***
Надвигалась гроза, и всё небо заволокло темными тучами, сделав день подобным позднему вечеру. Где-то в отдалении сверкали зарницы, прорезая сумрачный небосклон яркими вспышками, и слышались глухие громовые раскаты. Поднялся сильный ветер, срывая с веток слабые листки и кружа их в воздушном круговороте. Даная, сидя в своей юрте, ожидала гостей, чувствовала их приближение. Знала, что кто-то торопится к ней что есть мочи, что кому-то отчаянно нужна ее помощь. Но кому? Нет, этого она знать не могла. Закрыв глаза, она произносила молитвы, призывая богов помочь тем, кто страждет, нуждается и ищет… Гром внезапно ударил совсем близко, оглушающим раскатом прокатившись по темному лесу, где все живые звуки зверья и птиц терялись в зловещем вое ветра. Ослепительная молния на мгновение осветила всё вокруг, и в этот самый момент полог юрты открылся. Перед входом возникла фигура высокого широкоплечего воина, держащего на руках женщину в красном платье. — Мой тегин! — воскликнула Даная, сразу узнав гостя. — Шаманка, спаси ее! — Темур шагнул внутрь. По лицу Темура струями стекала вода от дождя, обрушевшегося стеной на головы путников. Он бережно уложил Мей Джин на ложе, покрытое шкурами, что полгода назад послужило ему самому пристанищем, принесшим исцеление. Даная склонилась над принцессой. — Она холодна как лёд! Нужно согреть её! — В неё попала отравленная стрела, — Темур с надеждой смотрел на шаманку, — она не может умереть! Ты должна спасти её! — Я не всесильна, но попытаюсь… — Даная опустила голову, пригнувшись к самому лицу Мей Джин, что-то шепча. Темур с суеверным страхом и надеждой ждал, что она скажет. Бормоча непонятные слова заговора, та ловко раздевала принцессу, освобождая от намокшей одежды. На минуту замолчав, внимательно осмотрела рану на плече принцессы и обернулась к тегину: — Всё в руках великого Тенгри, но я не чувствую, что судьба китаянки уже исполнилась… Я приготовлю снадобье, а ты раздевайся и ложись рядом — согрей её своим телом. В ответ на удивлённый взгляд тегина, Даная слегка усмехнулась: — Разве ты не муж этой женщины? Только тепло твоего тела сможет её согреть, а тепло твоей души — придать сил. По другому не получится. Укрыв Мей Джин овчиной, отвернулась, и не теряя больше времени на разговоры, направилась к очагу, над которым висел котелок с кипящей водой. Сняв несколько пучков разных трав, подвешенных к куполу шатра, растерла их в ладонях и бросила в воду, вновь бормоча себе под нос заклинания. Темур посмотрел на жену — бледное лицо без кровинки заострилось, щеки ввалились, а скулы выступили вперёд. И все равно она была красивой… Он вдруг подумал о том, что ни одна девушка не могла сравниться с утончённой красотой китаянки… Как бы он ни старался, но не мог не восхищаться нежным лицом с раскосым разрезом тёмных глаз, изящным остреньким носом и пухлыми, манящими к поцелую губами… Молча сбросив с себя одежду, Темур лёг рядом, обняв и крепко прижав к себе ледяное тело жены. Даная закончила свой ритуал и, налив в кубок горячую жидкость, поднесла к ложу. Темур, приподнявшись и уложив голову Мей на руку так, чтобы она смогла сделать глоток, напряженно смотрел на шаманку. Та приложила к чуть приоткрытым губам принцессы напиток и влила ей в рот несколько капель. — Пей, прошу тебя… — тихо проговорил Темур, — это поможет тебе… Мей Джин, не открывая глаз, сделала глоток, потом другой. Шаманка не успокоилась пока не заставила её выпить половину кубка, а затем отошла и вновь вернулась с небольшой склянкой в руках. В ответ на движение тегина, подумавшего что это ещё одно снадобье для принцессы, покачала головой. — Это для тебя, мой тегин. — Для меня? — удивленно и недоверчиво поднял он на нее глаза. — Зачем? Я в порядке. — Если ты доверяешь мне, то доверяй до конца, — спокойно произнесла Даная. — На что ты способен, чтобы твоя жена осталась жива? Твоя жизнь в обмен на её. Ты готов принять яд, чтобы она поправилась? — Это плата за исцеление? — помрачнев, спросил Темур. — Не моя. Боги сказали, что нужна жертва. Ты готов отдать свою жизненную силу этой женщине? Если любишь, то сделаешь. Иначе она умрет. Немного поколебавшись, Темур протянул руку и взял склянку, разглядывая на свет. Опустив глаза на лицо жены, на щеках которой появился легкий румянец после выпитого напитка, он горько улыбнулся. Готов ли он умереть, чтобы спасти от погибели своего врага… Нет, не врага… А женщину, которую он… должен ненавидеть. Хмуро сдвинув брови, перевел мутный взгляд на шаманку и, решившись, зубами выдрал пробку из склянки, выплюнув