стрелы амура

Урок по истории магии, как обычно, тянулся мучительно медленно. Скука одолевала всех пятикурсников, некоторые из них уже спокойно дремали, сложив голову на парту, кто-то занимался лицезрением пейзажа за окном или же общался с соседом вполголоса, обсуждая последние новости. Лили Поттер, наверное, чуть ли не единственная умудрялась водить пером по пергаменту, фиксируя даты, связанные с восстанием вампиров, произошедшем в тринадцатом веке на территории Трансильвании. Монотонный голос профессора Бинса — неизмененного члена преподавательского состава и по совместительству призрака — действовал усыпляюще намного сильнее, чем сонные чары. Но Лили, как ни странно это прозвучало бы, пыталась полностью сосредоточиться на уроке, невзирая на то, что сидящая рядом с ней Маргарет Спиннет постоянно зевала, подперев рукой щеку и якобы невзначай бросая кокетливые взгляды в сторону первого ряда, который полностью заняли представители змеиного факультета. Деймос Эйвери, вальяжно откинув прядь вьющихся черных волос со лба, напоминал каменное изваяние. В каждом его движении прослеживалось явное отсутствие старания и некая манерность, присущая многим слизеринцам. Деймос, как правило, не ввязывался в сомнительные авантюры и во всем полагался на мнение семьи. Даже в начале года вступил в слизеринскую команду по квиддичу лишь из-за того, что его родители сочли это достойным, многообещающем стартом для получения хороших связей в будущем. В него была влюблена половина их курса, и Лили, откровенно говоря, не понимала, что послужило всеобщему помешательству. Деймос казался ей слащавым, чересчур бледным и неимоверно инертным. Передвигался по школе, подобно призраку туда-сюда. Хотя, пожалуй, даже от них, тех, кто казалось бы, уже давно покинул бренный мир, исходило больше тяги к жизни. Взять того же Пивза, который по-прежнему служил самой большой занозой в одном месте. Лили быстро посмотрела на Деймоса, который зевнул, прикрыв рот ладонью. Что же в нем было особенного? Скупая улыбка и томные черные глаза, делающие его похожим на грустного щеночка спаниеля. От столь забавного сравнения Лили поморщила нос, едва удержавшись от приступа смеха. Однако ее подруги придерживались совершенно иного мнения. Например, Маргарет считала Эйвери неимоверно романтичной натурой. Она питала к нему нежные чувства уже второй год подряд и все никак не осмеливалась признаться в этом, в то время, как бурная фантазия приписывала образу Деймоса все больше и больше невероятных черт. Вот и сейчас Спиннет вместо того, чтобы хотя бы создать мнимое впечатление рабочей деятельности без смущения глядела на Деймоса. Только последний дурак не заметил бы столь настырного, не лишённого восхищения взгляда, но Эйвери все было нипочем. — Лилс, все я решилась, — шепнула Спиннет ей на ухо и сразу же покраснела. — сегодня я точно признаюсь ему в своих чувствах! Не успела Лили и слова вставить, как Маргарет, весело хохоча, перевернулась к Теодоре Макмиллан, намереваясь и с ней поделиться своим секретом. Лили качнула головой, снова черкнув по пергаменту пером. Отвлекшись на девочек, она пропустила несколько дат и, оставив немного места, пометила его крохотной звездочкой, чтобы потом найти информацию в учебнике. Профессор Бинс в последнее время грозился дать им внеплановую контрольную, говоря, что СОВ не за горами и не стоит расслабляться. Маргарет и Теодора продолжали весело щебетать, и Поттер боролась с внутренним желанием вклиниться в их обсуждение. Однако, недолго поразмыслив, она сочла свои несколько ехидные замечания совершенно неуместными и решила не озвучивать их. Лили не желала портить подругам столь приподнятое настроение и осознала, что сама была чересчур категорична. Ведь, в конце концов, у каждого в голове свой типаж «идеального героя», и Лили не вправе навязывать кому-то свое мнение. Она мимолётно устремила взор в сторону