Притяжение влюбленных сердец

Темной апрельской ночью к Анне опять приходил дух пропавшего топографа. Зависая над их с мужем семейной постелью и шевеля истерзанными конечностями Ильковский простонал: - Найди.. найди.. это очень важно. Я спрятал. Никто не найдет кроме тебя. Никому не отдадут кроме тебя... никому не поверят. Аня натянула одеяло посильнее, оставив один нос и зажмурилась, считая про себя. Она надеялась, что незванный визитер уйдет и очень не хотела будить Яшу, он и так мало спал. Один, два, три... - Аня досчитала до десяти, и такая тактика дала свои плоды. Холод постепенно отступил. Дух исчез. Встреча с архитектором должна была состояться после обеда, поэтому с утра Аня настроилась поработать и записать все идеи, что пришли ей голову за те дни, когда она задумала построить школу для детей ссыльнопоселенцев и каторжан. Задумок было много. - Анна Викторовна, а давайте вместе поедем в управление, там для Вас я выделил вполне комфортный кабинет на втором этаже. - предложил Яков. - Как здорово. А я думала, Вы забыли! - обрадовалась Анна. - Я из тех, кто легко забывает о своих обещаниях? Будущей попечительнице школы нужно место для приема. Кабинет все равно пустует. - задумчиво сказал супруг. - Он пока обставлен довольно просто, но Вы осваивайтесь, в дальнейшем закажем все, что потребуется. По дороге, во время поездки в пролетке, Яков рассказал, что у архитектора непременно будет с собой сборник готовых чертежей, поэтому они что-нибудь, да обязательно подберут. Можно не волноваться. Он вообще был спокоен за будущую стройку, с ироничной улыбкой посматривая на воодушевленную Анечку. Как хорошо, что здесь ей нашлось дело по душе. Якову казалось, что Аня просто создана для помощи людям. Ее необычайная доброта и отзывчивость к чужому горю были как нельзя к месту для работы в должности попечительницы школы. Это будет давать очень хороший выход кипучей энергии супруги и к тому же безопасно, в отличие от расследований и противостояния шпионам. Он волновался за нее, особенно из-за назревающего поиска бумаг пропавшего ученого. Аня такая порывистая и бесстрашная, но хрупкая и беспомощная перед негодяями. За разговором Анна с Яковом Платоновичем быстро доехали до здания тюремного управления. Аня тут же высказала намерение скрыться в библиотеке. - Не теряйтесь, дорогая. Так необычно провести с Вами день в одном здании. Но я рад. Приятно будет работать, зная, что Вы находитесь где-то поблизости. Жду Вас к обеду у себя. - едва успел сказать Яков, поцеловав ей руку на прощание. - Зайдете? - Ну разумеется! Буду ждать встречи. - широко улыбнулась Анна. Служащий библиотеки только крякнул, когда госпожа супруга начальника каторги потребовала документы и книги по списку. И что искала! Не романы и не детективы. Сборник типовых проектов церковно-приходских и крестьянских школ грамотности, законы и положения по интересующей теме. Нельзя же встречаться с господином архитектором, совсем не владея вопросом. - думала Анна. — Это, в конце концов, невежливо. Хорошо, что Яков еще дома подсказал ей что искать и продиктовал небольшой список книг и документов. Будучи выпускником Училища Правоведения, он легко ориентировался в многообразии законов и других нормативных актов, а если что-то и не знал, то всегда мог подсказать, где искать интересующие сведения. Книги, что принес библиотекарь, были довольно ухоженными. Аня с любопытством рассматривала пухлые томики, что были выписаны неизвестным меценатом в такую глушь. Складывалось впечатление, что книгами пользовались нечасто. Некоторые страницы были и вовсе не разрезаны. На оборотной стороне переплетов Анна увидела одинаковые таблички с надписями: "Не рвите и не пачкайте книгу, не берите грязными руками, не перегибайте в корешке, не загибайте листов, не выносите не завернутой, не кладите на мокрое, ибо от всего этого книга стареет и не может передать читателю всего того, что прочитали Вы". К Анне пришло видение, как немолодой почтенный господин, выйдя в отставку, передал в дар администрации каторги часть своей богатой библиотеки. Она отсмотрела дюжину типовых проектов, выбрав, на ее взгляд, самые подходящие для маленькой школы грамотности. Библиотекарь Аким Егорович лишь диву давался, глядя на госпожу Штольман. Молодая женщина вихрем отсматривала бумаги. Видно, что