её на пол. Резко опрокинув содержимое флакончика себе в рот, отбросил в дальний угол. Затем обтер губы тылом ладони и тоскливо проговорил, глядя на Мей Джин: — Моя отравленная стрела — это ты, китаянка… В глазах тегина начало темнеть. Очертания женщины, пронзившей его сердце никогда не испытанными раньше чувствами, расплывались и двоились. Стиснув зубы, он уложил её на подушки и, не разжимая объятий, опустил свою голову, прижавшись пылающим лбом к виску жены. Все, конец! Пусть так… Он освободится от невыносимой тяжести любви, которую не может себе позволить. Так даже лучше! Все равно он не в силах спокойно жить с ней, но и без нее он уже тоже не может… Лучше смерть, чем такая мука!***
— Темур, — тихий шёпот в самое ухо разбудил его. Приоткрыв глаза, тегин увидел прямо перед собой улыбающуюся принцессу. Он лежал на животе, придавив её своим телом и рискуя раздавить хрупкую фигурку жены. Темур приподнялся на локте, спросони не понимая, что происходит и где они находятся. Внезапно вспомнив о том, что случилось, он, сдвинув брови, испытующе уставился на Мей Джин. — Как ты? Что происходит? Уже утро? — Я очень хочу пить… Темур приподнялся и осмотрелся по сторонам. Они находились там же, где уснули вчера — в шалаше Данаи, но сейчас сквозь ткань покрытия юрты сочился свет, говоря о том, что пришёл новый день. Темур вспомнил о зелье, что заставила его выпить шаманка, и которое должно было убить его… Но он жив! Или нет? Может быть, они оба умерли и теперь только их души находятся здесь, освободившись от мирской суеты? Или же это сон, где они остались совсем одни… Темур встал, разминая затекшие конечности, оглядываясь в поисках своих вещей. Очаг давно погас, словно и не полыхал совсем недавно, а сам дом выглядел так, будто бы давно заброшен. Его одежда и платье Мей Джин валялись на подстилке поодаль. Ни трав, подвешенных к потолку, ни котелка с варевом, ни самой хозяйки не было. Порывшись в ворохе одежды, Темур достал походную флягу с водой. Присев рядом с женой, протянул ей. — Когда ты проснулась, то видела кого-нибудь здесь? — Нет, — она, глотнув из фляги, вернула её. — Вода закончилась. Нужно посмотреть, есть ли здесь источник. Женщина резко села на постели, подтянув к груди овчинное покрывало. Рана на её плече говорила о том, что всё случившееся — не сон. Но всё было как-то странно, да и чувствовал себя Темур непривычно легко, словно давивший его душевный груз растворился в воздухе вместе с шаманкой и её пожитками. — Я пойду с тобой! — Мей с тревогой смотрела на мужа, — не оставляй меня одну! — Я не оставлю… — мягко проговорил Темур, проведя пальцами по тонкой руке жены. — Надо осмотреть и перевязать рану. Если сможешь идти, то пойдём. Где-то рядом должен быть родник или ручей. Накинув на себя рубаху, он протянул платье жене. Но когда она подняла навстречу руку, то слегка поморщилась от боли, что не ускользнуло от внимания Темура. — Я помогу… — сказал он. Где бы они не были — на этом свете, на том ли, либо во сне, но прикосновения к нежной тёплой ото сна коже этой женщины приносили ему необыкновенное удовольствие. Запах роскошных шёлковых волос возбуждал желание. Вспомнив о её ледяном безжизненном теле вчера, Темур испытал болезненный трепет. Он чуть не потерял её… Сам не замечая, он не спешит застегнуть платье, замерев и напряжённо рассматривая её нежную шею и грудь, тихо вздымающуюся при дыхании. Мей тоже не сводит глаз с мужа, наблюдая, как медленно он проводит подушечками пальцев по изгибам её плеч, лаская и поглаживая большими пальцами ключицы, отодвигает назад пряди длинных волос и, соединив на груди запах лифа, долго и словно нехотя копается с каждой миниатюрной золотой застежкой. Она не мешает, не помогает и ничего не говорит. Просто смотрит на небесные глаза, пушистые золотистые ресницы, рваный шрам под правой бровью, полученный им по дороге в Небесное ханство… Не удержавшись от искушения, протягивает руку и касается неровного рубца одним пальчиком. Темур вздрагивает и, посмотрев ей в лицо, словно читает её мысли. Поймав руку Мей Джин за запястье, прижимает ладонью к своей щеке. Здесь никого нет, кроме них двоих… Всё и все остались где-то вдалеке, а они словно застряли между небом и землёй, не зная и не желая знать в эту минуту, где находятся — во сне или наяву. Сейчас это неважно… Не представители извечных злейших врагов — тюрков и китайцев. Есть только Темур и Мей Джин, затерянные во времени и пространстве…***
