже виднелись первые дома колдовского селения, то в сторону её дома.       — У меня дома много платьев, — гнула свое Вельда. — Ты можешь взять любое. Думаю, красное или зеленое как раз должны подойти.       — Мне все равно нужно сделать маску. Если поторопиться, то успею к вечеру.       — Ладно, я зайду к тебе через пару часов.       Наспех обняв подругу, та ринулась домой, на ходу думая, как же сделать рогатую маску Пана. У неё оставалось несколько дощечек, но состругать их она будет целую вечность. В доме даже не было гвоздей, чтобы скрепить их! А просить Дмитрия о помощи она не хотела, потом он снова будет смотреть на неё так, словно видит перед собой беспомощного ребенка.       Ситуация стала совсем безнадежной, когда она подошла к дому, понимая, что ничего так и не придумала. От безрадужных мыслей её отвлек знакомый звук скрипящей двери. Удивление, вместе с несвойственной ей злостью, плохо скрывались за маской холодности.       — Что ты здесь делаешь? — наконец резко спросила она. Парень вздрогнул от неожиданности, встречаясь с ней глазами. В них плескалось узнавание и смущение. Каз действительно не знал, почему застыл на месте. По сути, должен был, но не знал. И от этого становилось особенно неуютно, будто бы он потерял всю уверенность под грозным взглядом. Как бы то ни было, он выпрямил спину, как его учили, и спокойным голосом ответил на вопрос.       — И тебе доброго здоровья, дикарка. Я лишь хотел сказать «спасибо». За… тот раз. Она честно не ожидала, что он вернется, поэтому не ждала от него ничего, даже забыла про него. Почти. Почти не вспоминала тот случай на болоте, разве что чаще начала прислушиваться к шороху камышей.       — Тебе не стоит меня благодарить, я поступила так, как должна была, — она прошла мимо, чуть задев его плечом, показывая, что ему здесь не рады. Ничего личного, но безопасность Озерного края была превыше дружелюбия. Особенно, когда наставница, наверняка, уже была на пути к дому. Она не может дать этому мальчишке все испортить.       И когда Зара взошла на крыльцо, она не ожидала, что он останется стоять на том же месте и будет на неё смотреть так, будто она оскорбила его достоинство своим непочтением.       — Вас в Западных землях не учили правилам приличия? Хотя бы самым банальным? — он оскорбительно дернул плечом и еле сдержался, чтобы не наколдовать комок снега и бросить его в девушку. Её спасло то, что его силы значительно ослабли здесь. Зара осталась невозмутима:       — Там, откуда ты родом, вас не учили, что прежде, чем заходить в чужой дом нужно стучаться и спрашивать разрешения? А не врываться в него!       Все же, если бы его магия была при нем, он бы превратит её в ледяную статую. И пусть он бы потратил на это все свои силы и потом лежал несколько дней, не вставая. Это того бы стоило. По крайней мере, статуи не умеют говорить.       — Нас учили возвращать долги.       — Хорошо, — её голос смягчился, и морщинка между бровями пропала. — Свой долг ты выполнил и должен уйти отсюда. Здешние места… не подходят для чужаков. Что-то в её голосе показалось ему безумно знакомым. Он точно так же говорил своему деду о том, что собирался делать вместе с Владом. Всегда говорили правду, но ни в коем случае не оголяй её целиком. Прямо сейчас его вежливо пытаются выпроводить из Болотного края. Но что же скрывает эта девушка, живущая одна в лесу, в полуразвалившейся хижине?       — Хорошо, я уйду, — в его голове созрел четкий план. Каз еле сдержал ухмылку. — Но не могла бы ты провести меня до границы. Местные… зверюшки действительно не слишком любят чужаков.       У неё не было другого варианта, как согласиться. И Морозов в глубине души хохотал в голос, глядя, как она торопливо закрывает дверь и подходит к нему, гордая, разящая своей безразличностью. Она определённо отличалась от девушек с подножья гор. Хотя бы тем, что не смотрела на него, как на лакомый кусочек пирога, который непременно нужно откусить.       — Так, как ты говоришь, тебя зовут? — спросил он невзначай, поглядывая на девушку. Вид у неё был задумчивый, словно она не знала, как ответить на этот вопрос. Или подбирала ответ. — Зарина. — Необычное имя.       — У нас здесь все необычное, если ты не заметил, — она нахально улыбнулась. — Должно быть, отличается от того, что ты привык видеть.       