окна. Нежное февральское солнце красиво озаряло снежные сугробы. Невзирая на то, что всю прошлую неделю бушевал промозглый ветер, норовившийся обдать холодом каждого, сегодня природа вновь подтвердила свое непостоянство, наградив округу обилием света и тепла. Создавалось впечатление, что зима стремилась сдать свои позиции, а весна готовилась взяться за дело по полной, оживить деревья и пустить первый зеленый покров по полям. Лили не заметила, как случайно перо мазнуло ее по ладони, и несколько капель предательски попали на ее любимую рубашку. «Лучше и не придумаешь!», — раздражённо хмыкнула Поттер, ведь у нее и без этой несущественной оказии настроение, мягко говоря, оставляло желать лучшего. Сколько бы Лили не пыталась сохранять безмятежную, даже в какой-то степени ласковую улыбку на лице, все её попытки с треском проваливались. А все из-за того, что долгожданное для многих четырнадцатое февраля порядком выбило из привычной колеи знаменитую на весь Хогвартс Лили Поттер. В этом году Валентинов день ассоциировался у нее с чем-то до невозможности мерзким и тому способствовал целый ряд причин. Во-первых, она терпеть не могла приторно-розовый цвет, которого было неимоверно много именно в этот день. Во-вторых, массовое преждевременное весеннее обострение, сыплющиеся чуть ли ни с потолка валентинки и целующиеся на каждом шагу парочки. Мерлин, ступить спокойно невозможно! То и дело наткнёшься на зажимающуюся под гобеленом или в нише с доспехами покрасневшую девицу и какого-нибудь поджарого парня. Хуже всего, разумеется, было пристальное внимание к собственной персоне со стороны окружающих. Особенно слежка, которой обычно занимались её два старших брата-оболтуса. Если ухмыляющегося Альбуса Лили могла вытерпеть, то на Джеймса, преследующего ее по пятам и собирающегося поколотить каждого ухажёра, ей порою хотелось наслать летучемышиный сглаз. Ее неимоверно раздражало, что они считали ее маленькой и беззащитной. Наверное, именно по этой причине Лили каждый раз, плевав на собственные принципы, первой демонстративно прикасалась к губам парня, пригласившего ее на свидание и кокетливо улыбалась ему на прощание. Лили невольно нахмурились, сдув с носа прядь огненных волос. Ведь в этом году всё пройдёт по-другому. Казалось бы, что могло приключиться с несравненной Лили Поттер, которая, по мнению многих, страдала от переизбытка счастья? Ответ очевиден: очень много сложностей и непредвиденных обстоятельств. И все из-за того, что буквально накануне праздника Лили рассталась с Эдрианом Дэвисом. Чуть ли ни вся школа считала, что более идеальной пары не существовало. Многие частенько обсуждали и следили за их отношениями. Эдриан был старше ее на год и учился на Рэйвенкло. Кареглазый, с отличным чувством юмора, мускулистый капитан команды по квиддичу, увлекавшийся игрой на скрипке и по совместительству незаменимый участник школьного оркестра. Столь разносторонние увлечения у большинства не укладывались в голове, и Лили не стала исключением из правил. Как только парень впервые заявил о своей симпатии к ней, она даже не думала о том, чтобы воспринимать его всерьёз. Но Эдриан не упускал попыток завоевать сердце недоступной Лили Поттер на протяжении долгих двух лет. Лили, вокруг которой всегда крутились мальчишки, совершенно не интересовали отношения. Она считала их странными и доставучими. Наверное, из-за того, что росла с двумя старшими братьями, чье поведение оставляло желать лучшего. К тому же она была дочерью самого Гарри Поттера и привыкла к тому, что многие хотели с ней дружить, не видя в ней ни крупицы индивидуальности. И все из-за того, что она «Поттер». Ко всему прочему на решение девушки повлияли её личные недостатки. Будучи младшей в семье, Лили росла несколько капризной, привыкшей к излишнему вниманию. Из-за этого она в начале даже не задумывалась о том, что Эдриан действительно хочет узнать её