Всё занятие я старательно выбрасываю Эрена из головы, потому что и так отставала по литературе. Мне всегда нравилось читать, но этот предмет в школе я терпеть не могла. Он стоял на втором месте после идиотской физики. Меня, конечно, могли зацепить книги из школьной программы, но это происходило очень редко.
Когда урок наконец заканчивается, я вскакиваю с места и вытаскиваю Микасу из-за стола, за руку таща её на выход из кабинета в коридор.
— Это твой братец чуть не сбил меня на велике! — сообщаю я с жаром Аккерман, на что она удивлённо раскрывает глаза. Я оглядываюсь по сторонам и шепчу: — Я узнала его по одежде. Это сердце на его спине… Я в шоке!
— Вот тебе и сюрприз, — смеётся Микаса. — Ты вытащила меня из класса, чтобы сказать это?
— Да! — размахиваю руками. — Почему ты не сказала, что он такой красивый? — произношу я, прежде чем думаю о своих словах. Я захлопываю рот, а подруга хитро смотрит в мои глаза. — Тебе послышалось.
— Неужели?
— Заткнись.
— Кто-то заинтересовался моим братом?
— Отвянь, Аккерман, — отворачиваюсь я, но потом снова смотрю на неё. — Чёрт!
— Ты пугаешь меня.
— Я, чёрт возьми, в шоке! — шёпотом возмущаюсь я. — Ты брата своего видела? Видела, а? Он же просто… Боже, я умру, если узнаю, что он действительно
любит аниме, а если у нас совпадают вкусы в музыке… Господи, Микаса!
Аккерман взрывается хохотом, который похож скорее на злорадный смех.
— Ты чего смеёшься, идиотка? — закатываю глаза я, скрестив руки на груди.
— Будет очень весело! — только и говорит подруга.
— Ну да, с твоим Эреном будет просто замечательно! И как мне дальше…
— Замечательно что? — спрашивает кто-то сбоку, и я подпрыгиваю на месте.
Никто иной, как Эрен, смотрит на нас с Микасой, стоя у входа в наш кабинет. В его руках телефон с открытой мангой. Я могу ответить кому угодно и на что угодно в любое время суток. При разных обстоятельствах, я всегда найду, что ответить, но впервые я словно язык проглотила. Стою, смотрю на этого парня и умираю от смущения.
— Эрен, это моя лучшая подруга Т/и, — спасает меня Аккерман.
Шатен, в свою очередь с интересом рассматривает меня. Уголки его губ приподнимаются, когда он подходит к нам и протягивает мне руку.
— Очень приятно, Эрен, — говорит он, сражая меня своими глазами. Я теряюсь в бирюзе его глаз и точно не хочу, чтобы кто-то меня нашёл. Они такие красивые. Его ресницы, нос, родинки на щеках.
— Взаимно, — отвечаю я, пожимая его ладонь. Она тёплая, немного шершавая у нижних фаланг пальцев. Мозолистая. И огромная. — Ты играешь на гитаре?
Он удивляется, спрашивая:
— Как ты узнала?
— Мозоли, — отвечаю, наконец отпуская его руку.
— Играю, но очень редко. Мозоли у меня не из-за игры.
«Точно. Иначе они были бы на пальцах. Т/и, ты идиотка».
— Он классно играет, я вчера слышала, — хвалит Микаса, и Эрен ей благодарно улыбается.
«Хочу послушать это»
Но вместо этого, говорю:
— А из-за чего? — я хитро смотрю на него, потеряв своё стеснение. — Неужели из-за велика?
Да, такая уж я язва.
Парень хмурится, смотря то на меня, то на сестру.
— Ты успела сделать досье на меня? — спрашивает он у Микасы, улыбаясь.
— Нет!
— Ты сегодня чуть не сбил меня, а ещё отсалютовал мне, — отвечаю я, скрестив руки на груди. — Я считала тебя ужасным засранцем. Или всё ещё считаю, кто знает.
Эрен смотрит неотрывно. В его бирозовых глазах загорается шальной огонёк и это одновременно и нравится, и пугает. У Микасы звонит телефон и она, извинившись, отходит. Йегер тоже решает уйти, и я хмыкаю ему в след.
— Неужели даже оправданий не будет? — спрашиваю ехидно я.
«Чёрт, заткни свой рот, Т/и»
Йегер резко останавливается возле меня. Когда он оборачивается, моё сердце пропускает удар. В его взгляде пляшут черти, честное слово, и мне становится неловко.
Эрен шепчет мне на ухо:
— Тебе не понравится моё оправдание.
— Валяй, Йегер, — максимально невозмутимо бросаю я, складывая руки на груди.
Я слышу его смешок, прежде чем он отвечает:
— Засмотрелся на твои ноги. Можешь считать меня засранцем и дальше.
Его ухмылка — последнее что я вижу, и он уходит, засунув руки в карманы брюк. Я возмущённо открываю рот. Его слова так шокируют меня, что я сама не могу ничего сказать.