барышней она была не из кисейных, училась хорошо. Больно быстро госпожа Штольман читала, бойко писала, да еще и Положения министерства по теме просматривала. Неужели в этой хорошенькой головке настолько живой и деятельный ум? Неслыханная редкость для женщины ее круга. Может же позволить себе сидеть дома и ничего не делать, попивая чай с пряниками и посещать лишь портних и балы. Но нет! Сидит, изучает, читает и пишет. Положительно, экзотической птицы столь высокого полета библиотека тюремного управления еще не видела. - Анна Викторовна! - шепнул, подкравшись Намжин Иванович. - господин Штольман велел узнать, не нужно ли чего. - Спасибо, передай Якову Платоновичу, что пока нет! Но когда я закончу с конспектом, хочу взять у Вас немного канцелярских принадлежностей для того, чтобы склеить и раскрасить небольшой макет. Найдется? - Конечно, для Вас все найдем! - просиял довольный ее просьбой Намжин. Анна очень нравилась ему, и он был рад помочь ей в любой мелочи. Нравилось не той страстной симпатией, с какой мужчина смотрит на женщину. Просто Намжин по-своему привязался к Анне за то тепло, что излучала эта милая и совершенно не чванливая госпожа. Он отмечал необычайное богатство ее натуры и общую даровитость, что чрезвычайно восхищало его. Через час Анна Викторовна забежала в тюремную канцелярию за калькой, картоном, клеем, ножницами, кистями и красками для изготовления и раскрашивания макета. Намжин оживился и вмиг не только нашел все необходимое, но и выразил горячее желание помочь. Аня не возражала, наоборот, обрадовалась, что дело с таким помощником пойдет гораздо быстрее. Они расположились в новом кабинете Анны Викторовны. Кабинет был небольшой, лишенный каких было изысков, но уютный - большой письменный стол из гладкого ореха с зеленым сукном, два кресла и небольшой шкаф итальянской работы. - Знаете, Анна Викторовна, а я ведь приложил тут руку к оформлению Вашего кабинета. Угадаете, где именно? - спросил Намжин. Анна задумалась и, рассмеявшись, указала на блокноты, сложенные идеальной пирамидкой, на карандаши все одинаково остро очиненные и лежавшие строго параллельно линии стола и другие мелочи, в которых чувствовалась рука китайского перфекциониста. Намжин отличался аккуратностью и пунктуальной мелочностью. Вообще китаец был очень талантлив и разносторонне одарен не хуже самой госпожи Штольман. Они легко находили общий язык и если брались за дело вместе, то все получалось чудо как хорошо. Аня хотела изменить типовой проект большой деревянной школы. Добавить красок фасаду, резьбы на деревянные элементы, лепнину на потолки, расширить окна. Она настойчиво рисовала наброски один за другим, а китаец, от усердия высунув язык, споро клеил для нее бумажный макет. За работой Анна не заметила, как вдруг сильно озябла. Она потянулась за шалью и поняла, что к ней вдруг к ней опять пришел дух ученого-топографа. Вопреки обыкновенному поведению призрака, он был очень возбужден. Ильковский показывал ей картинки ужасной войны. Потопленные корабли с русскими матросами, взрывы, крики и марширующих азиатов в синей форме, вооружённых винтовками со штыками. - Поспеши. - сказал призрак. - Деньги потребуются России на подготовку к будущей войне. Она закончится крайне неудачно, но без этих средств, которые будут пущены на подготовку, жертв будет еще больше, а потери еще катастрофичнее. Анна запахнула шаль поплотнее и покорно смотрела на все, что показывал ей дух. Она мысленно пообещала помочь. В который раз уже. Дух кивнул, приложил палец к губам и исчез. Намжин не замечал незваного гостя. Уютно расположившись в кресле, он орудовал ножницами, напевая китайскую песенку. Вдруг за окном Анна услышала трель. Мелодичную, но немного пронзительную, ни на что не похожую. - Что это, Намжин? - спросила она. Намжин задумался, подбежав к окну. С минуту он стоял нахмурившись и слушал звук, который никак не мог опознать. Но потом китаец догадался и лицо его просияло. - Это голуби, Анна Викторовна! - Никогда не видела певчих голубей, Намжин Иванович! - усомнилась Анна. - А это и не певчие. - рассмеялся китаец. Это почтовые. А чтобы защитить голубей от хищных птиц используют свистульки. В Китае также делают. Свистки вставляют между передними хвостовыми перьями. Птица взлетает с пронзительным свистом. Соколы и другие хищные птицы