24
27 марта 2023 г. в 01:43
Декабрь 2019.
Он выходит из Хрустального с ощущением, будто мир за плечами рухнул. Холодные порывы ветра, приносящие прямо в лицо мокрые и колючие снежинки, остаются незамеченными. Ему настолько всё равно, что, кажется, даже если бы этот ветер подхватил и закружил в воздухе его самого — он даже ни капли не сопротивлялся бы. Он много думал. Долго вспоминал случившееся во время олимпиады в 2014. Переосмыслял, пытался понять самого себя и её. И постоянно приходил к одному выводу — их расставание было неправильным во всех отношениях. Начиная с того, что вышло оно максимально некрасивым и заканчивая тем, что его вообще не должно было быть. Искал другие варианты развития событий, предполагал, как оно могло бы быть, прояви он хоть немного больше смелости тогда. На фоне раскола в семье, эти мысли захватывали его всё сильнее. Он пытался, правда, пытался жить дальше. Воспитывать сына, развиваться, тренироваться. Открыл свою академию, возомнил себя тренером… и это стало одной из главнейших его ошибок. Потому что тренерство — это ещё одна ниточка воспоминаний, тянущаяся в прошлое, к олимпиаде 2014 года. Он выходил на лёд заниматься со своими группами и вспоминал её. Тут-то и возникла совершенно абсурдная, но на тот момент кажущаяся ему гениальной мысль — пригласить Этери работать к нему. Предложить самые выгодные условия, какие только можно было представить. В тайне от Яны он написал ей то письмо с нетерпением ожидая ответа. Рисовал себе дальнейшее идеальное будущее — она ответит согласием, ну, или примется набивать себе цену, на этом фоне у них вновь завяжется общение, он всё же склонит её на свою сторону, извинится и они попытаются общаться. Хотя бы по-дружески. Но Этери сломала его, казалось, почти идеальный план своим чётким отказом, что задело Евгения, хоть и не очень сильно, но всё же. Конечно, он не опустил руки, стараясь абстрагироваться от этого неудачного опыта и даже наладить отношения с Яной, которые стали постепенно охладевать всё больше и больше. И точкой отсчёта этого процесса, совершенно логично стала та самая ненавистная, но в то же время самая любимая олимпиада. Стремясь укрепить семью и всё же хоть как-то задеть Этери, Плющенко даже скрепя сердце и скрипя зубами согласился на венчание с Рудковской, на какой-то момент свято веря, что клятва перед священнослужителями сотворит настоящее чудо. Но, как оказалось, эти три года отстранённого общения с женой дали свои плоды и интересы супругов стали расходиться. Евгению хотелось осесть, забыть о светских тусовках и уйти в спорт. Яна же продолжала светиться на экранах телевизоров, обложках журналов, различных вечеринках… С жутким желанием быть популярной и востребованной она цеплялась за всё: музыкальные премии, новые проекты и то самое дурацкое шоу по не менее дурацкому каналу. Возомнив себя чем-то не меньшим чем Ким Кардашьян, госпожа Рудковская притащила в дом кучу операторов, с довольной улыбкой заявив, что теперь вся её семья — участники странного реалити-шоу. Женя долго спорил, отказывался, на время даже уехал в не так давно купленный дом в Ленинградской области, радостно принявшись сажать там огород и разводить баранов, лишь бы не принимать участие в этом театре абсурда. Но Яна была далеко не дурочкой, быстро смекнув: к чему идёт дело и вскоре приехала с извинениями и новой «гениальной» идеей — завести второго ребёнка путём суррогатного материнства, поскольку здоровье Рудковскую уже начало подводить. Яна даже не подозревала, что этим предложением она лишь сильнее раздраконит мужа, напомнив тому, что ребёнок когда-то был главным фактором, из-за которого тот наломал много дров. И понимая, что второе дитя сделает то же самое — свяжет его крепкими узами по рукам и ногам, Женя придумал вполне себе удобную отмазку — заявить, что категорически против суррогатного материнства. Это заявление стало очередным гвоздём в крышку гроба их семейной жизни с Яной, они вновь мощно поругались, после чего Плющенко ещё несколько дней прожил в Ленинградской области, вернувшись лишь потому что оттуда совсем неудобно было ездить на каток. Но ни венчание, ни шоу, ни перспектива рождения второго ребёнка не смогли сблизить двух супругов, напротив, лишь углубив противоречия. Вот тут-то и открылась старая рана, напомнившая о разладе с другой волевой и уверенной в своих силах женщине. А дальше всего лишь несколько бессонных ночей и в светлой голове бывшего спортсмена и нынешнего тренера сложился новый план — предложить Этери сотрудничество при сохранении автономии двух школ. На взгляд Евгения, в новом плане не было ни одного изъяна. Сотрудничество с именитым фигуристом пошло бы Хрустальному на пользу, как и его академии сотрудничество с лучшим тренером мира. А дальше по старой схеме — на фоне сотрудничества они начинают общаться, а дальше как пойдёт. В случае чего, Гномыч уже не младенец, объяснить, что так бывает, люди