Перед его глазами пролетели отрывки бескрайнего леса, громадных валунов с человеческий рост и существ, что он успел узреть в этих местах. К такому он точно не был готов.       — Да, — протянул Каз, чувствуя гордость от величия родного края. — В моих землях, все совсем иначе… — Правда? И каково там?       — Холодно. А еще все покрывает снег. Вообще все. От земли до верхушек гор. Но безумно красиво. Особенно, когда красный закат разрастается по всему небу и тогда кажется, что даже снег становится красно-оранжевым. А потом наступает ночь, и зажигаются тысяча огней в Черно… в моем городе.       Кончики пальцев вмиг похолодели, когда он чуть не выдал свою главную тайну. Гнездец был тайным местом для потомков Морозова, чьи дети обладали фамильным даром. И знали о нем только Черногорцы.       — Ты живешь в красивом месте, - заключила Зара, вслушиваясь, как чужеземец пытается скрыть северный говор. Немного грубый, как его земли под белоснежной шапкой вековых снегов. Ей бы хотелось еще разузнать что-нибудь о том месте, где живет Воин. Любую мелочь, лишь бы стать ближе к Кругу       Каз заметил, с какой жаждой, девушка слушала о его крае, и ему бы хотелось еще много рассказать ей: о холодном море, наполовину покрытым льдом или о ночи, когда граница между небом и землей стирается. Но он понимал, что не стоит. Не стоит простому человеку знать тайны его мира. И он уже придумал тему следующего разговора, как из-за камня, сплошь покрытого белым мхом, показался длинный нос, а потом раскрылись маленькие-глазки бусинки. И Морозов почти подпрыгнул, когда это нечто пробежало у него под ногами, слегка наступая на черные сапоги.       Зарина, глядя на это, расхохоталась, уже позабыв то раздражающее чувство, что появилось с его приходом. И смеялась она открыто и чисто, наслаждаясь увиденным. И лишь через минуту, когда смех стих, она смогла выговорить:       — Это моховики, они мелкие и любят шастать под ногами. Не беспокойся, максимум, на что они способны — кинуться в тебя землей.       Зато Казу было не смешно, он достал голубой платочек из кармана и брезгливо вытер испачканный ботинок. Это место с каждым днем преподносило все более странные сюрпризы для него. Он был готов, когда оправлялся сюда во второй раз. Специально откопал старые рукописи о Западных землях, которые писали еще до его рождения. В них говорилось о множествах существ, населявших этот край, об обычаях и нравах людей, и прочитанное не очень радовало Морозова. Особенно после того, что он видел в её доме.       — Если меня сегодня не обкидают грязью и не затащат в болото, то я приду в гости. Скажем, послезавтра?       Разве это не лучший день, чтобы проверить свою догадку? Если его новая знакомая действительно ведьма, то по преданию, что он нашел в одном из свитков, она должна явиться на особый обряд, смысл которого он так и не понял, но обязательно поймет, когда увидит. — Разве я тебя приглашена к себе домой?       — А разве я спрашивал разрешения? — в тон её спросил Каз, радуясь маленькой победе. Странная девушка замолчала, поджав губы и высоко вздернув нос. Она вела себя очень забавно.       — Тогда не удивляйся, если тебя по дороге водяной обрызгает.       — Я возьму запасную одежду.       Они прошли еще немного, и, по мере приближения к границе, ветер становился холоднее, а парень, наоборот, казался смелее или наглее. И как ему удавалось не замерзать в тонком кафтане — оставалось для Зары загадкой. Сама она куталась в шерстяную безрукавку и даже жалела, что не надела лишнюю пару носков.       — Мне дальше идти не стоит, — сказала она твердо, останавливаясь. — Ты можешь возвращаться домой, волколаки тебя не тронут.       — Хорошо, — Каз уже почти обернулся, но почему-то остановился и добавил. — Жди меня послезавтра, маленькая ведьма.       Ускорив шаг, он двинулся вперед, опять-таки чувствуя, как снова просыпается магия Севера. А у Зары даже лицо вспыхнуло от его наглости. Да как он мог её так назвать?       Об этом она думала, когда возвращалась домой и пообещала себе, что применит все известные ей обереги, чтобы этот наглый мальчишка не появился у порога её дома. Она нарвала несколько ветвей душистой ели и разложила их по углам комнаты; её запах должен отпугнуть злых духов.       