Гость из прошлого

      Люди часто придают слишком много значения тем вещам, до которых им не будет никакого дела после смерти. Люди боятся смерти, они считают её злой женщиной с косой, что только и желает забрать их из мира, полных красок и чудес, оборвать их связь с будущим и украсть настоящее. Но для кого-то смерть — это полет в небытие, окрылённость, осознание своей свободы и разорванные путы, что не давали покинуть серую и болезненную реальность. Теперь, оставшись лишь наедине с самим собой и своими покойными родными, медленно погружаясь в пучину мыслей и воспоминаний, душа обретала тот первозданный покой, мечты о котором уже давно стали лишь далеким тихим дурманящим сном маленьких детей и их взрослых товарищей.       «Неужели… всё кончено? — не верила своим глазам девочка, медленно плавая в белом тумане своего сознания. — Неужели я свободна?.. Все мои друзья, мои близкие, мой папа… Они все здесь! У них получилось!» Душа радостно засияла в пустоте, опускаясь всё ниже и ниже в чертоги сознания. Она распознавала далекие, но всё же ближайшие к ней сияния душ её ставших за столько лет родными друзей и дивилась с них. «Как они могут спать в такой важный момент! Они ни капельки не рады своему упокоению? — девочка отдернула себя и хмыкнула под нос. — Чарли, они впервые за столько лет смогли вздохнуть спокойно, прикрыть уставшие глаза и успокоить биение сердца. Они заслужили этот отдых».       Но чем дальше девочка опускалась, тем быстрее её радость и умиротворение сменялись тревогой. Ей вдруг показалось, что уж слишком всё спокойно. Слишком медленно тонули души других, слишком долго они спали и слишком медленно она сама стала падать. «Возможно, я брежу, но здесь что-то не так, — думала про себя Шарлотта, стараясь отыскать хоть кого-то бодрого. — Почему я всё ещё в сознании? Разве так должен выглядеть рай? Настоящий покой?» Девочка стала торопливо оглядываться по сторонам, с беспокойством заглядывая в чужие полые тела. Внезапно она заметила серую фигуру взрослого, плавно ползущую вниз в невесомости. «Папа!» — крикнула Шарлотта, но ответа не последовало. Душа Генри продолжала свой путь, как ни в чем не бывало.       Чарли попыталась подплыть ближе к нему, безостановочно разгребая руками воздух и отталкиваясь ногами от белого пара, но не могла сдвинуться с места. «Папа! Прошу тебя! Очнись!» — звонкий голос девочки раздался эхом и по белоснежным щекам побежали тонкие струйки слез. «Нет! Это не может быть рай, если даже здесь мне плохо, » — подумала Чарли, не переставая звать отца с надеждой, что он всё же её услышит, сможет подойти поближе и сказать своим глубоким голосом: «Всё хорошо, я здесь. Никто больше тебя не потревожит».       Но такого не случилось. Генри, совсем «неживой» для призрака, продолжал спать, совсем не трепыхаясь. «Сьюзи! Джереми! Габриель! Фритц! — стала звать она своих друзей, безмятежно парящих вокруг неё. — Кэсседи! Майкл! Лиззи! Хоть кто-нибудь, скажите, что с вами всё в порядке!»       Ответа не последовало. Всё вокруг начало казаться слишком неправильным, слишком «мертвым» даже для этого места. «Я не понимаю, — жалобно прошептала Шарлотта, захлебываясь в своих слезах, — почему же здесь всё не так, как я себе представляла?.. Почему мне всё ещё нехорошо?..»       Чарли не понимала, что ей делать. Не могла понять. Она могла лишь вытирать подступающие слезы и надеяться, что с остальными всё хорошо, и они лишь наслаждаются своим спокойствием духа, пока она снова старается о них позаботится. «Возможно, я слишком долго думала о вашей сохранности, — всхлипывая, произнесла девочка, обращаясь то ли к своим друзьям, то ли к себе самой. — И вечность лишь хочет показать, что я уже должна позабыть о всех переживаниях. Я ведь смогла добиться этого — я смогла вас уберечь от него. Моя миссия завершена, не так ли? Он больше никого и никогда не тронет…» Ушедшая в свои мысли, Шарлотта не сразу заметила, что души других уже давно опередили её и разместились где-то снизу, а некоторых даже скрыл белой пеленой туман. Скорость полета девочки совсем уменьшилась, и она внезапно почувствовала жжение на руке.       «Ай!» — вскрикнула она.       