***
Время близилось к вечеру, а Генри все ещё был в кровати в номере отеля, где он остановился. У него создавалось ощущение, что он никогда так не уставал, как сейчас, именно на этом проекте. Очень много времени приходится проводить в воде, которая в большинстве своём достаточно холодная, хоть это и бассейн. Проблемы с мошонкой ему обеспечены, что, конечно же, не одобрит его лечащий врач. Но сегодня несмотря ни на что все равно был очень хороший день, ибо у него выходные и они с Селест идут на свидание. И хоть у Генри был режим, который отточен всеми годами работы в кино, а желание подольше поспать — его большая слабость. Иногда это угнетало, особенно, когда хорошая погода и за окном солнце, а ты не хочешь никуда идти. И это нежелание куда-то идти связанно только с любовью ко сну и не более. В такие моменты Генри вспоминал один прекрасный фильм с Джонни Деппом который в далёком 2004 году сняли по рассказу Стивена Кинга: «Тайное окно». Там герой Джонни был писателем, жил в доме недалеко от моря, в штате Мэн, и очень любил спать. Он спал все время. Но при этом все равно чувствовал усталость. Под конец фильма зрители понимают, что у главного героя раздвоение личности. И дикая усталость по утрам была из-за его жизни под другим именем в ночное время суток. Некая такая отсылка к истории доктора Джекила и мистера Хайда. Генри любил смотреть такое кино в свободное время. Лечь на кровать в его доме, в Англии, который казался таким грустным и пустым даже с собакой. Конечно же купить вредной еды и наслаждаться фильмами. А после посмотреть что нового есть в мире компьютерных игр, может даже поиграть, если будет желание, а потом лечь спать. Идеальные выходные холостяка. К такому быстро привыкаешь, думал Генри все ещё лежа на кровати с закрытыми глазами. И больше всего пугает, что наступает момент, когда тебе больше ничего и не нужно. Этакий этап, когда вот ты хотел семью, а потом понял, что уже и сил нет на это и желания. И сейчас Генри ходит на грани. Это та самая тонкая черта, когда он хочет стать папой и хочет большую семью, но в то же время немного теряет веру. И при всех этих жизненных радостях и наслаждениях, он чертовски устал быть морально одиноким. Селеста Адамс с её некоторой независимостью и английской чопорностью, которая так хорошо проявилась в тот самый вечер, когда она ушла от него не давая надежды на что-то серьёзное — уже знакома Генри. И она все равно казалась ему неким лунным светом в ночных закоулках его жизни. И хоть сама Селест и говорила ему, что она чувствует себя француженкой, но нет, почему-то Генри кажется обратное. И пора уже вставать и собираться на встречу к Селест. И обязательно подарить ей цветы. Тут уже, наверное, у Селест будет преобладать её материнская сторона – французская. Потому что в Англии не принято дарить что-либо просто так, что Генри очень не нравилось. Его мама, когда он ещё был учеником школы, всегда повторяла фразу, которая ему запомнилась на всю жизнь: «у красивых женщин всегда должны быть такие же красивые букеты цветов». Хотя, может это просто его родители воспитали именно так. Возможно для их семьи дарить женщине подарки – нормально, а для кого-то это говорит о меркантильности. Все же у него четыре брата. И чтобы не один из них не подарил своим жёнам на стадии отношений что-то – нонсенс. Генри всегда казалось, что это проявление внимания, интереса и где-то даже заботы о человеке на которого тебе не все равно в тот или иной момент твоей жизни. Но с другой стороны, чего греха таить, большую часть времени он был в одиночестве — зарабатывая миллионы, качаясь в зале, чтобы иметь такую фигуру как сейчас, и играя в игры. И посмотрев на часы на экране телефона, Генри наконец-то встал с кровати, чтобы пойти в душ, а после на свидание к Селест. Оглянувшись вокруг, он часто зацокал в своей фирменной манере, как бы наказывая сам себя. Потому что в его номере даже с учётом уборки от отеля, все равно был