избегают нападать на таких голубей. - Кому нужны в конце девятнадцатого века почтовые голуби? - задумалась Аня. - Тому, кому недоступна обычная почта - поделился предположением Намжин, он был очень наблюдательным. К Штольману, работающему с бумагами пришел караульный и доложил, что один из арестантов вольной команды просит срочной аудиенции. - Зови. - сказал Яков Платонович. Караульный завел каторжника и тот взволнованно сообщил: - Ваше Высокоблагородие, Вам надобно срочно провести ревизию в тюрьме Нижняя Кара. Тамошний начальник над каторжанами вчера отправил в Сретенск купцу Ларину четыре тройки с казенным платьем, весь запас мороженого мяса и тюремную кассу. Он трое суток пил с купцом и играл с ним в карты, да все проиграл. Арестанты мерзнут и голодают. - А откуда ты знаешь, что происходит в Нижней Каре, в пятидесяти верстах отсюда? - спросил, уточняя Штольман. - Поверьте Ваше Сиятельство, наша арестантская почта работает превосходно. Ей святой дух помогает. - нагнал тумана каторжник. Но выглядел он столь убедительно, что Яков понял, надо спешить. Штольман вызвал Лебедева и ввел в курс дела, велев срочно выехать в тюрьму Нижней Кары, чтобы забрать ключи от всех складов, расходные книги, провести ревизию и допросить свидетелей. Сам Яков немедленно отбил телеграмму в Сретенск. Полицейскому управлению надлежало встретить экипажи, следующие в город с интересующего направления и обыскать их. - Ротозеи. - покачал головой Штольман, оставшись один. По всему выходило, что здешние чиновники совсем проворовались и постепенно предстояло сменить практически их всех. Он был так хмур и раздражен, что не заметил, как наступило время обеда. Яков Платонович опомнился лишь тогда, когда часы пробили полдень. Анна Викторовна не объявилась, естественно забыв про свое утреннее обещание. Исполнительного китайчонка в канцелярии тоже не было. Штольман вздохнул и отправился разыскивать неугомонную парочку. Впрочем, зря Яков сердился. Супруга нашлась у себя в новом кабинете. Они с Намжином удовлетворенно разглядывали цветной раскрашенный макет, обсуждая детали. Увидев мужа, Анна засияла, показывая ему творение их рук, а у Якова мгновенно исправилось настроение, разгладилась морщинка на лбу и проблемы отошли на второй план. Служба службой. Дела подождут и проблемы вовсе не кажутся неразрешимыми, когда рядом с тобой так восхитительно улыбается голубоглазая Анна Викторовна. Ее эскизы были прекрасны. Опытной быстрой рукой она нарисовала и фасад здания школы, и домик учителя, и многое другое. Аня думала о постройке маленького приюта для брошенных детей, распашке огорода, приготовлению горячих обедов для детей, приписанных к школе и организации ночлежной для учеников, живущих слишком далеко от Кары. Она выдавала идеи одну за другой, надеясь позже обсудить их с мужем. Но, как оказалось, к их разговору присоединился и деятельный китайский помощник. - А Вы подумали, Анна Викторовна, кто будет содержать все это? - спросил практичный Намжин, назидательно постукивая карандашом по макету. Бухгалтерия была в том числе по его части, и он частично представлял, о чем говорит. - Денег у каторги не так уж много. Анна вопросительно посмотрела на Якова. Тот усмехнулся и успокоил ее. - Как правило, школу содержат на деньги местного прихода. Учительствовать будут те же каторжане, я уже присмотрел семейную пару из Риги, они уже на поселении. Школа и детский приют с пекарней будут частично на самообеспечении. Часть овощей и хлеб будем закупать для нужд каторги, все сверх этого пойдет на школу. Огород и пекарня вполне самоокупаемые предприятия. Норма хлеба для каждого арестанта, если не воровать, достаточно велика и припека будет оставаться достаточно. Также будем искать попечителей из числа местных купцов. Как правило, эти люди охотно идут на такие расходы. Благотворительность считается благом, почетным вложением денег, положительно сказывается на репутации. Намжин пожал плечами. Он таких трат не понимал. Ох уж эти непрактичные русские начальники! Можно было вместо сущего разорения эти деньги просто копить и уехать с каторги богатыми людьми. В кабинет постучались. - Ваше Высокоблагородие! На въезде в Усть-Кару задержано постороннее лицо. Сопротивления не оказывал. Прибыл один. Просит доложить о своем приезде начальнику каторжного района. Яков