«Хочешь смутить меня? У тебя не получится»
***
Через неделю, на первом уроке, физкультуре, у меня адски болит желудок, потому что утром я не успела позавтракать. Наш новый физрук — коротышка Леви Аккерман был ужасным человеком и ни за что не позволил бы мне посидеть на скамейке какое-то время. Он, к слову, никак не доводится моей любимой подружке, иначе бы в ней была хоть какая-то доля невыносимой вредности, как у этого мужика.
Я медленно умираю, выполняя разминку, готовая расплакаться при всех одноклассниках. Как на зло, ни у кого из них не оказывается даже обезболивающих.
— Может ты пойдёшь к учителю? — шепчет обеспокоенно Мика.
— Леви всё равно узнает и понизит мои оценки, — говорю я, и внезапно внутри желудка стреляет острая боль. — Чёрт.
— Не фелонь, Т/ф, — нудно говорит Леви. — Стой ровно.
Господи, как я ненавижу этого мужчину!
Я обвожу всех своих одноклассников взглядом, чтобы убедиться, что не я одна испытываю враждебность к Аккерману. Останавливаю свой взгляд на Эрене, которому, казалось, выполнять задания было в удовольствие — так быстро он всё делал. Но он тоже смотрел на меня. Я вопросительно вскидываю брови, игнорируя щекотку в груди, после чего снова сгинаюсь пополам от боли.
— Т/ф, я тебе сейчас влеплю неуд!
— Извините! — ору я, готовая разрыдаться. — Чёрт.
— Мистер Аккерман, — слышится голос Флокка. Я поднимаю голову и смотрю, как мой одноклассник подходит к Леви и что-то ему объясняет. Мужчина задумчиво кивает, и парень бежит в раздевалку, а потом и вовсе уходит из спортзала.
— Куда он поскакал? — обрывочно спрашиваю я, делая выпады с приседаниями. Обидно, что меня не могут отпустить также, как и его.
— Понятия не имею, — пожимает плечами Микаса. — Т/и, может всё-таки скажешь?
— Ни за что.
***
— Идём скорее за таблетками! — торопит Микаса, которая чуть ли не сама меня переодела, и берёт меня за руку, выводя из раздевалки. — У нас есть время сходить к медсестре. Может даже справку выпишут.
— Чёрт, никаких справок, — говорю я вымученно.
— Почему? Боишься прогула? — её глаза сверкают от сарказма.
— Я бы с радостью прогуляла. Но мама…
— Хм?
— Она узнает и будет беспокоиться, отправляя меня по врачам.
— Так и поступают родители.
— Не хочу, — грустно шепчу я. — У неё же работа. И она совсем одна нас…
— Хорошо, — Микаса сжимает мою руку и тепло улыбается. — Как скажешь. О. Эрен.
И действительно у входа в спортзал стоит её брат. Он расслаблено сидел на лавочке, а когда заметил нас, поднялся с места и направился в нашу сторону.
— О, велосипедист, — как можно веселее говорю я, несмотря на мучащую меня боль. — Привет.
— Красивые ноги, — с ухмылкой отвечает он.
— Чего? — у Аккерман отвисает челюсть, но ни я, ни Эрен ничего ей не объясняем.
— Это, — говорит шатен, копошась в своем рюкзаке. — От медсестры, — парень протягивает мне пластинку каких-то таблеток, а затем бутылку с водой. — Нужно выпить, но не на голодный желудок.
— Я… — у меня пропадает дар речи, когда он отдает мне это всё. — Что? Не на голодный…
— Да, — соглашается он со смешком и вытаскивает из сумки нечто похожее на булочку. — Я понял, что ты ничего не ела, — его голос звучит немного осуждающе, но я даже бровью не веду. — До обеда ещё долго, так что возьми это. Надеюсь, ты ешь шоколад.
В моих руках оказывается упаковка с двумя булочками. Я смотрю на Эрена с раскрытым ртом и говорю так тихо, что, кажется, сама не слышу:
— Спасибо… Правда, спасибо, Эрен. Я это ценю.
В ответ лишь его улыбка во все тридцать два.
— В медпункте сказали, что если боль не пройдёт, то ты можешь взять справку и уйти.
— Ладно, спасибо.
Он кивает и уходит, должно быть, на наш следующий урок. Я падаю на скамейку и смотрю на Микасу.
— Красивые ноги? — взрывается писком она. — Что это значит?
— Тебя только это смутило? — спрашиваю я. — Господи…
— Боже! — Аккерман счастливо прыгает. — Мой брат любит мою лучшую подругу, а моя лучшая подруга любит моего брата!
— Ты головой ударилась? — ною я, закрывая лицо руками. — Никто никого не любит.
— Любит, нравится… Какая разница?
— Большая. И ты не права в обоих случаях.
— О, нет, — Микаса зловеще улыбается и садится рядом со мной. — Ты чертовски не права, а я права.
— Изыди.