беспорядок. Холостяцкая жизнь сказывается, думал он. Нет, Генри достаточно чистоплотный человек, но этот творческий бардак в некотором роде, присутствовал. В углу была сумка с торчащими наружу вещами. На стуле валялась уличная одежда с разными джинсами и рубашками. В области прикроватной тумбы был ноутбук в полузакрытом состоянии и куча проводов для зарядки девайсов. Ощущение, что тут живёт неряха, не иначе. Все эти размышления о жизни, семье, любви и одиночестве вернули его в тот день, когда он был один, но не капли не грустил об этом. А даже как-то записал приободряющее послание для всех своих поклонников и просто людей, кто, как и он, проводил тот День святого Валентина в одиночестве. И он как раз там пытался сказать о том, что не обязательно быть в отношениях, чтобы наслаждаться днем, который, в первую очередь, о любви; к другим влюбленными, к своим друзьям, семье, а особенно к самим себе.***
Цитрусовая столица Франции, бывшая часть Княжества Монако и все это — Ментон, он же Ментона. Когда Селест и Генри договаривались о свидании, то Селеста даже не могла подумать, что Генри повезёт её куда-то далеко от её города. Но увиделись они только ближе к вечеру. Солнце уже начинало постепенно садится за горизонт, а сама поездка в машине с откидным верхом с видами на море и различные природные пейзажи показалась Селест просто чудесной. Почти всю дорогу до города, слева от них с Генри были различные фасады магазинных витрин и крыши жилых домов, а справа – море. Где-то бросались в глаза прочные склоны горных пород, как раз они и были расположены вдоль изрезанного бухтами побережья. И сейчас сидя на пассажирском сиденье какого-то безумно дорого кабриолета, как казалось Селест, в компании Генри Кавилла, она пыталась вспомнить когда ей удавалось вот так наслаждаться в последний раз… Пряди её волос, которые хоть и были закреплены заколкой сзади, все равно развевались по ветру, а лицо обдувал приятный тёплый ветер, тем самым заставляя прикрывать глаза и отдаваться полноценным ощущениям от происходящего. — Мы почти приехали, — между делом оповестил Генри, смотря за дорожным движением. — Хорошо, но почему именно Ментон, почему так далеко от Сан-Тропе? — задала волнующий вопрос Селест. — Хм… — Генри ещё какой-то время молчал, пока Селест смотрела на него оценивающим взглядом, в который раз, и наконец ответил: — Я думаю, что мне просто хотелось побывать где-то на границе культур с кем-то вроде тебя. — Ничего не понятно, но очень интересно. — Как ты знаешь, Ментон последний город во Франции перед тем как попасть на границу Италии, — начал Генри совершая плавный поворот направо. — Да, помню что-то такое, — подтвердила Селест пытаясь вспомнить полученную информацию. — Ну вот поэтому я и выбрал это место. Это как… — Генри пытался вспомнить слово, которое вроде бы вертелось на языке, но не шло в голову. — Точно, галоклин. — «Гало» что? — кажется Селест впервые услышала это слово. — Галоклин, природное явление, которое можно увидеть в море или океане. — А-а-а, слышала, ты про тот момент, когда у воды разная плотность? — уточнила Селест. — Да-да-да, совершенно верно, — подтвердил Генри и заулыбался. На какое-то мгновение Селест засмотрелась на его улыбку посчитав её привлекательной и принялась размышлять о его губах, которые могли бы оказаться на её обнажённом теле, но быстро прогнала это наваждение. Сейчас не время для подобных игр разума. — Когда вроде бы две такие разные части водоёма по составу и цвету всегда вместе, но в то же время никогда не станут одним целым, но именно благодаря этому они могут находиться рядом друг с другом. — Интересный вывод, — хоть и частично грустный, как показалось Селест, либо просто это реализм ей в глаз попал. — Они прекрасны вместе за счёт своей индивидуальности, тоже самое можно и про людей сказать, — за разговорами они уже успели доехать до нужного места в одной из частей города.***
