Чувства…
Чувства и эмоции — это так неопределенно, неконтролируемо. Они словно струя или река — нет, водопад, что неловко ютится в скромного размера сосуде. Напряжение сковывает пальцы, стоит лишь взглянуть на полупрозрачный материал, такой хрупкий, опасно хрупкий — кажется, от любого лишнего движения в пространстве все содержимое тут же перельется через край, заполнив собой каждую клеточку Вселенной. Один неровный взгляд, один шаг, и все полетит к чертям, выставляя на всеобщее обозрение цвет твоих мыслей, то, что отражается в этой проклятой воде. Скарамучча всегда так считал, каждый раз находя еще больше подтверждений тому, что жить с какими-либо сильными чувствами — разрушительно. Это все равно что взять к себе на диван дикого хищника или же хранить цунами в раковине на кухне… Неоправданный риск. Гораздо разумнее всего лишь закупорить тот несчастный сосуд, что служит клеткой для чувственного потока: держать себя в руках, говорить лишь обдуманное ранее, доверять только голове. Ведь однажды ему уже пришлось расплачиваться за свою наивность. Один из самых умных парней в группе, хладнокровный, уверенный — с ним все в порядке и безо всяких игр в поклонение кому-либо, зависимости и страданий. Все это так низко, бессмысленно и глупо… так глупо. И сегодня он снова докажет, что он не прогибается под… разрушительную стихию. В этой каждодневной борьбе он как обычно одержит победу. Скарамучча пожал руки вошедшим парням без особого выражения, размышляя лишь о том, сколько банок пива ему стоит сегодня выпить. Облокотившись на боковину дивана, парень в темных джинсах и серой футболке с минималистичным белым квадратом, изредка прокручивал черное кольцо на указательном пальце. В последнее время это уже стало его вредной привычкой — помогало вновь прикоснуться к реальности, освежить пыльные мозги и заставить шестеренки вертеться. Без интереса пялясь во включенный телевизор, по которому шли один за другим незнакомые музыкальные клипы, Скар не обращал внимания на подходящих одногруппников. Пусть некоторые уже и открыли пиво, а кто-то нарезал салаты к шашлыку, приехали все равно еще не все. Он абсолютно спокойно никого не ждал. — Всем приве-ет! — знакомый женский голос прорвался через шум от телевизора и компании, и Скар все же повернулся. В комнате появилась Мегистус в светло-голубом комбинезоне. Ее привычные хвостики заменил высокий пучок с каким-то розовым цветочком в нем. Слегка опущенные ресницы, вечно вздернутый подбородок — из-за чего она часто выглядела высокомерно — и мягкая улыбка. Ее приподнятое настроение было почти заразительным, словно вместе с собой девушка принесла с улицы в дом само лето — это было заметно по тому, как просияли лица ее подруг, стремительно подошедших к ней. Скарамучча сжал пальцами черное кольцо. — Ох, Мона. Только ты могла опоздать на свою же дачу, — произнес он с издевкой и хмыкнул. Каждое замечание в ее сторону приносило ему извращенное удовольствие, словно он поощрял себя этим за проделанную работу над собой. — Пф, — возмущенно фыркнула девушка, запуская в рот кусочек яблока, — В следующий раз тебя не позову, Скаражучча, — она улыбнулась беззлобно. Кто-то посмеялся, кто-то продолжил заниматься своими делами. Словно декорации, люди вокруг жили как обычно, но Скар не мог заметить их. Серым тоном они создавали окружающую среду где-то на периферии зрения, в то время как центром его внимания снова стала она. Парень уже не смотрел на нее, а переместился за стол, чтобы открыть привезенную им банку пива, стоящую среди прочих, но не мог перестать подслушивать чужие разговоры. «Больше двух банок сегодня пить нельзя, иначе все станет еще хуже». Держа в руках пиво, Скарамучча обсуждал какую-то важную тему с двумя парнями, краем глаза замечая, как Мегистус танцует перед большим телевизором. Ее движения были немного глупыми, несвязными, но почему-то одновременно с этим элегантными. Нет, бред… это все оттого, что прямо он на нее так и не взглянул. Мона сегодня выглядела… очень мило, и он не мог не ощутить противное волнение жидкости в чувственном сосуде.Плотно закрытая крышка — то, что всегда помогает ему в такие моменты.
