Хогвартс читает книги о Гарри Поттере

Как только с перекусом было покончено все слушатели вновь уселись на свои места, а книгу в руки взял профессор Флитвик. Волшебник оглядел зал внимательным взглядом, улыбнулся и начал. Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. Лицо ее было очень строгим, и Гарри сразу подумал, что с такой лучше не спорить и вообще от нее лучше держаться подальше. — Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид. — Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю. Дин Томас толкнул локтем Симуса и шепнул. — В тот момент это звучало угрожающе. Гарри, Рон, Симус и Невилл прыснули. — Сейчас тоже мало что изменилось, — хмыкнул Рон, — Когда МакГонагалл говорит подобное, невольно начинаю бояться. Те, кто слышал ребят, захихикали и даже Люпин едва сдерживал улыбку. Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней. Они оказались в огромном зале — таком огромном, что там легко поместился бы дом Дурслей. На каменных стенах — точно так же, как в «Гринготтс», — горели факелы, потолок терялся где-то вверху, а красивая мраморная лестница вела на верхние этажи. Они шли вслед за профессором МакГонагалл по вымощенному булыжником полу. Проходя мимо закрытой двери справа, Гарри услышал шум сотен голосов — должно быть, там уже собралась вся школа. Но профессор МакГонагалл вела их совсем не туда, а в маленький пустой зальчик. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь. — Когда нас распределяли, все тоже чуть ли не падали в обмороки от волнения и страха. — улыбнулась Молли. — Я так волновалась, что спотыкалась на каждом шагу. — кивнула Нимфадора. — Тонкс, Мордред тебя побери, надо полагать, что ты по сей день волнуешься!— гаркнул Грозный Глаз, заставив свою протеже покраснеть, а всех окружающих, что были хорошо знакомы с метаморфом, захихикать. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета. Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. — Если бы ни Снейп и эта министерская жаба, мы бы каждый год обладали Кубком школы, — вдруг тихо пробормотал Рон, но Гермиона и Гарри услышали. Говоря откровенно, Поттер был согласен с другом, однако Грейнджер осуждающе посмотрела на рыжего и ответила менторским тоном. Менторским, конечно, но шепотом, чтобы не привлекать внимание. — Если бы мы не нарушали правила каждый год, Рональд, возможно, мы бы получали ещё больше баллов. Рядом парящий лорд Певерелл хмыкнул, привлекая внимание троицы к себе. — Словно Дамблдор обращает внимание на ваши вольности, полностью поощряя ваше наплевательское отношение к правилам школы. Это же ему выгодно. Рон и Гарри сдержали смешки и только Гермионе хватило совести покраснеть, чем только больше развеселила призрака. — Не терзайтесь угрызениями совести, мисс Грейнджер, ведь благодаря вашему пренебрежению к школьным правилам, вашей святой троице множество раз удавалось спасать невинные жизни. — Еле заметно улыбнулся Игнотус, подплыв ближе к Гермионе. Гриффиндорка, всё ещё краснея, улыбнулась призраку, но отвечать не стала, прекрасно осознавая, что сама была инициатором многих нарушений. Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями. — Я после этих слов ещё больше стал волноваться, — усмехнулся Лонгботтом, а многие его поддержали. МакГонагалл понимающе переглянулась с другими взрослыми магами. Ввиду своего большого опыта преподавания, они, наверное, стали забывать, как сильно волнуются, а порой и боятся первокурсники, поступающие в Хогвартс. Ее глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застежка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона. Гарри дрожащей рукой попытался пригладить свои непослушные волосы. Многие, поглядывая на названных студентов, посмеивались, а сами Рон, Невилл и Гарри старательно делали вид, что речь шла совершенно не о них, пока Джинни, Гермиона и Тонкс, сидящие около них, хихикали. — Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо. Гарри с шумом втянул воздух. — А как будет проходить этот отбор? — спросил он Рона. — Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — ответил тот. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил. Близнецы уставились на младшего брата и захохотали, а вместе с ними и остальные присутствующие в зале. — Не могу поверить, что ты повёлся, — всё ещё смеясь произнёс Фред и похлопал Рона по плечу. — Я был маленьким! — воскликнул Рональд. — Не осуждаю. — Понимающе, словно личный психоаналитик, кивнул Джордж. — Но ты должен был привыкнуть к проказам своего брата, Уизли, — хмыкнул Драко, — Всё таки столько лет его знаешь. — Тогда ещё я не понимал, что мои братья предпочтут поржать надо мной, а не поддержать в трудный момент. — Закатил глаза Рон. Гарри ощутил, как бешено заколотилось его сердце. Испытания? Перед всей школой? Но ведь он не знаком с магией. И что же он в таком случае будет делать? Если честно, он совершенно не рассчитывал, что сразу по приезде сюда его ждет нечто подобное. Он беспокойно огляделся и заметил, что и остальные тоже напуганы. Все молчали, кроме Гермионы Грейнджер, которая стояла рядом с Гарри и шепотом рассказывала всем вокруг о том, какие заклинания она уже выучила, и вслух гадала, какое из них ей понадобится на церемонии отбора. — Это здорово пугало. — Улыбнулся Симус. — И нервировало. — Кивнул Малфой. — И наводило на мысли, что нас ждут огромные неприятности. — Вставила Ханна Аббот. Грейнджер вновь покраснела, прекрасно помня, какой она была в самом начале обучения. — Словоохотливость мисс Грейнджер — это всего лишь показатель нервозности и страха. — Пояснила мадам Помфри, — У каждого своё проявление этого состояния. У кого-то агрессия, у кого-то слёзы, у кого-то слова. Не стоит винить человека в том, что он не мог никак справиться с волнением. Гарри старался ее не слушать. Он еще ни разу в жизни так не нервничал — даже когда Дурсли получили письмо из его школы. А в письме, между прочим, говорилось, что Гарри имеет самое прямое отношение к тому, что парик его учительницы каким-то образом поменял цвет и из черного превратился в голубой. Тогда ему пришлось плохо, но сейчас он чувствовал себя намного хуже. Гарри уставился в пол, пытаясь набраться мужества и настроиться на предстоящее испытание. Ведь профессор МакГонагалл могла вернуться в любую секунду и повести его на страшный суд. — Поттер, да ты просто королева драмы. — Хохотнул блондинистый