По алому полю

      Визит к однокласснице назначили после уроков. Купили мандаринов, шоколада и пошли. Ичиго сделал вид, что не заметил очередного фейспалма дорогого брата: кто ж знал, что шоколад в Японии может позволить себе далеко не каждый? Отец выдал ему кредитку и велел не стесняться, в надежде, что это отвлечет сына от влипания в неприятности. И пока, по крайней мере, это работало.       А вот примерно на пороге квартиры Иноуэ начались первые странности. Ичиго чуть замедлился и вдохнул поглубже носом — пахло пустым. Только-только оформившимся, но явно бывшим из тех, кто привязан к живому человеку. Интересно.       Ичиго сделал знак Исиде, чтобы тот сохранял бдительность. Родственник удивился, но, вымуштрованный Рыцарями по части субординации, сбросил из рукава основу духовного лука. Звякнула серебряная цепочка. — Да меня и не задело почти. Только синяк на ноге, вот.       Орихиме, весело смеясь, показала огромную отметину на лодыжке в виде гигантской руки. Ичиго поднял бровь. Пустой, стремящийся защитить? Как необычно. Стоящий рядом Урью тоже удивился. Беглый осмотр комнаты сразу выявил алтарь для покойного и фотографию в траурной рамке. Заметившая интерес девчонка улыбнулась. — Это мой брат. Он умер год назад. — Понятно, — протянул Ичиго и переглянулся с кузеном.       Вот и претендент на упокоение. Хотя год… не каждый призрак столько протянет, будучи неупокоенным. Видимо, очень любил сестру. Словно в ответ на мысли Ичиго, за окном завыли. Что примечательно, услышали не только они с Исидой, но и Чад слегка нахмурился. Вероятно, не до конца, но он тоже что-то ощущал, а присутствие Ичиго, даже со спрятанной реацу, подстегивало развитие Ясуторы. — Я выйду подышать воздухом, — сказал Ичиго, сделав знак брату остаться. Побудет нянечкой и второй линией обороны, на всякий случай.

***

      Новорожденный пустой имел редкий и очень паскудный талант, как часто говорили в одиннадцатом отряде невоспитанные вояки, — он хорошо прятался и быстро перемещался. И хотя Бьякуя никогда не позволил бы себе опуститься до подзаборной ругани, сейчас Кучики был согласен с подчиненными Зараки.       Вылавливать пустого было сложно и муторно. Он то появлялся, то пропадал с радара телефона, мерцая как огонёк свечи, попавший под сквозняк. Но капитан шестого отряда не намерен был проигрывать несчастному духу, утратившему человечность. От этого зависели жизни людей.       Однако к моменту, когда шинигами вышел из шунпо, определив наконец местоположение задержавшегося в одной точке минуса, его ожидало удивительное зрелище. — Ты ведь понимаешь, что убьешь ее, если продолжишь преследовать? Инстинкты просто возьмут над тобой верх.       Давешний рыжий мальчишка сидел на заборе дома, с жалостью взирая на пришпиленного за хвост к асфальту пустого. Голубая стрела реацу не позволяла тому сдвинуться, и монстр, подобно безвольному червяку, бессильно смотрел на своего победителя. Маска его треснула, обнажив еще человеческое лицо — и правда, совсем недавно обратился.       Ичиго вздохнул, с трудом удерживая голубой силуэт лука на кончиках пальцев. Сверкнув, оружие вскоре погасло, и про себя юноша поморщился: техника, придуманная им с отцом, нуждалась в доработке. Отдающие не умели создавать лук, и даже Юграм использовал меч. А техники отца, хоть мало-мальски похожие на лук, были убойными атаками по площади. А потому пришлось упрашивать Яхве помочь, и на поднятую вопросительно бровь Ичиго ударился в объяснения по третьему кругу, что выделяться ему не хочется. Отец поморщился, но согласился. Они месяц изобретали велосипед с начала. И вот результат. — Понимаю, — прохрипел пустой. — Но не могу остановиться… Ты — сильный. Ты — можешь. Останови меня! Я не желаю смерти сестре!       Подросток вздохнул. На запястье звякнуло оружие квинси, носимое им лишь для вида — ни жарко ни холодно от него не было. — Прости. Слишком поздно, тебе не стать человеком, — сочувственно улыбнулся Ичиго.       В собравшийся из духовных частиц лук легла серебристая стрела. Мальчик оказался квинси.       Хотя от самой стрелы веяло какой-то странной смесью реацу, но оружие явно было луком: Бьякуя нахмурился, пытаясь понять, что же не так. Хотя безмолвно наблюдающий с высоты за происходящим капитан шестого отряда удивленно проследил взглядом за окнами дома, где чувствовался родственный огонек реацу. Теперь ему многое становилось ясно — слишком сильными были те дети. И заблудших душ не боялись, как многие простые люди, обретшие духовное зрение.       Пустой внизу вздохнул глубже и посмотрел ребенку в глаза. — И все же окончательно умереть я предпочту именно им.       Минус из последних сил поднялся над землей, вставая в полный рост. — Пусть будет так, — согласился мальчик почтительно твердым и ровным голосом. — Упокойся с миром твоя душа.       Выпущенная стрела прошла сквозь духовное и уже явно не человеческое тело насквозь, а глаза у ребенка остались все такими же спокойными. Это явно не первый его упокоенный дух.       Пустой растворился ворохом рейши, которые словно пепел падали, но исчезали, не долетев до земли. Юноша на минуту прикрыл глаза, а потом, мотнув головой, постарался придать лицу нейтральное выражение и пошел обратно в дом.       Бьякуя подавил недостойное желание потереть лоб. Квинси в Каракуре жили, неоспоримый факт. Вроде бы то ли одна, то ли две семьи, и десятка-полтора человек, бывающих тут наездами. Подробностей, разумеется, в Готей не направляли, недвусмысленно попросив не лезть к людям, решившим жить обычной жизнью. Не думал капитан шестого отряда, что доведется с ними пересечься, да еще и с младшим поколением…       Неожиданно в воздухе рядом из хиренкьяку вышел лучник в белом, подозрительно осмотрелся, смерил Бьякую сомневающимся взглядом. — Шинигами, ты местного пустого уже ликвидировал?       Судя по взмыленному виду, этот мужчина занимался ровно тем же, чем и Бьякуя, — с самого утра выслеживал новорожденного пустого. Прикинув, что да как, капитан Кучики решил ответить правду: может быть, с ним даже поделятся информацией, что это за детки такие. — Подросток-квинси успел раньше.       Белый монах скривился и поджал губы. — Исида, небось. Этот мог.       В голосе квинси раздражение смешалось в равных пропорциях с усталым смирением. Так реагировали дежурные шинигами первых десяти районов Руконгая на одаренных — и неуемных — детишек-аристократов. То есть талант есть, а выпороть все равно хочется. Но нельзя.       Буркнув что-то себе под нос и не прощаясь, лучник испарился в мгновенной поступи. Бьякуя повел бровью. Можно было сказать, что беседа получилась очень душевная и дружелюбная.