Aber ich luege dich nicht an

Дюссельдорф переставал восхищать. Неспящий город больше не манил яркими огнями, и почти безлюдные улицы, на которых воцарялся покой, теряли очарование в глазах водительницы. Былые представления о потрясающей поездке в новое место развеялись подобно иллюзии. Кёстер в который раз поморщилась, едва поборов желание сплюнуть в гневе: глупо было надеяться, что небольшое путешествие позволит развеяться вместо того, чтобы усугубить ситуацию. Даже выбранный незнакомый маршрут не спасал от воспоминаний, ведь то и дело взгляд падал на ориентиры, хотя бы немного взывавшие к памяти. — Невыносимо, — едва слышно лязгнула Вера, покачивая головой: избавиться от гнетущих мысли оказалось куда тяжелее, чем мнилось раньше. Не в силах больше бороться самостоятельно, девушка решила прибегнуть к другому варианту, работавшему почти всегда: к музыке. Рука потянулась к магнитоле, и спустя считанные мгновения пальцы ловко нажали на несколько кнопок. Вера не знала, какая композиция заиграет первой: она включила функцию воспроизведения в случайном порядке, в сердцах надеясь услышать успокаивающий джазовый мотив. Повезло: спустя мгновение раздалась короткая барабанная дробь, а вслед за ней зазвучал саксофон. В тот момент Кёстер впервые за весь день улыбнулась искренне, так широко, словно сила музыки заставила все докучавшие проблемы незамедлительно исчезнуть. Сладостная нега начала охватывать тело, избавляя от разрушительных эмоций, и теперь дипломат не без очарования наблюдала за менявшимися пейзажами Дюссельдорфа. Она допускала мысль, что, вероятно, выглядела чрезмерно чудаковато, сидя за рулём с глупой улыбкой до ушей, но теперь это не имело значения, когда, наконец, появилась возможность расслабиться и отдохнуть ото всего тяготившего раньше. Погружаясь во тьму всё глубже, город преображался. Во всяком случае, так казалось Вере: в свете зажигавшихся фонарей многочисленные пятиэтажки, обыденные, выстроившиеся в ровные ряды по бокам неширокой асфальтированной дороги, приобретали особенную красоту. При свете дня эти дома, однотонные, выразительно невзрачные, не манили своими видами, и самым интересным в них было разве что наличие у части зданий различных заведений на первых этажах — от маленьких закусочных до вполне крупных магазинов. Но в ту пору, когда солнце скрылось за горизонтом и в окнах понемногу загорался свет, в этой простоте появилось нечто манящее, на что хотелось молча смотреть, не думая ни о чём. Чудное очарование неприметного района. Немного сбавив скорость, Кёстер тихо усмехнулась: отвлёкшись от тяжёлых мыслей, она поняла, что теперь вовсю погружалась в абсолютно глупые. Благозвучный мотив унёс из мира воспоминаний, вернув в реальность — ни хорошую, ни плохую. Даже мелкие знакомые ориентиры — вроде простой с виду гостиницы с бело-зелёной вывеской и забавным названием «Отель Шумахер», над которым Вера когда-то хихикала, шутя, будто это место назвали в честь известного гонщика — не пробуждали отогнанные прочь мерзкие думы. Наконец, цель была достигнута: исчезло всякое желание возвращаться к бестолковым раздумьям, и на душе стало удивительно легко. Хотелось даже рассмеяться во весь голос от этого ощущения, насладиться чудным мгновением сполна, и пусть подобное поведение противоречило этике истинных дипломатов — сдержанных, невозмутимых людей — в тот момент ничего не имело значения: не следовало ждать осуждения со стороны из-за эмоционального всплеска, находясь наедине с собой. Однако ещё оставалась одна причина, не позволявшая поддаться нахлынувшим чувствам и вместе с тем заставлявшая хотя бы немного встревожиться. Вера по-прежнему находилась за рулём, рассекая дороги вечернего Дюссельдорфа, и любой неосторожный жест мог легко привести к неминуемой аварии. Сколько раз она слышала в новостях, как по вине очередного неосторожного водителя пострадал мирно переходивший на другую сторону пешеход, и как часто жаловался на подобные происшествия сам Тилль Штерн, специализировавшийся на уголовных делах… Вера до сих пор помнила последнюю встречу с полицайобермейстером в Риделе, когда они выкрали немного времени, чтобы увидеться вновь перед отъездом и насладиться очередной душевной беседой за чашкой горячего чая. И до сих пор она сожалела, что не нарочно разрушила тёплую атмосферу в тот славный день одним банальным вопросом: «Что нового на работе?»