глянул на документы, показанные ему подобострастным караульным, потом посмотрел отчего-то на Анну и усмехнулся. - Пропусти. - сказал он. - Препятствий более не чини. - Яков Платонович, а кто приехал? - боясь разочароваться, не стала гадать Аня, предпочитая просто спросить. Яков улыбался, лаская ее глазами и предвкушал радостную улыбку жены. - Неужели...?! - Ну да, Анна Викторовна. Петр Иванович ожидает на проходной. Скоро прибудет собственной персоной. Глядя на то, как Анна едва не подпрыгивает от радости, ожидая увидеть открывающуюся дверь и милое родное лицо, Штольман качал головой и улыбался. Однако прагматик и даже немного циник внутри него скептически поднимал брови. Яков опасался даже предполагать, зачем пожаловал сюда младший Миронов, твердо решив расспросить родственника чуть позже. Не портить же Анне радость встречи с любимым (тут Штольман уже немного заревновал) дядюшкой. Пятый месяц идет, как они женаты и пятый месяц, как он увез суженую из родительского дома. Яков настолько сроднился с ласковой нежной Анной Викторовной, что делиться не хотел. Впрочем, он был не настолько эгоистичен, чтобы хоть как-то показать то, о чем думал. Встреча, как и ожидалось, вышла бурной. Едва Петр Иванович зашел в дверь, как Анна бросилась ему на шею. - Анна! - крепко обнимал Миронов племянницу. - Дядя! - не осталась в долгу госпожа Штольман, чмокнув Петра Ивановича в щеку. Петр Иванович был дивным щеголем и в своем клетчатом пальто с меховым воротником выглядел очень респектабельно и модно. Несмотря на долгий путь и дорожные неурядицы, он был свежим и бодрым. Младший Миронов широко улыбался и внимательно оглядывал племянницу, отмечая про себя малейшие изменения в ее внешности. Похоже, цветущий и довольный вид Анны его порадовал, как и ее новое шелковое платье. Племянница была хороша собой и одета по последней моде. Этакая фарфоровая куколка в немыслимых дальневосточных дебрях. Наметанным мужским взглядом Миронов отметил и мозаичную брошку в золотой оправе, и маленькие изящные серьги, почувствовал тонкий шлейф модных французских духов. Мария Тимофеевна была бы довольна. - Яков Платонович! - спохватился он и немного виновато протянул руку Штольману. - очень рад встрече. Обедать в дом семьи Штольман отправились все вместе. Анна Викторовна утащила с собой смущенного упирающегося Намжина. Петр Иванович про себя отметил, что обстановка в доме у Якова Платоновича и племянницы простая, скромная. Сказывался, по всей видимости, недавний переезд, не обзавелись еще предметами роскоши. Или не хотели. Однако было заметно и старание хозяина и молодой хозяйки. В доме было несколько новых ламп, очень светлых, с широкими колпаками из белого фарфора, обновлена обивка на мебели, в буфете стоял миловидный сервиз, стол украшала белоснежная скатерть. Всюду сновала румяная, довольная жизнью и веселая прислуга. Миронов и не сомневался, что Аннушка слуг отлично кормит и хорошо с ними обращается. С любопытством походив по дому, он обнаружил и прачку, и судомойку, и кухарку. Ворчливая царица кухни была завалена работой, сообщив, уперев руки в бока, что господину гостю тут делать нечего. У хозяев сегодня три тестяных блюда на дню - вареники на завтрак, пирожки за обедом и сдобные булки к вечернему чаю. Домочадцев хватает, ртов много, попробуй все успей! Работавшая при Ефросинье судомойка была завалена горкой грязной посуды. На обед Татьяна подала щи с кислой капустой и пирожки. Миронов все ел и нахваливал, особенно его восхитило второе из телятины с горкой овощного гарнира и вафли на сладкое. Забавный китайчонок, служащий Якова, которого Петру Ивановичу представили Намжином Ивановичем, похоже, был не особым любителем русской кухни. Он подозрительно попробовал суп, поковырял телятину и одобрил лишь сладкое. Наконец Петр Иванович сознался о том, что заехал ненадолго: - Я к вам, душа моя, лишь на сутки. Повидаться решил, и вскоре уже поеду далее, в Сретенск. Там уже назначены спиритические сеансы в нескольких домах. Поживу пока у господ промышленников. - Эх, дядя! А я так обрадовалась, думала, что задержишься. - покачала головой Анна. Впрочем, она улыбалась. Аня отдавала себе отчет, что Петр Иванович был не из тех людей, что спокойно могли жить в деревне. - Вы ведь приедете на заседание дамского общества? - спросил Петр Иванович, отпивая