Гость из прошлого

      «Ну же! Давай! Давай! Почему ты не работаешь! Я же тебя опускаю!» — кряхтел Грегори, стараясь побороть первый попавшийся на пути рычаг. Он располагался на втором этаже локации диско, на узком участке территории, с одной стороны которой шла кирпичная стена, трескавшаяся от перемещений Ди-Джея внутри неё, с другой стороны же находились перила и огромное отверстие в полу, сквозь которое обычно дети могли следить за весельем взрослых. Возможно же, эта конструкция была выгоднее корпорации, но кто знает, что их побудило на создание такой небезопасной структуры.        Мальчик первым же делом взглянул на камеры и обнаружил примерное расположение первого рычажка, описываемых мишкой, затем же прибежал к ближайшему из них, но, как бы сильно он ни старался, рубильник не поддавался и всеми силами сопротивлялся действиям Грега. «Фредди же сказал, что ты тот, кто мне нужен! Только не говорите, что тут есть какой-то порядок!» — бурчал мальчик. В ответ же был только стон несмазанных шестеренок. Окончательно сдавшись, он облокотился о перила и закрыл уши руками, будто бы ему это помогало не выпускать из головы не единой мысли. «Давай же, вспоминай! Он сказал, что здесь два рычага в аркадах и один около сцены. К сцене я не могу спуститься, ведь там Ванесса. Значит нужно найти второй рубильник в аркадах и попытать удачу с ним, ведь самый последний, необходимый мне рычаг — в самом далеком месте этой локации. Он говорил, что один из аркадных в туалете, » — вспомнил Грегори. Мальчик осмотрелся вновь, но ни одного знака, ни одного указателя так и не нашел. Грег вздохнул, едва сдерживая свою брезгливость к создателям торгового центра: «Как можно что-то делать так, чтобы никто в жизни не смог найти ваш туалет без карты? Почему же нужно быть такими ленивыми и беззаботными?» — проскрипел Грег, открыв свою карту на часах. Он неоднократно замечал, что после поездки в вентиляции и спасения от паучат его Faz-часы расшатались: они не так плотно крепились к руке, норовя при каждой легкой тряске слететь вниз. Мальчик намучался с ними жутко, но он не мог отдать их Фредди и Чарли в таком состоянии: они же доверили ему их, практически, самое дорогое, что осталось от его друга. Как же он мог теперь вернуть их в таком поношенном виде? «Я обещаю, что урегулирую их, но чуть позже!» — постоянно повторял себе Грегори, будто убеждая себя в этом, но при каждом новом информационном потрясении всё меньше уделял этому внимания, заполняя свой мозг более важной, по его мнению, информацией. Голос Бонни временами отбивал всё желание охранять часы, если те вдруг слышали фразы-триггеры, например, «Что мне делать дальше?», «Куда идти?» или «Как связаться с кем-то?». Кролик тут же начинал выстраивать маршрут для парня или же в полный голос говорил: «Прости, друг, твоя команда не точна!» В такие моменты хотелось разбить часы вдребезги и выкинуть куда подальше, ведь неаккуратно брошенное слово могло повлечь за собой тираду кролика и очередную погоню за Грегори работоботами. Но несмотря на все эти неприятные моменты, мальчик не мог отрицать тот факт, что этот кролик ему нравился. Его звучный и мелодичный голос, сродни Марионетки, успокаивал парня, когда тот оставался без помощи своих друзей. Хоть происходило подобное не часто, всяко было проще слышать поддерживающего тебя, доброго Бонни.       «Маршрут построен, Грегори!» — радостно сообщил ему кролик, мило похихикав. «Вот он! Наконец-то!» — радостно прошипел Грег, мысленно поблагодарив Бонни. Мальчик быстрыми шагами направился в сторону того одинокого коридора, скрытый от глаз людей за высокими красивыми стенами, переливающимися неоном.       Грегори не раз твердил себе, что это место — адские сады, где демоны из потустороннего мира веселились и издевались над своей жертвой, не давая Грегори уйти и манипулируя его совестью и чувством вины перед потерянными товарищами, но он бы соврал самому себе, если бы сказал, что «Пицца-Плекс» выглядел некрасиво. Столько красок, столько цветов, которых он никогда не видел; столько приятных вкусностей, веселых игр, ярких аниматоров-роботов, что и по пальцам не пересчитаешь, и всё это лишь в одном месте. Этот комплекс представал перед ним в виде оборотня, скрывавшим своё обличие при свете дня и раскрывавшим его в глубокой ночи лишь перед избранными, которые либо должны были положить конец этому чудищу, либо стать его обедом. И второе явно не было желательно. Оказался бы Грег здесь при других обстоятельствах, он бы и вправду полюбил здешние развлечения, но увы и ах, это заведение показала себя с наихудшей стороны.       «Я не понимаю, — размышлял про себя Грегори, стараясь двигаться как можно быстрее и как можно тише, боясь привлечь внимание огромного паука. — Никак не могу взять в толк только одно: если эти дети, Сьюзи, Майкл, Элизабет и Кэсседи, и вправду были жертвами того, кому они прислуживают, то почему они стали такими? Зачем они ведут себя так, словно почитают и ненавидят его одновременно?       