Гость из прошлого

      В летние деньки особенно приятен приход прохлады, в частности под вечер, когда многие взрослые заканчивают свою обыденную рутину и выходят на жаркую улочку с пылающим от жары асфальтом, обдуваемые прохладным влажным ветерком. А если ещё и на небе не будет ни облачка, то лучезарные звезды пригласят уставших работников на небольшой ночной променад по пустующим площадям и паркам. В Хуррикейне такие дни были редкостью из-за его пустынного рельефа и удаленности от водоемов. Большая часть прудов высыхала уже через неделю после начала июня, отчего семьи чаще выбирались в путешествия в большие города, как Нью-Йорк или Вашингтон.       Если же удавалось застать такую красоту, то все люди непременно возвращались домой очень поздно, предпочитая как следует надышаться ароматами тумана и прелестью начавшегося лета, пока есть возможность. Все, кроме Генри.       Мистер Эмили лишь едва вдохнул приятную свежесть, покинув территорию пиццерии, и мигом оказался возле машины, намереваясь отправиться домой как можно скорее. Генри любил подобную погоду и не упустил бы возможности прогуляться по городу, но в одиночку он не хотел. Его же дома ожидает она – свет его очей, - Чарли. Ей утром не здоровилось, поэтому Мистер Эмили не решился взять её с собой в ресторан, хотя дети чуть его не разорвали на части, повисая на его штанах и рубашке и задавая один и тот же вопрос: «А где Шарлотта?» Мужчине пришлось на целый день спрятаться в подсобке, чтобы хоть там перевести дух и нормализовать работу. Генри хотел уехать раньше, но ему было не по себе оставлять одного Уильяма управляться со всей пиццерией одному, потому Мистер Эмили занялся доработкой пружинных механизмов, целый день проверяя их надежность и подкручивая держатели, если была такая необходимость.       Генри завел машину, дал ей прогреться и, настроив радио, тронулся в сторону своего дома, находящегося на окраине города. Тихий блюз скрашивал минуты его одинокой поездки, ветерок залетал в открытое окошко и трепал каштановые кудри на бороде и голове, развевая их и одаривая небольшими крупицами конденсата. Мистер Эмили кивал и стучал по дверце в такт музыке, представляя себя частью публики расслабляющего концерта. Временами он завывал и тихо подпевал исполнителям, тихо посмеиваясь в свободную руку. Генри часто находил своё поведение слишком детским, но как ты будешь вести себя иначе, выращивая маленькую непоседливую девочку в одиночку? Да и Шарлотта всегда находила пение отца умиротворяющим и красивым, отчего Мистер Эмили частенько, сам не замечая того, начинал что-то мурлыкать себе под нос. Его друг Афтон, застававший Генри за этим, хлопал его по плечу и лукаво смеялся, вгоняя Эмили в краску. Пусть Уильям и находил это забавным, но Генри это и вправду доставляло удовольствие: даже его создание, Фредбер, был певцом, так что уж тут говорить об увлечении мужчины?       За окном однотипные двухэтажные дома сменяли друг друга, как карты в колоде, меняя лишь цвет и номер; горели лампы, но разобрать хоть один силуэт, скрытый за вуалью белых тонких штор, не представлялось возможным. Лишь вышедший месяц провожал Мистера Эмили до его небольшого домика, построенного буквально на днях.       Генри и Чарли въехали в него всего неделю назад, но уже обжились в нем и привязались к каждой поклеенной обои и аккуратно уложенной плиточке. В их жилище было всё, что нужно для счастья: большая просторная кухня, уютная гостиная с окнами, направленными на восход, две небольшие спальни, большой гараж, переделанный в мастерскую Эмили, и задний дворик, засаженный дицентрами. Эти ярко-розовые цветы были идеальным вариантом для Генри, ведь только они могли прожить без воды пару дней, пока Мистер Эмили вспоминал о том, что у него, вроде как, есть клумбы. На заднем дворе резвилась девочка, играя со своими куклами и познавая окружающий мир, залетавший время от времени к ним на участок.       Генри всё ещё с ужасом вспоминает тот день, когда он вышел подышать свежим воздухом после восьмичасового заточения внутри душного гаража и увидел Шарлотту, стоявшую посередине двора, облепленную пчелами. Эмили тогда не на шутку перепугался, но Чарли же просто хихикнула ему, помахала ручкой и крикнула: «Папа! Смотри! Я пчелиная королева!» Генри пришлось сбегать к соседям за зажигалкой и газетой, чтобы разогнать дымом подданных дочери. Это был первый случай в жизни Шарлотты, когда она увидела своего отца таким злым и разгневанным. А сколько плохих слов вылетело из его уст в адрес их соседа, разводящего пчел на своем дворике! Да таких, что сосед в тот же день увез их на другой участок и предпочел больше не иметь дел с Мистером Эмили.       Многие мужчины и даже женщины дивились Генри. Как может папа-одиночка успевать работать, растить ребенка и следить за его благосостоянием? На это мужчина лишь непонимающе пожимал плечами и говорил: «Я просто её отец, я не могу не стараться ради неё!» В такие моменты Эмили казалось, что его слова звучат как ересь для ушей его собеседника, на что он просто хмыкал и убирался прочь.       «Неужели любовь к своему ребенку – такая редкость?» - постоянно вопрошал Генри, на что получал пренебрежительный ответ со стороны Уильяма: «А за что?» Тогда Мистера Эмили словно бы резали серпом по сердцу: он хмуро смотрел на безразличного друга и, вздыхая, продолжал работу, предпочитая не продолжать этот диалог и не устраивать разборок на ровном месте.       