слизеринец, рассмешив многих в зале. — Тебе ли говорить об этом, Малфой? — Изогнул бровь Гарри. Намёк достиг цели и Малфой замолк, однако всё равно недовольно смотрел на брюнета. Недовольство возросло, когда рядом сидящая с гриффиндорцем Гермиона хихикнула, но Драко всё же сдержался и промолчал. Внезапно воздух прорезали истошные крики, и Гарри даже подпрыгнул от неожиданности. — Что?.. — начал было он, но осекся, увидев, в чем дело, и широко раскрыл рот. Как, впрочем, и все остальные. Через противоположную от двери стену в комнату просачивались призраки — их было, наверное, около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников или делая вид, что не замечают. Судя по всему, они спорили. — А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его, — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс… — Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком… — Каждый год одно и то же. — Возведя взгляд к потолку пробормотала профессор Стебль. — И всё равно Пивз не меняется. — Заметил профессор Флитвик, покосившись на директора. — На то он и полтергейст. — Закатил глаза профессор Снейп. — Давно пора гнать это умертвие из школы. — Однако, — спустя долгое молчание заговорила мисс Хамфри, — Даже Пивз внёс определенный вклад в этой истории. Не судите его строго, ведь он, как и остальные представители потустороннего мира, находящиеся в Хогвартсе на постоянной основе, защитник школы. И в момент опасности школе и её ученикам, он встанет на её защиту. Все, кто хоть раз попадался на проказы полтергейста, с сомнением посмотрели на провидицу, однако та лишь улыбнулась, поясняя. — Когда мы прочитаем последние книги, вы и сами всё поймёте и проникнитесь уважением к Пивзу. — Пожала плечами женщина. Сомнение никуда не улетучивалось и поэтому профессор Флитвик просто вернулся к чтению. Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил. — Эй, а вы что здесь делаете? Никто не ответил. — Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю? — И методы всё те же, — Усмехнулся Римус Люпин, а когда черный пёс, что сидел подле него фыркнул, улыбнулся. — Ты о чём, Римус? — Удивлённо посмотрела на него Гермиона. — Да это же каждый год приведения так успокаивают первачков. — Хихикнула Нимфадора, — И слова не меняют нисколько. Не заостряя внимание на этом, Филиус продолжил читать, а Малфой, пока все остальные внимательно слушали преподавателя, незаметно поднялся со своего места и тихо встал позади кресла Гермионы. Наклонившись к троице, он еле слышно зашептал. — Нет, я, конечно, всё понимаю, но почему ты, Грейнджер, обращаешься к профессору Люпину на "ты" и исключительно по имени? Меня давно заботит этот вопрос. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись, а потом Грейнджер недоумённо ответила так же шепотом. — А почему ты решил, что я обязана отвечать на твой вопрос, Малфой? — Просто интересно... — Спроси у отца. — Фыркнул Гарри, кинув взгляд на лорда Малфоя. — Вот давай не впутывать сюда родителей, Поттер. — Прошипел блондин. — Я о твоих ни слова не говорил сейчас. — Да нет, просто он в курсе, что родители Гарри были очень дружны с Римусом, а так же то, что Гарри, Гермиона и я сейчас поддерживаем дружескую связь с ним. — усмехнулся Рональд, удивляя своим спокойным поведением по отношению к давнему врагу не только самого Малфоя, но и своих лучших друзей. Драко молча взирал на Уизли, а потом вдруг кивнул и удалился обратно на своё место. — Честно признаться, Рон, ты меня удивляешь. — Прошептала другу гриффиндорка, — Ты стал по-взрослому реагировать на излишнее внимание со стороны слизеринцев. Это радует. Гарри согласно кивнул, по-новому смотря на лучшего друга. — Просто понял то, что ты абсолютно права, Герми. — Улыбнулся Уизли, — Нам, может, не быть друзьями, но хитростью обладают не только слизеринцы. Ведь Тёмный Лорд этого и добивается, — Рон посмотрел на Гарри, — Он основательно прошёлся в своё время по слизеринцам, переманивая на свою сторону очень влиятельных магов, и теперь, когда он возродился, он делает всё, чтобы ты, Гарри, был уязвимым, в первую очередь очерняя тебя в глазах тех, кто ещё в прошлом году молился на Героя. Почему мы не можем перенять его стратегию и усовершенствовать её под себя? Ты права во всём, Гермиона. Налаживая связи со слизеринцами, мы можем пошатнуть верность родителей пока ещё школьников к их господину. Грейнджер и Поттер практически разинули рты, а Рон, белозубо улыбнувшись друзьям, устремил взгляд на младшую Гринграсс и добавил: — Тем более, не все слизеринцы плохи. Ребята проследили за его взглядом и тут же снова воззрели на Уизли. — Одобряю. — хмыкнул Поттер, — И солидарен. Гермиона задумчиво смотрела на парней. — Кто вы и что сделали с моими мальчиками? — Прищурилась она, вызвав смешки со стороны друзей. — Такое чувство, словно я сейчас разговариваю со взрослыми людьми, а не с теми, кто буквально вчера придумывали план, как пнуть миссис Норрис и остаться при этом незамеченными. Гарри и Рон кивнули в сторону Люпина, Тонкс и Бродяги. — Ты знаешь, не только дети любят проказничать. — Хохотнул Гарри, — Буквально летом я узнал, что Римус и Сириус помышляют о чёрном и неблагородном, но таком радующем их коварные душонки деле, как подливание слабительного в чай Снейпа. И ладно Сириус, но Римус ведь отличается благоразумием и взрослым поведением. И что-то одолевают меня смутные сомнения, что его подталкивали на пакости мой отец и Сириус в школьные годы, ведь так коварно он тогда хихикал. — А про Тонкс вообще можно не говорить, сама ведь знаешь, хотя она, на минуточку, вообще Аврор. — Напомнил Рон. Грейнджер ещё мгновение смотрела на друзей, а после просто расхохоталась, чем вызвала интерес со стороны слушателей. К сожалению, её хохот не подразумевал способность чётко и основательно пояснить свой смех, поэтому, окинув гриффиндорку быстрым взглядом, Гарри пояснил: — Просим прощения, Гермиона просто сейчас вспомнила, как мы развели Пивза и он повёлся. — А когда заинтересованные взгляды переметнулись к нему, он ехидненько улыбнулся и напомнил, — Узнаете из книг. Хогвартс ещё не слышал такого слаженного и всеобщего стона. Несколько человек неуверенно кивнули. — Надеюсь, вы попадете в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился. — Идите отсюда, — произнес строгий голос. — Церемония отбора сейчас начнется. Это вернулась профессор