Имя, объятое лозой

      Ирацибета с Эллен прошли в зал для чтения. Слуги принесли чай и много всяких сладостей. Красной Королеве было несколько неловко. С Эллен она вела себя не как с другими. Она была более чем нежной и из-за этого чувствовала себя как-то не по себе.       Рядом с их столом было окно, вид из которого падал на чарующую картину: красивый белый сад Мираны, который располагался рядом с замком. С высоты птичьего полета он выглядел более чем завораживающее. Ирацибета никогда бы не подумала, что действительно сочтет его красивым.       Они с Эллен сидели друг напротив друга. Девочка все никак не начинала разговор. Она бы хотела, чтобы не было разговоров и она просто могла побыть в объятьях Красной Королевы.       Когда она была значительно младше, то ее взял на попечение Время. Ей было примерно около пяти лет, когда умерла мама. Женщина много болела,— не только телом, но и душой,— и не могла в полной степени заботится о девочке. А отец…ему она была и вовсе не нужна. Он и не любил ее маму вовсе. Сифия, так звали мать Эллен и сестру Господина Времени.       Сифия много говорила про то, как раньше они любили друг друга с отцом, но Время всегда тихо говорил: «Абсурд». Он говорил, что этому мужчине была нужна лишь власть и как только сестра не смогла этого разглядеть. Но после расставания с Ирацибетой, он однажды, отложив все свои бумаги и схватившись руками за голову, произнес: «Кажется, теперь я понял…».       Девочка получала мало внимания со стороны матери, та просто не могла долго находиться с дочерью.       После рождения Эллен женщина часто истерила и не хотела видеть ребенка. К сожалению, это так и не прошло до самой смерти. Хотя Сифия и старалась перебороть свои чувства, но это не всегда получалось. А внимание отца заключалось в криках и бывало переходило в избиение.       Хоть Эллен мало что помнит о том времени, но что-то все же помнит. Особенно чувства. Ненужности, ненависти, обиды. А как подросла, то временами стал всплывать вопрос: «Что со мной не так?».       В большинстве именно в этом и заключалась некая тяга Эллен к Ирацибете. Она увидела в ней образ матери, которая будет ее любить, заботится о ней. Или ей просто хотелось это видеть. Все же она еще ребенок, который надеется на чудо.       Если бы кто-то спросил Эллен кто ее родители, она б без всяких сомнений назвала Ирацибету и Время.       Она знала, всю ту историю с Хроносферой, но не могла поверить, что это было единственным, что привлекало Красную Королеву.Их связывало столько событий, столько эмоций и чувств, что Эллен не желала верить, что дядю просто использовали. Хоть Ирацибета и старалась сдерживать себя и не показывать свои нежные чувства, Эллен все равно видела те проблески небезразличности. И не она одна.       Вдруг раздался некий напускной кашель. Ирацибета привлекала внимание. Эллен слегка вздрогнула. — Д-да? — очень не уверено спросил ребенок. — О чем ты хотела поговорить? — без лишних прелюдий несколько грубо спросила Ирацибета.       У Эллен в горле словно ком встал. Хоть она и не особо представляла эту встречу, но точно не думала, что будет так некомфортно. Словно чужие. Она начала: — Время в последнее время очень плохо себя чувствует,— после этих слов девочка оторвала свой взгляд от очень интересного подола платья и посмотрела на Ирацибету, чтобы увидеть ее реакцию. Внешне та оставалась равнодушной, но Эллен была уверена, что увидела в ее взгляде беспокойство. Это придало ей больше уверенности и уже более оживленно она продолжила, — Он совсем не отдыхает. Очень много работает. И днем, и ночью. Сильно себя нагружает и мало спит. Я его уже столько раз просила сходить со мной поиграть или выпить чаю, но он так ни разу и не согласился, — на последних словах девочка заметно погрустнела, — Он очень печально выглядит. И совсем…безжизненно.       На этом Эллен перестала говорить. Она опустила глаза и более их не поднимала. Она ждала, что скажет Красная Королева, но та продолжала молчать. Девочка с каждой секундой чувствовала себя все напряженней и напряженней. — И зачем ты говоришь об этом мне? — вдруг раздался холодный и спокойный голос королевы. Эллен посмотрела на нее с широко раскрытыми глазами. Она была удивлена, что подобная новость никак не тронула Королеву. Неужели ей показалось, что она беспокоится. — Н-но…вы же любите друг друга,— уже неуверенно, но с надеждой проговорила Эллен. Эта фраза, словно осколки дежавю, прошлась по сердцу Ирацибеты. Королева ничего не ответила. Эллен почувствовала как внутри что-то рушится. Когда ты еще ребенок, то взрослые сами разбираются в проблемах и помогают, когда становится трудно. И почему-то она считала, что ей надо только рассказать все, как взрослые сами начнут что-то делать. Она оказалась неправа и теперь новое чувство разъедало ее изнутри. Это чувство — разочарование. — Значит… нет? Значит вы никогда его не любили? Никогда не любили меня? — тут Эллен начала плакать и переходить на крик, — Вы никогда нас не любили! А теперь дяде плохо! Из-за вас! Как можно было так играть? Я была уверена, что хроносфера это не все, что вам надо. Я была уверена…— девочка начала успокаиваться, но не в хорошем смысле. На нее со всей тяжестью обрушились безнадежность, пустота и бремя предательства. — Э-Эллен…— Ирацибета, увидев как надрывается девочка, не смогла сохранять равнодушие и хотела было успокоить ее. Поднявшись с кресла она потянула к ней руки, но Эллен резко вскочила оттолкнув ее. — Не трогай меня! Ты лгунья! Ты никого не любишь! Видеть тебя не хочу! Я думала, мы можем быть семьей! Думала, что мы уже семья! Что ты можешь стать мне мамой! — после столь тяжелых слов Эллен бросилась к выходу, в только начинающей нарастать истерике.       Ирацибета была ошарашена не только последними словами. Она чувствовала укол в сердце, от того, что солгала ей. Ей бы очень хотелось обнять Эллен, утешить, словно ничего никогда не было. Но проступок, который она совершила нельзя было просто выкинуть из головы. Королева искренне думала, что так будет лучше. В конце концов с самого начала эти отношения ни к чему не должны были привести.       Красная королева была уверена, что девочка побежала назад в Замок Бесконечности и теперь их уж точно ничего не связывает.       А боль своего сердца, она переживет.