Генри долго думал пока ждал сидя за рулём кабриолета, куда можно пригласить такую женщину, как Селест. Которую, как правило, изысками кухни не удивить после работы в отеле Парижа и в кафе на Лазурном берегу Франции. Соответственно, вариант с ужином хоть и имел место быть в его плане их совместного досуга, но был далеко не на первом месте в списке. Для музеев и галерей было слишком поздно, да и ему это казалось слишком скучным на фоне его прожитых лет. Но при этом Генри приветствовал различные виды искусства современных художников, некий авангард малоизвестных, но уже имевших какой-то успех личностей. Их некий вызов обществу иногда завораживал. И вот теперь, когда дверь её подъезда открылась и в лучах закатного солнца появилась Селест в платье небесно-голубого цвета, которое отлично сочеталось с цветом её глаз глубоко-синего моря. Торчащие соски, которые, конечно же, Генри не мог не заметить, так и манили его припасть к ним губами, ещё чуть-чуть и он начнёт думать, что это визитная карточка Селест. И Генри очень хочется верить, что так она одевается только для встреч с ним. Неужели в нем начинает играть чувство собственника, думал он, оценивая женщину, что шла к нему уверенной походкой. Разрезы её платья с двух сторон начинавшиеся чуть ниже бёдер и заканчиваются в области колен открывали вид на красивые и ухоженные ноги на одной из которых была набита цветная татуировка. Которая, скорее всего, начиналась где-то выше бедра и заканчивалась как раз чуть выше колена. И Генри так хотелось провести ладонью именно по этой левой ноге. Где красовалась, как ему показалось, птица с длинными перьями в обрамлении маков и ромашек. Странно, в вечер их первого знакомства он не видел татуировку, которая у Селест на ноге, его взгляду была доступна лишь та, что на руке - лилии и гибискусы. Так или иначе, к его некоторому огорчению, все что он мог сейчас сделать, это покинуть машину, встречая Селест и открывая ей дверь с пассажирской стороны. — Итак, куда мы едем? — заинтересовано спросила Селеста у Генри, пристёгиваясь ремнем безопасности. — Ментон, — чётко и ясно ответил Генри, ожидая реакцию Селест. Он знал, что она будет в шоке, когда он назовёт ей другой город. Хоть это и было на одной береговой линии Франции, в какой-то степени, все равно путь был не такой уж и близкий. Но так как у него завтра выходной, и Селест, вроде как, тоже завтра должна отдыхать, то Генри мог себе позволить заночевать в другом городе с красивой женщиной и пусть весь мир подождёт. Судя по данным интернета, в Ментоне в феврале-марте проводился фестиваль лимонов. Яркий и веселый праздник с массовыми мероприятиями. Но сейчас июль и все что остаётся, это насладиться цитрусовыми садами, которые тут цветут почти круглый год. Ну и главной достопримечательностью этого города – La Vieille Ville de Menton — средневековые кварталы. — Вот это новости, — сказать что Селест была в шоке, ничего не сказать, но Генри нравилась эта некая её радость и испуг одновременно. — Я про Ментон знаю только одно. — Что именно? — с неприкрытым любопытством спросил Генри. — Легенду про Адама и Еву и лимонные сады. — Звучит интересно, кажется я что-то такое читал на просторах интернета, — пытался вспомнить Генри, следуя указаниям навигатора. — Твоя тату, кстати. — Понравилась? — этот лукавый взгляд, которым Селест одарила Генри не ускользнул от его бокового зрения. — Да, я люблю искусство, а татуировки это тоже искусство. — Это жар – птица, — ответила Селест и прошлась ладонью по своей ноге с татуировкой, немного задевая руку Генри, которой он переключал скорость в коробке передач. — О, извини. — Ничего страшного, мне понравилось, — тут же заулыбался Генри. — Ох, я и забыла, что ты извращенец, — ухмыльнулась Селест, делая замечание Генри. — Тю, вообще-то, я же втюрился в тебя, забыла? — вспомнил Генри слова Карло в свое оправдание. — Ну да – ну да, — наигранно ответила Селест делая вид что верит Генри, и повернулась к окну. — Ментон, так Ментон.