перестают любить друг друга и разводятся, не составит большого труда. И здесь он уже был готов и к судам, да даже проиграть эти суды, оставить академию Яне, выплачивать немалые алименты… всё что угодно, лишь бы закрыть зияющую дыру в груди, где-то в области сердца. Но и этот план, увы, теперь оказался сорван, а настроение напрочь испорчено. Он возвращается домой максимально медленно, не нарушая ни одного правила, ни разу не превышая скорость и даже делая пару лишних кругов по Москве. Прежде вождение автомобиля было для него этакой отдушиной: когда становилось совсем плохо, он отпускал водителей и давил на газ. Здесь же водитель был отпущен по другой причине — вовсе необязательно ещё кому-то знать, что некий Евгений Плющенко сегодня посещал Хрустальный, а скорость напротив снижена, потому что желания возвращаться домой у него не было совсем. Доехав до пункта назначения, он делает круг ещё и вокруг дома, меланхолично наблюдая за кружащимися в воздухе снежинками, а затем заходит. Тихо, чтобы не дай бог не привлечь внимание работающей за компьютером Яны. Но это ему не удаётся. — Где ты так долго был? — интересуется она, не отрывая взгляда от компьютера, благодаря чему Евгений вспоминает, как сегодня же его показательно игнорировала другая женщина. — В Хрустальном, — признаётся он, понимая, что терять ему уже вообще нечего и ссора с Яной не сделает хуже, ибо хуже уже некуда. — Где? — тут же взвизгивает Рудковская, практически подскакивая со своего места. — В Хрустальном, у Этери, — безразлично повторяет Евгений. — И ты об этом так спокойно мне говоришь? Может ещё расскажешь в какой позе и как долго? — Не ори, а? — скривился Плющенко. — И без тебя тошно. Я хотел предложить ей сотрудничество. Представляешь: её чемпионки на моём льду… — На нашем, — тут же поправляет Яна, не желая чтобы её вклад, как минимум финансовый, в развитие академии фигурного катания был обесценен. — На нашем катке. Но зачем? И почему именно она? — Она самый лучший тренер в стране сейчас. Сотрудничество с ней могло бы поднять нас на новый уровень. Представь, например, приходит Алина Загитова к нам на каток с каким-нибудь мастер-классом… Яна внимательно слушает идею мужа, параллельно пытаясь разобраться в самой себе. С одной стороны, как продюсер, она понимает, что идея практически гениальна. С другой — не может смириться с тем, что в этом плане фигурирует самая ненавистная ей женщина планеты Земля. — И как? — интересуется она, всё же понимая, что отказ её устроит больше. Шоу-бизнес шоу-бизнесом, но муж ей всё-таки дороже. — Она отказала, — с нескрываемой грустью отвечает Женя, проходя к лестнице и направляясь наверх. Спать. В гостевую комнату. Потому что после этого дня ему нужно всё переосмыслить и, желательно бы, без Яны под боком. Не скрывая своего облегчения, Рудковская улыбается, провожая мужа взглядом и несколько огорчаясь, когда тот уходит в сторону гостевой спальни. Но то, что сегодня Женя хочет ночевать отдельно становится для неё даже не маленькой ложкой дёгтя, а одной пылинкой в огромной бочке мёда. Однако Яна, отнюдь не являясь дурой, понимает, в чём истинная причина такого настроения мужа, как и понимает, что вовсе не сотрудничество было его целью в этой истории. И, конечно, её сильно огорчает то, что Женю по-прежнему тянет в ту сторону, даже спустя столько лет. Рудковская возвращается к своей работе, но дела не идут от слова совсем. В голове лишь Плющенко, Тутберидзе и небольшой страх за будущее. Яна прекрасно понимает, что если Этери отказала Жене сегодня — это вовсе не значит, что будет отказывать всегда. Уж кому как не Рудковской знать, насколько упрям Плющенко. Да даже его медали и награды говорят сами за себя: этот человек не остановится после одной неудачи. И это рисует для блондинки совсем нерадужные перспективы. Она долго думает, возвращаясь к мысли, что идея Жени с точки зрения продвижения и раскрутки их катка была вполне себе здравой. Вот только зайти можно было бы совсем с другой стороны, не только не контактируя с Тутберидзе, но и принося ей определённые убытки и проблемы. В голове Яны всё наконец-то встаёт на свои места и она точно знает что делать. Нравилась Евгению Алина Загитова как фигуристка? Хотел он, чтобы она побывала на их катке? Это можно запросто устроить. Тем более, сама Алина давняя подписчица Яны в небезызвестной социальной сети. Улыбнувшись от собственной гениальности, Яна открыла тогда ещё никем не запрещённые сети и набрала простенький текст в сообщения Загитовой, предвкушая, как та согласится на выгодные условия и перейдёт к ним, а Этери останется у разбитого корыта: без ведущей звезды и самого Плющенко, который будет рад тренировать олимпийскую чемпионку и обязательно отблагодарит свою жену за такой чудесный подарок. Но уже через несколько минут план Яны с крахом разваливается на кусочки, поскольку сама Загитова вполне вежливо шлёт продюсера на те самые три буквы, прямым