Цена моего счастья - 38 йен

- Майлз, я…. - Ник, ты ведь сказал, что это нормально. - Я…конечно да! Что ты себе надумал! Я просто… Наруходо был сейчас особенно похож на маленького ежика. Он пыхтел и не мог подобрать слов, потряхивал головой, пока наконец не позволил себе громко всхлипнуть. А затем, спрятал свою крошечную мордашку во внутреннюю сторону локтя и дал волю эмоциям. - Да просто я такого не ожидал! Ясно тебе, Эджворт?! И в глазах начало щипать, видимо я перегрелся…Домой хочу! С лица юного кавалера тут же ушла неловкость и он довольно улыбнулся. Чувствительный, честный Никки. Таким он его запомнил однажды, на классном суде, когда тот стоял у доски и ронял горючие слезы, потому что был абсолютно невиновен. И, поэтому, Эджворт вступился. Еще и потому что адвокат должен бороться за справедливость, конечно же, но эти эмоции Феникса…Кажется, Майлз поверил бы ему в любом случае. Невозможно даже представить, что этот искренний ребенок способен сделать что-то плохое. Эджворт-младший аккуратно обнял друга и позволил ему уткнуться в свое плечо. Так мальчишки успели простоять совсем недолго: Ракета, уставший носиться за ребятами по жаре, начинал тихо поскуливать и суетиться. - Нам бы хоть ненадолго в тенек, Ник. У меня у самого голова кружится. Никки отстранился от Майлза и, уже вполне бодрым и уверенным движением, вытер остатки слез ладонью. - Нам, конечно, еще идти и идти…Но, мы можем срезать через подсолнечное поле. Там может и палит еще сильнее, но стебли вымахали в этом году в-о-о-т такие! Цветки нас немного укроют. Что скажете? Ракета так громко и жизнеутверждающе тявкнул, будто бы на самом деле понял каждое слово и согласился с идеей. Мальчики распределили между собой груз: Ник предложил переложить моти к холодным бутылкам в пакет, чтобы они не растаяли. Друзья разделили вес, взявшись, каждый за ручку поклажи, и, быстрым шагом направились от дороги к полю. Стебли росли непрерывным плотным рядом, поэтому, тропинку приходилось прокладывать, аккуратно отстраняя растения и ступая друг за другом. Добрую четверть часа, Ник и Майлз пробирались сквозь подсолнухи, а Ракета терпеливо брел за ними. И вот, наконец, самодельная дорога вывела их к тропинке. Узенькая дорожка была протоптана фермерами и гостями праздника - именно по ней, гости Дзамы добирались до ярмарки и всех волшебных действ фестиваля Химавари Мацури. И, несмотря на то, что этот путь использовался туристами уже очень много лет, на нем было чисто, а подсолнухи, растущие на кромке тропы, были абсолютно целы и небывало высоки. Ник посоветовал Майлзу идти как можно ближе к растениям, чтобы те могли, хотя бы немного, укрыть их от солнца. Мальчики продолжали идти друг за другом - Феникс шел впереди, Эджворт-младший поспевал за ним (чтобы пакет не очень растягивался между ними и угрозы потерять ценный груз не было), а Ракета замыкал строй. Совсем скоро, на горизонте начали виднеться крыши фермерских домов. Они постепенно возвращались обратно, и настроение Майлза прямо пропорционально становилось хуже. В конечном итоге, мальчик не выдержал и остановился. - Ник, стой, пожалуйста, а то пакет порвется. Наруходо резко обернулся на друга. - Майлз, тебе плохо? Тошнит? Давай еще чуть-чуть! Если это солнечный удар, мама мигом тебе поможет дома, это не страшно, правда! - Да нет же. В этом и дело. Эджворт-младший тяжело вздохнул, словно в пакете они несли не бутылки с освежающим напитком, а настоящие кирпичи. Феникс был достаточно умным мальчиком, но в вопросах эмоций был настоящим специалистом только в их