Уильям Афтон. Это имя уже вызывает у меня мурашки, но я не слышал каких-либо упоминаний о нем в городе. Может ли быть такое, что его нарочно скрывают от жителей, чтобы не всплыла наружу вся эта грязная история его безумных убийств? Кем бы он ни был, он явно отличный манипулятор. Марионетка смог поверить в его слова про воскрешение, что уж говорить о той охраннице, Ванессе. Интересно, почему Чарли отказалась от его предложения? Дело ли в том, что она не верила ни единому его слову, ведь он — её убийца, или же вся штука в наивной доброте, не позволяющей даже предположить, каково это, забирать чужие жизни? Но судя из слов того парня в теле крокодила, она была из тех, кто подвергала его постоянным нападениям, но Чарли на это разве способна? Я не могу поверить в то, что эта девочка сможет кого-то когда-то убить. Однако, в контексте её собственного убийцы это возможно, но не то, чтобы я слишком сильно был наивен. Это не была её основная функция. Если верить словам Марионетки, то её целью было помочь остальным убить того маньяка, который сейчас крышует здесь, а не сделать всю работу за них. Это как в видеоигре, где ты либо игрок-поддержки, либо игрок-танк, идущий на врага лицом к лицу. Значит ли это, что она не принимала участие в нападениях на кого-либо и что тот парень просто обобщил всех одержимых детей? Или же она использовала других ради удовлетворения нужд, в том числе, своих собственных? В таком случае, у неё есть некоторые сходства с этим Афтоном: тоже подчиняла других, тоже помогала захватывать тела роботов, тоже направляла их на людей и помогала в убийствах… Но даже если так, я не могу осуждать её за это. В некотором плане мы с ней также довольно похожи. Как и я, она осталась одна, без семьи и друзей, поглощенная лишь одной целью — отомстить за них, хотя, скорее, она всё ещё старается спасти их, но это в любом случае приведет к смерти тирана. Можно сказать, что я использую Марионетку, Чарли и Фредди ради того, чтобы добраться до того, кто убил моих друзей и сделать то же с ним, — мальчик отмахнул от себя эти мысли. — Достаточно аналитики, принимаюсь за работу».       Мальчик дошел до туалета. Он осмотрел каждый его уголок и обнаружил незапертую дверцу, дернув за ручку которой спокойно смог её открыть. За ней располагалось небольшое помещение, два на два метра, не больше, с плакатом из старой пиццерии, пустующим стеллажом и станцией с рычагом. Возле рубильника мигала лампочка, показывая активность данного прибора. Парень засучил рукава. «Хоть бы сработало, » — взмолился Грегори. Он сделал шаг вперед, пытаясь достать до ручки рычажка, как вдруг отскочил назад, почувствовав что-то мягкое у себя под ногами. Опустив глаза к низу, мальчик нашел небольшую мягкую игрушку, невиданную ранее. Грег взял её на руки, отряхнул и осмотрел со всех сторон, дивясь своей находке. Это была кукла-Марионетка, сделанная в привычном стиле компании: она также состояла из цилиндров, имело большую белую разукрашенную голову и маленькое черное тело, ещё пришитые на груди пуговицы, которых у Марио Грегори никогда не видел. Мальчик кротко улыбнулся: «Это твоя старая версия? Но откуда она здесь? С тобой не успели выпустить даже одну партию, что уж говорить о тряпичной старой кукле…» Покрутив её в руках, Грегори обнаружил неровный шов на правом боку куклы, из которого торчало что-то острое. Аккуратно распоров швы, мальчик вытащил записку, поплотнее затолкав обратно вату, и принялся читать, удерживая куклу в руках:       «Здравствуйте! Это Помела Вурхиз! Я совсем недавно в этой компании, но я так счастлива быть её частью! Я наслышана о многих вещах, происходивших здесь когда-то, и я рада, что франшиза, несмотря ни на что, движется только вперед. Когда вторая пиццерия только открылась мне было всего шесть лет, и мне очень запал в душу этот красавец. Я совсем не понимаю, почему о нём ничего не говорят! Я могу поклясться, что Марионетка не только хороший воспитатель, охранник и аниматроник, но ещё и хороший слушатель, так необходимый детям. Я, будучи маленькой, и не догадывалась, что разговариваю с роботом. Он всегда вовремя кивал мне, смеялся и хвалил меня, как настоящий человек! Уж не знаю, как тогдашние робототехники смогли достичь такого эффекта, но он и вправду воспринимался живо. И в то время, как родители не оценивали моего творчества, Марионетка изучал мои каракули и с гордой улыбкой приговаривал: «Отличная работа, Мела». Я и сама знаю, это может звучать глупо, но я всегда могла различить разницу в его улыбке. Когда-то она была обыденной, а временами предназначалась только мне. В такие моменты я желала всем сердцем остаться в пиццерии навсегда. Можно сказать, он был моим третьим родителем. И я хочу предложить вам вернуть в наше заведение его образ, от этого никому хуже не станет, поверьте! К тому же хочу приложить мою концепцию игрушки в его честь. Я не мастер шитья, мой профиль совершенно иной, но я вложила свою душу в этот проект! Надеюсь, он сыграет свою роль когда-нибудь. В конечном счете я буду рада закрепить его образ хотя бы в таком виде!       