получше, прочно войти в жизнь. Стоило похвалить его за настойчивость, к тому же он чуть ли ни единственный пропускал мимо ушей грозные запугивания Джеймса и совершенно не замечал слухов, которые распускали недоброжелатели младшей Поттер. В какой-то степени именно старший брат и послужил неким катализатором для того, чтобы Лили, в конечном итоге, сдалась и дала Эдриану шанс. Обычно она старалась держать некую дистанцию, не подпускать к себе близко, но в то же время, когда про ее «мнимые» отношения слагали разного рода байки, она не спешила разубеждать окружающих. Джеймс очень злился, когда его младшая сестра обнимала Эдриана. Для Дэвиса же не существовало никого, кроме нее. Он смотрел на нее с огромной долей восхищения, и Лили не могла не почувствовать некую эйфорию, к которой прибавилось и чувство победы. Она впервые показала братьям, что сама несёт ответственность за свои действия и решает, с кем ей быть. К тому же Эдриан приятно целовался и не позволял себе ничего лишнего, не распускал руки, чем, собственно, расположил к себе ещё больше. То, как они вместе гуляли под руку по просыпающемуся Хогсмиду, посещали кафе-мороженое летом, делали домашнюю работу в библиотеке, ещё больше укрепляло мнение окружающих о начале крепкой любви. Все бы было замечательно, но в красивом кадре их отношений, которым так восхищались, словно они ялялись героями романтической магловской мелодрамы, скрывалось одно огромное «но». Лили никогда не была влюблена в Эдриана и все, что она испытывала к нему сводилось лишь к лёгкой симпатии, которую испытываешь к хорошему другу. Разумеется, Дэвиса такое положение вещей не устраивало. Несмотря на все стереотипы о милых пай-мальчиках, он был далеко не глупым, а очень сообразительным и в какой-то степени чутким парнем. Не говоря уже о том, что у каждого человека рано или поздно наступал переломный момент, когда он переставал надеяться. Так случилось и с Эдрианом. Он искренне верил в то, что Лили нужно время, что она почувствует тот настоящий взаимный трепет, однако минуло два года, а их отношения не сдвинулись с первоначальной фазы. Буквально несколько дней назад Эдриан подловил Лили, выходящую с репетиции. Магический мир не стоял на месте и некоторые магловские термины прочно входили в обиход, не говоря уже о других вещах, например, о чирлидинге. Десять лет назад одна из учениц, происходящая из семьи маглов, предложила организовать некую группу поддержки для команды по квиддичу, и постепенно идею поддержали многие факультеты. Лили не то чтобы сильно интересовалась квиддичем, однако решила все-таки внести скромную лепту в благое дело. В детстве ей все уши прожужжал про этот вид спорта старший брат, не говоря о матери с отцом, так что невольно она все-таки испытывала некое восхищение, наблюдая за умелой игрой старшего брата и кузины. К тому же тренировки в группе гриффиндорских чирлидерш проходили в очень веселой, дружеской обстановке. Поттер как раз прощалась с одной знакомой, когда силуэт Дэвиса, подпиравшего спиной стену, мелькнул на горизонте. Эдриан сразу же предложил прогуляться в их укромном местечке возле фонтанчика, и Лили, не раздумывая, согласилась. Она не подозревала, что их ждал серьёзный разговор с глазу на глаз. Лили думала, что Эдриан хотел обсудить их костюмы и поделиться планами на грядущий праздник, поэтому она не сразу поняла смысл его фразы. — Лили, милая, я долго думал о нас, — Эдриану нелегко было подбирать слова, он несколько смущенно опустил глаза, разглядывая шнурки кед. — Наверное, ты и сама понимаешь, что нам стоит расстаться... Лили несколько растерянно захлопала ресницами, чуть не уронив телефон, крепко сжатый в ладони. Ей безумно нравилось, как свет красиво падал на заледенелый фонтан, и она намеревалась попросить Эдриана сфотографировать её... Эдриан говорил что-то ещё, но до Лили по-прежнему с трудом доходил смысл слов. Она стояла и не