Мужчина подъехал к дому и оставил машину снаружи: гараж был забит всякого рода хламом, который Генри называл «полезным металлоломом». Он вышел из авто и взглянул на окна второго этажа, где находилась комнатка его девочки. «Света нет, - подумал Эмили. – Неужели спит?» Мужчина дернул ручку входной двери: не заперто. «Няня, видимо, уже ушла,» - рассудил он, войдя внутрь и заперев дверь на ключ. Не скинув с себя ни охровый хлопковый плащ, ни старые потертые ботинки, Генри дернулся в сторону лестницы, ведущей сразу в комнату дочки, но остановился, заметив свет в гостиной. Мужчина прошел сквозь арку и увидел Шарлотту, сидящую на холодном полу в одной пижаме и шмыгающую носом.       - Лотти, что-то случилось? – тут же Мистер Эмили оказался возле неё, присев на колени. Он озабоченно осмотрел её, но ни ушибов, ни синяков на ней не заметил. «Значит, не няня,» - успокоил себя мужчина. Генри уложил свои руки на детские хрупкие плечи, желая обнять девочку и прижать к себе, и почувствовал, как мурашки пробежали по ним, покрывшись гусиной кожей. – Ты вся дрожишь! Залезай на диван, я сейчас сделаю тебе чай и принесу плед…       Но Чарли отрицательно закачала головой, сильнее заливаясь слезами. Мистер Эмили, ничего не понимая, ещё сильнее испугался и хотел успокоить свою дочь, погладив её по голове и заключив в объятия, но Шарлотта выкрутилась и тихо произнесла:       - Я не заслуживаю этого, - её тонкий голосок дрожал, а всхлипывания перебивали её саму, отчего Чарли надрывалась сильнее, дабы пересилить икоту и хорошенько отдышаться.       - С чего ты взяла! – удивился Генри, опешив от такого ответа. – Это тебе кто-то сказал? Если это миссис Сандерс, то я…       - Нет, она чудесная, - опровергла его суждения Шарлотта. – Я сама себе это сказала.       - Что же ты сделала, чтобы так считать? – всё больше недопонимал Мистер Эмили. Он боялся даже представить весь масштаб трагедии, разуверившей Чарли в её ценности для Генри.       - Помнишь, - неуверенно начала Чарли, перебирая в руках подол ночной сорочки, - ты говорил, что мама оставила тебе одну фотографию на память?       - Так, - уже догадываясь, к чему ведет девочка, без улыбки сказал Генри.       - Я хотела показать её миссис Сандерс, ну, и я полезла за ней на твою прикроватную тумбочку, где она всегда стояла.       - Так.       - Я хотела принести эту фотографию в рамке, но тогда бы там не было видно её полностью, поэтому я решила вынуть фото из рамки! Но она не вынималась, и тогда я стала тянуть сильнее, ну, и в общем, - Чарли отодвинулась, и из-под её платья показались кусочки разорванной фотографии, разделившие маму Шарлотты на две части. Эмили встал в ступор. Он опустошенно протянул руки к бумажкам и попытался соединить их в воздухе, но пушистые края так и не сложились воедино, и лицо бывшей миссис Эмили размылось навсегда. Генри тяжело выдохнул и развел руки в стороны, позволив фрагментам фото выпасть и слевитировать на пол. Он провел пальцами по лицу, разгладив его, и удержал себя от желания злобно промычать. Чарли стыдливо опустила голову. – Прости меня, папа… Я не хотела, чтобы так вышло…       - Шарлотта, - спокойно произнес Генри. – Всё хорошо.       - Нет, я знаю, что это ужасно! Ты ведь зол на меня? – спросила она, смотря на него исподлобья.       - Нет, я не злюсь на тебя, - покачал головой мужчина, вновь выдохнув. – Я вижу, что тебе стыдно за это, а раз так, то ты понимаешь, что натворила. Я бы мог на тебя накричать, да только толку? В любом случае этого фото не вернуть, - Чарли снова заскулила, сомкнув дрожащие губки и взглянув на части фотографии. Она пыталась её склеить вместе с няней, но скотч не так хорошо смотрелся, искривляя пропорции тела её мамы, а после того, как они отлепили клейкую ленту, стало ещё хуже. Может, Шарлотта и могла попытаться скрыть правду от отца, но он бы сразу заметил пропажу его любимого фото, всегда стоявшего рядом с его постелью. Девочка только открыла рот, чтобы снова извиниться перед Генри, как вдруг он схватил фрагменты фотографии и разорвал их на мелкие кусочки, скомкав воедино и выбросив в мусорку, стоявшую в углу комнаты. Чарли обомлела и неверящими глазами взглянула на отца, смиренно улыбнувшегося ей. – Зачем ты это сделал?! – вопросила Шарлотта. Она ринулась к мусорной корзине, но её за руку схватил Мистер Эмили и повалил себе на колени, придержав за шею так, словно бы он держал на руках младенца.       - Знаешь, мне давно уже следовало это сделать, - пожал плечами Генри. Чарли смотрела на него так, будто перед ней сидел не её отец, а совершенно посторонний человек, не веря, что он бы смог так просто расстаться с единственным воспоминанием о его первой любви. Шарлотта открыла было рот, но Эмили нежно шикнул, приподняв её голову и чмокнув в лоб. – Твоя мама навсегда останется для меня лучшей женщиной, но постоянно думать о ней я не хочу. Всё же наши дорожки с ней давно разошлись и никогда уже не сойдутся вместе.       - А почему? – поинтересовалась Чарли. – Ведь вы любили друг друга!       - Потому что мы поняли, что созданы совершенно не для одного и того же, - горько усмехнулся Эмили. – Кем я был тогда? Простым парнем, мечтающим о счастливой семье и стабильном заработке. А она – богиня, - он мечтательно закинул голову наверх, любовно проворковав, - всегда пробивалась на первые места и считала, что карьера – это самое важное для неё. Мы сошлись с ней, чтобы просто попробовать себя в роли пары, и, как видишь, эта любовь принесла свои плоды, - Генри легонько ущипнул Чарли за бок, и она звонко засмеялась, поджав ноги и прикрыв себя руками. – Но мы поняли, что не будем самыми лучшими родителями вместе, поэтому мы и разошлись как в море корабли. Но я ей благодарен за тот опыт, что она мне подарила, и за красоту, которой она наделила тебя! Ведь твой отец похож на картошку.       - Очень милую картошку! – поправила его Чарли, надув щеки.       - Пусть будет по-твоему, - рассмеялся Эмили. – В любом случае, в моей жизни есть более важная девушка, ради которой я готов пойти на всё.       - Кто это?       - Крошка-картошка, - подтрунивал над ней Генри. Девочка застыла на месте, прогружая у себя в голове образ этого человека, и с обидой усмехнулась.       - Эй! Я не крошка! Мне уже семь лет!       - Даже в сорок лет для меня ты будешь крошкой, - ласково потрепав её по голове, произнес Генри. Он приподнялся на ноги, подхватил свою дочку и понес её на второй этаж, мурлыча себе под нос колыбельную, убаюкивавшую Чарли с первых дней её жизни.       - А вот и нет, - сонно прошептала Шарлотта. – В сорок я буду старше тебя!       - И у тебя будут свои дети, которым ты будешь говорить точно так же, как и я, - рассмеялся Эмили, занеся Чарли в спальню и уложив её на кровать. На автомате мужчина включил ночник, заигравший тихую минорную мелодию, убаюкивающую девочку в сон с первых нот.       - Скажи, пап, - сквозь зевок произнесла Чарли. – А когда я вырасту, ты будешь меня укладывать?       - Ну, Шарлотта, вопрос в том, смогу ли я поднять тебя, - улыбнулся ей Генри, пропустив пряди кудрявых пушистых волос с головы девочки сквозь грубые, покрытые мозолями руки. – Но я всегда буду думать о тебе, защищать тебя! Я ни за что не отдам тебя никому, никому.       - Обещаешь? – впадая в сон, пробубнила Шарлотта, смыкая глазки.       - Ты будешь в порядке, я обещаю. Ты всегда будешь в безопасности, - вполголоса ответил мужчина. Он дождался, когда Чарли уснет, тихонько встал с кровати, напоследок поцеловал в лоб свою дочку и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.              - Ну, и потом этот Ди-Джей наступил на часы… - стыдливо отвечал Грегори, потирая рукой предплечье другой руки и раскачиваясь из стороны в сторону. Шарлотта перебирала в руках осколки Faz-часов и ссыпала их обратно в рюкзак, как песок в песочнице. Она чувствовала, как Фредди грустил, но Чарли не собиралась кричать на Грега и отчитывать его, хотя было за что. – Простите меня, я не хотел, чтобы так вышло.       - Всё в порядке, Грегори, - остановила его Шарлотта. – Правда, всё хорошо.       - Что? Серьезно? Ты даже не накричишь на меня? – не верил своим ушам мальчик. – Я же не уберег их! Хотя вы просили, чтобы я старался их защищать!       - Ты так хочешь услышать, как я кричу? – вопросила Чарли, и Грегори неловко отвел взгляд. – Если ты понимаешь, что ты поступил плохо, то зачем я тебе буду говорить то же самое? Тем более, эти часы уже не вернуть. Плохо лишь то, что ты сказал мне об этом так поздно.       - Я не думал, что что-то реально произойдет за то время, пока я бегал и выключал электричество! – оправдывался парень, раздраженно добавив: - Хотя и это было бесполезно… Свет выключился сам.       - Так это не ты его отключил?       - Нет, не я, - покачал он головой. – Я думал, что я, но я не уверен…       - А что случилось, когда свет выключили? – поинтересовалась Шарлотта, уже чувствуя скрывающуюся историю за этим «я не уверен».       - Игровой автомат взорвался, - кратко ответил Грегори, заставив Чарли на секунду замереть.       - Какой автомат?       - Я не знаю. Какой-то «Квест Принцессы 2», но я не помню точно…       - Как взорвался!? – вскрикнула девочка, схватившись за голову. – Грегори, он был мне нужен!       - Ну, извините, но я не сдержал себя, когда увидел концовку этой игры! - в тон ей ответил Грег, скрестив руки на груди.       Внезапно Шарлотта схватила его за плечи и приподняла над полом так, что их глаза оказались на одном уровне. Мальчик сглотнул от страха при виде этих безжизненных белых огоньков, заменивших собой голубую лазурь глаз Фредди.       - Ты в неё играл? Что там было! Скажи скорее, мне нужно знать!       - Воу-воу! Полегче! – возмутился такому обращению Грегори. – Там ничего интересного! Какой-то хмырь попался на пути какой-то принцессы, они вместе шли по темному замку, потом он ей сказал: «Хочешь жить вечно? Тогда убей детей и выпей их кровь!» А это были мои друзья! Она их убила и высосала жизнь! Я не выдержал и сломал его к чертям… Ну, я один раз ударил, всего-то экран разбил, а взорвался он по своему желанию, я тут не причем! И в тот же момент свет отключился. Может, из-за него перегорело что-то, я не уверен.       - О-о-о-х, - надрывно прорычав, Чарли опустила Грега. – Почему мне досталась игра, в которой не было практически ничего полезного, а тебе столько всего?       - Не самое приятное зрелище, если честно, - поежился Грегори, вспоминая конец игры. – Что это за игры вообще? С ними связана эта Ванесса? Почему она принцесса? Кто тогда та растекшаяся масса?       - Эти игры – подсказки, они должны помочь нам понять, что случилось с Ванессой и почему она стала такой, какой стала, - поясняла Шарлотта. – Нам нужно спешить вниз, пока моих друзей не разобрали на запчасти или не высосали жизни.       - Это звучало бы как план, если бы мы знали, чего ожидать. Что вообще произошло, пока я сюда бежал?       - Моего друга, Кэсседи, кто-то утащил в вентиляции. Я не увидела, кто это был, но он был очень быстр и силен. Я даже не успела сообразить, когда Кэс уже был далеко внутри шахты, - Чарли виновато склонила голову и решительно ступила в сторону выхода, как ей дорогу перегородил Грегори, разведя руки в сторону.       - Погоди! Погоди! – затараторил мальчик. - Ты хочешь пойти одна в то место, где есть твой двуличный (в прямом смысле) дружок, прислуживающий тому больному психопату, стоящему за многочисленными убийствами детей, и неведомая, обладающая огромной силой штука? – переходя на крик, спросил Грег. – О чем ты только думаешь?! А вдруг там мега-робот-убийца-маньяк! Как ты собираешься противостоять ему, если даже не смогла убить Ванессу, когда у тебя был шанс?       - Это несколько другое, Грегори, - неуверенно ответила Шарлотта, неуютно отведя взгляд.       - А в чем отличие? Только в том, что эта женщина не убила твоих друзей? Да я могу поспорить на все свои вещи, что ты даже своего бы убийцу не смогла прикончить! – и он был прав. Чарли прижала голову к плечам и плотно сомкнула веки, вспоминая о том ненастном дне, когда дядя сначала поиграл с ней, с её чувствами, а после заставил убегать в страхе, насмехаясь над её беспомощностью. Грег всё понял и без слов, сочувствующе похлопав её по руке. – Извини, это было… резко с моей стороны.       - Нет, ты прав, - сдавшись, ответила Шарлотта. – Я и вправду не смогу ничего сделать одна.       - Нам нужно за Марионеткой, вот он-то точно профи в подобных вещах, - чувствуя неловкость за свои слова, мальчик аккуратно взял за руку Чарли и подтолкнул её в сторону сцены, и та, кинув последний печальный взгляд на одинокую вентиляцию, поспешила к Марио.       Пока они шагали, Шарлотта не отрывала взгляда от пола, чем настораживала и без того смущенного мальчика. На полпути она заговорила:       - Возможно, какая-то часть нашей охранницы сопротивляется влиянию дяди, потому и оставляет нам эти мини-игры в качестве помощи, но это звучит слишком…       - Фантастично, - закончил за неё Грегори.       - Именно! Если бы в ней и вправду что-то могло противостоять дяде, то она бы не тратила время на то, чтобы создавать такие объемные игры. К тому же никаких ответов я так и не получила. Может, у тебя есть что-то важное? – с надеждой спросила Шарлотта, но мальчик лишь неуверенно пожал плечами.       - Я не знаю, насколько это полезно, если честно. Сначала персонажи душевно болтали, злой хмырь заводил принцессу все дальше в темноту, а после она решила присоединиться к нему, потому что «у тебя нет ни семьи, ни друзей, ни цели, но есть желание жить», - Грегори как можно сильнее пытался изобразить голос джентльмена из видеоигры, но со стороны это больше походило на кривляния и насмешку, отчего Чарли пару раз прыснула. – Серьезно! Он так и говорил!       - У дяди полно талантов, не зря же он работал в сфере развлечений, - усмехнулась девочка. – Он, конечно, не пародист, но зато отменный актер. Столько времени отыгрывать адекватного человека, чтобы никто и не догадался о его темных делах! Даже Леонардо Ди Каприо позавидует!       - Не пойму, ты сейчас серьезно его хвалишь или просто шутишь.       - Я бы могла начать строить из себя не пойми кого, но то, что я сказала, это чистая похвала. Представь, сколько у него целеустремленности и упорства, раз он готов обманывать людей, рушить чужие жизни, переигрывать саму смерть, чтобы раз за разом возвращаться на Землю и изводить меня и мою семью, - проскрипела Чарли меж зубов, бешено сверкнув белыми очами.       - Так, у меня всё же есть вопрос к тебе, - напряженно спросил Грегори. – Я сейчас с кем разговариваю – с Фредди или Чарли?       - С чего такой вопрос?       - Просто зрачки сияют белым, словно бы Чарли, а голос звучит Фредди, - нервно взглотнув, объяснился Грег.       - Ох, - неуютно поежилась девочка. – Фредди, ты как? Ты меня слышишь?       Из голосового модулятора вылетело несколько неразборчивых перевернутых фраз, и Шарлотта напряглась. Она снова попыталась связаться с мишкой, но ничего, кроме неясных звуков, не вылетело из его рта.       - Фредди практически разрядился, потому не может произнести ничего вменяемого, но моя душа будет поддерживать его тело и медленно заряжать. Думаю, через несколько десятков минут он сможет вернуться к нам, но пока я буду держать полный контроль над ним, - заключила Чарли.       - Хорошо, а как мы поймем, что он зарядился? Он перехватит контроль обратно?       - Ну, он сможет написать на Faz-часы, когда придет время, - предположила девочка, закрепив часики у себя на запястье. – Ты не против, если я…?       - Да бери! – отмахнулся мальчик, отведя взгляд. – У тебя будет явно безопаснее, чем в моих тонких ручках. – Шарлотта понимающе кивнула и затянула их покрепче. Краем глаза она словила фигуру гордого собой Левши, сидящего у неё на плече, как бы говорившего девочке: «А вот мои часы в целостности и сохранности!», отчего призрак, улыбаясь, покачал головой. – Чарли, я могу тебя спросить кое о чем?       - Конечно, Грегори. Тебя что-то тревожит?       - Это не касается Ванессы и твоего дяди, если что, - предупредил её мальчик, и Шарлотта расслабленно выдохнула. – Меня интересует другое: «Сколько ты уже здесь торчишь?»       - Ты имеешь ввиду в «Пицца-Плексе» или на Земле в принципе?       - Именно тут, на Земле я и так знаю.       - Трудный вопрос, - замялась девочка, закатив глаза. – Я уже давно сбилась со счёта, но предположительно около года. А что?       - Около года? – изумился Грег. – Ты находишься в этом месте уже около года?! В одиночестве?! Как ты выжила!?       - Ну, я не была совершенно одинока, - опешила Шарлотта. – Мне компанию составляли мои старые друзья: Бонни, Фокси, Чика и Фредди. А также я много времени проводила в «Детском Саду» у Солнца и Луны. Мне было весело, и иногда я даже забывала о том, что когда-то развлечение детей приносило одну лишь боль и страдания.       - Боль и страдания?       - Когда тебе приходится изображать из себя невесть кого, чтобы никто не догадался о твоей осознанности и вразумительности, ещё и видеть вокруг себя счастливые лица тех, кто не знал вкус смерти, то тебе становится очень обидно за то, что это произошло с тобой, а не с кем-то иным, - прижав уши к маске, хмуро проговорила Чарли, под конец слегка улыбнувшись и добавив: - Теперь же я могла не скрывать своё присутствие и веселиться вместе с малышами, видя их улыбки и слыша добрые слова в свой адрес. Ты знаешь, тогда мне было это очень нужно.       - Хорошо, что напомнила! – вдруг воскликнул Грегори, развернув к себе на живот рюкзак и открыв одно из отделений. Шарлотта любопытными глазами наблюдала за его хаотичными резкими движениями, пока не узрела сидящую на его руке игрушку Марионетки. Грег протянул её Чарли, и она взяла куклу без каких-либо колебаний, осмотрев со всех сторон. – Я нашел её в одном из кабинетов. В игрушке ещё была записка от какой-то девушки, но в ней почерк был неразборчив. Но она отмечала, что ты была для неё как третий родитель! И что она очень хотела вернуть тебя в комплекс! Уточню, девушка это шила сама!       - Третий родитель? – нежно усмехнулась Шарлотта, едва не пустив слезинку. Потирая мокрые глаза, девочка умилительно разглядывала куклу и всхлипывала носом, скорее, по привычке, чем по биологическим причинам. Левша легонько ткнул девочку в щеку, и Чарли второпях успокоилась, устроив игрушку рядом с ним. – Теперь у тебя есть друг твоего размера, - мишка довольно оживился, осмотрев куклу со всех сторон, повалил ту на спину, устроивши голову у неё на животе, как на подушке. – Не подумала бы никогда, что кто-то сошьет мини-версию Марионетки.       - Но, по сути, это твоя мини-версия, ведь это ты была в нём всё это время, - возразил ей Грегори. – Кстати, а чем ты вообще занималась, ну, до того, как попала во Фредди и как начался этот детектив?       - Мы с Марио бродили по разным локациям и следили за порядком, чтобы никакие хулиганы не мешали отдыхать простым людям. Иногда я оставалась у Солнца и помогала ему играть с детьми и следить за ними; во время тихого часа моя шкатулка, в которой я сидела, успокаивала разыгравшихся малышей. В конце «Детского Садика» я раздавала игрушки ребятне. Интересно, сохранились ли они у них после моего перемещения в тело Фредди? – задумчиво произнесла девочка. Грег видел, как воспоминания о былых деньках благотворно влияли на настроение Чарли: она уже не выглядела такой грустной и мрачной, даже, казалось, наполнилась жизнью.       - Дети тебя любили, я уверен, - поддержал её мальчик. Шарлотта несколько горделиво усмехнулась.       - Они были от меня в восторге! Не каждый стал бы забесплатно раздавать игрушки! Да и на фоне Луны я была добрым и невинным существом, спасавшим бедных детишек от садиста, пытающегося уложить их спать всеми возможными способами.       - Луна всегда был таким?       - Сколько знаю его, да, - досадно ответила девочка. – Я не знаю, почему он был таким изначально, но мне казалось, что Месяц просто строил из себя такого недотрогу-насмешника, чтобы выделяться на фоне Солнца. Либо же его просто сделали шутником, но чуток переборщили с жестокостью и не добавили гуманности.       - Чуток, - раздраженно подметил Грег. – Этот псих чуть не придушил меня!       - Я не думаю, что это был он. Но я и не могу этого отрицать, не зря же он до того, как Кэсседи попал в него, вел себя так агрессивно по отношению к детям. Одного мальчика он довел до нервного срыва и сломал ему психику, после чего Солнце и не хотел больше выпускать его наружу… До того момента, как ты выключил свет в «Детском Садике».       - Это был не я, чувак! – обиженно прокричал Грегори. – Я взял охранный пропуск, на всякий случай! Я уже и не помню, куда его дел! Может, он так и остался в этом саду! Неважно! И тут свет сам отключился! Либо кто-то сделал кнопку, отключающую свет на локации при вынимании карточки, что очень глупо и странно, либо кто-то подставил меня, чтобы обозлить воспитателя и направить его против меня! Если это так, то у меня ещё больше причин добить этого «кого-то», не будем называть её имя.       - Не мне тебя осуждать, но ты был бы поаккуратнее с Ванессой. Всё же я не уверена, что она – истинное зло. Когда мы с ней болтали, я не замечала за ней никаких отрицательных черт, кроме излишней черствости. Но это же не грех, не так ли?       - Зло – не зло! Какая разница? Она убила моих друзей, чтобы выпить их кровь и стать бессмертной! Ты думаешь, этого недостаточно, чтобы я мог её ненавидеть? - с презрением прошипел Грегори, сложив руки на груди. – Почему я должен ей сочувствовать?       - Ты знаешь, что такое «презумпция невиновности»? Пока мы не докажем, делала ли она это по своему желанию или по принуждению, мы не должны её осуждать.       - Как будто вновь в церкви побывал, - снисходительно буркнул мальчик.       - Не ты первый, кто сравнивает меня со служителем церкви, но меня так воспитал папа! Он очень добрый и рассудительный человек, на которого я всегда мечтала походить! В частности, именно благодаря ему я всё ещё способно даровать людям вторые шансы!       - Это звучит не совсем радостно, но раз тебя это делает счастливой, то пусть будет так, - смиренно выдохнул Грег. – Я рад, что у тебя был хороший отец, - Шарлотта неуютно нахмурилась, мысленно ударив себя по лбу и произнеся: «Зачем я ему напомнила о родителях?» Но, казалось, Грегори не особо из-за этого и переживал, быстро сменив тему: -Но всё же… Каково было тебе здесь, в окружении роботов, лишенных душ? Иначе говоря, не таких, как ты?       - Это было странно, если честно, - вспоминала девочка. – Я будто бы общалась со своими друзьями, но при этом осознавая, что их душ нет. Я долгое время пыталась отделаться от мысли, что между ними есть какая-то связь, пока я не узнала, что их чипы личности были сделаны из чипов моих друзей. Тогда я уже не смогла больше воспринимать их как отличные друг от друга вещи, ну, а потом началось время тотального истребления.       - Тотального чего?       - Ванесса, она… Или, скорее, дядя подчинял себе моих друзей одного за другим, сталкивал их в ссорах и распрях, а потом устраивал между ними драки, где обычно никто не выходил живым, - понуро отвечала Чарли. – Это было ужасно. Моих друзей разрушали на глазах, а я ничего не могла сделать, вынужденная защищать беспомощных людей и роботов, после администрация говорила, что я молодец, что я защитила невинных людей от сломанных и неисправных ботов, кем они не являлись! Но я не могла никому рассказать о том, что этим промышляет один коварный и беспринципный человек, ведь я тогда и сама не понимала всего масштаба трагедии, а обсудить с кем-то из роботов план спасения «Пицца-Плекса» я не могла: я никогда не знала, кто из них находится под влиянием, а кто со мной честен и правдив. Возможно, именно потому я и потеряла так много своих союзников. Части моей семьи…       - Слушай, ты же мне говорила о том, что я не виноват в том, что случилось с моими друзьями, так? Вот и ты не вини себя, - твердо сказал Грегори. – В такой ситуации я бы сидел под кроватью и дрожал от страха за свою жизнь, а ты пыталась что-то сделать. Я думаю, что ты сделала свой максимум по их защите, и никто из них не стал бы винить тебя ни в чем.       - Слабо вериться, что ты бы настолько испугался! Ты же храбрец! – возразила Шарлотта, хлопнув парня по плечу, едва не снеся того с ног.       - Особо дело это не меняет, учитывая, что я бы всё равно не смог ничего сделать против них, - заспорил Грег. – Просто держи у себя в голове то, что ты молодец, ладно? Не думаю, что твой друг, как его там, Кэсседи? Не думаю, что он решился бы пойти на защиту кого-либо из этих ботов, просто потому что они навевали бы ему чувство ностальгии. Или тот же Майкл или Элизабет. Они же выглядят так, будто бы в первый же день сделали себе харакири и улетели на небеса, оставив это место на произвол судьбы.       - Ты слишком плохого мнения о детях Афтона, - упрекнула его Шарлотта. – Они на самом деле добрые! Майкл, конечно, не подарок, но он на протяжении почти 40 лет пытался спасти меня! Он бы сделал всё, чтобы мы оказались свободны! Кэсседи, может, и не привязался бы так сильно к Бонни, Чике и Фокси, но он бы определенно попытался сделать хоть что-то! А Лиззи… Лиззи слишком долго была в окружении ФанТаймов, созданных лишь для убийства людей, под постоянным давлением Бэйби и в полном одиночестве. Ей бы хотелось мира, но она бы не позволила мучать бедных детей, которые бы напоминали ей её же саму. А в моей четверке я даже не сомневаюсь! Каждый из них – это моё произведение искусства, в котором я уверена на все сто процентов! Не усомнюсь ни на секунду, что они бы сделали всё так же, как и я, но в своем стиле! Мне кажется, что у них бы даже лучше вышло…       - Я поверю тебе на слово, так как выбора у меня нет, - прервал её мальчик. – Всё равно я не знаю никого из них лично. Кстати, а как мы собираемся победить твоего дядю? У нас же есть хоть какой-то план?       - Насчёт этого… - замялась Чарли.       - Можешь не продолжать, - прорычал Грег. – Я уже понял, что мы идем на верную смерть. Может, попробовать его сжечь? Ну, как бы, тот автомат взорвался и от него пошел какой-то фиолетовый дымок. Может, огонь – это его слабость?       Шарлотта едко усмехнулась, и парень удивленно вопросил:       - Что смешного?       - Знаешь, сколько раз мы его жгли? Уже дважды! Причем способа сбежать из огня у него не было, но он каждый раз возвращался!       - Как и ты? – спросил Грегори и настороженно нахмурился. Чарли резко притихла и устремила свой взгляд к полу, будто переваривая что-то внутри себя. Мальчик аккуратно потряс руку девочки, но та не отреагировала, лишь свободной рукой почесала подбородок. – Чарли? С тобой всё хорошо?       - А ведь и правда, - подала она голос. – Сколько бы раз меня ни сжигали, я тоже постоянно оказывалась на Земле с одной лишь целью – победить дядю. Но почему, если огонь должен разъедать ремнант? Ну, вроде, он и улетучивался, я чувствовала себя уставшей и бессильной, но я же всё равно оставалась здесь. Значит ли это то, что огонь не столько уничтожает ремнант, сколько отделяет его от тела, позволяя душе рассоединиться с ним? Но так как дядя не желал уходить, то его душа не откреплялась, просто становясь всё слабее и слабее…       - Если захват контроля над всем комплексом – это проявление слабой души, то я боюсь спросить, что бы он сделал, будучи в своей лучшей форме, - поежился Грег. Наконец они добрались до сцены, но никого не обнаружили ни на ней, ни в её окрестностях. Чарли волнительно осматривала темный танцпол на наличие тела одного из сражавшихся и надеялась, что не найдет здесь вновь побитого Марионетку, а Грегори шастал по сцене, обводя её фонариком. – Здесь чья-то кровь, Чарли!       - Кровь? Стало быть, Ванессы, - оказавшись подле него и напугав до чертиков, заключила Шарлотта.       - Ты можешь не телепортироваться так резко? У меня такими темпами и нервный тик начнется!       - Прости, извини меня, - неловко попросила Чарли. – Смотри, тут кровавая дорожка. Возможно, Марио и Ванесса где-то там! Нужно спешить!       Шарлотта и Грегори последовали за красными каплями и долго шли вдоль запутанных, освещенных, белых коридоров, походивших один на другой, в окружении мертвой тишины, пока не вышли к двери с надписью «мостки Fazer-аркад».       - В этой локации тоже есть мостки?       - В плане «тоже»? – спросил Грег.       - У Монти над локацией было место, где должны были располагаться стрелялки или около того, но они закрылись, не открывшись, из-за небезопасного расположения. Видимо, мостками называют любое строение, располагающееся над какой-либо точкой.       Чарли открыла дверцу, и Грегори прошмыгнул мимо неё, оглядевшись вокруг.       - Стой! Я тут был! Это то место, где я видел логово Ванессы! – опознал его мальчик, поманив за собой. Шарлотта пыталась ступать по ромбовидной решетке пола так, чтобы он не прогибался под ней, как лист картона, но вес Фредди был слишком высок, потому настил скрипел и шатался под его ногами. Грег, ухватившись за поручни болтающегося моста, вскрикнул: - Чарли! Давай я первый пройду, а ты за мной телепортируешься! (Уж лучше заработать нервный тик, чем грохнуться с большой высоты)       Шарлотта кивнула и подождала, когда парень доберется до небольшой будки, стоявшей на высокой башне в игровом лабиринте лазертага. Мальчик махнул ей, и Чарли в мгновение ока очутилась рядом с Грегори, чуть не потеряв равновесие.       - Зачем ты вообще ходишь, если ты можешь делать вот это? – высказался Грег. – Мог бы я так, я бы только и делал, что телепортировался.       - Это съедает много моей энергии, - пояснила Шарлотта. – На небольшие расстояния ещё куда ни шло, но если часто и на огромные, то есть шанс, что я просто сгорю.       - Оу… Вот же черт, - буркнул Грегори. – Ладно, неважно, помнишь, я тебе говорил про окно в двери? Вот оно. За этой металлической дверцей и есть логово чудовища.       - Учитывая, что кровь обрывается здесь, то Ванесса, наверное, там… Интересно, можно ли открыть?       Раздался резкий удар о стекло, и в окне двери появилась улыбчивая маска Марионетки, радостно помахавшая им. Марио отпрянул от окошка, и спустя мгновение дверца открылась.       - Вы вовремя, - поприветствовал их Марионетка. – Как вы, Фредди и Чарли?       - Пока что я тут одна, - уточнила шепотом Чарли. – Что ты тут делаешь?       - У нас был довольно увлекательный разговор с офицером Ванессой, но, к сожалению, она не дождалась вашего прихода, - высказался Марио, указав рукой на лежащую на матрасе девушку с перебинтованным лицом. От бинтов несло пропекшейся кровью, а залитая красным рабочая форма вздрагивала при каждом вдохе. Грегори открыл рот от удивления, а Шарлотта изумленно вытаращила глаза и схватилась за плечи Марионетки, попытавшегося удержать её на ногах.       - Она у…у…       - Нет, она жива, - успокоил Марио Чарли. – Она просто спит. Потеряла слишком много крови, пока топала сюда. Но жить, думаю, будет, всё же я специально постарался разрубить её череп не слишком глубоко.       - Ты сделал что!? – завелась Шарлотта. – Марио! Ты снова за своё! Зачем ты вообще это сделал? А вдруг она останется калекой на всю жизнь!       - Лотти, я хотел помочь ей освободиться! – оправдывался Марионетка. – Уж лучше жить свободным человеком со шрамом, чем вечно носить цепи. Да и к тому же, ты должна помнить, что сделал Джереми, чтобы избежать дальнейшей промывки мозгов.       - Отрезал часть лица гильотиной?       - Именно. Считай, я сделал примерно то же самое, только мне пришлось рассчитывать силу, чтобы окончательно не угробить её. Думаю, Афтон не ожидает, что после такого маневра Ванесса останется в живых.       - Но она же выпила чужую кровь, чтобы жить вечно! Как она может умереть из-за удара топором по голове, а, Раскольников? – задумался Грегори.       - Меня радуют твои познания в литературе, но это не совсем так, - возразил Марионетка. – Она выпила кровь не для того, чтобы ей жить вечно, а чтобы подпитать своего господина. Я знаю, не спрашивайте откуда…       - Джереми тоже пил чью-то кровь? – догадалась Чарли.       - Я же просил, не спрашивайте. Но раз уж ты поняла, то да, - брезгливо передернуло Марио. – Это своего рода «ритуал»: подношение «высшему богу» своих даров. А так как рта у «бога» нет, то тебе придется быть посредником между жертвоприношением и самим «владыкой мира». Я так понимаю, что вы узнали про ритуал через видеоигру?       - Откуда ты знаешь, тебя же там не было! – изумился Грег, нахмурив брови.       - Я же говорил, что у нас была беседа, пока вы не пришли, - растолковал Марио. – Она хоть и не в полном здравии, но в здравой памяти. Пока Ванесса, или же Ванни, бредила, я услышал много интересных вещей, а также узнал много событий, произошедших и в жизни Джереми. Пускай у меня и нет его души, зато есть воспоминания, пускай и не все. Также я знаю, что тот автомат самоуничтожился.       - Как? – изумилась уже и Чарли.       - На каждом из автоматов у неё стояли датчики, и один из них сгорел, тут вывод напрашивается только один, - объяснил Марионетка. – Но не стоит расстраиваться, потому что у меня для вас есть вот это.       Марио открыл свой грудной отсек и легким движением руки вытянул три резные пластины, полные проводов и микрочипов, по бокам которых шла кривая линия, вырисовавшая морду кролика. На каждой плате в неприметном углу располагалась надпись «Афтон Роботикс», выдавленная в металле. Шарлотта трясущимися руками забрала чипы и застыла с раскрытым от радости и ужаса лицом. Она безвольно втягивала воздух, не решаясь ничего сказать. Марионетка лукаво улыбнулся. Он хотел что-то сказать, но заметил лежащего на кукле Левшу и протянул к ней любопытные ручки.       - Прошло всего минут двадцать от силы, а ты уже променял меня на какую-то плюшевую подделку, - демонстративно обидевшись, Марио сложил руки на груди и отвернул голову от апатичного мишки. Тот даже не запаниковал. Он легко перепрыгнул с одного плеча на другое и подобрался к маске Марионетки, тыкнув носом его щеку. Марио усмехнулся и потрепал его по голове: - Ладно, прощаю.       - Марио! Откуда! – наконец вымолвила девочка.       - Мне их Ванесса отдала, пока металась из стороны в сторону, как подбитая курица. Она стала более разговорчивой после моего «хирургического вмешательства», - объяснил Марионетка. – Наверное, после первого случая обнаружения его платы Уильям решил забрать их обратно, опасаясь того, что они вспыхнут и сгорят. Она сказала, что эти игры она делала с целью «запечатлеть свою историю и показать массе, на что она пошла ради этого величия», прикрывая этим свои мольбы о помощи. Я не могу точно сказать, хочет ли она сейчас, чтобы её спасали, но в те времена Ванесса хотела освободиться от влияния Афтона, так что я бы не назвал её злым злодеем.       - У нас же теперь есть способы манипулировать им! – обрадовалась Шарлотта. – Быстрее! Нам нужно в…       - В глубины «Пицца-Плекса», я знаю, - обогнал её Марионетка. – Я слышал её опасения по поводу того, что «он не выдержит, он решится на это безумство». Кажется, что в этом месте есть кто-то, кого стоит бояться даже последователю мастера?       - Именно! Он забрал всех моих друзей! Когда я почти перетянула Кэсседи на нашу сторону!       - Обидно, - заключил Марио. – Но мы всё сможем. Так что? В путь?       - Если ты думаешь, что мы готовы, то… Грегори, отойди от неё, - попросила его Чарли. Мальчик не повел и ухом. Грег стоял возле спящей Ванессы и всматривался в неё пустыми глазами. Он не знал, что чувствовать. С одной стороны, на лице расплывалась едва скрываемая улыбка от того, что его враг оказался повержен и находится в беззащитном положении, когда легкий удар Грегори будет способен добить её, а друзья будут отомщены; но, с другой стороны, правда ли она хотела этого? Всех этих интриг и тайн? Убийств и бессмертия? Или ей просто привили эту мысль, как и Джереми когда-то. Парень сжал руку на груди, пересилив желание вдарить ей в лицо, и безэмоционально отвернулся.       - Я надеюсь, что ты осознаешь, что натворила, - пробубнил мальчик, отойдя от Ванессы. – Я не знаю, что тобой движело, я не могу ни простить, ни забыть о том, что ты сделала, но… Я могу надеяться, что ты сожалеешь об этом и никогда больше не поднимешь ни на кого руку.       Охранница рвано вздохнула, и Грегори кивнул ей, будто бы она на последнем издыхании что-то ответила ему. Грег отошел к друзьям и приобнял их обоих, отчего Чарли и Марио удивленно вытянули лица.       - Хоть бы у нас всё получилось, - прошептал мальчик, прижимаясь к ним ближе.       - Грегори, прости меня заранее, - взмолилась девочка, - за то, что втянула тебя во все это, но я понимаю, что ты никуда не уйдешь …       - У тебя есть ещё шанс покинуть «Пицца-Плекс», осталось пять минут до открытия, - предложил ему Марионетка, но Грег отрицательно покачал головой, отпрянув от них.       - В этом месте убили моих друзей, здесь же умру и я!       - Не очень оптимистично, но мы рады, что ты решительно настроен. Так как? Выдвигаемся?       - Мы спасем всех! Я уверена! – оживилась Чарли и бросилась вниз по ступенькам башни, а за ней – Грегори и Марионетка, закрывший перед уходом дверь к Ванессе.              Капли слез стекали по его щекам, а сердце стягивало нескончаемое горе, возвращая его в один и тот же день 23 мая 1983 года. Мужчина сидел в комнатке, обитой обоями персикового цвета в окружении детских игрушек, большинство из которых было сделано им, и бесконечно повторял одно и то же, удерживая в руке черного медведя с одним глазом, чья морда пропиталась кровавым дождем: «Прости меня! Я врун! Я врун! Я врун!»