Солнце светило вовсю, согревая воздух и заливая всё кругом ярким светом. Выйдя из шатра тегин и принцесса углубились в лес в поисках источника. Долго идти им не пришлось, буквально шагов через сто они услышали журчание воды и, раздвинув пушистые ветки густо росших деревьев, увидели ручей, извилистой змейкой бегущий по небольшому оврагу. А дальше, прямо за ним, лес отступал и глазу открывалась небольшая поляна, пламенеющая на солнце красными цветами. Мей Джин зачарованно смотрела, замерев на месте. Поляна красных маков будто вышла из её сна! А рядом с ней человек, который за последние полгода стал её всем — сердцем, душой и самой жизнью… стеной, за которой можно спрятаться… горой, на которую можно опереться… врагом, ставшим единственным близким человеком на этой земле. — Что с тобой? — Темур стоял за её спиной. Вздрогнув от звука его голоса, Мей Джин обернулась и посмотрела на него так, словно увидела привидение. — Тебе нехорошо? — ещё больше забеспокоился Темур. — Ты побледнела. — Нет! — неожиданно резко выкрикнула она. — Нет, все в порядке… Просто… — Просто что? — не понял он. — Просто мне кажется, что я умерла и попала на небеса… Мей Джин покачнулась, и Темур хотел поддержать ее, но не успел. Принцесса бросилась вперед, подхватив подол платья, и легко перескакивая с кочки на кочку, спускалась вниз по пологому склону. Выбежав на поляну, она остановилась и широко раскинула руки, подставляя лицо и грудь солнечному свету. Закрыв глаза, Мей Джин улыбалась солнцу. Темур удивленно сдвинул брови, но последовал за ней. Его самого не оставляло ощущение нереальности происходящего. Они словно растворились в ярком солнечном свете и красных маках, буйно цветущих на поляне. Мей Джин казалось, что это в её душе расцвели красные цветы — цветы любви и счастья, на которое она не имела права… Открыв глаза, она увидела перед собой лицо мужа. Солнце золотило его светлые волосы, а небесно-голубые глаза ласково смотрели на неё. Он улыбался ей — открыто, радостно, так, как никогда… Губы Темура нашли губы Мей… Опустившись на землю, они целовались нежно, страстно, забыв обо всем, сходя с ума от чувств, переполнивших их сердца… Что это? Маки опьянили и одурманили рассудок, или же это любовь заставила потерять голову? Сколько времени прошло? Минута или вечность? Они не заметили, как небо затянулось облаками и солнце скрылось. Начал накрапывать дождь. Свет ли, дождь ли, ветер — сейчас всё радовало! — Начинается дождь… Вернемся в шатер, — прошептал Темур. Поднявшись с земли, тегин взял жену за руку, и они направились обратно в лес, к шалашу Данаи. Дождь усиливался. Им даже пришлось бежать, чтобы вновь не промокнуть до нитки. Держась за руки и смеясь, пара вбежала в юрту. Темур резко развернулся к Мей и, схватив её за шею, притянул к себе. Сдерживаться больше не было сил. Впившись в её губы яростным поцелуем, он стремительно приподнял жену за ягодицы. Мей оплела его плечи руками, а талию ногами. Как безумная она отвечала на его поцелуи, прижимаясь всем телом к крепкому торсу мужа. Не разрывая объятий, супруги быстро раздевали друг друга, отбрасывая в сторону одежду, пока не соприкоснулись горячими телами, не прижались кожей к коже, не слились в одно единое целое, неразделимое… Темур уложил Мей на ложе. Нетерпение, что только что будоражило и возбуждало до одурения и марева перед глазами, слегка отступило перед желанием любоваться и чувствовать тело его женщины, ощутить её вкус и запах. Он с силой втянул воздух носом, сдерживая желания плоти чтобы удовлетворить желания души. Мей Джин лежала перед ним обнажённая, мелко дрожа и вздрагивая от предвкушения. Едва его ладонь коснулась женской груди, она выгнулась навстречу как тетива лука, испустив тихий стон. Она хотела его так же страстно, как и он её. А Темур впервые в жизни не торопился. Наоборот, единственное, о чем он сейчас думал — это как растянуть это немыслимое, невыносимое удовольствие. Насладиться каждым мгновением и принести наслаждение своей женщине, сладкое и тягучее, как мёд диких пчел. Гладил и целовал нежное тело, слушая её томные стоны, звучащие, словно лучшая в мире музыка. Впитывал в себя её трепет, приправленный горячим шёпотом, что вырывался из пересохших, распухших от поцелуев губ: — Темур… Темур… — Мей Джин шептала его имя словно заклинание, пока он не заставил её замолчать, вновь закрыв рот неистовым поцелуем. Соединившись в этот момент душой и телом, они не выполняли супружеский долг, не утверждали предписания договора. Нет! Они со всей страстью юных сердец занимались любовью. И не было во всём мире силы, которая смогла бы разделить то, что соединили сами Боги.