верила своим ушам. Неужели такое могло случиться? Почему Эдриан посчитал, что им пора закончить отношения? Однако, следовало отдать парню должное: повел он себя очень по-мужски. Не стал называть ее стервой, ужасной кокеткой, которая только и делала, что собирала и коллекционировала сердца парней, вьющихся за ней следом, подобно ручным песикам. Эдриан ни в чем не винил Лили, наоборот, замечая её неловкость, пытался всячески подбодрить. Дэвис накрыл ее ладони своими в последний раз и спокойно заявил, что им лучше остаться друзьями. — Мое отношение к тебе не изменилось, — говорил он, отпуская ее руки, — Ты во многом чудесная девушка, Лили, и поэтому я желаю тебе встретить «своего» человека, как можно скорее. Наконец Лили, словно пробудилась ото сна и восприняла произошедшие за неизбежную истину. Так, разумеется, влюбленные по уши девушки себя не вели. Ей следовало расплакаться, загрустить, очень-очень переживать, говорить, что можно попытаться ещё раз все склеить, ведь они были вместе ни один месяц.... Но она, подумать только, не испытывала ровным счётом ничего. Для нее откровение Эдриана и разрыв с ним отнюдь не считались трагедией мирового масштаба, она даже была немного рада, что расстались они тихо и мирно. В глубине души Лили ощущала лишь вину, невзирая на то, что Эдриан всячески отказывался от ее извинений. Вернувшаяся в гостиную, а затем и в комнату девочек пятого курса Гриффиндора, Лили, конечно же, совершенно не была похожа на девушку, которая только что пережила один из, казалось бы, безумно важных моментов в жизни. Поэтому ее лучшие подруги — Маргарет и Теодора — совершенно не заподозрили, что приключилось с их несравненной Лили Поттер. Они, как всегда, провели вечер, болтая о разной ерунде, обсуждая итоги контрольной по Зоти и новую коллекцию одежды Мадам Малкин. Лили, довольствуясь принципом Скарлетт О'хары не спешила рассказать о расставании с Эдрианом, все дожидаясь подходящего момента. Так к ней подкрался день святого Валентина, и она не представляла, что ей делать. По случаю праздника в Большом Зале должна состояться ежегодная вечеринка, но разве могла она заявиться туда без пары? Мало того, что унизительно, так ещё и очень-очень опрометчиво. Ведь, помимо тех, кто в Лили души не чаял, находились и те, кто считал ее мало того, что лицемерной, так ещё и высокомерной и заносчивой. Лили всегда с достоинством встречалась взглядом со своими противниками, но всё-таки, как поступить в этот раз, она не знала. Груз фамилии «Поттер» давал о себе знать. Как бы не пыталась Лили отрицать очевидного, но и ее не обошло давление со стороны окружающих. Когда твой отец — национальный герой и по совместительству главный аврор страны, а мама — крутой спортивный редактор в «Ежедневном пророке», которая прославилась игрой в команде «Холихедских гарпий», трудно не ударить в грязь лицом. Постоянно нужно держать все под контролем, соответствовать столь выдающимся родителям. Лили привыкла, что на нее все смотрели с не меньшим благоговением, чем на них, и ожидали больших успехов. Она хорошо училась, принимала активное участие внеучебной жизни школы, к тому же была очень красива. Шелковистые медные волосы, которым шла любая прическа, стройная фигура и ореховые колдовские глаза. Лили не портили даже веснушки, которые она старательно выводила с помощью косметических заклинаний. Она не скрывала, что была несколько тщеславна и чуть-чуть взбалмошна. Особенно в те моменты, когда находилась наедине с родными. Отец обожал Лили, и хоть неправильно было заводить среди детей любимчиков, именно ей он прощал все капризы. Мама всегда больше доверяла ей, нежели постоянно влипающему в передряги Джеймсу и Альбусу, который, впрочем, тоже не отличался покладистым характером. Лили любила своих старших братьев и на самом деле очень ценила то, с какой заботой они относятся к ней. Но все же даже столь светлые чувства