С уважением к администрации,       Помела».       Мальчик приподнял голову к потолку и сглотнул всю свою досаду и жалость к этому человеку. Это не был тот тип жалости, который ты испытываешь к чему-то мерзкому и противному, падшему на самое дно. Совсем иной. Грегори не мог не посочувствовать добросердечности девушки, её стремлениям и ещё детским мечтам, сохранившимся с юных лет. «Прости, Помела, — Грег, борясь с одолевающей его грустью, скомкал записку и деревянной рукой запустил в мусорную корзину, едва не промахнувшись, — но здесь такому человеку, как ты не место. Надеюсь, что ты сможешь найти более подходящую работу. Твоя кукла и вправду очень милая». Мальчик вновь обвел взглядом Марионетку. Теперь это не была обычная игрушка, выпускаемая целыми партиями на заказ ради наживы и коммерческой выгоды, а детское воспоминание воплоти, тонкое и душевное, закинутое в глубины «Пицца-Плекса» бесчувственным руководством, никому не нужное и никем не вспоминаемое. Грегори хладнокровно отряхнул куклу и с чуткостью убрал ту к себе в карман, намереваясь показать её Марионетке и Шарлотте. «Поистине бедный человек. Не представляю, как эти существа… Нет, как этот человек, эта маленькая девочка повлияла на твоё взросление и взгляды на мир. Ну ничего, твои труды не пропадут даром. Твоим воспитателям сейчас как никогда нужна поддержка!» — заключил Грег. Вытянувшись на носочках, мальчик крепко ухватился за резиновую головку рычага, потянул её на себя со всей силы, и та со скрипом и лязгом упала вниз, а вместе с ней погасла и лампочка, располагавшаяся возле самого рубильника. Грегори удовлетворенно вытер подступивший со лба пот и направился к выходу из уборной.       Конструкция туалета не была типична для комплекса. В ней было сразу два выхода, располагавшихся возле длинного ряда раковин и зеркала, охватывающего своими размерами всю площадь комнаты. «И для чего подобное создавать, непонятно? — задал себе вопрос Грег. — Какая-то толпа людей с танцпола сразу ринется занимать место в кабинке, и есть шанс, что они застрянут в проходе?»       Сделав ещё один шаг к двери, пол дрогнул. С потолка посыпалась плитка, а зеркало задребезжало, намереваясь спрыгнуть с обваливающейся стены. Грегори прикрыл голову руками и устремился быстрее покинуть разрушающееся помещение, но двери сорвались с петель, и в проеме показался большой черный глаз Ди-Джея, высматривавшего свою жертву. «Как! Он почувствовал, что я отключил ему электричество?» — запаниковал Грег. Страх обуял им. Размер этого бота сам по себе был поразителен, но вблизи же тот казался страшнее вдвойне.       Паук довольно сымпровизировал звучную бойкую мелодию и, выпрямившись, запустил раненную руку внутрь, нащупывая и раскидывая все предметы, попадающиеся на пути. «Хочешь отомстить за нанесенный тебе ущерб, урод? Так попробуй поймать меня!» — мальчик, придерживая рукой куклу, поспешил к другой дверце, куда Ди-Джей ещё не успел пустить свою лапу. Грегори вылетел из туалета и, боясь обернуться, полетел в сторону аркад, пока сзади громыхал паук, заметивший побег мелкой мошки. Почти перед самым лицом Грега ударила рука, преградив ему путь и откинув назад. Ди-Джей, недовольный промашкой, поднял руку и вновь попытал удачу придавить надоевшего мальчишку, но Грегори вновь увернулся от него в последнюю минуту. «Он не может изменить траекторию своего движения в последний момент, так? Это мне в плюс. Интересно, почему же он не пытается догнать меня, а только сдерживает в территории туалета? Он не протиснется дальше?» — замечал Грег, пугливо реагируя на любое родом движение. Он опасался того возможного исхода, что Ди-Джей подключит и другие свои руки, но тот почему-то медлил, опираясь ими о стенки узкого для него коридора. Возможно, он не хотел ранить остальные части его тела. Грегори метался из стороны в сторону, устремляясь всё дальше и дальше от опасливого бота. Когда мальчик уже был уверен в благополучности своего побега, паук со всей своей силы ударил по полу коридора, вызвав небольшое землетрясение. Грег повалился на пол, прокатился на несколько десятков сантиметров и еле-еле успел прикрыть голову от падающих на него осколков стеклянного потолка, напоминавшего космос своим окрасом.       