превосходного французского красного вина. Анна с мужем переглянулись. Яков кивнул, что не укрылось от наблюдательного родственника. - Приеду, дядя. - улыбнулась Анна. - должна сказать, твои спиритические сеансы ждут с нетерпением. Мне уже рассказывали о них в губернской столице, на балу. Но позволь спросить, почему ты запланировал столь короткий визит? - Душа моя, я приехал в Забайкалье не в гости, а по делу и сердечной склонности. Мы с тобой еще непременно увидимся. - ушел от прямого ответа младший Миронов. - Непременно увидимся! - недовольно подумал Штольман, сохраняя невозмутимое выражение лица. - Уж я Вас обо всем спрошу без стеснения. Дело касается не только государственных интересов, но и безопасности племянницы. Неужели Миронову совсем не страшно за Анну? Ведь явно он хочет ее во что-то впутать! *** Губернский архитектор Бондаренко был человеком одаренным, даже страстным в своем отношении к профессии. Он учился в Москве, позже в Швейцарии, потом вновь в Москве, но по молодости и склонной ей горячности и глупости принял роковое для себя участие в студенческих волнениях и был арестован. После отбытия небольшого срока заключения Илья Андреевич был оставлен на поселение и более, даже по истечению ссылки на родину, в Уфу так и не вернулся. Бывшее тюремное начальство с удовольствием использовало навыки сначала арестанта, потом ссыльнопоселенца, а позже мещанина Бондаренко. К сожалению, провинциальная застройка не отличалась оригинальностью. Планы, утвержденные губернатором были строги и скучны до зубовного скрежета. Навыки, полученные в Швейцарии, пришлось перекраивать на русские, отсталые даже в приемах черчения. Старые традиции брали вверх. Если Илья Андреевич хотел привнести что-то новое в постройки, то любая такая попытка требовала большого напора. Однако платили за проекты, сметы и надзор исправно. Иногда попадались занятные заказы, вроде строительства доходного дома или маленьких церквей, при исполнении которых можно было почувствовать себя творцом прекрасного и выразить свое вечное стремление к красоте и гармонии. Когда Илья Андреевич получил новое назначение на строительство в Нерчинское каторжное управление, никаких неожиданностей он не ожидал. Типовая казенная застройка отличалась строгостью линий николаевского классицизма, строгой регламентацией и отсутствием изысков. Но это был его хлеб, и архитектор даже был рад хорошему крепкому куску работы на остаток весны и предстоящее лето. С господином Штольманом Илья Андреевич встречался лишь раз и строгий немец показался ему человеком достаточно необычным. Дотошным, цепким, но с живым быстрым умом. Ему нравилось работать с новым начальником нерчинской каторги. Штольман был серьезен, предсказуем в своей добросовестности и порядочности, и этим выгодно отличался на фоне своих предшественников - любителей дописывать в сметы лишние статьи расходов и избыток материалов. Поэтому, когда ровно в пятнадцать часов Илья Андреевич зашел в кабинет Якова Платоновича, он очень удивился, увидев рядом с ним хорошенькую молодую женщину. - Моя супруга, Анна Викторовна Штольман, представил он. - она изъявила желание направить собственные средства на строительство школы грамотности и вспомогательных помещений. Илья Андреевич с удивлением слушал начальника каторги. Ни один его предшественник не думал о детях каторжан и прочих находящихся в бедственном положении людей, не говоря уже об их изнеженых праздных супругах. Госпожа Штольман подала руку, и архитектор вдруг проникся такой симпатией к миловидной улыбчивой женщине. В ней тоже была удивительная гармония, которую так любили все творческие люди. Когда госпожа Штольман показала свои эскизы, он не поверил своим глазам - с такой любовью Анна Викторовна выписала будущий фасад постройки, домики и даже предполагаемый интерьер учебной комнаты. Архитектор нашел заказчицу весьма деятельной и разумной особой и покинул здание тюремного управления в чрезвычайно благодушном настроении, пообещав в следующий свой визит поправить сметы. Ближе к ночи из Нижней Кары вернулся вымотанный Алексей Юрьевич. Дома как раз все собрались к вечернему чаю. Татьяна разливала чай в чашки из большого самовара желтой меди. После поездки Лебедев едва держался на ногах и, сдержанно кивнув и представившись Петру Ивановичу, он доложил