Притяжение влюбленных сердец

С вокзала они ехали в добротной карете, для быстроты передвижения поставленной зимой на салазки. Щеголевато одетый извозчик в меховой шапке важно сидел на облучке и с гордостью вез своих респектабельных пассажиров. Снега нынче в Москве выпало достаточно, сани шли плавно. Пара коней резво неслась по улицам Москвы, и Анна, уже бывавшая здесь, то и дело подмечала знакомые места, где она бывала, чаще с мамой. Яков смотрел на нее, слушал и улыбался этой способности искренне радоваться простым вещам. - Надо обязательно здесь погулять до отъезда! - воодушевленно смотрела по сторонам Анна. - Анна Викторовна, мы с Вами пробудем здесь около недели, прежде чем отправимся в большое путешествие по железной дороге. Обязательно прогуляемся. Мне необходимо посетить правительственный архив, получить заказанную почту, документы. Кроме того, у меня назначен ряд встреч, нужно забрать подорожные, рекомендательные письма. Часть визитов, мы будем наносить с Вами вдвоем. - Яков загадочно улыбнулся. - Еще я расчитываю одного человека уговорить отправиться со мной в качестве помощника. На новом месте нам не помешают свои люди. Я Вас скоро с ним познакомлю. Внезапно Яков обратил внимание, что Анна не слушает его, а направила свой взор куда-то вдаль, и что-то обдумывает. Еще она сильно побледнела. - Анна Викторовна, вы слышите меня! - легонько потряс он ее за плечи. Анна не сразу, но секунды спустя перевела на него оторопелый и испуганный взгляд. - Вы что-то видели? - Спросил Яков обеспокоенно. Духи его не слушались, и приходили к жене, когда хотели. - Да, - Анна сглотнула, отвела взгляд и поморщилась, - это было ужасно. До этой поры Яков конечно замечал что видения даются ей не всегда просто. Но сейчас он чувствовал гнев на себя и растерянность. Он хотел, но не мог заслонить ее от видений. А еще у него вызывало бесспорное уважение, то, как тихо и мужественно она пытается справиться с этим, не показывая окружающим свой испуг, страх, слабость, не привлекая внимание. Вот и сейчас она лишь чуть глубже дышала, пытаясь не выдавать волнение, и отводила взгляд. - Вы расскажете мне? - Пытливо всмотрелся в родное лицо Яков. - Это была расправа над большой породистой собакой, - с трудом вытолкнула слова Анна, - простите, не могу говорить об этом. Они некоторое время молчали. Яков просто держал ее за руку, а Аня смотрела в окно. - Аня, вам нужно больше отдыхать, - серьезно сказал Яков Платонович. За последние несколько дней произошло столько событий. - Покачал головой он. Некстати вспомнилась дуэль с Разумовским и ее болезнь, ее слезы в парке, их сумбурное объяснение и конфликт с родителями. Его идиотская выволочка ей в поезде. А ведь еще эти ее видения! Неудивительно, что Миронов кричал ему в запале ссоры, что Яков истощит ее. - Да все в порядке, - довольно бодро сказала Анна и махнула рукой, будто стряхивая морок видения. - Раньше я вообще в обморок упала бы. Теперь, к счастью, не падаю. Вы определенно на меня положительно влияете, Яков Платонович. - Если вдруг заходите упасть, - поцеловал ее в макушку Яков, - я должен быть рядом, чтобы поймать Вас. Обещайте не вызывать убитых без необходимости? А лучше вообще не вызывайте. Я не хочу, чтоб Вы страдали. - Убежденно говорил Яков. - А куда вы хотите нанести визит? - спросила Анна, явно желая перевести тему. Её муж все еще поглядывал обеспокоенно и, желая убедиться в том что ее настроение наверняка исправилось, поцеловал несколько раз в висок, сказав на ушко: - Например, к моей дальней родне, они ждут нас. Вы не против? Анна была совсем не против. Наоборот, она вдруг с удивлением обнаружила, что знает не так уж много о своем муже. Он такой закрытый! - Яков Платонович, вы же расскажите мне о себе? - пытливо заглядывая ему в глаза, спросила Аня. - Я ведь о Вас очень мало знаю. Яков опустил глаза, закаменел лицом, устало провел по нему рукой и тихо сказал: - Я бы тоже хотел не знать некоторые вещи о себе. Или забыть. Я далеко не так чист как Вы, Аня. - Но я, конечно же, расскажу, - он поцеловал ей руку, - все, что Вы захотите узнать. Со временем. Откровенно говоря, Анна Викторовна, мне нечем гордиться, кроме службы. Я бы хотел стереть из памяти те годы, что прошли без Вас. Мне кажется, я накопил к 40 годам слишком много грехов против Вашей непорочности. Вы всегда смотрели на меня