Сердце мальчика бешено колотилось: ещё немного, и он бы присоединился к своим друзьям на небесах. Оторвать голову от пола казалось чем-то сверхъестественным. Грегори не желал видеть надвигающегося к нему огромного паука, способного одним легким движением сломать ему все кости в теле или выдавить из него жизнь, как из спелого помидора. Удары раздавались совсем близко, уши горели от громкости этих хлопков; их перебивало лишь сердце, истерично пульсирующее у него в голове и горле. Слезы накатывались, но это было не отчаяние, а шок. Грег боялся того, как это будет ощущаться, и завидовал тем, кто был убит острым ножом: в таком случае всегда есть шанс, что ты и не почувствуешь боли. Осознание скорой смерти придет ли бы очень поздно, если придет вообще. Каково же это чувствовать, когда на тебя обрушивается вес огромного великана, сотрясающего своим телом стенки и потолок? Успеешь ли ты вообще что-то почувствовать, прежде чем тебе сломают кости, а мозг вытечет из черепушки? Мысли вгоняли мальчика в безысходную грусть; медленно Грегори готовил себя к этой участи и уже желал, чтобы это закончилось как можно быстрее, но несмотря на близость ударов, рука Ди-Джея всё не настигала его. Набравшись сил, Грег приподнял голову и уперся руками о треснувшие плитки. Как бы паук не старался, он не мог дотянуться до тела мальчика, а потому лишь злобно завывал, ударяя руками от нестерпимой злобы в нескольких сантиметрах от него. Мальчик, отойдя от страха и осознав беспомощность Ди-Джея, всё ещё дрожа, поднялся с пола и истерично-весело рассмеялся: «Ха-ха! И кто теперь у нас тут лузер! Ой! Посмотрите на меня! Я огромное и страшное паукообразное чучело, моё толстое тело не может пролезть между этими стенами! Что же мне теперь делать!» Грегори измывался над своим врагом, дразнил его и показывал язык, отчего Ди-Джей всё упорнее пытался добраться до мальчика. К счастью для последнего, безуспешно. «Надо заснять тебя на камеру! Покажу потом Чарли, Фредди и Марионетке какой ты идиот! — Грег вытянул перед собой руку, желая включить режим съемки на Faz-часах, но, к его удивлению, часов на ней не оказалось. — Что? Куда они делись?!» Парень в панике осмотрелся в округе и заметил свалившиеся с руки часы на полу в нескольких сантиметрах от мальчика. Внутри Грегори всё сжалось, когда он увидел, как лапа паука медленно нависает над часами, закрывая их своей тенью. «О нет. Нет! Нет! Нет! Только не это, пожалуйста!» — взмолился про себя мальчик, аккуратно направляясь к часикам. Бегающими глазами Грег смотрел то на Ди-Джея, с покосившейся головой наблюдавшего за ним, то на Faz-часы, потерявшие из виду своего хозяина.       — Извини, друг, но я не чувствую твоего присутствия! — говорили ему часы. — Если часы на тебе и ты увидел это сообщение, то обратись в техническую поддержку «Пицца-Плекса» или же проверь батарейки!       — Я пытаюсь тебе помочь, придурок! — скрипел ему в ответ писклявым голосом мальчик, подбираясь всё ближе и ближе. — Не давай ему подсказок!       Грегори приметил границу безопасной территории, ювелирно поместился на её краю и тихонько протянул руку, растопырив ледяные пальцы. Браслет продолжал с недоумением пищать, как маленький птенчик, выпавший из гнезда, и Грег, словно нашедший его человек, старался прийти к нему на помощь как можно скорее. «Давай же! Ещё чуть-чуть!» — подбадривал себя мальчик. Когда же до ремешка оставалось несколько сантиметров, Грегори задержал дыхание, боясь подтолкнуть монстра к новым нападкам на альтруистичного мальчишку, только что издевавшегося над ним. Кожа парня напоминала по цвету мертвеца, настолько она побелела и окоченела, а когда же рука Ди-Джея как в насмешку прихлопнула Faz-часы, парень и вовсе потерял свою душу.       Мальчик пришел в сознание спустя несколько минут, когда отомщенный паук уполз обратно в отверстие над туалетом, когда из тоннелей доносилась злорадствующая и игривая мелодия, а в округе не было ни души, способной разбудить и растрясти опустошенного мальчика. Побелевшими кончиками пальцев Грегори ощупывал треснувшую планку, сломанный экран и расчлененный корпус с торчавшими наружу «органами»: проводами, картой памяти и аудио-чтецом, продолжавшим воспроизводить одну и ту же фразу, замедляя и растягивая её, будто мантру: «Извини, друг, я не чувствую твоего присутствия!.. я не чувствую!.. не чувствую!.. не чувствую!» Грег смотрел на осколки блестящего стекла и видел в них свои глаза, пустые и безжизненные. Эти карие очи не хотели и не желали верить в реальность происходящего. Подходившие слезы словно пытались смыть эту тонкую и лживую вуаль, показать нереальность событий, и Грегори не отказывался от их помощи. Старые раны горели от соли, капавшей на них, но даже эта боль не могла сравниться с его душевной потерей, пробившей сердце. Ресницы быстро хлопали, промывая замыленный взгляд, но даже с их усилиями мальчик не мог отделаться от этого факта: часы были сломаны.       «Господи, — наконец произнес Грег, вытирая капельки с глаз и слизь с носа, бесконечно шмыгая, — почему же я такой дурак? Почему я не мог просто подтянуть их, когда было время? Почему мне нужно было продолжать дурачиться заместо того, чтобы убежать при первой же возможности и не показывать значимость этих… — мальчик старался протолкнуть образовавшуюся слюну сквозь ком в горле; он поник головой, обняв её руками и мрачно произнеся: — А что я скажу Шарлотте и Фредди?..»       ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||       Засвеченный танцпол никогда не был в силах осветить лицо достаточно ярко, чтобы узреть на нём какую-либо эмоцию. Зачем это нужно молодежи, желающей не стеснять себя взглядами других людей? Зачем это нужно детям, резвящимся и носящимся между рядами взрослых, покуда им весело и смешно? Именно такой свет Ванесса считала наиболее привлекательным: никто из её подчиненных не усомнится в её стойкости и хладнокровности, ведь они не смогут узреть страх и тревогу, скрытых в этом изумрудном взгляде.       Девушка задумчиво постукивала отросшими ногтями по управляющему устройству и искала ответ на что-то в своей голове. В один момент она громко выкрикнула: «Проклятье!» и несильно ударила по будке Ди-Джея, отойдя в сторону. Ванесса массировала свои веки, успокаивая саму себя: «Они не уйдут отсюда, лифт отключен, питание под твоим контролем! Ди-Джей слишком огромный, чтобы его победить каким-либо способом! Даже если они захотят лишить его питания, он помешает им!» Но сколько бы охранница не делала умиротворяющих дыхательных гимнастик, её нервная походка и хождение из стороны в сторону давало понять, что она висит на волоске. «Мастер, куда вы пропали так резко, когда вы мне были нужны?.. Я слышу ваш голос, но он не такой, как раньше. Вы стали слабее, это заметно. Я не уверена, что в скором времени смогу различать хоть одно указание в вашем шепоте, — девушка вздохнула, набравшись сил, и осторожно присела на край сцены, зажимая уши кончиками пальцев. — Да, да… Я понимаю… Вам нужно отдохнуть, я разберусь со всем сама… Отлично, хорошо… — Ванесса понурила плечи и спрятала в объятиях свою голову, раскачиваясь из стороны в сторону. Она не желала признавать, но её план по захвату контроля над «Пицца-Плексом» рушился. Девушка не понимала, где умудрилась допустить просчёт. То ли слишком сильная вера в несмышленость роботов, то ли ужасная работа камер сыграла с ней злую шутку. Ванесса неоднократно замечала помехи на той или иной видеокамере, но она не придавала этому значения: в конце концов её хозяин создавал такие же при попадании в какую-либо технику, например, в телевизор. Теперь же ответ был выведен большими буквами прямо перед её носом. Но откуда у Фредди взялись силы противостоять влиянию Афтона? Он же обычный бот! «Или же здесь замешен кто-то ещё…» — эта мысль пулей пролетела в голове Ванессы. Она обреченно подняла глаза и истерично усмехнулась.       — Уж не думала, что вновь увижу тебя живым, — громко, будто радостно произнесла девушка, повернувшись лицом к темной фигуре, учтиво стоявшей в темноте сцены и охотно лязгавшей металлическим лезвием топора.       — Ты серьёзно думала, Ванесса, что ты сможешь убить меня так просто? — растягивая слова, словно довольный кот, мурлыкал Марионетка, постукивая рукояткой по своим пальцам.       — Мне стоило предположить, что ты каким-либо образом замешан в этом, — улыбка пропала с её лица, сменившись хладнокровностью и расчётливостью. — Но я не предполагала, что ты будешь способен на то, чтобы сбежать из такой мешанины… Или же… Тебя не было в том экзоскелете, не так ли?       — Ох, так это вы украли мой корпус? — наигранно-наивно спросил Марио. — Зачем он нужен людям? Вам своей одежды не хватает? Надеюсь, вы поберегли мои вещи? Я всё ещё нуждаюсь в своих фломастерах.       — Тебя вытащил Фредди, оставил пустой экзоскелет валяться на свалке, и эти тупицы, не удосужившись проверить внутренности, притащили его мне, — размышляла вслух охранница, выхаживая из стороны в сторону и покусывая кончик большого пальца. — Это понятно. Меня интересует другое: с чего это вдруг этот медведь, размозживший тебе голову, прибежал так быстро, чтобы спасти тебя от меня? Не хочешь ли ты сказать, что вы скрываете что-то более серьезное от меня, нежели обычного умного мишку?       — Когда двое людей ведут разговор, принято отвечать на вопросы, заданные собеседником, офицер Ванесса, — уклончиво ответил Марио. — Особенно, если один из них вооружен, — он демонстративно уронил лезвие топора на пол и уперся о его ручку, сверкнув острым концом. — Скажите мне, офицер Ванесса, как ваша жизнь могла пойти по такому пути? Как от невинной жертвы вы пришли к жестокому убийце? Этого ли вы хотели? Этого ли хотели ваши родители?       — Заткнись! — взорвалась та, скинув с себя маску холодности и выхватив нож из-за пояса. Марионетка сделал шаг назад, заслонившись топором, и пристально стал следить за резкими, рванными движениями охранницы. — Ты ничего не знаешь о моих родителях! Они были глупцами, верившими в мир, полный добра и счастья, в то время как сами подвергались издевательствам и измывательствам со стороны общества из-за их взглядов! Мне всё равно, что эти идиоты хотели, теперь-то мне никто не сможет пудрить мозги! Я прекрасно понимаю, как работает этот мир, и каков он на вкус! Он ржавый, металлический и терпкий! Совсем как кровь… — Ванесса хищно улыбнулась, и Марионетка культурно скривился.       — К сожалению, ты совсем запуталась в своих собственных убеждениях. Бедная девочка…       — Довольно! — воскликнула охранница. — Ты был тем, из-за кого я чувствовала адскую боль каждый день! Тем, кто заставлял меня противиться неизбежному, и именно ты позволил всем тем людям сдохнуть! Потому что ты не хотел признать его величие! Теперь же это место будет полно трупов, и это всё благодаря тебе! Ты заставлял меня ходить к психологам, которые проходились по самым больным местам моей биографии! Ты стал тем, кто сбежал от той силы и власти, которой тебя наделили! Из-за тебя ко мне стали относиться строже и мнительнее! И как бы я не старалась показать свою преданность, всё сводилось к одному: к новым побоям и оскорблениям! Если бы не ты, мы могли бы быть счастливо жить! Долго и счастливо!       — Ты уверена, что бессмертие — это то, что тебе нужно? — усмехнулся Марио. — Не смеши меня. Ты не представляешь того, что тебя ожидает после того, как ты позволишь «омолодить твоё тело» за счёт чужого. Тебя никто и никогда не будет воспринимать как Ванессу, ты потеряешь свою индивидуальность, притворяясь человеком, которым ты не являешься вовсе, чтобы тебя не забрали в психушку с диагнозом раздвоения личности. Рано или поздно ты привяжешься к кому-нибудь, он умрет, и ты будешь горевать. Я знаю, что ты скажешь мне: «Я просто возьму тело другого человека и отдам его своему любимому». Нет. Никто в здравом уме не пойдет на такие пытки. Никто не захочет жить вечно в роли паразита, кем и является твой обожаемый мастер. — Марионетка вздохнул и мрачно продолжил: — Мне и вправду доверили когда-то большую власть над человеческой жизнью. Именно от меня зависело то, будет ли она счастлива или же её поглотит тьма нашего мира. Я знаю, понимаю тебя, наш мир и вправду не идеален. Но у нас есть те, кто может сделать его таковым. У меня, к примеру, есть семья, рядом с которой я готов на любые безумства и подвиги. У тебя же теперь нет никого, кроме разъедающего мозг червя, называющего себя Богом. «Тварь ли я дрожащая или право имею?» — так вроде звучала строчка из старинного произведения? Неужели Уильям Афтон решил найти ответ на этот вопрос?..       — Не смей называть его имя, грязный подонок! — перебила его Ванесса. — Если ты не хочешь признавать правды, то я просто вобью её в тебя!       Лезвия скрестились, словно острые клинки. Раздался холодный вскрик металла. Их битва началась.       ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||       Мальчик тягостно вскрикнул в свою голубую кофту:       — И что мне делать? Эти осколки невозможно соединить друг с другом! — Грегори, вздыхая, поглядывал на остатки своих Faz-часов, которые он сгреб в кучку и закинул в импровизированную сумку, сделанную из майки. Эта конструкция была крайне неудобна, ведь ему приходилось удерживать это лишь одной левой: в другой руке находился Fazer-бласт, которым он оглушал проезжавших мимо работоботов-патрульных. Грег корил себя за то, что даже не попытался выстрелить в Ди-Джея своей пушкой, но, с другой стороны, он и сам понимал, что для такой машины луч будет слишком слаб и недейственен. — Ладно, надо будет как-то сообщить об этом Фредди и Чарли. Хоть бы они не сильно расстроились…       Мальчик вновь стоял у непокорного рычага и грозно ругался себе под нос:       — Это ведь всё из-за тебя! Не выезживался бы ты — мои часы всё ещё были целы! — поднатужившись, Грегори всё же смог опустить и этот рычажок. Осмотревшись в округе в поисках паука и наострив бластер, мальчик заключил, что никакого движения замечено не было. Разве что стены знатно потрясло после отключения питания ещё одного энергоблока.       «Подбирается ближе, но вылезти не откуда! — осознал парень, злорадно хихикнув. — Так тебе! Вонючка-переросток!» Но веселье быстро сошло с лица мальчика. Пришло осознание всей пагубности данной ситуации: рубильников осталось всего два. «Вот же черт… А вдруг он будет поджидать меня у сцены, чтобы вылезти в тот же момент, как я опущу рычаг?» — Грегори сглотнул от страха и медленно принялся обдумывать ситуацию. А кто сказал, что самый дальний рубильник обязательно последний? Всё же Фредди мог выразиться так только из тех соображений, что его удобнее включать после остальных, так как те находятся ближе. Ведь, так или иначе, первый рычаг находился в туалете. «Решено! Я опробую самый дальний рубильник прежде, чем лезть к Ванессе и Марионетке! Ему сейчас и так забот хватает!» — решился мальчик, выдвинувшись вдоль волнистых стен.       