текстом говоря, что будет работать только у Этери Георигиевны. Рудковская расстраивается, злится, но в конце концов выключает всё и отправляется спать, припоминая старую мудрость из сказок. «Утро вечера мудренее» — именно так. И завтра она обязательно придумает как ей поступать дальше. А утро преподносит им новые сюрпризы, которые заставляют Яну широко улыбнуться, а Евгения громко и очень нецензурно выругаться. И счастье для сохранности их семьи в том, что они ночевали в разных комнатах, иначе поссорились бы на фоне недопонимания. Дело было в том, что Алина Загитова не только решила отказать Рудковской, предложившей той тренироваться в академии «Ангелы Плющенко», но и показала сообщения с сим сомнительным предложением своим тренерам, в том числе и Этери, которая тут же принялась разбираться с такой вопиющей наглостью, опубликовав скриншоты переписок и обвинив Евгения в переманивании спортсменок, приняв это всё слишком на свой счёт и решив, что всё это — просто месть за отказ сотрудничать, жаль сорвавшаяся. Женю эти претензии очень обижают. Он снова ругается с Яной на этой почве. Долго и громко, забыв, что в доме они не одни и у них есть маленький ребёнок. После разговора на повышенных тонах, Яна даже начинает переживать, как бы не проиграть в этой войне за Плющенко, которую, к слову она же сама и придумала. Она оправдывается тем, что хотела помочь, придумала другой способ сотрудничать с любимой фигуристкой мужа и решила им воспользоваться… и где-то в глубине души понимает, что раз эта ситуация вывела их семейные отношения на скандал, ничего между Женей и Этери не прошло, даже за пять лет. Ну, как минимум, с его стороны. Плющенко же, сбросив основной пар на Яну, тоже решает ответить Этери большим постом в инстаграм, долго составляя текст и подбирая фразы с порой двояким смыслом. «Хотел вам на ухо шепнуть, но Вы первая вышли в публичное пространство» — как напоминание, что всего этого можно было избежать, поговорив спокойно и согласившись на сотрудничество. «Всегда Ваш Евгений Плющенко» — с надеждой на будущее, что не всё потеряно и он по-прежнему относится к ней чуть лучше, чем ко всему миру. И конечно, Яна не оставит эти фразы без внимания, тыкнув пару раз наманикюренным пальчиком в экран телефона и спровоцировав очередной скандал. А после успокоится, вспомнив, что из сложившейся ситуации можно извлечь пользу. Она затихнет, опустит глаза в пол и оставит мужа переосмыслять произошедшее, сославшись на работу. Как бы там ни было, в эти пару декабрьских дней две огромные трещины пролегли между тремя людьми: между Яной и Женей и между Женей и Этери. И если Яна быстро сообразила как ей сохранить семью и построила над этой трещиной мост, то Этери напротив, приняла правила игры, что, к слову, оказалось очень на руку первой из упомянутых блондинок. Активно поддерживая мужа, Рудковская то и дело вклинивается в фигурные разборки, заставляя Плющенко и Тутберидзе всё сильнее ненавидеть друг-друга. Хотя, у них и без Яны поводов для взаимной вражды становится всё больше и больше. С каждым днём Этери уходит во всё большую оппозицию по отношению к человеку, некогда бывшему её другом. Подчёркивает, что не хочет иметь с ним ничего общего, старается уколоть побольнее в профессиональном плане. Но и сам Женя не остаётся в долгу. Он бьёт наверняка, одним поздним декабрьским вечером сообщая своей законной жене, что наконец-то передумал и теперь точно согласен на второго ребёнка. И хотя, изначальная цель такого решения — снова внедриться в семейные хлопоты и отвлечься на нового и самого главного члена семьи, Плющенко всё же собирается использовать и ещё неродившегося человечка в качестве орудия мести Этери, не принявшей его, вывернувшего перед ней душу. А дальше их вражда набирает новые обороты. Переходы юниоров, переманивание новых юных звёздочек, чтобы уж раз обвиняют — было за что, взаимные шпильки в адрес друг-друга, тяжёлые взгляды, сведённые к минимуму шансы пересечься, те самые просьбы к организаторам всех соревнований, со стороны Этери, содержание которых сводится к одному: «делайте что хотите, но я должна быть максимально далеко от Плющенко, во всех планах». И ни одной попытки хотя бы поздороваться. Будто бы оба резко ослепли, не видя друг друга. И если Этери до поры до времени это устраивало: она строила вокруг себя ледяные стены, пряталась от всего мира за напускной суровостью и появлялась в средствах массовой информации по большим праздникам, то Женю наоборот раздражало то, что у них так много попыток пересечься, обменяться парой фраз, наконец-то извиниться и начать вести себя как взрослые люди, но ни одна из них не увенчивается успехом. Более того — изменить что-либо в этой ситуации у него не получается и это и вовсе доводит его до белого каления, но увы, от этого нет никакой пользы, скорее, наоборот, вред нервной системе. И, будем честны, вред нервной системе не только Евгения.