о том, что удалось узнать во время ревизии. - Кража подтвердилась. Начальника тюрьмы, Яков Платонович, я распорядился посадить под арест на гауптвахту. Тройки с казенным платьем по Вашей телеграмме удалось перехватить по дороге, мясо упаковали, но вывезти не успели. Кассу изъяли с большой недостачей. - Я сегодня телеграммой срочно вызвал начальника верхнекарских тюрем, перепоручил ему управление Нижней Карой и наведение там порядка. - кивнул Штольман. - Нужно обязательно выяснить, каким образом арестанты узнают новости раньше начальства - добавил Яков. - А я, кажется, знаю как. - улыбнулась Анна Викторовна. - Господа, вы замечали сколько голубей взлетает по утрам с тюремных дворов? Вот это загадочная почта и есть. Анна встала и достала из ящика целую коллекцию маленьких легких свистулек из камыша и легкого дерева, что собрали для нее сегодня ее "казачки" - Петька и Мишка, трудящиеся на хозяйстве. Они подробно рассказали, как подзывать голубей. - Арестантская почта значит. - задумался Штольман. - Ловко придумано. - Надо сказать, выдумка каторжан сыграла нам сегодня на руку. Младший Миронов задумчиво заметил: - Голубя почитают с древности как духа святого. Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес... Не трогайте, Яков Платонович, голубей арестантских. Как видно, каторжане Вам доверие оказывают, раз про такое дело не побоялись рассказать, да еще и про голубей своих открыться. Яков лишь задумчиво размышлял о том бардаке, что творится в его подотчетном районе. Это хищение удалось раскрыть, но что дальше? Кто стоит за этими безобразиями и так ли они случайны, эти происшествия, или укладываются в строго логичную последовательность событий. Анна Викторовна захлопотала над племянником, велев Татьяне организовать поздний ужин и пока мужчины пили коньяк, обсуждая службу и последние новости, она ускользнула проверить как устроили гостевую для дяди. Хитрый Петр Иванович говорил обо всем и ни о чем, мастерски уходя от расспросов, и она решила вывести его на откровенность, когда они останутся наедине. Ночью Аня дождалась, пока Яков уснет и отправилась допросить дядю с пристрастием. На чьей стороне он? Даже ей, с ее добродушием, было непонятно его загадочное поведение и таинственность. Аня тихонько нашарила мягкие тапочки и, стараясь не шуметь, осторожно взяла свечу и вышла в коридор. Постучавшись, она заглянула в гостевую. Дядя не спал, вольготно сидя в домашнем халате за столом и раскладывал пасьянс. - Можно к тебе? - спросила Анна. - Входи Аннет, я ждал тебя... - смущенно сказал Миронов. Аня села напротив дяди и с минуту молча смотрела на него, подперев кулаком щеку. - Дядя, говори! - потребовала Анна. - Да что тут скажешь. - вздохнул Миронов. - Мы путешествовали с Еленой Владимировной три месяца. Проводили время душа в душу и ничто не предвещало размолвки. У Элен так много знакомых. Мы посещали приемы, балы, чудно вместе встретили Рождество. Но последний месяц Элен много ссорилась со мной, сложилось впечатление что она чем-то тяготится или же мое общество ей совсем наскучило... Я гнал от себя эти мысли. В Томске мы поссорились окончательно. Я утопил свое горе в вине, и она прогнала меня. Очнувшись в гостиничном номере, я поехал за ней и нагнал только в Иркутске. Элен не желает больше быть со мной. Однако она намекнула, что если я помогу ей в одном деликатном деле, то возможно простит меня. Елена безуспешно ищет одного человека, ученого, производящего съемку местности на строительстве дальневосточных дорог. Ей нужно договориться с ним о покупке очень ценных бумаг, но человек этот, топограф, к несчастью, пропал. Елена знает, что мои способности не столь сильны, как твои. Она просила уговорить тебя помочь ей. Пойми, Анна, Елена - деловая женщина, она служит интересам государства. - А интересам какого государства, она не уточнила? - подняла сердито брови Анна, всплеснув руками. - Аннет, это Штольман тебя научил не доверять близким людям? Это неприятная черта. Я твой дядя, а Элен близкий мне человек, я люблю ее! - Дядя! Ну допустим найдем мы этого топографа... он может не захотеть сотрудничать. Его планы касательно бумаг могут кардинально отличаться от планов Елены Владимировны. И потом... ну ты серьезно веришь, что дама, бросившая тебя и ставящая такие ультиматумы, хоть немного заинтересована