Что бы ни случилось, что бы он не хотел и не думал, все будет в порядке. Он справится. Когда девушки как следует устали от веселых прыжков под музыку, толпа постепенно вывалилась во двор небольшого домика. Расположившись на крытой веранде, молодежь поставила два стола и разложила посуду с едой. Кто-то занялся шашлыком, кто-то разливал газировку и сок по стаканчикам. Мона проверяла, организовывала, постоянно проходя где-то рядом. Снова и снова тонкий шлейф уже впечатавшегося в память аромата духов проносился мимо, замирал на секунду в воздухе, а затем медленно растворялся. А потом Мона совершенно обыденно, словно это ничего ей не стоило, села рядом с ним на диване. На самом деле они нормально общались, хоть и не были близкими друзьями. Взаимовыручка и поддержка — это ведь свойственно одногруппникам, не правда ли? А работа над проектом? — ведь очень важно научиться… взаимодействовать с людьми. Они и на парах сидят недалеко, но какого-то черта в последние дни Скарамучче было труднее подавлять… что бы то ни было. Наиболее рациональная половина его мозга уже советовала сбежать с вечеринки под любым предлогом, однако он все еще продолжал сидеть на месте. Не перестанет же он из-за этого ходить на встречи с друзьями, что за вздор! — Будешь? — спросила Мегистус, вырывая Скара из оцепенения. Пальцы сжимали кольцо, но, видимо, это не смогло взбодрить его на этот раз. Он повернулся к девушке, протягивающей ему стакан с соком, и молча кивнул, — Хм, ты сегодня какой-то задумчивый. Что-то случилось? — спросила она с явным участием в голосе, и он сглотнул. «Да, случилось! Твое бедро прижимается к моему, твое плечо почти возле моего, твоя чертова выбившаяся прядь невесомо щекочет мне шею, когда ты крутишь своей головой! Это чертовски ненормально, почему я не могу сказать, чтобы ты отлипла от меня?! Отстань, исчезни, пожалуйста!» — Тебе показалось, все в норме. Хочется уже поскорее попробовать куриный шашлык, — ответил Скар, вцепившись в черное кольцо. Бесполезно. Оно бесполезно! Может, стоит попробовать не избегать, а наступать? — А ты, кстати, почему опоздала? Было странно вваливаться на чужую дачу без самой хозяйки, я даже почувствовал себя начинающим воришкой, — он усмехнулся в своей привычной манере, цепляясь хоть за что-то стабильное и настолько простое. Мона тоже не смогла сдержать улыбку, хоть и закатила глаза. Делая паузы, девушка рассказывала о делах, внезапно свалившихся на нее, о просьбе бабушки и о пробках на ремонтируемом мосту. Она жестикулировала, хмыкала, посмеивалась и один раза даже случайно положила руку ему на плечо — словом, просто существовала, но беспокойная река уже упиралась в крышку, и только невероятной тяжести замок не давал ей вырваться и разрушить жизнь Скарамуччи. С ней весело. С ней спокойно. С ней… уютно. Он не чувствует себя чрезмерно сухим из-за запертых чувств, как это бывает с другими, или мало разговорчивым. Он ощущает себя с ней так нормально, что каждый раз теперь ему становится страшно. Страшно, оттого что однажды замок может сломаться, что его разум потеряет контроль над всей той бессмыслицей, что посещает его по ночам…Его сердце почему-то забилось быстрее.