Чарли пришла в ужас: толстая черная веревка обвязывала её руку, скручивая со всей силой, и своим вторым концом уходила куда-то далеко в свет — небесный потолок пустоты. Черный канат, словно голодная змея, стал медленно поднимать Шарлотту вверх, отчего она сорвалась на крик: «Нет! Прошу! Я не хочу!» Девочка попыталась свободной рукой отбиться от хищницы, но внезапно три других троса обвили её конечности и с хрустом в кости потащили с ещё большей силой. Она не почувствовала физической боли, такой, какой была сначала, но мысли о том, что она не будет снова со своей семьей, разбили её на части и заставили слезы литься дождем. «Почему снова?! — кричала девочка, пытаясь вырваться из черных лап жестокой судьбы, которая снова норовила отобрать шанс на спокойствие, на счастье. На новую жизнь, в конце концов! — Почему я снова должна страдать! Неужели есть что-то ещё, что я не сделала для того, чтобы заслужить место в окружении всех, кого я люблю! Я так и не извинилась перед Майклом за всё, что я сделала! И не сказала папе, что я его люблю! Это нечестно!»       Шарлотта совсем близко подлетела к белоснежному небу, и вдруг вокруг всё окунулось в темноту, погрузилось глубоко в гуталин, умерло и сгорело. Шарлотта будто бы потеряла сознание. Она не могла пошевелить и пальцем, тело ничего не чувствовало: ни боли, ни холода, ни содроганий кожи в приступе плача; при этом она могла слышать странное шипение, телевизионные помехи и скрежет, лязг металла и чей-то механический голос, уведомляющий о завершении работы. «Почему у меня ощущение, что я его уже где-то слышала?» — промелькнуло в голове у Чарли.       Перед глазами пронеслись две выведенные зеленым цветом неоновые фразы: «Процесс обработки данных запущен… Включен безопасный режим…» На подсознательном уровне Шарлотта смогла услышать цифры. Миллиарды и миллиарды чисел проходили сквозь неё, тонны информации вываливались на девочку, как дождь из тучи, а мозг неприятно гудел, неспособный поглотить всё это. Она попыталась ограничить поступающий объем записей, но у девочки ничего не вышло, и ей пришлось переждать этот неприятный момент, свалившийся на неё, точно лавина в горах. Головная боль колью перекликалась с голосами людей, доносившихся откуда-то извне, за пределами темного пространства, в котором Чарли не могла увидеть даже самой себя. Шарлотта не была уверена, способна ли она в принципе вращать глазами.       — …вы уверены, что это отличная идея — добавлять нового бота после открытия ТЦ? — послышался низкий мужской голос, громогласности которого сначала Чарли испугалась. «ТЦ?» — мелькнуло в голове у девочки.       — Мы не виноваты, что этот эндоскелет был найден у какого-то коллекционера так поздно! — раздался второй звонкий раздраженный голос. — Если бы всякие воришки не тащили хлам с нашим товарным знаком в свои дома, то мы бы и раньше его починили!       — И в чём суть вашего бота?       — Судя по нашим записям, он когда-то дарил детям подарки. А ты представь, сколько детей захочет вернуться ради халявной игрушки за 1 доллар! Также нужен был бот, который бы временно выполнял работу детского смотрителя, контролирующего поведение детей. Да и для него можно даже комнату не строить — коробку поставил и готово!       — Эх, ладно! — грозно сказал первый. — Включи-ка его.       В голове Шарлотты послышался щелчок, и по всему телу прошелся разряд тока. Она поняла, что смогла шевельнуть кончиком пальца с характерным тихим лязгом, а после и всей ладонью в целом. Она не смогла почувствовать поверхность, на которой находилась, но её уже обрадовало то, что она хоть где-то находилась, но и разочаровало то, что была не с ними.       Наконец девочке хватило сил, чтобы открыть глаза, в которые сильной волной ударил холодный свет лампочки, располагавшийся прямо над ней. Настроив своё зрение, Шарлотта поспешила осмотреть комнату. Чарли не смогла сразу понять, где конкретно она находится: вокруг неё располагались механизированные руки с разного рода инструментами: дрелью, паяльником, панелью с разноцветными кнопками и просто пустые руки-помощники, а само тело — на металлическом столе, расположенном по диагонали относительно пола. Весь этот агрегат был заточён в пластмассовом цилиндре, на котором она видела свое отражение, нечеткое, но достаточное, чтобы распознать в нем высокую черную фигуру. «Что ж, привет, старый друг, — проговорила про себя Шарлотта, и механизмы приветливо загудели. — Надеюсь, что ты рад мне». Неожиданно для себя, девочка почувствовала такую легкость в управлении роботом, словно он сам отдавал себя в её руки и молча говорил: «Я никогда бы не предал тебя». «Спасибо, Марио, » — облегченно произнесла девочка.       — Выглядит она миловидно, скажи, — сказал второй мужчина, что сидел всё это время за пультом управления или же чем-то похожим: она не могла сказать точно, ей мешало собственное отражение.       — Погоди, так «он» или «она»? — удивленно спросил первый, стоявший около девочки с планшеткой в руках и осматривавший её долгое время.       «Как я его могла не заметить?» — упрекнула себя Чарли, но всё же она оправдала это тем, что глаза были недостаточно сфокусированы на объектах и выдавали их общие очертания. Она имитировала движения робота, а искусственный интеллект Марионетки помогал ей выглядеть наиболее правдоподобно. ИИ не пытался взять контроль над телом, а, наоборот, будто желал нейтрализоваться полностью, но не оставить свою хозяйку на произвол судьбы, поэтому в его задачу входила лишь расшифровка поступающих сигналов, которые потом Чарли выполняла самостоятельно.       — Да черт его знает! В чертежах, что мы нашли, об этом роботе упоминали и в том, и в ином роде, возможно, нам так будет даже проще подлизаться к ЛГБТ-сообществу с небинарным персонажем, — ответил второй.       Шарлотта не поняла, что означала последняя фраза, но и не особо стала заострять внимание на этом. Мужчина провел быструю проверку реакции робота, его моторики и качества сборки, после чего вышел из цилиндра, оставив девочку в покое.       — Действительно, миловидный. И куда мы его поместим? — спросил тот, заполняя бумаги на планшетке.       — Да я думаю, что в боулинг его засунут. В любом случае, с ним не будет таких хлопот, как с другими, — «другими» промелькнуло в голове у девочки. — Его ИИ хоть и был низким, а эндоскелет практически в нерабочем состоянии, но, на удивление, он сохранился намного лучше остальных старых роботов. Возможно, что во время пожара что-то спасло его от полного разрушения. Да и ИИ сам по себе решал довольно трудные задачи, что вообще чудо для чипа его поколения. Как предложение, предыдущий хозяин улучшил его, но это просто наши догадки…       «Левша, — поняла Чарли. — Он спас меня от полного сгорания, но сам расплавился… Мне будет его не хватать. И, папа, я надеюсь, что с вами там всё в порядке! Пока я не вернусь к вам, присмотри за остальными, пожалуйста! Я обещаю, я приду так быстро, как только смогу! Только, пожалуйста, не теряйте меня из виду. Кажется, моя работа здесь ещё не завершена». Девочка еле сдерживалась, чтобы не заплакать прямо при них, внутри её всю трясло от злости и печали, и вулкан её негатива мог вылиться в любой момент, разбив к чертям все лампочки в помещении и устроив короткое замыкание на всех этажах разом. «Нельзя поддаваться эмоциям… — сдерживала себя Чарли. — Если я вернулась ради чего-то важного, то значит так тому и быть. А если эти техники просто восстановили Марио и моей цели тут нет, то я просто сожгу себя рано или поздно. Мы увидимся, я обещаю!»       — …я отправлю отчет о проделанной работе, а ты пока отключи его. Лишний расход энергии нам не нужен.       Мужчина-техник застучал по клавишам, и две механические руки уложили Шарлотту в её первоначальное положение, а после раздался щелчок, и все системы бота перешли в «Спящий режим». Так казалось рабочим. На самом же деле Чарли не торопилась отключаться. Она через силу могла перебороть власть ИИ и, даже в выключенном состоянии, была способна передвигаться, пускай и сделать это было намного труднее. Некоторое время мужчины всё ещё находились около неё, разговаривали о новых введениях в правила и обсуждали другие рабочие аспекты, которые Шарлотта внимательно слушала. Она узнала о том, что новый ресторан был намного больше и носил гордое название «Фредди Фазбер Мега-Пицца-Плекс»; что здесь многие задачи выполняли некие «работоботы», кроме, разве что, починки их же самих; что внутри было множество различных секций, начиная от фуд-кортов и заканчивая детскими площадками, и что был необходим робот, который бы следил за работой её товарищей и за поведением детей, а также сообщал о неисправностях в отдел "Запчастей и Ремонта". Чарли вздохнула с облегчением: это мало чем отличалось от того, чем она занималась раньше. После мужчина с планшеткой покинул это место, оставив техника наедине с Шарлоттой. Он возился недолго: собрал свои вещи, отключил свет в мастерской и подключил Марионетку к зарядному устройству, чтобы он с утра уже смог выйти на службу, а затем уже покинул это место, закрыв его снаружи.       