в тебе? - призывала Анна голос разума Петра Ивановича. Впрочем, пока совершенно безуспешно. - Аннет, Елена заинтересована во мне, я чувствую это. Но дело для нее важнее чувств и привязанностей. Она служит высшим идеалам! - воскликнул Петр Иванович. - Ну да. - вздохнула Анна, беря паузу. Как спорить с влюбленным человеком? Любовь слепа. - Я подумал, что если помогу ей, если ты поможешь, то Елена обрадуется. И, возможно, она вспомнит как мы с ней были счастливы эти месяцы и вернется ко мне. Ты поедешь со мной в Сретенск? - Я-то поеду. По приглашению Лариных на твой спиритический сеанс. Но Элен помогать не желаю. Кстати, ты давно берешь за сеансы по две тысячи рублей и называешь себя на европейский манер? - Недавно. - махнул рукой Петр Иванович. - Творческому человеку простительны вольности. Кроме того, чтобы быть завидным женихом нужны деньги, и немалые. Аннет, ты единственный человек, который может провести ниточку между пропавшим человеком и теми, кто его ищет. - А я не уверена в помыслах тех, кто его ищет. Ты говоришь государственный интерес и долг Отечеству, а я вижу пока только корысть. - рубанула правду Анна. - Аннет, я хочу жениться на Елене. Я так долго был одинок. А она такая сильная и такая красивая... Миронова накрыло несвойственное ему чувство печали. - Дядя... Анна прижала его кучерявую голову к свой груди. Она не знала, как утешить его. Зато Аня знала, что это просто любовный морок, и он обязательно пройдет. Нужно только время. - Я завтра уеду в Сретенск, попробую разыскать Элен. А ты приезжай ко мне, развеешься. Приедешь? - спросил дядя. - Приеду. - вздохнула Анна. - встретимся у Лариных. Петр Иванович вдруг страстно заговорил: - Откровенно говоря, я в ужасе от этого жуткого места. Что за "Кара"? Не иначе как кара Божья. Все здесь такие серьезные. И даже ты, моя радость! Здесь абсолютно нечего делать. Ни одного трактира, ни одного ресторана. Немногие благородные люди, что здесь проживают, приемов не устраивают. - Я буду устраивать. - сказала Анна, - благотворительные. - Все равно. Такая глушь! Мне жаль, что тебе приходится тут жить, душа моя. И Штольман твой косится на меня совсем недобро... - Не смей дядя! - Аня погрозила дядюшке пальчиком. — Вот он, как раз таки, государственный человек, и в намерениях Якова Платоновича я уверена. - Штольман не обижает тебя? ... хотя, не отвечай. - замахал руками Петр Иванович. - По твоему виду я и так вижу, что не обижает и ты за него горой... Аннет, пожалуйста, не покидай меня. Я и сам на распутье... - Да кто же тебя покидает. - вздохнула Анна и погладила теплую дядину руку. Вернувшись в спальню, Аня прислушалась к мерному дыханию мужа. - Уф! Спит, кажется... Она прокралась к кровати. Однако едва она легла на подушку как Яков схватил ее за руку, приподымаясь на локте и заглядывая ей в глаза. - Аня! Что за секреты! Не ожидал от Вас. - возмущенно зашипел Штольман, ревниво нависая над ней. - Да нет у меня никаких секретов. - замахала свободной рукой Анна. - Я просто хотела поговорить с дядей по душам. - Поговорили? - сурово поинтересовался Штольман. - Да. - вздохнула Анна. - И о чем же? - напирал Яков. - Я не могу Вам сказать, это его личные переживания. - пожала плечами супруга. - И не говорите. Я сам Вам расскажу. Элен Корф влюбила, или уж окрутила, называйте, как хотите, Петра Ивановича и теперь вынуждает его обратиться к Вам за помощью в своих аферах. Так? —возмущенно сказал Яков. Анна молчала. - Я еще раз напоминаю Вам, сударыня, - шипел Штольман, что дело это настолько опасное, что в борьбе за это месторождение могут отправить на тот свет всех нас разом. Или в тюрьму, если вдруг выяснится, что Вы помогли преступникам, а я был слишком лоялен к супруге и ее родственнику. Радость моя, может, Вы все-таки никуда не поедете? Скажитесь больной. Интуиция подсказывает мне, что без Вас этот узел не развяжется, и бумаги сгинут навсегда. Аня схватилась за голову. - Что же делать? - растерянно сказала она. - Дух требует найти бумаги. Довольно настойчиво. Приходил за последние два дня уже трижды. Дядя просит не бросать его. Я его единственный близкий человек здесь, а он совсем запутался. Но я понимаю, что документы на месторождение топограф хотел передать нашему государству, а не англичанам. - Я подстрахую Вас. - вздохнул Штольман. - Хотел оставить