***
Пришло время покидать Лориэн. Наша цель ещё не достигнута. Было и без того грустно собираться, а голос в голове подливал масла в мое сердце, и так охваченное пламенем скорби. Светлая госпожа твердила, что здесь мне всегда рады, что никто не станет осуждать, реши я покинуть Братство и отплыть в Валинор. Но я знала, что она испытывает меня, закаляет дух, а ещё понимала, что не позволю себе шаг, который может вызвать сомнения у Владычицы. Я обещала. Себе. Пока я наблюдала за госпожой, за тем, как она медленным шагом подходила к каждому члену братства, рядом появился Халдир. Устремив свое внимание на него, я заметила, что взгляд его печален. Догадки о причине его тоски не заставили себя ждать. У Братства нет права на ошибку. Мы или погибнем, или оправдаем надежды тех, кто в нас верит. — Еще не поздно передумать, — обреченно улыбнулся Халдир, бережно касаясь моих ладоней. — Мне это уже говорили. В Ривенделле, перед самым уходом. Как видишь я здесь. — Значит, тебя не переубедить, — он опустил голову, поглаживая мои пальцы. — Так тому и быть. Он стиснул меня в крепких объятиях, погладил по голове, перебирая пальцами прядки волос. Я уткнулась лбом в его плечо и громко выдохнула, расслабляясь в его руках. Сейчас мой разум старался запечатлеть каждое мгновение: его прерывистое дыхание, плотный камзол, не позволявший обнять его как следует, а ещё горький запах трав. Прощаться было больно. — Еще увидимся, мой друг, — похлопав Халдира по спине, я попыталась отстраниться, вот только зацепилась за что-то ремнем. Спеша освободить нас друг от друга, он аккуратно отцепил пряжку от своих ножен. — Извини, росточек, чуть не испортил такую чудесную работу. — Халдир поправил мой пояс и загляделся на подарок. — Узнаю работу. У того, кто тебе подарил это, определенно есть вкус. — Он подмигнул мне и напоследок сжав мое плечо, тяжёлым шагом побрел к дунэдайну. Странно… Почему я решила, что это подарок Халдира? Но чей тогда? Я обернулась, выискивая глазами Леголаса, а когда нашла, не осмелилась подойти и помешать его беседе с госпожой. Он мечтательно улыбался, рассматривая подаренный лук, и уголки моих губ невольно дрогнули в ответ. «У него красивая улыбка,» — подумала я, и едва отвела взгляд, как меня заметили. Леголас посмотрел в мою сторону и улыбнулся ещё шире, чем ранее, так искренне… Он знал, что украдкой я продолжаю наблюдать за ним.***
— Мой дар ты уже приняла, дитя. — Госпожа Галадриэль взяла меня за руку и стала ласково поглаживать, заставив меня на мгновение вспомнить нежные и родные прикосновения матери. — Не позволяй скорби погасить свет, что внутри тебя, — тихо прошептала она и, прежде чем отстраниться, наклонилась к моему уху и добавила: — Позволь ему прикрыть твою спину. Я обернулась, следуя за ее взглядом, и встретилась с голубыми глазами принца, но тут же отвернулась, смутившись. Госпожи рядом уже не оказалось. Вскоре мы покинули берег. Каждый был погружен в свои мысли, думая о словах светлой госпожи. Гимли, словно влюбленный, витал где-то далеко, рассматривая затуманенным взором подарок леди Галадриэль — три локона ее светлых волос. В этой тишине мы плыли до следующего привала. Я прислушивалась к молве природы, Леголас всматривался вдаль, плавно гребя веслом, а Гимли не мог оторвать глаз от подарка. Смотреть на него дольше было невозможно, так и хотелось плеснуть холодной водицей, чтобы привести в чувство. К такому его поведению я ещё не привыкла, потому отдала всё своё внимание голосам. Это было странно… Раньше тревога природы наваливалась на меня независимо от ситуации, буквально оглушая своими воплями. Теперь же я ощущала только лёгкий шепот, будто голоса витали где-то в воздухе, не достигая моего сознания, ожидая, что я сама позволю им проникнуть в меня. Неожиданно ясные и громкие голоса вынудили меня прижать ладони к ушам в надежде, что так они утихнут. То, что доносила молва, заставило напряженно всмотреться в лес. — Жемчужинка, ты чего так дёргаешься? Я уж думал, ты остроухого нашего за его прекрасный зад ущипнула. Чуть лодка не перевернулась, — усмехнулся гном, но я посмотрела на него и прижала указательный палец к губам, призывая молчать. — За нами погоня, — произнесла я. Лодка прибилась к берегу. — Леголас, ты чувствуешь? Он резко обернулся и, чуть подавшись вперёд, недовольно процедил: — Не влезай, держись за нашими спинами. А после быстрым шагом направился к Арагорну. — Что вы не поделили, самоцветик? — ковырнув землю рукоятью своей секиры, произнес Гимли. — Уж больно хмуро он на тебя поглядывает. — Нечего мне с ним делить, — недовольно ответила я и принялась доставать из лодки сумки. Мои чувства обострились. Тревожные голоса до сих пор шептали об опасности, что следует за нами по пятам, не страшась солнечного света. Я бросила очередной мешок на землю и повернулась к остальным. — Нам нельзя здесь оставаться. Леголас поддержал меня, а с другими разгорелся спор. Отдых необходим, но задерживаться здесь было опасно. Все случилось слишком быстро. Гондорец пропал из виду, Фродо тоже. Я и сама не поняла, как рванула на поиски вперед всех. Эти