Девочка подождала несколько минут, чтобы удостовериться в своем одиночестве, после чего она включила Марионетку и попыталась встать с металлической пластины. Получилось это не с первого раза — всё же тряпичное тело было проще поднять, — но она смогла встать на ноги, чуть не обрушившись вниз. «Как же давно я не ходила,» — вздохнула про себя Чарли и, словно младенец, опираясь о посторонние предметы, зашагала к дверце купола. Цилиндр не открылся даже под напором девочки, поэтому ей пришлось смириться со своей ловушкой, решив осмотреть периметр помещения сквозь непрозрачный пластик.       «В темноте это место больше похоже на подвал для пыток… — заметила Шарлотта, высмотрев в темноте фигуры сломанных, разобранных и пущенных на запчасти ботов, громоздкие инструменты для разных нужд, чьи острия торчали наружу из ящиков, а также комнаты для испытаний новых ботов. — Всё это место похоже на одну большую ловушку, откуда нет выхода для тех, кто сюда попал. Я будто снова оказалась в том подвале, где меня закрыли с ним».       В конце концов, Чарли сосредоточила своё внимание на подсвеченном её белыми глазами отражении. Шарлотта изумилась: это уже давно не была её привычная тряпичная кукла, вызывавшая уют старого дома и былых дней, а полноценный современный бот в свежей краске и новых запчастях. Кукла была широкоплечей, с тонкой талией и длинными тонкими конечностями. Что её особенно порадовало: заместо простых палочек-ножек присутствовали полноценные стопы, а запястья имели весь набор черно-белых пальцев, отчего Чарли уже давно отвыкла. Её белоснежные полосы были всё на том же месте, в отличие от пуговиц, которых убрали с её груди и заменили толстыми зелеными полосами, образовавшие собой будто ручки рюкзака, но не сходившиеся друг с другом, а обрывавшиеся посередине, медленно становясь тоньше к концу этих линий. Они светились в темноте неоново-зеленым цветом, что нравилось девочке куда больше примитивных пуговиц. «Они добавили мне наплечники? — утвердительно спросила Шарлотта, проведя тонким пальцем по острым фиолетовым наплечникам. — Это выглядит весьма деловито!» Но больше всего ей понравился плащ, исходивший из наплечников такого же фиолетового цвета, плотно прикреплявшийся к поясу, а дальше длинным подолом расстилавшийся вниз и едва не доходивший до пола. На нем были изображены четырехконечные звездочки, излучавшие ионново-желтый свет в темноте. «И почему же мне приписывают фиолетовый? — смутилась Шарлотта, рассматривая свой плащ. — Ладно, не всё, что фиолетовое, должно мне напоминать о нем». Чарли склонилась вперед, ближе к отражению и стала тщательно осматривать свою новую маску. «Они сгладили края, убрали все выпуклости и просто нарисовали всё остальное!» — удивилась лени своих создателей девочка, но она не могла отрицать, что даже так она выглядит приятно глазу. Особенно ей понравились новые детали: на уже нарисованных «слезах» красовалась под левым глазом четырехконечная звездочка, а над правым глазом — нотный стан с тремя начальными нотами её детской колыбельной. «Интересно, сохранился ли этот мотив хоть где-нибудь?» — грустно спросила себя Чарли, отойдя от цилиндра и усевшись на столе. Склонившись над собой, слезы нещадно покапали из черных глазниц, и девочка жалобно захныкала. «Раньше у меня были вы… Я могла на вас надеяться, а сейчас… Сейчас вы слишком далеко от меня, и я не знаю, что с вами! — ревела она. — Хоть бы кто-то из вас подал мне знак, что всё хорошо… Я скучаю…»       До аудио-сенсоров дошла удивительная мелодия, заставившая её на миг позабыть о своих переживаниях. Откуда-то из груди доносилась чудная колыбельная, под которую она засыпала, будучи ещё совсем юной и… живой. ИИ смог воспроизвести её и окутать девочку нежным шелком музыки, подавляя все её эмоции, склоняя ко сну. Марионетка молча говорил ей: «Как бы ты ни была одинока в данный момент, но я всегда буду рядом с тобой», и в ответ звучало сонное: «Спасибо».       Девочка улеглась на столе и, отключив зрение, на волне музыки спокойно отправлялась в край умиротворения и мечт, теша себя мыслями о том, что она не одна в этом мире.