это в тайне, но раз так... Я тоже скрытно собирался ехать в город, несколькими часами позже Вас, и Алексей Юрьевич со мной. Вы думаете, я действительно позволил бы Вам находиться в Сретенске, в такой опасной обстановке вдвоем с дядюшкой? Да я с Вас глаз не спущу. При всем моем к Вам уважении, Вы очень наивны и прямодушны, и недооцениваете стаю хищников, что там подобралась для поиска больших денег. Если мы нападем на след бумаг и разыщем их все-таки, то заберем и передадим охранному ведомству, тем, кому они и предназначались. Заодно убережем Петра Ивановича, раз уж он временно помешался, от необдуманных поступков. - Дядю не арестуют? - спросила Анна. - Не должны. В крайнем случае, запрем его временно в Каре. Ночью Анна спала плохо. Во сне к ней явился сам Его Сиятельство князь Разумовский. Он сидел в кресле и, глядя снизу вверх на стоявшую растерянную Анну, с превосходством оглаживал свою ухоженную бородку. Князь был зол и открыто угрожал ей. - Имейте ввиду, Анна Викторовна. Моя лояльность к Вам не безгранична. - назидательно говорил он. - Если Вы посмеете перейти дорогу мне и здесь, то больше на мое открытое покровительство можете не рассчитывать. Более того, и про счастливую жизнь в глуши со своим полицейским можете забыть. Я сделаю Ваше существование невыносимым. Отработаете все упущенные мною деньги и смоете слезами все пятна с моей репутации. - холодно грозился он. Яков! - кричала Анна во сне. - Чужие руки хватали ее, помощи все не было, а она так отчаянно звала...А где-то вдалеке надрывно плакал ребенок. Ее ребенок. Штольман всполошился и с первых же беспокойных метаний жены окончательно проснулся. Аня во сне закричала и забилась в истерике. Яков прижал ее к себе, гладя по спине и волосам. Он осторожно будил ее. - Тише, милая, тише. - уговаривал Яков. - Яша! - рыдала Анна, проснувшись. - Мне страшно. Я не хочу. - Так и не надо, дорогая. - Он целовал ее, прижимая к себе. Вам вовсе не нужно геройствовать. - Я не могу не вмешаться, понимаешь, не могу. - плакала она. - Дух будет приходить ко мне, пока не получит искомое. Духи, они мучают меня. Их не волнуют живые..., и я не волную, и что со мной будет. - Знаю. - погладил ее по спине Штольман. - Я уже понял, что не всегда выбор вмешаться или нет зависит от тебя. Ругал тебя. Но я буду рядом, Аня, слышишь? Всегда рядом. Для того, чтобы подстраховать тебя, где-то оставить в тени для того, чтобы ты не боялась. - Мне снятся ужасные сны. И он снится... Разумовский. Ты спрашивал боюсь ли я материнства. - всхлипнула Анна. - Теперь боюсь. Я слышу детский плач. Это уже второй раз, первый был еще в Москве. Она опять разрыдалась. - Аня, я уверяю тебя, к осени с Разумовским будет все решено, и он не посмеет никак воздействовать на тебя. Ему не до нас будет. Полковник Варфоломеев дал понять, что шпионская карьера Его Сиятельства после ряда неудач висит на волоске, и князем очень недовольны его покровители. - А если не выйдет? У меня очень плохое предчувствие, Яша. - прижалась к нему Анна. - Я не позволю никому причинить тебе вред, Аня, слышишь? Мир большой, есть сотни возможностей. В крайнем случае, увезу тебя. Туда, где никто не найдет и не потребует использования твоих способностей. Ты же сама говорила, что впереди у нас много хорошего. Ты сейчас видишь это хорошее? - Да, вижу. - всхлипнула Анна. — Значит мы все преодолеем. Выше нос, принцесса. Не плачьте, а то утром нос опухнет, и дядя решит, что я обижаю тут ночами свою жену и не пускаю никуда. Маменьке пожалуется, а ей волноваться сейчас нельзя... Аня улыбнулась. Яков помнил, что маме нельзя волноваться. Где-то в Европе мама радостно вынашивает ее братика. Дар показывал ей его, в будущем хорошенького и здорового маленького мальчика. Она видела и Ванечку, и себя рядом с ним. Значит все будет хорошо, и они обязательно все встретятся. Аня всхлипнула последний раз, вытерла слезы и прикрыла глаза. Яков отметил, что супруга больше не дрожит. Истерика отступила. Он нашел ее губы и впился теплым, сухим обжигающим поцелуем. Руками он поглаживал ее скулы и локоны, отодвигая мокрые пряди от лица. Аня осторожно отвечала, пока переживания окончательно не оставили ее. Теплые, настойчивые, утешающие поцелуи мужа сделали свое дело. Она расслабилась и отдалась его нежным прикосновениям, заставившим забыть все печали.