непосредственном проявлении. - Хочешь сказать, мама не знает, как лечить солнечный удар? - Ник, нет никакого удара. Просто…Мы вернемся домой и все будет как обычно. Не будет больше этого ничего. - Погоди, ты собрался дарить моти! - Я идиот. Вы - семья. А я просто твой друг, который приехал в гости. Я все испорчу, Ник. Нельзя так себя вести. Я эгоист и идиот. Феникс решительно не понимал такой резкой перемены настроения друга, но решил, что может, а точнее, обязан оказать поддержку. Он аккуратно забрал пакет из опустившейся руки Майлза и поставил его на обочину дороги. Друга он взял за руку и присел поближе к растениям, вместе с ним. - Ну, с чего ты все это взял? - Потому что это детские глупости. - Последний раз я слышал это про “Сигнальных Самураев”, но теперь мы смотрим их вместе и сразу обсуждаем по телефону. - Это не то же самое. - Майлз, то же самое! Ты сам себе придумал, что так нельзя. Ты ведь не делаешь ничего плохого. Ник приобнял друга за плечи обеими руками и снова тыкнулся ему в плечо, так же, как с полчаса назад, когда не смог сдержать слез от эмоций. - Они не звери какие-то. И они сами тебя пригласили, ты же знаешь. Я не напрашивался. - Никки… - Дружба, любовь, Майлз, все одно. Мы с тобой вместе и нам хорошо, правда? - …. - Если правда, тогда в этом не может быть ничего плохого. Плохо, это когда твои 48 йен украли в классе и обвинили меня, хотя я вообще с температурой сидел в тот день! И то, знаешь, ведь и хорошее в этом было. Ты за меня заступился и мы подружились. Даже в плохом можно найти хорошее, понимаешь? А уж если и плохого изначально не было, зачем его себе придумывать, скажи мне? Эджворт еще раз тяжело вздохнул. Ник все говорил верно, но это не освобождало от мрачных мыслей и глухого предчувствия беды, которое появилось в его голове так же внезапно, как осознание первой влюбленности в лучшего друга. Майлзу казалось, что это связано с тем, что как только они вернутся в дом семьи Наруходо, их маленькая сказка, придуманная по дороге за Рамунэ, навсегда растворится в воздухе и забудется, как мимолетная летняя игра. Гиперактивный Феникс больше не мог наблюдать за депрессивным состоянием друга, сложа руки. Он быстро поднялся на ноги, вытаскивая Майлза за плечо, отряхнулся и взял увесистый пакет. А затем, немного подумав, резко дал деру в сторону поля. - Никки! Майлз испугался, и не понимая, что происходит, понесся вслед за лучшим другом. Уже нагоняя мальчишку, он услышал как тот весело повторял: “Ты водишь! Ты водишь!”, и быстро выдохнул, распаляясь и набирая скорость. Он и не заметил, как во время бега, его переживания выскакивали из головы одно за одним, словно резиновые мячики. Чем больше он настигал Феникса, тем легче, спокойнее и веселее ему становилось. Переломав невероятное количество подсолнухов, и, наконец, достигнув середины поля, Наруходо остановился и бухнул пакет на землю. Юный Эджворт по инерции пробежал еще на метр вперед и обессиленно опустился, накрывая собой очередной пострадавший цветок. Запыхавшиеся мальчики посмотрели друг на друга, и, громко рассмеялись. Майлз продолжал охлаждать раскрасневшуюся мордашку о прохладную траву и похлопал рядом с собой, приглашая Феникса присоединиться. Еще через мгновение, послышалось собачье пыхтение - Ракета наконец догнал друзей и, лизнув руку Майлзу, улегся рядом с ним. Никки перетащил пакет поближе, потрепал по холке уставшего шпица и наконец лег в паре сантиметров от Эджи. Они смотрели друг на друга, чувствуя, как сломанные стебли приятно холодят открытые участки кожи. - Что