не могли утихомирить спящего огнедышащего дракона, который пробуждался, когда Джеймс и Альбус начинали бесить ее своими выходками. Джеймс имел скверную привычку нарушать ее личное пространство. Особенно он раздражал Лили в те моменты, когда с деловитым видом разглядывал праздничные флаеры, устраивая допрос о том, сколько народу будет на вечеринке и с кем она пойдет. Лили краснела до кончиков ушей, и их крики были слышны по всей площади Гриммо: — Ты тоже идёшь на эту вечеринку! Почему это мне нельзя? Джеймс лишь ухмылялся, по-детски потрепав ее по волосам и спутав идеальную укладку. — Потому что ты ещё маленькая, ЛиЛу, — как ни в чем не бывало добавлял он. Маленькая?! Ей исполнилось пятнадцать и инстинкт самосохранения в купе со здравым смыслом давал ей большое преимущество перед восемнадцатилетним старшим братцем, который славился тягой к несносным экстремальным выходкам. После проказ Джеймса, как правило, весь дом стоял на ушах. — Тебе напомнить, как ты участвовал в незаконных гонках? — Лили скрещивали руки на груди, расхаживая туда-сюда. — И это поступок взрослого человека! Заколдовать мотоцикл чуть ли не под носом у маглов! А как ты притащил целую армию нюхлеров в дом?! Или пытался трансгрессировать, чтобы попасть на чемпионат по квиддичу в Китай три года назад и тебя чуть не расплющило? Альбус не выводил ее из себя так сильно, как Джеймс, и не имел привычку копаться в ее вещах, разве что иногда, но тоже чересчур много брал на себя, вставляя нелестные комментарии совершенно не по делу. — Лили, тебе не надоело? — насмешливо тянул он, гладя Снитча — их маленького корги, которого отцу подарил министр магии в честь очередной заслуги перед страной. — Мерлин, ведешь себя, как пигалица, честное слово. «Пигалица» и «маленькая» — для Лили были, подобно непростительным заклятьям. Ещё, конечно, ее несколько смущало «Тыковка», но так называли ее родители, а им она готова была простить любые детские прозвища. Но старшие братья не удосужились получить столь дорогое исключение из правил. Иногда она не понимала, почему близко к сердцу принимала замечания Джеймса и Альбуса. Наверное, всему виной всё-таки ее избалованность. Лили привыкла, что ее считали особенной, значимой. Что к её мнению прислушивались. Ведь в отличие от братьев она вела себя практически идеально, не влипала в неприятности, усердно занималась. Да, порою увлекалась флиртом со своими воздыхателями, но что в этом плохого? Она умела вовремя остановиться, не успев сильно задеть чьи-то чувства. Практически никто не осознавал, что она поступала так, чтобы ненадолго отвлечься от ответственности и желания подстроиться под систему, в которой на нее возлагали большие надежды чуть ли не с рождения. И перестать вспоминать об одном особенном человеке, которому было плевать на неё... «Ваш отец одолел василиска в двенадцать лет!». «Ваши дед и бабушка были замечательными волшебниками, одними из первых вступили в Орден Феникса». «Ваша мама прекрасно летает, вы тоже увлекаетесь квиддичем?» Наверное, одна только Роуз видела ее насквозь. С кузиной Лили была близка в детстве, задолго до поступления в Хогвартс они вместе часто проводили много времени. Учась на первом курсе, Лили тоже старалась держаться компании Роуз, которая любезно знакомила ее со старым замком. Но потом они стали отдаляться. Лили, подобно яркому солнцу, располагала к себе окружающих. Общительная и забавная, она очаровывала всех вокруг. Роуз, напоминавшая безмятежный закат, во многом походила на свою мать. Было в ней что-то застенчивое, робкое, подавляющие интерес со стороны окружающих, а излишняя тяга к знаниям вешало на неё образ скучной заучки. Так у Лили появился свой круг друзей, а Роуз невольно осталась позади. Нет, они, конечно же, общались, встречаясь на праздниках дома и перебрасывались парой-тройкой фраз в гостиной Гриффиндора, но не так часто, как хотелось бы. Даже