Конечно, юная колдунья понимала, что незваного гостя нельзя приравнивать к нежити, но по характеру они были очень даже схожи: одинаково непослушные и очень наглые.       На это она потратила несколько часов, подмечая, что совершенно не готова к лету. Весна была в самом разгаре, а погреб так и не вычищен от засушенных трав. Но наиболее важным она считала поставить несколько новых защитных оберегов. И девушка так увлеклась этим занятием, что даже не заметила, как дверь тихо приоткрылась и в комнату юркнула светлая копна пышных волос.       Вельда застала подругу в том состоянии, когда она, как обезумевшая, раскладывала всевозможные обереги по дому и вне его части. В последний раз она видела её в таком виде… на самом деле никогда. Зара всегда была спокойной и больше хладнокровной, чем вспыльчивой. И это озадачило молодую девушку не на шутку.       — Что-то случилось? — осторожно спросила она.       — Случилось, — красная нить была обвязана вокруг одной ножки кровати. — Приходил твой добрый молодец. Спрашивал, расспрашивал, еле выпроводила. — Что, прости?       — Тот парень, что мы… — но не успела она договорить, как Веледара с круглыми глазами выкрикнула, перебивая её: — Он был здесь? Вот прямо здесь и ты не сказала мне об этом?       — А я должна была прийти под ручку с ним к твоему дому, прямо под носом у старейшины? И она бы наверняка предложит ему меду с дороги, а не сотни проклятий. — Да, но…       — Без всяких «но», — Зара достала коробочку с сушеными листьями папоротника и начала сыпать по щепочке в каждый угол. По слухам, это приносило удачу в дом и оберегало от нечистой силы. Она надеялась, что и от наглых парней тоже. — Он больше не появится. А даже если и осмелится, то ничего не добьётся. Я заговорю лесные тропы на праздник. Чужакам не место на этой земле. — Это твои слова или Вельги? — обидчиво бросила та.       Зара вспыхнула. Также, как и всякий раз, когда её ловили на подражании наставницы. Но разве это плохо — стараться быть похожим на того, кем тебе предстоит стать?       — Это закон озерных ведьм. Твои предки ввели эти правила, и не нам их оспаривать. И тем более не тебе, Вельда. Ты знаешь, что твоя бабушка состоит в вече, и как твои шалости могут повлиять на всех.       Веледара надула губы и отвернулась от подруги, долго и пронзительно разглядывая раму на окне. Потом её взгляд уцепился за сеть паутин в уголках и букетам засушенных трав, покрытые тонким слоем пыли; за эту зиму они не понадобились. Потом она заметила что-то черное, определённо не принадлежащее этому месту.       — Что это такое? — её руки подхватили четыре обсидиановых пера. Черных, как сама ночь.       — Я не знаю, — Зара подошла к подруге и взяла одно из перьев. Оно было жестким и упругим, размером с ладонь. Казалось, что эти перья поглощали свет, настолько пронзительной чернотой они обладали.       — Я никогда таких раньше не видела. И такие красивые…       Ни одна птица, которую знали девочки, не обладала похожим оперением. И только одна из них догадывалась, что эти перья наверняка были отобраны у какой-нибудь редкой и безумно красивой птицы, живущей, скажем, в Северных землях.       — Наверное, их Вельга принесла с другого края, она же знает, как я люблю всякие безделушки, — она неловко улыбнулась и перевела тему. — А еще у нас есть всего два дня до Белтайна и маски сами себя не сделают.       — Ты права, — интерес к странной находке быстро угас, стоило лишь вспомнить о надвигающемся празднике. Для Озерных ведьм он был особенным, и каждый год они устраивали большое празднество, чтобы повеселиться.       Остаток дня девочки провели в деревне, помогая создавать украшения и подготавливать место для праздника. Несколько молодых парней таскали огромные бревна, что пойдут на дрова для костра. Вельда заметила брата, помогающему устанавливать шест для игр с разноцветными лентами, и ринулась к нему, забыв, что только что отозвалась собрать яйца со всех курятников, вместе с Зариной.       Женщины плели гирлянды из ниток и сушеных цветов. Природа еще не до конца успела проснуться и порадовать яркими цветами, именно поэтому, в эту ночь все ведьмы и колдуны должны будут собраться и вместе помочь весне окончательно занять свое место.