Был ли тут и вправду определенный порядок или же рычаги поддавались все по-разному — Грегори не знал, но ему не хотелось сейчас тревожить со своими вопросами тех, кто недавно чуть не погиб от рук того, кто сломал часы мальчика, которые он обещал охранять ценой своей жизни. Конечно, его обещание звучало не так, но в своей душе Грег скрепил себя с этими побрякушками прочнее, чем муж и жена скрепляют себя узами брака. И теперь выходило так, что мальчик просто бросил слова на ветер, наврав своим друзьям с три короба. Грегори не хотелось носить с собой напоминание о своем безрассудстве, но и выкинуть эти осколки он тоже не мог: вдруг Чарли способна восстановить их, как она сделала с тем мишкой, Левшой?..       — Точно, — промямлил Грег. — Я забыл про Левшу… Он же должен сообщить мне, если вдруг что случиться! И что мне делать теперь!? А вдруг та банда уже вырвалась и на всех парах спешит за нами, чтобы разорвать на куски! Ох, почему же все подобные вещи происходят так не вовремя!       Эти мысли в некотором плане окрылили парня. Грегори бросился бежать по ветвистым лабиринтам игровых автоматов, вдоль которых он желал найти какое-либо ответвление, где мог бы скрываться тот непутевый рубильник. Будто бы скорейшее нахождение всех источников питания могли спасти от неминуемой смерти в пасти безногого крокодила или безглазой волчицы. Пробежавшись по зоне аркад, Грегори не замечал ничего интересного, кроме пестрящих всеми цветами радуги экранов и красочных корпусов автоматов, так и манящих в них поиграть своими звонкими мелодиями и выстрелами лазеров. Мальчик поспорил в своей голове, что за такими вещами дети проводят не меньше двенадцати часов сряду. И неудивительно: каждый автомат не был похож на своего соседа, и все предлагали совершенно разные концепции игр, отчего на запоминание тактики прохождения хотя бы одной аркады уходило не меньше часа. Было бы у Грега время, он бы засел за первым попавшимся и не вылезал до тех пор, пока его глаза не покраснели, словно раки, и не вытекли из глазниц. «Бывало время я ходил в такие заведения с родителями, — вспоминал Грегори с апатией на лице. — Всё ещё помню, как папа проиграл 10 долларов в автомате с рукой-манипулятором и игрушками, чтобы просто подарит мне того кота. Он был уродливый и потертый жизнью, но я делал вид, что кот мне нравился, чтобы не расстраивать его. Ну, и не заставлять проигрывать ещё 10 долларов, спасая от гнева мамы». Мальчик отбросил от себя воспоминания и глухо заключил: «Нет смысла жить в этих днях. Ведь их никогда уже не будет со мной».       Побродив ещё немного по второму этажу, Грег всё же обнаружил небольшую затемненную арку, облицованную кирпичом. Этот коридор сильно отличался от остальной локации, по крайней мере, своей освещенностью. Будто кто-то нарочно старался скрыть его от глаз людей. «Бинго,» — прозвучало в голове мальчика, включившего фонарик и начавшего медленное продвижение в темную комнату. Поначалу у Грегори возникли сомнения по поводу правильности его мышления: ему казалось, что это место бесконечное и ведет, если не в пустоту, то в темнейшие склады комплекса, где навряд ли нормальный человек стал бы держать важный рубильник. Но затем, дойдя до одного из поворотов, он обнаружил перед ним металлическую стенку с небольшим окошком в нем. Приложившись своей моськой к окну и посветив внутрь, парень лицезрел комнату, полную коробок с напечатанными шестеренками на их боках, несколько рабочих костюмов и «хирургический» стол, где, предположительно, собирались небольшие роботы по типу работоботов. «Может ли быть здесь тот рычаг?» — подумал Грег. Мальчик уложил фонарь на пол так, чтобы тот освещал дверцу, приложился к ней плечом и, ухватившись за небольшой выступ, принялся толкать ту наверх, вниз, влево и вправо, но ни в какое из четырех направлений та не отъехала. «Вот же зараза, » — кинул Грегори, от усталости присев на пол. Он был шершавый и цементный, холодный и унылый, иначе говоря, выбивающийся из общего интерьера этого места. «Как странно, — подумал Грег. — Все комнаты до этого выглядели прилично, даже те, которые находились вне гостевой зоны, но это же место больше походит на бункер, нежели на часть огромного ТЦ».       