так, будто я лучший человек на свете. Это ужасно подкупает меня. - Он поцеловал еще раз ей руку. - Но я не обманывал Вас, говоря про потемки в своей душе. Честно говоря, мне о некоторых вещах и вспоминать довольно неприятно и неловко. - Мы с Вами как Левин и Китти, - стукнув его кулачком, улыбнулась Анна. - Я не верю в Ваши потемки. - Анна Каренина? - Иронично усмехнулся Яков. Его жена была очень начитанной. Как и он сам. Жажда знаний в Анне Викторовне редко утихала, споткнувшись, разве что, о шахматы. - Да. -Аня оптимистично и светло улыбнулась. - Левин считал свою жизнь полной грехов и чтобы открыться, дал своей невесте Китти Щербацкой тетрадки-дневники, не желая, чтобы между ними были тайны. А она не оценила и сказала, что эти книги ужасны и лучше бы ей вовсе не читать их, так они потрясли ее. - Ну вот и я опасаюсь чего-то подобного. - Криво улыбнулся Штольман. - Однако же Вы уже вышли за меня, и я не отпущу Вас, ни за что и никуда. В доказательство своего мнимого тиранства, он обнял ее двумя руками и крепко сжал, притягивая к себе, награждая поцелуем. - Яков Платонович, ну что за недоверие! - выпуталась из его объятий Анна. - Я не трепетная наивная Китти. Все, что я от Вас услышу, только сделает нас ближе. Будет меньше недомолвок и тайн. Я не отвернусь от Вас. Надеюсь, со временем, Вы доверитесь мне. - Серьезно сказала Анна, поглаживая его по плечам. - Да я, в общем то, готов. - Усмехнулся Штольман. - Можете спросить, что захотите. - Давайте начнем с малого. - Анна азартно улыбнулась. - Расскажите о Вашем детстве и отрочестве. Яков поймал улыбку жены, аккуратно поглаживая пальцем контур ее губ: - Пожалуй, кое-что я могу рассказать. Анна положила голову ему на плечо, засунув ладошку под лацкан пальто, и приготовилась слушать. - Примерно лет с 7-8 я постоянно обучался в элитных дворянских заведениях. Вначале мой отец хотел, чтоб я сделал карьеру военного. Однако в 14 лет со мной случилось большая неприятность - меня со скандалом исключили из пажеского корпуса - военного училища для мальчиков - дворян, где я проучился к тому времени 2 года. Дело обстояло так. Я воспользовался свободным временем, чтобы повидать отца и надел цивильный костюм, надеясь незаметно пробраться домой. Домой я добрался, но вот недалеко от квартала, где стоял наш особняк, лицом к лицу столкнулся с директором нашего корпуса. На ношение цивильного платья был наложен строжайший официальный запрет. Это приравнивалось к оскорблению чести нашего корпуса. За проступком последовал дисциплинарный совет и исключение меня из учебного заведения с запретом поступать в другие военные училища. Так я и не стал офицером. Мой отец, потомственный военный, и без того не жаловавший меня, расценил происходящее как личное бесчестье. Он и так практически прекратил к тому времени все контакты со мной. После исключения я был в таком отчаянии, что задумывался о том, чтобы пустить себе пулю в лоб. Но нет худа без добра. На помощь пришел дальний родственник, который похлопотал и устроил меня в Императорское Училище Правоведения, где я забыл о карьере военного, втянулся в учебу и успешно закончил его. Поступил на гражданскую службу. Впрочем, Анна Викторовна, мы почти приехали. Я Вам позже расскажу. - Якову этот рассказ дался легко, очевидно он уже не переживал о делах минувших лет. Их сани остановились у помпезного доходного дома с названием "Малороссия". Яков рассказал, что когда он бывал в Москве по делам службы, то часто останавливался в этом месте. Здесь находятся уютные мебелированные комнаты, и для них уже приготовлен семейный номер. Рядом находится архив, почта, и им не придется много времени тратить на разъезды. В комнатах установлены ванны с подогревом воды. Кроме того, здесь есть отличная приходящая прислуга, которая, если будет в этом потребность, поможет с ежедневными хлопотами. Едва разместившись, Яков с Анной отправились на ужин в маленький ресторан неподалеку. Штольман, отмечая про себя бледность жены, заказал ей сухого вина и уговаривал поесть мясо или рыбу. Наконец, Анна определилась с выбором. Сам же он ел с аппетитом жаркое, был деловит, собран и поглядывал на часы. - Мы кого-то ждем? - удивленно подняла брови Анна. - Да. - Яков разулыбался. - К нам должна подойти гостья. Моя коллега. Анна насупилась. Вот так сюрприз! Если бы она знала, что они ужинают с дамой, то