Скарамучча допил банку пива, стоя где-то в сторонке. Он не участвовал в игре в мафию в этот раз, лишь наблюдая за остальными. Нахмуренное лицо Мегистус, когда она пытается придумать себе алиби, должно было бы его развеселить, но он предпочел отвернуться к мангалу. Солнце садилось, люди разговаривали, и атмосфера была приятной, так как никто сильно не напивался. Они вернулись в дом, когда начало темнеть, заполонив не слишком большую комнату. Он чувствовал себя стеной, которая медленно, но верно осыпалась. По кусочку, по крупице все больше и больше. Его мышцы на лице уже сводило от того, как он старался держать обычную недовольную мину, не замечая предмета разговора. — Скар, подвинься, пожалуйста, — попросила Мона с соком в руке, собиравшаяся протиснуться к Фишль, — Диван слишком маленький, видишь? — Так просто сядь мне на колени, в чем проблема? Хоть ютиться не будем. Только когда она неловко пожала плечами, поблагодарив, и расположилась на его бедрах, словно так и должно было быть, он понял, что вторая банка пива была лишней. Потому что иначе что могло заставить его сморозить настолько… чушь? Он даже не обдумал это заранее. Стиснув зубы, Скарамучча ощутил, что стена осыпалась до основания, оголив фундамент. — Не тяжело? — с заботой спросила девушка, заметив сталь в его взгляде, направленном в никуда. — Н-н… — он покачал головой, не выдавив из себя ничего вразумительного. В его голове загорелась красная лампочка, оповещая об опасности, но он не собирался спасать свою жизнь. Твою мать, он здесь сгорит, как на пожаре, и даже пепла от него не останется! Эти чертовы распущенные (уже) волосы до пояса прямо перед глазами… Нет, нельзя, надо срочно что-то делать! Его голова уже не может отдавать адекватные команды под настолько сильным эмоциональным давлением. — Слушай, можешь встать, пожалуйста? — пробормотал Скар почти на ухо Моне, ощущая, как замок на крышке сосуда становится легче. Разумнее, разумнее, разумнее! — А? Да, конечно, — недоуменно ответила девушка, поднимаясь и выпуская парня. Она хотела что-то спросить, но он стремительно встал и исчез в дверном проеме, слегка шаркая носками в коридоре. Он уже был здесь, он знал, что на втором этаже есть отличное укромное местечко — некое подобие плетеной скамьи, стоящее у окна в небольшом закутке. Обычно все проходили прямиком в комнату, минуя его, потому Скарамучча уже через секунду оказался там. Что за идиотская игра в прятки! «Мы столько знакомы… Нет, это неважно! У нее приятный характер, несмотря на некоторое высокомерие… И что с того? Для дружбы это тоже имеет значение. А еще рядом с ней мне иногда кажется, что в этом проклятом цунами нет ничего катастрофическ… Вздор!» За спиной послышались шаги, и Скарамучча напрягся всем телом, сведя брови на переносице и глядя прямо перед собой. Звук приближался, и парень начинал все сильнее нервничать из-за неспособности вести себя как обычно — спокойно. — Вот ты где, — разочарованно произнесла Мона, заглянув за угол. Ее волосы покачивались в такт ее движений, а глаза оглядывали одногруппника очень сосредоточенно, — Ты не против?.. — она присела на скамью, но на этот раз умышленно далеко — настолько, насколько это было возможно. — Извини, что ушел, мне нужно было срочно в одиночестве… проверить телефон, — максимально холодно ответил он, закидывая ногу на ногу и борясь с дрожью в пальцах. — Слушай… — Мегистус не улыбалась, словно расстроенная чем-то, и Скар не позволил себе разорвать зрительный контакт, — Может быть, я чем-то тебя обидела? — С чего ты это взяла? — волны в сосуде увеличивались в размерах, угрожая полупрозрачным стенкам. — Не знаю, — девушка опустила взгляд, изучая свои тапочки, — Просто ты сегодня… Скар, если я задела тебя днем, сказав, что больше не приглашу, то я просто пошутила… То, как она говорила это, то, как волновалась из-за подобной ерунды… было невыносимо. Глупые мысли летучими мышами слетались в голову Скарамуччи, облепляли ее изнутри. Ком в горле становился все больше, мурашки хозяйничали у него на спине. Он даже протрезвел, сжимая всю свою волю в кулак, и снова