я за фермер, раз мы с тобой столько цветов переломали! - Ты еще не фермер, Ник. Считай, это был несчастный случай. И мы не оставим никаких доказательств, если уйдем отсюда аккуратно и больше ничего не испортим. - А что ты за честный адвокат! - Так и я еще не адвокат. На земле жару было переносить легче. Правда, после такого бега сил добраться домой оставалось еще меньше. Феникс приподнялся и огляделся. Но, за уцелевшими подсолнухами ничего не было видно. - Думаю, мы уже близко. Когда мы были на тропе, я видел знакомые дома. Давай отдохнем тут немного. Майлз не слышал того, что говорил Ник. После мощного выброса адреналина, он чувствовал лишь приятную боль в ногах и тягучую усталость. С другом он ощущал себя в безопасности, и менять удобную позу точно не собирался. Эджворт-младший улыбнулся другу, наблюдая за тем, как тот продолжает что-то рассказывать, а затем подполз еще чуть ближе и обнял Феникса за талию. - Ты чего, Кай, замерз что ли? Мы же только остыли, ей богу. - Я так немного подержу. Пожалуйста. - Ну…ладно. Феникс перевернулся на бок и позволил Майлзу обнять себя плотнее со спины. Никки согнул ноги в коленях, создавая удобную позу, и мальчики расположились один к одному боком, собираясь воедино, как паззл. Эджворт приложился щекой к спине друга, ощущая его ускоренное сердцебиение. - Ты очень теплый. - Конечно! На улице буквально +35, Майлз. - Ничего ты не понимаешь, Наруходо. Майлз прикрыл глаза, чувствуя, как мышечная боль покидает его тело. Температурный баланс соблюдался, благодаря удобной лежачей позе, поэтому дневное солнце уже приятно припекало, но не опаляло своими лучами. Феникс стал дышать еще более размеренно, и Эджи теперь слышал его сердцебиение еще четче, будто мог дотронуться до него, подержать в руках. - Рюичи. - … - Никки? - … Юный Наруходо заснул. Майлз не уставал поражаться его удивительной способности отключаться так быстро - наверное, этому способствовал свежий воздух и природа Дзамы, в которой он рос. Таким искренним, счастливым и замечательным. - Я хочу, чтобы ты всегда был со мной, Ник. **** - Старуха, гляди! А это не наша собака? Родители Феникса не успели потерять мальчишек. Да и Рамунэ был лишь предлогом для того, чтобы друзья, наконец, перестали так старательно помогать взрослым и хоть немного погуляли перед работой на фестивале. Уж за своего Рюичи они не волновались - тот хорошо ориентировался в округе, а если Майлз с ним, значит, не потеряются, даже если где-то заплутают. В поле старики вышли собрать семян - мама Никки уже начала приготовления моти, но для начинки немного не хватило. Ракете успело наскучить ждать пробуждения друзей, поэтому завидев стариков, он радостно залаял и начал проситься к Юкайо на руки. Отец Ника поднял собаку и окликнул жену, но, уже шепотом: - Так вон они! Майлз и Наруходо младший спали на поломанных стеблях сладким сном. Эджворт продолжал крепко прижиматься к Нику, и, в глубоком сне, успел немного закапать слюной его футболку. - Все переломали… - Не буди, старый. Сами придут. - Придут-то да! Ох, Рюичи. Подсолнухи-то за что! - Пусть играют. Хороший мальчик этот Майлз. Пусть будут рядом. Им еще взрослеть. - И то верно. Глядишь, любовь! Старик не выдержал и громко загоготал, но тут же получил тычок от жены. - Юкайо, пойдем. Собаку-то поставь! Потеряют, испугаются. Ракета, успокоенный лаской старика, вернулся к хозяину и занял прежнее место. Еще немного понаблюдав за спящими мальчишками, родители Феникса обняли друг друга и ,аккуратно раздвигая высокие стебли, двинулись в сторону дома.