с непоседливым Хьюго Лили чаще проводила досуг, чем с ней. Иногда Лили даже становилось очень жалко кузину. Ведь не многие знали о том, какая она славная, остроумная и веселая. Почему-то все предпочитали разглядеть лишь образ второй Гермионы Грейнджер, только с копной рыжих кудрей и веснушками. Роуз же тоже, несмотря на увлечение квиддичем, любила засиживаться в библиотеке, не одобряла громких вечеринок... — Тебе надо чаще отдыхать, — советовала ей Лили. — Хочешь пойдем вместе на день рождения Забини? — Нет, не хочу, но спасибо за приглашение, — Роуз внимательно смотрела на нее, явно намереваясь спросить что-то еще. — Лили, зачем тебе вся эта блажь? Уизли не стала вдаваться в подробности и, разумеется, выпытывать ответ у Лили, которая быстро сменила тему, но вопрос кузины всё-таки неприятным осадком осел где-то внутри. Ведь правда заключалась в том, что Лили не знала... Действительно зачем ей все это? У нее есть две хорошие подруги, которым она доверяла, у нее была любящая семья и целый вагон родственников. Для счастья же больше не нужно? Или бесконечная спешка и нежелание отстать от других были необходимы ей намного сильнее, чем посиделки в кругу родни? Ведь именно такой представлялась обычная подростковая жизнь, где каждый — ладно, почти каждый — в школе старался выстроить свою иерархию? В конце концов, не Роуз ей лекции читать. Раз она довольствовалась компанией Альбуса и дочки Невилла — сумасбродной светловолосой коротышки с Рэйвенкло — Алисы, то это не означало, что все должны следовать ее примеру. Лили настолько погрузилась в собственные размышления, что совершенно не заметила удар колокола, оповестивший всех о завершении занятий. Класс в одно мгновение оживился, послышались звонкие голоса однокурсников, и Теодора дотронулась до ее плеча: — Ты идёшь, Лили? — Да-да, сейчас, — Поттер прикусила губу, медленно собирая сумку. Маргарет цокнула языком и недовольно посмотрела на нее. Конечно, ей хотелось со всех ног бежать к Деймосу и вручить ему глупую валентинку. Лили и Теодора синхронно кивнули, давая понять, что не обидятся, если подруга променяет их скромную компанию на общество Эйвери. Маргарет взвизгнула, радостно обняла их и побежала догонять слизеринца. Лили, не удержавшись, хихикнула. Верно всё-таки говорили: любовь окрыляла. — Как хорошо, что сегодня у нас отменили два последних занятия, — звонко щебетала Теодора. — Будет возможность лишний часик провести возле зеркала. Ты уже выбрала в чем пойдешь? Мерлин, поскорей бы уже этот день подошёл к концу. Конечно, Лили набросала несколько идей для наряда и склонялась к лазурному платью, которое тетя Флер привезла ей из Франции в честь дня рождения. Лили считала, что нежный фасон платья идеально подчеркнул бы достоинства ее фигуры. К тому же по цвету сочетался бы с синей мантией Эдриана. Мысли о нем навеяли на Поттер тоску. Правда, почему нельзя было расстаться с ней попозже?! — Да, выбрала, — отчасти Лили говорила правду, но все же почувствовала уклон совести. Врать Макмиллан не хотелось. — Везёт тебе, — Теодора мечтательно улыбнулась. — Твой Эдриан настоящий красавчик! Вот бы и мне когда-нибудь повезло встретить такого парня. Теодора покраснела, смущённо опустив серые глаза в пол. В надежде подбодрить подругу Лили сжала ее ладонь, ласково прошептав: — Дора, я уверена, все будет именно так. Лили прекрасно знала о том, что ее подруга по уши влюблена в ее старшего брата Джеймса. Теодора в общем-то была очень любвеобильной натурой, которая постоянно находилась в поисках нового объекта обожания. Этим летом Лили пригласила подружек в гости, и Теодора очень сильно заинтересовалась Джеймсом. Лили понятия не имела, как у ее несносного братца получилось вскружить голову её подруге, но Теодора была очарована им. К несчастью или, наоборот, к великой радости, тут уж Лили не могла знать, Джеймс волочился за Сабриной Паркинсон и упорно