МакГонагалл. Она строго посмотрела на привидения, и те поспешно начали просачиваться сквозь стену и исчезать одно за другим. — Выстройтесь в шеренгу, — скомандовала профессор, обращаясь к первокурсникам, — и идите за мной! — Вам, Минерва, впору солдатами командовать, — Хмыкнул Снейп, отчего студенты захихикали, а сама профессор МакГонагалл недовольно посмотрела на коллегу, — Такой талант пропадает. — Мне Вам напомнить, Северус, как я строила Вас в школьные годы? — Декан Гриффиндора строго посмотрела на своего бывшего ученика, отчего тот отвёл взгляд, а потом довольно улыбнувшись, сама себе сказала, — Всегда работает. И исключительно из чувства такта, а вовсе не страха к преподавателю, многие студенты закашлялись, скрывая свои смешки. У Гарри было ощущение, словно его ноги налились свинцом. Он встал за мальчиком со светлыми волосами, за ним встал Рон, и они вышли из маленького зала, пересекли зал, в котором уже побывали при входе в замок, и, пройдя через двойные двери, оказались в Большом зале. Гарри даже представить себе не мог, что на свете существует такое красивое и такое странное место. Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. — Да-а-а, — протянул студент с седьмого курса Рейвенкло, — Первый вечер в Большом Зале — это самое удивительное и прекрасное, что когда-либо происходило в моей жизни. Все, кто был в зале, согласно закивали, вспоминая свой день распределения. Директор улыбался в бороду, сияющими глазами смотря на своих учеников. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Перед Гарри были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на него взглядов, Гарри посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами. — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала опять оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в «Истории Хогвартса». Многие покосились на покрасневшую Грейнджер. Гарри несильно сжал руку подруги и улыбнулся ей. — Да, я была невыносима. Знаю. — Улыбнулась она. — Во-первых, ты была ребенком. — Начал Гарри. — А во-вторых, мы тебя уже испортили, так что всё отлично. — Закончил Рон, вызвав смех тех, кто слышал их диалог. Было сложно поверить в то, что это на самом деле потолок. Гарри казалось, что Большой зал находится под открытым небом. — Чарующая красота в которую сложно поверить с первого взгляда, — прошептал маглорожденный третьекурсник с Хаффлпаффа. Гарри улыбнулся. Воспоминания о первом вечере в школе Чародейства и Волшебства было таким ярким, что на сердце становилось тепло и счастливо. Он находил отголоски своих эмоций во взглядах других студентов Хогвартса, прекрасно осознавая, что не он один испытывал такую бурю положительных эмоций. Гарри услышал какой-то звук и, опустив устремленный в потолок взгляд, увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. Тетя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку. Нимфадора весело хихикнула, а Гарри вдруг понял, что если метаморф вновь окажется в доме его дяди и тёти, идеальному порядку и чистоте тёти Петуньи придёт полный и безвозвратный конец. И отчего-то ему даже не было жаль старания миссис Дурсль. «Интересно, зачем она здесь? — подумал Гарри. В голове его сразу запрыгали сотни мыслей. — Может быть, надо попытаться достать из нее кролика, как это делают фокусники в цирке?» Чистокровные студенты недоумённо посмотрели на Поттера, пока полукровки и маглорожденные вовсю хохотали, согласно кивая мыслям Героя. Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно ее разглядывать. На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела: Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите. Шапки, цилиндры и котелки Красивей меня, спору нет. Но будь они умнее меня, Я бы съела себя на обед. Все помыслы ваши я вижу насквозь, Не скрыть от меня ничего. Наденьте меня, и я вам сообщу, С кем учиться вам суждено. Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем, Что учатся там храбрецы. Сердца их отваги и силы полны, К тому ж благородны они. А может быть, Пуффендуй ваша судьба, Там, где никто не боится труда, Где преданны все, и верны, И терпенья с упорством полны. А если с мозгами в порядке у вас, Вас к знаниям тянет давно, Есть юмор и силы гранит грызть наук, То путь ваш — за стол Когтевран. Быть может, что в Слизерине вам суждено Найти своих лучших друзей. Там хитрецы к своей цели идут, Никаких не стесняясь путей. Не бойтесь меня, надевайте смелей, И вашу судьбу предскажу я верней, Чем сделает это другой. В надежные руки попали вы, Пусть и безрука я, увы, Но я горжусь собой. — Повезло, — усмехнулся оборотень, склонившись к ребятам, — А в наши годы она пела об опасности и предсказывала страшные трагедии, — А когда он узрел удивлённые взгляды Фреда и Джорджа, пояснил, — Шла война с Волдемортом. Те, кто слышал слова Люпина, мгновенно вздрогнули при упоминании Тёмного Лорда, одна оборотень просто сделал вид, что этого не заметил, а Гарри и Гермиона закатили глаза. Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла. — Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем. Вдруг Гарри, Рон и Гермиона покосились на близнецов. — Слушай, Рон, а у вас в семье не было никогда предсказателей? — Ненавязчиво поинтересовался Гарри. Рон криво улыбнулся и покачал головой. — Самое удивительное, что Фред и Джордж часто попадали в самую точку, — Задумчиво произнесла Грейнджер, понизив голос до шепота. — И Рон тоже, поэтому, надо бы узнать, вдруг у Уизли есть дар прорицания. — Хмыкнул Поттер. — Позже спросим у родителей. — Решил Рональд. Гарри с трудом выдавил из себя улыбку. Да, конечно, примерить Шляпу было куда проще, чем демонстрировать свои познания в магии, но его смущало, что на него будет смотреть такое количество людей. А к тому же Шляпа требовала от него слишком многого — сейчас Гарри не чувствовал себя ни сообразительным, ни остроумным, ни тем более храбрым. Если бы Шляпа сказала, что один из факультетов предназначен исключительно для тех, кого от волнения начинает тошнить, Гарри бы сразу понял, что это его факультет. Хохот раздался в Большом Зале, а Гарри вдруг покраснел. — В таком случае, именно на этот факультет попадали бы абсолютно все поступающие в Хогвартс. — Улыбнулся Дамблдор, тем самым поддерживая студентов. — Честно признаться, я и сама волновалась когда-то. — Улыбнулась мадам Боунс. — Я так боялась, что меня не возьмут в Хогвартс, что заранее подготовилась к возвращению домой, — улыбнулась миссис Малфой, удивляя даже своего собственного сына, — А всё из-за Беллы и Меды, которые меня запугали, что при распределении надо наизусть рассказать о всех своих предках и при этом не забыть факультеты, на которых они учились. У Драко глаза округлились, а Люциус, старательно скрывая улыбку смотрел на жену. Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента. — Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна! Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. А через мгновение… — ХАФФЛПАФФ! — громко крикнула Шляпа. Студенты названного факультета начали громко аплодировать своей соратнице, а потом к ним присоединились остальные три факультета. Ханна, оказавшись во всеобщем внимании, вмиг покраснела, смущённо улыбаясь. Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой. — Боунс, Сьюзен! — ХАФФЛПАФФ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. Вновь громогласные аплодисменты студентов и даже взрослых. Громче всех хлопала тётя самой Сьюзен. — Бут, Терри! — РЕЙВЕНКЛО! Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. В то же время студенты Рейвенкло рукоплескали громче всех в зале своему товарищу. И той же чести удостоились все те, про кого было написано в книге, вновь т вновь приветствуя ребят на распределение. Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Хаффлпаффа, а Лаванда Браун стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гарри увидел среди кричавших рыжих близнецов. Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Возможно, дело было в игре воображения, но после того, что Гарри услышал о Слизерине, все, кто попадал туда и кто сидел за их столом, казались ему неприятными личностями. — Ну вот, испортили мнение о факультете. — Грустно сказала Андромеда. — Только из-за одного отдельного недочеловека начали ненавидеть целый факультет! — гаркнул Грюм. Гарри решил ничего не говорить, однако только сейчас понял, как сильно влияет мнение общественности на человека. Гарри начал чувствовать себя по-настоящему плохо. Он вспомнил, как было в его старой школе на уроках физкультуры, когда учитель назначал капитанов команд для игры в футбол или баскетбол. А те сами выбирали себе игроков. Гарри всегда выбирали последним, и не потому, что он был физически неразвитым, а потому, что никто не хотел ссориться с Дадли. — Мерзкий кусок гов...— начала Дафна, но её прервали. — Настоятельно рекомендую не заканчивать свою фразу, мисс Гринграсс. — Отчеканил Снейп. Страх и ужас подземелий прищурился, а его студентка тут же виновато опустила взгляд, но продолжала что-то тихо бормотать, вызывая улыбку на губах младшей сестры и сидящих неподалёку Малфоя, Нотта и Забини. Гарри при этом в немом восхищении смотрел на слизеринку, не замечая, как переглядываются и улыбаются Гермиона, Джинни и Рон. — Финч-Флетчли, Джастин! — ХАФФЛПАФФ! Гарри заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. — Гермиона Грейнджер! Судя по всему, Гермиона, в отличие от Гарри, с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу. — ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа. — С нами Грейнджер! С нами Грейнджер! — перекрывая аплодисменты в зале верещали близнецы Уизли, заставляя Гермиону краснеть от смущения. — Гермиона, — тихо прошептал Поттер, — Что бы ты ни услышала в дальнейшем о себе, до нашей дружбы, знай — мы с Роном больше никогда так не подумаем и любим тебя, как сестру. Гермиона вскинула голову и встретилась взглядом сначала с улыбающимся ей Гарри, а после и Роном. — Да, Герм. Мы тебя очень любим и всегда будем ценить, что бы ни произошло. Девушка тут же крепко обняла обоих парней, вызывая их смех. Рон застонал — видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадет туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. Даже слизеринцы удивлённо покосились на Уизли, а тот просто пожал плечами. Гермиона тоже не стала заострять внимание на этом моменте. — И всё же, как вы подружились? — Поинтересовался Люпин. — Книги. — Просто ответила Грейнджер, а Гарри и Рон прыснули, увидев возмущенный взгляд Римуса. Мозг Гарри вдруг пронзила страшная мысль — одна из тех, которые всегда появляются, когда слишком нервничаешь. «А что, если Шляпа решит, что я не подхожу ни для одного из факультетов?» — подумал он. Гарри вдруг представил, как он сидит на табурете с шляпой на голове, как проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа все молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает ее с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошла ошибка и ему лучше сесть на обратный поезд до Лондона. — Нет, ты точно пессимист, Поттер. — Ехидно улыбнулся Нотт. — Можно было бы сказать, что я реалист, но тут даже я не в силах себя же защитить. — Пробормотал Гарри, вызвав смех однокурсников. Правда, нервничал не только Гарри. Когда вызвали Невилла Лонгботтома, того самого мальчика, который все время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «ГРИФФИНДОР». Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал. Невилл покраснел, осознав, что сейчас не удастся сделать вид, будто речь не о нём. — Зато теперь ты очень изменился, Нев. — Хлопнул друга по плечу Рональд. — Рон прав, — заметила Луна, — Ты стал гораздо увереннее. Лонгботтом улыбнулся друзьям. Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала: — СЛИЗЕРИН! — О да, ужасно важный вид, — хохотнул Тео, лениво аплодируя другу, — Эта гримаса на его аристократической роже порядком поднадоела за пять лет учебы. Малфой недовольно пихнул друга локтём в бок и тут же услышал обрывки фраз родителей. — Если бы не ты... — Цисси, я не учил его такому. — Да-да, ребенок просто подражал отцу, я знаю. — Гневно прошипела Нарцисса в ответ. Люциусу уже надоело оправдываться перед супругой, однако он стойчески терпел, досадно припоминая о мстительной и зловредной характерности представителей семьи Блэк. Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу, ранее отобранным на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перкс и, наконец… — Поттер, Гарри! — Начинается. — Закатил глаза Драко. Гарри и сам был не рад, однако, покосившись на слизеринца, произнёс: — Была бы моя воля, Малфой, я бы предпочёл быть самым незаметным студентом Хогвартса, поверь. Нотт, Забини, Паркинсон и Гринграссы понимающе улыбались гриффиндорцу, а хотевший сказать ещё что-то Драко открыл было рот, но наткнувшись взглядом на прищур Гермионы, мотнул головой и замолк. Его друзья удивлённо уставились на блондина, но дальнейших пояснений не получили. — Герми, ты случайно уроки свирепого взгляда не у МакГонагалл брала? — Хихикнула Парвати, покосившись на однокурсницу. Грейнджер изогнула бровь, а Лаванда пояснила. — Ты сейчас на Малфоя так смотрела, что мне вдруг внезапно захотелось пойти и проверить, все ли я уроки сделала. Ну точь в точь наш декан. Гермиона, под смешки друзей попыталась воспроизвести вновь тот взгляд, но не сумев, лишь захихикала. — Настрой нужен, а то я после твоих слов, Лаванда, только и хочу смеяться! Гарри сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом. — Она сказала Поттер? — Тот самый Гарри Поттер? Последнее, что увидел Гарри, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. А затем перед глазами встала черная стена. — Так, сразу предупреждаю, — зашептал друзьям Гарри, — Я вот недавно говорил, что чтобы ни произошло, я буду любить и ценить тебя, Гермиона. Так вот, жду того же отношения от вас обоих. Понятно? Гермиона и Рон переглянулись, а призрачные догадки уже застыди в их глазах. — Хочешь сказать...— начал Рон, — Что ты мог попасть на Слизерин? Гарри внимательно следил за друзьями, но не спешил отвечать. — Во-первых, это было бы настоящей глупостью, если бы истинный гриффиндорец попал на Слизерин...— промолвил Рон. — А во-вторых, даже если бы ты и попал на Слизерин, то это не значило бы, что ты злодей, Гарри. Распределяющая шляпа видит не зло или добро в человеке, а личные качества и характер, которые особенно выделяются в нём. — Проговорила Грейнджер. — Аластор Грюм учился на Слизерине, как и Андромеда Тонкс. А если тебе и этого мало, то я напомню, что сам Мерлин учился в Хогвартсе на змеином факультете и он до сих пор остаётся величайшим волшебником и настоящей легендой нашей страны. Поттер удивлённо посмотрел на подругу. — Мерлин учился на Слизерине? — округлил глаза Уизли. Гермиона возвела взгляд к потолку и устало произнесла. — Этим летом вы проштудируете мне всю Историю Магии, мальчики, иначе я не знаю, что с вами сделаю. Но гарантирую точно, что вам не понравится. — Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить? Удивлённые взгляды приковали Гарри к месту. — Удивительно, как один человек соединяет в себе так много качеств, — вдруг произнёс лорд Певерелл, — Гарри, я поистине горд тем, что мой потомок такая многогранная личность. Ты подходишь ко всем факультетам. Разница лишь в твоих приоритетах и выборе, который ты делаешь сам. Гриффиндорец благодарно улыбнулся предку, осознав, что он таким способом поддержал его. Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета. «Только не в Слизерин, — подумал он. — Только не в Слизерин». — Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… ГРИФФИНДОР! Профессор Флитвик и сам удивлённо замолчал, а в зале стояла гнетущая тишина и только Гермиона и Рон смотрели на всех как ни в чём ни бывало. — Поттер, ты мог попасть к нам? — Ошарашено спросил Драко. Это было практически разрывом всех шаблонов не только для слизеринцев, но и для представителей остальных факультетов. — Как истинный гриффиндорец мог попасть на Слизерин вообще?! — Воскликнул Дин Томас. — Шляпа выжила из ума. — Сокрушенно пробормотала Паркинсон. — Ну, не знаю. — Хмыкнула Грейнджер, — Мне шляпа предлагала попасть на Рейвенкло, но я сделала свой выбор и ни разу не пожалела о нём. — Как и сказал лорд Певерелл, человек сам определяет свою судьбу. — Дамблдор оглядел присутствующих в зале детей, — Шляпа лишь даёт право выбора. Студенты Гриффиндора всё ещё бросали на Гарри взгляды наполненные удивлением, но самому Поттеру было уже всё равно. Гарри показалось, что Шляпа выкрикнула этот вердикт куда громче, чем предыдущие. Он снял Шляпу и, ощущая дрожь в ногах, медленно пошел к своему столу. Он испытывал такое сильное облегчение по поводу того, что его все-таки выбрали и что он попал не в Слизерин, что даже не замечал, что ему аплодируют более бурно и продолжительно, чем другим. Рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил руку Гарри и начал ее трясти, а близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос: — С нами Поттер! С нами Поттер! В настоящем времени близнецы Уизли проделывали то же самое, важно пожимая руку Гарри. Остальные студенты хохотали над ними, а сам Гарри, подыгрывая близнецам, то и дело повторял, как сильно он рад попасть на Гриффиндор и знакомился с ребятами. Взрослые с улыбками наблюдали за этой картиной и лишь Амбридж, министр и Перси Уизли недовольно смотрели на троицу. Пожав руки всем желающим, Гарри плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака в трико, которого он видел перед началом церемонии. Призрак похлопал его по руке, и Гарри внезапно испытал очень неприятное, испугавшее его ощущение — ему показалось, что он сунул руку в ведро с ледяной водой. Теперь он наконец получил возможность увидеть главный стол, за которым сидели учителя. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав взгляд Гарри, показал ему большой палец, и Гарри улыбнулся в ответ. А в центре стола стоял большой золотой стул, напоминавший трон, на котором восседал Альбус Дамблдор. Гарри сразу узнал его — он был таким же, как на карточке-вкладыше из «шоколадной лягушки». Серебряные волосы Дамблдора сияли ярче, чем привидения, ярче, чем что-либо в зале. Еще Гарри заметил профессора Квиррелла, нервного молодого человека, с которым он познакомился в «Дырявом котле». Сейчас на голове Квиррелла красовался большой фиолетовый тюрбан, так что профессор выглядел еще более странным, чем раньше. Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Когтевран, и теперь пришла очередь Рона. Гарри видел, что тот даже позеленел от страха. Гарри скрестил под столом пальцы, и через секунду Шляпа громко завопила: — ГРИФФИНДОР! — Не знал, что ты переживал за меня, приятель. — Улыбнулся Рон, закинув руку на плечо Гарри. — А как же. Мы же с тобой уже тогда стали друзьями, я хотел оказаться с тобой на одном факультете. Гермиона смотрела на друзей с умилением, пока не обратила внимание на то, с какой тоской смотрит на Гарри и Рона Малфой. Конечно, она не испытывала к нему ненависти, но всё же прекрасно помнила о всех действиях слизеринца, которые нельзя было забыть в одночасье, как только они объявили перемирие. По её мнению, Малфой сам был виноват в подобном к себе отношении, но видя грусть в глазах слизеринца, ей стало даже как-то не по себе. И именно в этот миг их с Драко взгляды встретились и Гермиона застигнутая врасплох, тут же отвернулась. Гарри громко аплодировал вместе с другими до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом. — Отлично, Рон, просто превосходно, — с важным видом похвалил его Перси Уизли, в то время как последний в списке Блез Забини уже направлялся к столу Слизерина. Семейство Уизли покосилось на Перси, а тот, сделав вид, что ничего не замечает, уткнулся в свой блокнот, однако его уши, которые приняли цвет волос, достаточно ясно дали понять, что Уизли стыдно. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу. Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую золотую тарелку. Он только сейчас понял, что безумно голоден. Казалось, что купленные в поезде сладости он съел не несколько часов, а несколько веков назад. Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. — Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо! Родители и приглашенные гости покосились на директора, который улыбался в бороду, не замечая их взглядов. — Директор, а что эти слова значили? — робко спросила первокурсница с Хаффлпаффа. — Это, мисс Дервент, загадка, которую должен разгадать каждый студент сам. — Глубокомысленно изрёк Альбус. И все тут же начали обсуждать, что могли значить эти слова. Рейвенкловцы тут же начали выдвигать теории. — Я думаю, — Терри Бут улыбался всё шире и шире, — Что эти слова можно сопоставить с факультетами Хогвартса. Например, "уловка". "Уловка" — явно относится к Слизерину. — А "олух" и "пузырь"? — Луна с сомнением посмотрела на однофакультетника, — Мне кажется, что эти слова можно применить к факультетам, только имея ввиду противоположную характеристику. Например, мы, рейвенкловцы, ценим знания, а "олух", то есть простофиля или неумеха — это точно не о нас. — Или "остаток", — промолвила Сьюзен Боунс, поглядывая на слизеринцев, — Вы же понимаете, что Салазар Слизерин избирал на свой факультет только тех, кто был достоин не только магически, но и по родословной составляющей. То есть лишь избранные, а остальные, то есть остаток, как он считал, попадали на другие факультеты. Тут тоже совпадает. Дамблдор довольно смотрел на учеников. — "Пузырь" — это уже по части Гриффиндора, если смотреть по такой логике. — Заметила Гермиона, — Годрик Гриффиндор славился своими храбростью и подвигами, поэтому набирал к себе на факультет лишь храбрых воинов, то есть тут даже может идти речь о физическом телосложении. Ну, какой из храброго воина "пузырь"? Альбус одобрительно кивал, а преподаватели, заинтересованно поглядывая на детей, не спешили их перебивать. — Ну, а "уловка" остаётся Хаффлпаффу, — произнесла Дафна Гринграсс, приобщаясь к разгадыванию загадки пятилетней давности, — Хаффлпаффцы честные и не идут на подлости в своём большинстве, поэтому, "уловка" — это явно не про них. Дамблдор поднялся с софы, на которой удобно восседал всё это время, и с улыбкой поклонился ребятам. — Молодцы! Поистине большое удовольствие наблюдать за слаженной работой представителей всех четырёх факультетов. — Да, — хмыкнул Снейп, — Жаль только, что на разгадку ушло целых пять лет. Минерва, Помона и Филиус едва сдержали улыбки, зато остальные присутствующие не стеснялись и хохотали, что Снейп даже немного растерялся. Всё таки, он слишком привык к страху и ненависти со стороны студентов, что видеть улыбки на его слова было как-то ново. Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри сидел и не знал, смеяться ему или нет. — Он… он немного ненормальный? — неуверенно спросил Гарри, обращаясь к сидевшему слева от него Перси. Гарри неловко поёрзал на месте, стараясь не смотреть в сторону директора, однако тот весело улыбался на его слова, пока остальные вовсе смеялись. — Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился. — Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Как насчет жареной картошки, Гарри? Гарри посмотрел на стол и замер от изумления. Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой. Гарри никогда не видел на одном столе так много своих любимых блюд: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся мятные леденцы. Надо признать, что Дурсли никогда не морили Гарри голодом, но и никогда не давали ему съесть столько, сколько ему хотелось. А Дадли всегда съедал то, что особенно нравилось Гарри, даже если его самого от этого тошнило. Но сейчас Гарри был не в доме Дурслей. Он положил в свою тарелку всего понемногу — за исключением мятных леденцов — и накинулся на еду. Она была просто великолепной. И вот вновь над залом сгустились тучи из-за упоминания детства маленького Гарри в доме дяди и тёти, однако, чтобы не накалять обстановку, профессор Флитвик продолжил читать, хотя тут и там слышалось недовольное бормотание. — Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как Гарри поедает стейк. — Вы хотите… — начал было Гарри, но призрак покачал головой. Фред и Джордж весело посмотрели на брюнета. — Только Гарри мог предложить приведению отведать пищу. — Хохотнул Джордж. — Я просто воспитанный. — Фыркнул Поттер, изображая из себя аристократического сноба, чем только больше развеселил друзей. — Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне ее не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора. — Я знаю, кто ты! — внезапно выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе — ты Почти Безголовый Ник! — Я бы предпочел, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, — строгим тоном начал призрак, но его опередил Симус Финниган. Тот самый светловолосый мальчик, который стоял перед Гарри в шеренге. — Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым? Сэр Николас выглядел немного недовольным, словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось. — А вот так, — раздраженно ответил он, дергая себя за левое ухо. Голова отделилась от шеи и упала на плечо, словно держалась на пружине и приводилась в действие нажатием на ухо. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довел дело до конца. Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно улыбалась, наблюдая за выражениями лиц первокурсников. Затем он потянул себя за правое ухо, и голова с щелчком встала на место. Привидение прокашлялось. — Да, самое то — буркнула Паркинсон, — Что бы показывать подобное детям прямо перед трапезой. — Итак, за новых учеников факультета Гриффиндор! Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину. Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим. Гарри посмотрел в сторону стола Слизерин и увидел жуткого вида привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Малфоем, который, как с радостью отметил Гарри, был вовсе не в восторге от такого общества. — Ах ты ж! — воскликнул Драко, возмущенно посмотрев на Гарри, — Злорадствуем, значит? — Конечно. — Хмыкнул Гарри, — Или ты думал, что гриффиндорцы все поголовно сделаны из благородства и чистоты? — Вообще, подразумевалось, что всё именно так. — Удивлённо заметил Драко. — Малфой-Малфой, не факультет определяет тебя, какой ты человек, — покачала головой Гермиона, вызывая улыбку у друзей, — Но если тебе станет легче, то напомню, что Гарри у нас вообще должен был попасть на Слизерин. И тут же, подскочив, гриффиндорка отбежала подальше от Гарри, который возмущенно посмотрел на подругу. — Зар-р-р-раза. — Прищурился Поттер, а взрослые и дети вовсе смеялись над двумя друзьями. Грейнджер невинно улыбнулась Гарри, а тот, покачав головой, похлопал по подушке, где та сидела. — Тебе ещё возвращаться, Герми. — Коварно улыбнулся брюнет, а гриффиндорка, показав другу язык, подсела ближе к семейству Уизли. — Ну ничего, отольются кошке мышкины слезы. И как только она оказалась подле миссис Уизли, девушка тут же храбро воскликнула: — Это ты сейчас мне угрожал, Гарри Джеймс Поттер?! Да я тебе такой скандал учиню! — Да? — Да! — Ну, посмотрим. — И сам зараза! Наблюдавшие за пикировкой друзей маги и вовсе хохотали, впервые наблюдая за подобным поведением всегда сдержанной и прилежной Гермионой Грейнджер и воспитанным Гарри Поттером. — А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Симус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос. — Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник. Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки вдруг опустели, снова став идеально чистыми и так ярко заблестев в пламени свечей, словно на них и не было никакой еды. Но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Мороженое всех мыслимых видов, яблочные пироги, фруктовые торты, шоколадные эклеры и пончики с джемом, бисквиты, клубника, желе, рисовые пудинги… Пока Гарри наполнял свою тарелку разнообразными десертами, за столом заговорили о семьях. — Лично я — половина на половину, — признался Симус. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду. Все рассмеялись. — Хотя смешного тут мало. — Ворчливо заметила Минерва, покосившись на Симуса. — А ты, Невилл? — спросил Рон. — Я… Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу. — Мадам Лонгботтом, да вы хоть понимаете, какой опасности подвергся мистер Лонгботтом?! — Воскликнула мадам Помфри, — Он мог не просто стать обскуром, но и вовсе умереть! Августа не решилась ничего ответить, одна виновата посмотрела на внука. Невилл просто ободряюще улыбнулся бабушке. Тут Гарри прислушался к тому, о чем говорили сидевшие слева от него Перси и Гермиона. Впрочем, он мог бы догадаться: Гермиона, естественно, говорила о занятиях. — Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом. — На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так… — Знаешь, Гермиона, твоё рвение к учёбе, конечно, восхищает, но не до такой же степени. — Округлила глаза Дафна. Грейнджер пожала плечами. — Мне было интересно всё, я ведь маглорожденная, Дафна. А это настоящая магия. Для магловского мира, в котором я жила одиннадцать лет — это и вовсе невероятно. Гарри согрелся, размяк и ощутил, что у него начинают слипаться глаза. Чтобы не заснуть, он вытаращил их и начал глазеть по сторонам, наконец уткнувшись взглядом в учительский стол. Хагрид что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым Гарри преподавателем с сальными черными волосами, крючковатым носом и желтоватой, болезненного цвета кожей. Студенты многозначительно косились на профессора Снейпа, а Гарри, едва сдерживая смех, делал вновь вид, что он тут не причем. — Я просто напоминаю, что книги писал не я. — Глядя в зачарованный потолок произнёс он. Снейп не стал как обычно смотреть на Гарри с ненавистью, просто махнув рукой на подобные описания. Все произошло совершенно внезапно. Крючконосый вдруг посмотрел прямо на Гарри — и голову Гарри пронзила острая боль. Ему показалось, что его похожий на молнию шрам на мгновение раскалился добела. — Ой! — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу. — Что случилось? — поинтересовался Перси. — Н-н-ничего, — с трудом выдавил из себя Гарри. — Что это было? — Удивлённо спросил Фред. — Почему это у тебя на Снейпа такая реакция? — Вторил ему Джордж. — Профессора Снейпа, мальчики. — Вмешалась Молли, одёргивая сыновей. — И хватит перебивать, нам всем интересно, а ответы мы получим из книг. Боль прошла так же быстро, как и появилась. Но вот ощущение, которое возникло у Гарри, когда он поймал взгляд крючконосого, — ощущение, что этому преподавателю очень не нравится Гарри Поттер, осталось. — А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил он у Перси. — А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Темным искусствам, этот Снейп. Гарри какое-то время понаблюдал за Снейпом, но тот больше не смотрел на него. Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли. — Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли. — И вот мне бы сейчас спросить, почему сам директор делает такие явные намёки на вас, Фред и Джордж...— недовольно сказала Молли, но сыновья, широко улыбаясь матери, ответили. — Но лучше не надо, мам. Тебе не понравится ответ. — По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Трюк. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью. — А вот сейчас я не поняла. — Возмущённо посмотрела на директора Амелия, — Что значит "умереть мучительной смертью" и почему такая опасность существует в Хогвартсе? — Амелия, министерство было осведомлено обо всём, это всё, что я могу Вам сказать. — ответил Альбус и повернулся к Флитвику. Ответ, конечно, не удовлетворил мадам Боунс, но она не стала больше ни о чём спрашивать, лишь бросив неодобрительный взгляд в сторону Корнелиуса Фаджа. Гарри рассмеялся, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало. — Он ведь шутит? — пробормотал Гарри, повернувшись к Перси. — Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост. — А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор. Гарри заметил, что у всех учителей застыли на лицах непонятные улыбки. — Слишком наблюдательный ребёнок. — Пробормотала МакГонагалл. — Чрезвычайно. — Поддакнул Флитвик. Гарри ожидал, что сейчас и Снейп сейчас скажет что-то ехидное, однако тот лишь криво усмехнулся и промолчал. Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, которая начала подниматься над столами, а потом рассыпалась на повисшие в воздухе слова. — Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали! И весь зал заголосил: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. В наших головах сейчас гуляет ветер, В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух, Но для знаний место в них всегда найдется, Так что научи нас хоть чему-нибудь. Если что забудем, ты уж нам напомни, А если не знаем, ты нам объясни. Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс, А мы уж постараемся тебя не подвести. Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они наконец допели, именно он хлопал громче всех. — О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш! Близнецы, которые во время гимна вновь исполнили его, подобно тому, как и в книгах, артистично кланялись аплодисментам, вызывая смех окружающих. Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице. Ноги Гарри снова налились свинцом, только уже не от волнения, а от усталости и сытости. Он был очень сонным и даже не удивился тому, что люди, изображенные на развешанных в коридорах портретах, перешептываются между собой и показывают на первокурсников пальцами. И воспринял как само собой разумеющееся то, что Перси дважды проводил их сквозь потайные двери — одна пряталась за раздвижными панелями, а вторая скрывалась за свисающим с потолка длинным гобеленом. Зевая и с трудом передвигая ноги, они поднимались то по одной лестнице, то по другой. Гарри не переставал спрашивать себя, когда же они доберутся до цели, и тут Перси вдруг остановился. Перед ними в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти. — Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул Перси, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись! Ответом ему послужил протяжный и довольно неприличный звук — в лучшем случае похожий на звук воздуха, выходящего из воздушного шара. — Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит? — Плохая идея. — Улыбнулся Люпин. — Надо было договариваться. Послышался хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны. — О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся. Висевший в воздухе человечек вдруг спикировал на них, и все дружно пригнули головы. — Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнес Перси. Пивз высунул язык и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. Они слышали, как он удаляется от них, из вредности стуча чем-то по выставленным в коридоре рыцарским доспехам. — Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда они двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли. — Какой важный. — Пробормотал Рон, — Словно быть старостой приравнивается к посту министра. — Хорошо, что ты не похож на него, Рон. — Вдруг тихо, но вполне серьёзно сказал Фред. — Да, ты совершенно прав, Фредди. — Кивнул Джордж, — У нашего Рона всё в порядке самооценкой, поэтому, властью он не злоупотребляет. Рон, удивлённый словами братьев, даже покраснел, а Гарри, похлопав друга по плечу, тихо добавил. — Они совершенно правы. Ты молодец. Они стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка. — Пароль? — строго спросила женщина. —  Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене. Все пробрались сквозь нее самостоятельно, только неуклюжего Невилла пришлось подталкивать. Круглая уютная Общая гостиная Гриффиндора была заставлена глубокими мягкими креслами. Перси показал девочкам дверь в их спальню, мальчики вошли в другую дверь. Они поднялись по винтовой лестнице — очевидно, комната находилась в одной из башенок — и, наконец, оказались в спальне. Здесь стояли пять больших кроватей с пологами на четырех столбиках, закрытые темно-красными бархатными шторами. Постели уже были постелены. Все оказались слишком утомлены, чтобы еще о чем-то разговаривать, поэтому молча натянули свои пижамы и забрались на кровати. — Классно поели, правда? — донеслось до Гарри бормотание Рона, скрытого от него тяжелыми шторами. — Уйди отсюда, Короста! Представляешь, Гарри, она жует мои простыни! Гарри хотел спросить Рона, что из сладкого ему больше всего понравилось, но не успел — он заснул, едва голова коснулась подушки. Наверное, странный сон, приснившийся Гарри, объяснялся тем, что он слишком много съел. Во сне он расхаживал в тюрбане профессора Квиррелла, а тюрбан беседовал с ним, убеждая его, что он должен перейти на факультет Слизерин, поскольку так ему предначертано судьбой. Гермиона осторожно вернулась на своё место и серьёзно посмотрела на Поттера. — Знаешь, по твоему генеалогическому древу тоже стоит пройтись, твои сны бывают поразительно точны. Поттер едва заметно усмехнулся, но не упустил возможность ущипнуть Грейнджер по ножке, тут же расплываясь в довольной улыбке. — Ну и мстительный же ты, Гарри. — Возмутилась гриффиндорка. — Ну, я же мог попасть на Слизерин, да, Герми? Гарри категорично заявил тюрбану, что он ни за что не перейдет в Слизерин. Тюрбан становился все тяжелее и тяжелее, и Гарри пытался его снять, а тот сжимался, больно сдавливая голову. Рядом стоял Малфой и смеялся над тщетностью предпринимаемых Гарри попыток. А затем Малфой превратился в крючконосого преподавателя по фамилии Снейп, который хохотал громким леденящим смехом. Потом ярко вспыхнул зеленый свет, и Гарри проснулся, обливаясь потом и содрогаясь. Гарри перевернулся на другой бок и снова заснул. А когда проснулся следующим утром, он даже не мог вспомнить, что ему приснилось. — Ну и сны у тебя. — Передёрнул плечами Симус. — Ага, впору фильмы ужасов снимать, да. Профессор Флитвик наконец отложил книгу и посмотрел на мисс Хамфри. — Думаю, можно сделать перерыв в чтении, чтобы все могли переговорить и обсудить главу. — Встал со своего места Дамблдор, а потом посмотрел на взрослых магов, — а нам следует побеседовать в моём кабинете. Прошу за мной.