лишь кивнул в ответ девушке. Нет, его выдержки хватит, чтобы замок остался целым, это… это точно! Неважно, что взбудораженные чувства бьются о стенки с невероятной силой и неистовством, неважно, что держать это в себе — мучительно больно. Неважно… это лишь временно, и Скарамучче все еще будет стыдно, если он не справится. Это невероятно глупо. Только сейчас потерпеть, а потом все станет, как прежде!.. — Знаешь, несмотря на то, что ты не очень любишь такие мероприятия, я хочу, чтобы ты тоже смог расслабиться и получить удовольствие. Эти слова были негромкими — громко разбился сосуд в Скарамучче. Все те чувства, которые он сдерживал… сперва совсем маленькие и почти незаметные, затем все более ощутимые и заставляющие задуматься, и теперь… почти невыносимо теплые, они устремились бурлящим потоком наружу, заливая осколки и отправляя все еще целый замок на дно. С пеной и диким шумом могучая река бурлила, слишком долго сдерживаемая плотиной–крышкой. Бестолковая, совершенно безумная надежда заполонила его. Схватив Мону за руку и сжав ее пальцы, Скарамучча взглянул в обеспокоенные глаза девушки, неровно дыша через рот. Все очень плохо. Все просто ужасно. — Прекрати, — вместо твердости в голосе сквозила лишь мольба, — Пожалуйста, хватит уже мучить меня! Я не в силах больше держать это в себе. — А?.. О чем ты?.. — Мона пыталась что-либо предположить, но не успела облепить свои мысли словами, так как уже в следующий момент парень поднялся и поставил ее на ноги. — Пойдем, — отрезал он, потащив ее за руку в ближайшую комнату. В его движениях больше не было такой отточенной холодности и спокойствия — в них читалось лишь голое волнение. Закрыв дверь, он подвел девушку к какой-то кровати, и она присела на нее. Скарамучча же замер, прижавшись к деревянной двери, изо всех сил сжимая ручку, хотя механизм давно сработал, судя по прозвучавшему щелчку. Мона молча и недоумевая смотрела на него, ожидая объяснений. — Я устал, и мне уже все равно… — только произнеся это, парень понял, что это до сих пор ложь. Он сел рядом и, тяжело вздохнув, положил голову на плечо Моне, пряча лицо и осторожно взяв ее за плечи. Она еле слышно вздохнула, — Хоть эти слова и бессмысленны, но я… боюсь, что я влюблен в тебя, Мегистус. Скар замер, чувствуя каждый удар сердца всем телом, даже неистовая волна где-то спряталась. Он не решался поднять взгляд и увидеть реакцию девушки, а то, что она тоже не двигалась, напрягало еще больше. Услышав легкий смешок, парень перестал чувствовать свои пальцы. Все… кончено? — Так вот оно что… ты меня напугал, — голос был неровным, но чувствовалось, что Мона улыбается. Медленно он отлип от ее плеча и выпрямился, заглядывая в девичье лицо. Студентка выглядела смущенной, ее щеки застиг врасплох легкий румянец, и вообще в целом такой Скарамучча видел ее всего раз третий в жизни. В этот момент он ощутил, что его щеки — безупречно бледные всегда — тоже покраснели. Сердце трепыхалось, затопленное новой волной. Он чувствовал себя сейчас невероятно уязвимым, но как будто… взаимно уязвимым. А затем, он увидел, как из нерешительности Моны появилась какая-то неизвестная ему ранее эмоция. Девушка опустила глаза и… потянулась к нему. Встретившись с ее губами на середине пути, Скар закрыл глаза. Мягко и робко. Это прикосновение длилось всего пару мгновений, после чего инициировавшая его особа неловко отстранилась. — Ты мне тоже нравишься, — с усилием произнесла она, хмуря брови и глядя куда-то в сторону. И это было прелестно. Не подобрав нужных слов, Скарамучча просто… улыбнулся. Без обдумываний и прочего, показал вдруг свою истинную эмоцию безо всяких фильтров. Открыто. А затем обнял Мону, и она обняла его в ответ, и это было одновременно странно и совершенно естественно. Его разум впервые за столько лет проиграл, но парень сегодня не сгорел в пожаре и не погиб в потопе. Каким-то невероятным чудом тот тоненький голосок, что упрашивал его поддаться искушению и убеждал, что ничего опасного в этот раз не будет, кажется… оказался прав.Возможно ли, что за советы разума Скар принимал холодящие кожу страхи?