игнорировал других милых девушек. Нет, были лёгкие интрижки, но не больше, впрочем, сама Паркинсон была бы рада, если бы он держался от нее подальше. Теодора, однако, воспрянула духом, продолжив в красках посвящать подругу в свои планы. Лили, все ещё сосредоточившись на собственных мыслях, вполуха слушала Макмиллан, быстро уловив суть вещей. Дора хотела, чтобы Поттер составила ей компанию, и они вместе забрали платье, которое она заказала несколько недель назад. Лили быстро закивала, вдруг чувствуя, как плечо пронзила резкая боль. Как назло и сумка быстро слетела с руки, учебники вывалились, чернильница разбилась, забрызгав злосчастный конспект по истории магии и носики ее новых туфель-лодочек. Что же за наказание! Сначала рубашка, теперь туфли. Лили уже собиралась встретиться гневным взглядом с тем, кто посмел так бесцеремонно врезаться в неё. По меньшей мере, он должен оказаться слепым, чтобы сыскать хотя бы крупицу ее снисхождения. Голубые глаза на мгновение пронзили ее так, что сердце заколотилось столь быстро, словно готовилось навсегда остановиться. Лоркан Скамандер быстро взмахнул палочкой. Сумка вернула свой прежний вид, пергамент очистился от потока чернил, впрочем, как и туфли Лили. Остатки капель на рубашке, которые Лили не заметила, когда прибегала за помощью к похожим чарам, тоже исчезли. Поттер, как заворожённая, глядела на то, как умело и главное быстро Лоркан подобрал необходимые заклинания. Мельком осмотрев Скамандера, Лили заметила, что на нём была не привычная мантия, а квиддичная форма. Точно, Джеймс же с самого утра устроил переполох в гостиной, собрав всю команду. — Прости, Поттер, не заметил тебя, — сухо отбросил Лоркан, и Лили вновь почувствовала, как внутри все колотится. — Все в порядке, — подчёркнуто вежливо отозвалась она, улыбаясь, — Не бери в голову, Лоркан. Она едва не покраснела, осознав, что назвала Скамандера по имени. Показалось на мгновение, что Лоркан удивлённо посмотрел на нее, однако не сказал ничего больше. — Как ты только их отличаешь? — произнесла Теодора, когда силуэт Лоркана стремительно скрылся. Словно его и вовсе тут не было. — Лисандер, конечно, учится на Хаффлпаффе, но всё-таки я по-прежнему их путаю... — У меня очень хорошая память на лица, — невесело хмыкнула Лили. — и неважно, что они близнецы. Конечно, неважно. Как, впрочем, и абсолютно то, что Лили Поттер была влюблена в Лоркана Скамандера, но ни одна душа не ведала о той огромной симпатии, которую она испытывала к нему. Лоркан — ее персональная болезнь. Лили не помнила, как это началось, но Скамандер невольно периодически мелькал на горизонте, и она очень привязывалась к нему, сама того не ведая. С детских лет она сохранила отголоски давних воспоминаний с одного из грандиозных матчей по квиддичу, куда ее вместе с братьями взяли родители. Камин по-прежнему украшала колдография, на которой Лили была совсем маленькой. Круглолицая, с двумя толстыми косами и веснушками. Близнецы Скамандеры тоже присутствовали на матче. Лоркан и Лисандер — оба с темными, слегка вьющимися волосами, голубоглазые и немного долговязые. В тот день было ветрено, и беретка Лили слетела вниз. Она пыталась достать ее, оперевшись об трибуну, но не получалось дотянуться. Отец на мгновение отвлекся, разговорившись со своей школьной подругой Луной, в честь которой Лили получала свое второе имя. Мама делала снимки игроков, спустившись вниз, а Джеймс и Альбус громко спорили, им явно было не до нее. Лили тянулась и тянулась, а потом ее ноги вдруг поехали вперёд. Она стремительно соскальзывала и готовилась полететь вниз, если бы не Лоркан. Он схватил ее за руку, и она утонула в его голубых глазах. У дяди Рона тоже глаза отливали лазоревым оттенком, только у Лоркана они были другие. Глубокие-глубокие. Его глаза напоминали море. — Ты цела? Лили, верно? — вежливо поинтересовался он у нее, на плече у него