двое не ладили с самого начала, и от Боромира можно было ожидать самого худшего. Ситуация мне очень не нравилась, а ведь я предупреждала… Представив, как сын наместника не выдержал давления кольца, я стиснула навершие клинка. Я слышала шепот, подсказавший, что опасность совсем рядом, но проигнорировала его, мчась вглубь леса, надеясь услышать хоть что-то, кроме природы. Новые способности заглушать голоса внутри очень помогали. В паре сантиметров от меня скользнула стрела, оповещая, что я замечена. Тогда я ринулась на врага, одержимая целью найти Фродо. Один орк попытался ранить меня, но я положила его раньше, чем лезвие коснулось кожи. Позже я сцепилась с более крупным противником, и даже успела пронзить его мечом, но он резко мотнул головой, с силой ударяя меня в висок, что от головокружения пришлось отпустить меч, оставляя его в орочьей плоти. Придя в себя и мучаясь от головной боли, мне все же удалось, пусть и неуклюже, дотянуться и достать из колчана стрелу, вонзая ее в челюсть орка. Наконечник пробил его щеку насквозь, но он словно и не заметил этого, схватил меня за воротник и улыбнулся, демонстрируя гнилые зубы. Я не могла дотянуться до запасного кинжала в сапоге, поэтому пришлось вырвать стрелу из его лица, разрывая и без того изуродованную плоть. Мне не дали закончить начатое — промеж глаз врага вонзилась стрела со знакомым зелёным оперением. Такая же стрела поразила следующего орка, а следом и второго, и третьего. А после появился сам Леголас, закрывая меня собой от врагов. — Держись позади! — крикнул он, зарезав орка, который бездумно прыгнул на него. Слушаться его я не намеревалась. — Не мешай! — бросила я, прежде чем вырвать свой клинок из мертвого орка, убитого не мной, а затем броситься вдаль, откуда веяло ещё большей опасностью. Остановил меня рог Гондора, раздавшийся, казалось, где-то рядом и я бросилась на зов. Раздвинув широкие и густые ветви, я наблюдала за Боромиром, который со стрелами в груди защищал полуросликов. Я вооружилась луком и стала яростно обстреливать этих тварей, а затем с громким криком ринулась в самую гущу врагов, к воину. — Беги! — приказал он, прежде чем я увидела, как его тело пронзает ещё одна стрела. Последнее, что я сумела разглядеть это Боромира, павшего на колени.***
— Они забрали ее и хоббитов, — с трудом произнес Боромир, кашляя кровью. От услышанного земля ушла из-под ног. Я ведь чувствовал, что случится неладное, если я упущу ее из виду… А она не позволила быть ее тенью, не позволила держаться рядом, чтобы в случае опасности защитить. Она не доверилась мне…***
Мы без передышки гнались за орками, и я игнорировал усталость как мог. Надежда, что Тауретари ещё жива оставалась, я верил в это. Верил даже в те минуты, когда в голове выстраивалась логическая цепочка, зачем же оркам понадобилась эльфийка. Что помешало им зарубить ее на месте. Я не мог допустить, чтобы история ее матери повторилась. Она не заслуживает подобной муки, эта эльфийка создана, чтобы дарить миру радость. Как же хотелось увидеть ее сверкающие счастьем глаза, ее заразительную улыбку и услышать звонкий, мелодичный смех. Я не видел всего этого с тех пор, как Митрандир покинул нас… Ох, какой же проблемой была эта аранель, проблемой, радующей взгляд. Порой я действительно не мог насмотреться на нее, из тени наблюдая, как она нервно расхаживает по комнате, и желал разделить с ней печаль. Но каждый раз не решался, так и оставаясь за дверью, не имея смелости постучать. В один из таких моментов она и застала меня, а я только холодно посмотрел в ответ, злясь на самого себя. Такая светлая и телом, и душой, такая хрупкая на вид, что было страшно даже коснуться ее. Но эта избыточная храбрость и сила поражали. Я совсем растерял способность здраво мыслить. В голове мелькали картинки того ужасного, что орки могли сотворить с ее душой. Я боялся не успеть, проклинал себя за то, что не оказался рядом с этой несносной, за то, что позволил тогда уйти… Дыхание сбивалось не от усталости — все это время я ощущал, как из лёгких словно выбивает воздух какая-то тяжесть. Но не смотря на это я продолжал идти по следам темной армии. Чувство, что она уже рядом, усиливалось. И мы нагнали их. Я не верил… Я был готов обвинить кого угодно во лжи, но только не поверить, что она мертва. Не мог даже слышать о том, что потерял ее… — Леголас, — на плечо опустилась тяжёлая рука Гимли, и я стал понемногу приходить в себя. Запах горелой плоти, забивший нос, окончательно отрезвил, но тело продолжало биться в лёгкой судороге. — Они сбежали! — крик дунэдайна вновь вернул мне способность дышать. Меня не пугал лес Фангорн, когда я бросился в его глубины, следом за Арагоном. Теперь она никуда от меня не денется… Потом мы узнали, что спаслись только хоббиты. Ее с ними не было. Митрандир не видел ее, а значит… Я помчался назад, к догоревшему кострищу, и принялся разгребать обугленные останки, надеясь найти хоть что-то, доказывающее, что ее поглотило пламя. — О нет, — с болью прошептал Гендальф, когда в моих руках оказалась эльфийская пряжка. Которую я не смог вручить лично…