Чуть отдохнув и едва не отморозив ноги, мальчик привстал с пола, и тут его живот издал мычащий, бурчащий звук. Впервые за всё это время Грегори почувствовал голод. «Как же не вовремя! — скрючился тот от боли, схватившись за недовольный желудок. — Надеюсь, когда мы сойдемся все вчетвером, они найдут что-то перекусить». Поправив импровизированную сумку с частями, Грег ловко поднял с пола фонарь и аккуратно заглянул за поворот, надеясь, увидеть хоть здесь недосягаемый рычажок. На деле же здесь оказался не менее темный и длинный коридор, скрывавший в своей черноте корпуса сломанных или неисправных автоматов, а также некоторые потерянные детские вещи. «Быть может, это промежуточная стадия между складами и «бюро находок»? Когда шансов на нахождение очень мало, но они есть, возможно, их приносят сюда? Надо будет спросить у кого-нибудь,» — размышлял Грег, продвигаясь вглубь кирпичного коридора, осыпавшегося под натиском ползающего внутри Ди-Джея. «Если эта гадина проломит потолок прямо надо мной, я клянусь, что не оставлю это место до тех пор, пока он не будет переплавлен и пущен на изготовление новых версий Nokia!» — бросил Грегори, опасливо ступая вдоль трясущегося тоннеля. Одно его радовало: эта тряска не была сильна, как прежде. По предположению, паук находился сейчас очень далеко от этого места или же поумерил свой пыл, что, впрочем, было тоже неплохо.       Пробравшись сквозь ряды выключенных автоматов, мальчику сверкнул в глаза красный огонек лампочки рубильника. «Быть не может! Я тебя нашел!» — радостно всплеснул руками Грегори, бросившись к нему бегом. От тряски скрипели детали, ударяясь друг о друга, и стоял такой противный скребущий звук, что Грег быстро снизил свою скорость до минимума. «Я и не замечал, как в локации Фредди громко, — отойдя от неприятного визга в ушках, бормотал он. Пускай Грег и остановил поток плачевной колыбельной часов, эхо отдавалось ещё долго, прижимая Грегори к полу всё сильнее и сильнее в попытках сбежать от их звучания. Кроме того, желудок всё не унимался, продолжая пародировать кита и жалобно стонать. — Да что ж это такое! Хоть мой собственный организм может быть за меня?» Кое-как добравшись до рычага, мальчик обессиленно взялся за рукоятку и уже хотел подтянуть, как его взор привлекло нечто другое: в косом свету его фонарика сверкнуло несколько белых пятнышек. Грегори сначала было испугался, подумав, что у него начались галлюцинации, но, направив туда свет, мальчик обнаружил валявшийся у самой задней стенки коридора рюкзак. Он был явно детским, может, для шестилеток, но всё же тот казался вместительным и крепким. Кроме его определенно твердой панели, выкрашенной и сделанной под морду Фредди, на нем присутствовали парочка маленьких кармашков по бокам, а также один большой передний, где обычно хранятся пеналы, телефоны и другие похожие по форме вещи. «Может, стоит взять его? — Грегори внимательно осмотрел его. — Всё же мне необходимо место под фонарик, Fazer-бласт, игрушку и эти осколки. Бог знает, сколько времени я смогу прятать эти вещи в своих карманах, пока те наполовину вылезают наружу».       Убрав руку с рукоятки, парень подошел к сумке со светоотражающими элементами и запустил вовнутрь свои пытливые пальцы. Внутри не оказалось ничего интересного, кроме маленького розового дождевика, купленного явно на гаражной ярмарке, судя по его многочисленным дыркам и рванине, а также несколько мини-батончиков марки всеми известной нам планеты. Грегори пустил слюни при виде аппетитных сладостей, мгновенно вскрыл их и слопал, будто тех никогда и не существовало на свете. Хоть Грег и вымазался весь в растаявшем и наверняка просроченном шоколаде, но вкус соленных перемолотых орешков и сладкой карамели стоили того, чтобы их употребить. К тому же, мальчик и так не походил на аристократа: всё тело в ссадинах и синяках, шея и подбородок свезены, словно их отрезали ножом, одежда вымазана в своей и чужой крови, а про сонливость и красноту глаз уж и говорить нечего. Лишь одно было не предвидено: Грегори мигом одолела икота. Вспрыгивая и вздрагивая от непреодолимого ненастья, Грег поднял рюкзак с пола, закинул в него свои вещи и стал рыскать по оставшимся карманам сумки в поисках хотя бы маленькой бутылочки воды. Чтобы удержать себя в вертикальном состоянии и не выронить ему нужные вещи, парень уперся спиной в ближайший ему игровой автомат, стоявший практически тут же, вместе с рюкзаком.       Как только Грегори уперся о него, тот внезапно загудел, запыхтел и звонко зынкнул, оповещая о своей работе. Мальчик чуть не умер от страха из-за такой внезапности. Зато икота прошла, будто и не бывало. Закинув рюкзак на спину, Грег осмотрел корпус неподписанного автомата и встал перед его экраном, желая прочитать название игры. «Что ещё за «Квест Принцессы 2?» — вопросил Грегори, осмотревшись вокруг. Он не знал «почему» и «зачем», но эти пиксели будто звали его к себе, желая рассказать ему свои тайны, а мальчика и не пришлось долго уговаривать.