сидел, кажется, лукотрус. — Да, да, хорошо, — протараторила она, глядя на него снизу вверх. — А ты? Лисан.. — Нет, я — Лоркан, — перебив, поправил он ее, — а Лисандер вон там, — указал рукой влево, — с отцом. Лили находилась под большим впечатлением, но по дороге домой настолько устала, что на следующий день воспоминания о спасении отошли на второй план. Поттер в принципе не вспоминала про братьев Скамандеров. Да, их родители дружили, но они общались не столь часто. Лили виделась в основном со своими родственниками, потом поступила в Хогвартс, где они с Лорканом тоже особо не встречались. Разве что в гостиной Гриффиндора и то Лоркана нельзя было часто там застать. Он предпочитал компанию брата-близнеца, который учился на Хаффлпаффе. Лили знала о нем лишь то, что он состоял в команде по квиддичу. С Джеймсом Лоркан не ладил, и ее брат считал Скамандера скучным, говоря, что лучше бы он занимался своими зверушками. Лили продолжала спокойно существовать, но в середине третьего курса все капитально изменилось. Наступила весна, все вокруг цвело, и Лили ранним утром сбежала во внутренний двор Хогвартса. Ей нравилось бродить в тишине и наблюдать за тем, как солнце медленно озаряло школу. Лили наткнулась на Лоркана совершенно случайно, когда забрела к озеру. Сначала он лежал, облокотившись спиной об ствол дерева. Безмятежная улыбка застыла на его губах, а солнечные лучи плясали по лицу, что создавалось впечатление, будто он весь светится. Каштановые кудряшки тоже поблескивали. Лили сочла его таким красивым, а когда он стремительно встал, расправив плечи и принялся кормить кальмара, который по его зову сначала вытащил из воды щупальце, а потом голову, она и вовсе не могла оторвать от него взгляда. Лили влюбилась, ее, словно молния поразила. Она всё думала о нем, представляя, как они случайно встретятся на какой-то вечеринке или в библиотеке, или когда она придет болеть за команду Гриффиндора. Но, как назло, встречи не происходило, а ее широких, адресованных ему одному улыбок и восхищённых заинтересованных взглядов, Лоркан в упор отказывался замечать. У них не было ничего общего. Лоркан был обыкновенным парнем, который, невзирая на то, что его мама возглавляла журнал «Придира», а отец являлся талантливым магозоологом, не был столь популярен в школе, как она, дочь Гарри Поттера. Лоркан отлично справлялся на уроках по уходу за магическими существами, но в отличие от брата метил в авроры. Лили знала об этом, впрочем, как и добрая половина ее факультета. И Лили, привыкшая, что парни, непременно, должны сделать первый шаг, никак не могла обратить внимание Лоркана на себя. Ходили слухи, что у него даже была девушка — Талия Боунс с Хаффлпаффа. И все, что оставалось Лили — смотреть на эту улыбчивую русоволосую девушку, мелькающую в компании Скамандера, и злиться на себя. Лоркан вот-вот должен был окончить Хогвартс и поступить в академию авроров, но их отношения не сдвинулись с мертвой точки. Для него она, скорее всего, оставалась пустоголовой девчонкой, склонной к коллекционированию влюбленных мальчишек и по совместительству сестрой капитана команды. А он для нее — парнем, которого ей бы хотелось полюбить. Лили понятия не имела, за какие качества к нему можно искренне привязаться, ведь по-прежнему плохо его знала, но сама мысль о нем грела ей сердце. Но в то же время, ее очень расстраивало то, с каким успехом он игнорировал ее существование, глядя на нее пустым взглядом. Она же не стеклянная, в конце концов! Поэтому она и смеялась в компании других, не нужных ей людей... Пыталась убедить себя, что влюбленность в Лоркана не будет длиться вечность, что стоит ему покинуть поле зрения, и она вздохнет спокойно. Но эта неожиданная встреча так остро всколыхнула все то, что она прятала в своей душе. «Как же здорово было бы пойти на вечеринку вместе с ним», — грустно подумала Лили, разглядывая разложенное на кровати платье.