она, может быть, переоделась бы. И сделала нарядную прическу. Кто их знает, этих модных московских штучек. Анне одной Нины Аркадьевны хватило, рядом с которой барышня себя чувствовала как птенец голубя против райской птички. Штольман пристально вгляделся ей в глаза и сказал, положив свою руку поверх ее: - Анна Викторовна, Вам не стоит волноваться. Вы моя супруга и я не поставлю Вас в неловкое или неудобное положение. Вы скоро сами все увидите. Действительно, вскоре она увидела, как к их столику подбирается внушительных размеров дама средних лет, крикливо разодетая по последней парижской моде. Штольман тут же встал, поправив сюртук, и поприветствовал гостью. - Ваше Сиятельство, моя супруга Анна Викторовна. - Представил он Анну. - Княгиня Буремская, Ольга Николаевна. - представил он Анне добродушную, с хитринкой женщину. Ольга Николаевна попросила бокал вина и закурила сигару, изучающе смотря на супругов. Ей очень понравилась молоденькая, хорошенькая жена Якова Платоновича. Княгиня передала Якову несколько писем, что-то быстро сказав по-немецки. Впрочем, Ольга Николаевна не стала смущать Анну и пояснила: - Я принесла рекомендательные бумаги из службы охраны Государя. На Якова Платоновича очень расчитывают в нашем ведомстве. Яков рассматривал бумаги, уточняя детали. Анна не разбиралась в предмете их обсуждений и поэтому занялась своим ужином. Она потягивала бокал вина и ела рыбу. К ней вернулся аппетит. - Я давно слышала о Вас, Анна. О Ваших необычных способностях. - Княгиня Буремская смотрела внимательно, но доброжелательно и понимающе. Анна вдруг почувствовала, что ей нравится эта дама. - Мои способности сильно преувеличены, - улыбнулась Анна. Эта фраза была ее давней заготовкой, чтобы не смущаться и не оправдываться. Яков тут же взял жену за руку. - Я слышала, что Вы иногда помогаете людям раскрывать самые необычные обстоятельства их жизни. - продолжала Ольга Николаевна, пытливо смотря на нее. - Да, иногда меня просят помочь, кивнула Анна. - Но мои видения не всегда точны, и их зачастую не удается правильно понять. Затем разговор пошел о замеченных в Москве иностранцах, которые собирались ближайшее время в путешествие по Сибирскому тракту. Они были корреспондентами американского журнала и собирали информацию о сибирской ссылке. Не смотря на шуточный тон, княгиня говорила Якову важные сведения и Штольман весь обратился в слух. Анна опять потеряла нить беседы. Она вдруг опять услышала буддийские колокольчики, звенящие в степи, и подмигивающего ей ламу в красном одеянии. Следом Анна увидела ряд последовательно сменявших друг друга картин. Княгиня гладит пушистую белую собаку, слуга тайком уводит собаку, упирающуюся, через заднюю дверь и после, опять беспокойную княгиню, потерявшую свою питомицу. Расправу именно над этой собакой видела Анна. Она внутренне заметалась, не желая привлекать к себе внимание. Еще родители непреложно внушили ей важное правило - не говорить о своих видениях посторонним без нужды, не рассказывать о том, о чем тебя не спрашивают. Ну, и она обещала маме не компрометировать Якова Платоновича. Но ведь княгиня страдает, ищет свою любимицу! - подумала Аня. - А еще пропала моя Долли! - Словно услышав ее сомнения, воскликнула княгиня. - Мы с утра ее ищем, обыскали дом и ближайшие дворы. Породистая, приметная, кипельно - белая собака испарилась без следа! Анна неуверенно посмотрела на Якова, спрашивая глазами его разрешения. Яков легко кивнул головой, соглашаясь с молчаливой просьбой жены. Ее дар опять искал выхода. После ужина Анна решилась. Она попросила княгиню о том, чтобы сказать ей несколько слов приватно. Яков отпустил ее руку, не сводя с Анны ласкового внимательного взгляда. - Простите меня, Ваше Сиятельство. - начала Анна. - Да, дитя мое, - дружелюбно ответила княгиня. - Я внимательно слушаю Вас. - Ту собаку, которую вы ищите, Долли, ее уже нет в живых, к сожалению. Ее увел ваш бывший лакей и продал сапожнику на соседней улице. Из-за её красивого меха. Простите меня за эту новость, Ольга Николаевна, мне очень жаль. Княгиня поднесла платочек к глазам и заплакала. - Значит моей Долли уже нет в живых! Я чувствовала что-то подобное! Благодарствую, моя дорогая Аннет, за то, что поделились со мной. Нет ничего хуже ложной надежды. Я отправлюсь к лавочнику сегодня же и накажу негодяя. Вам не за что извиняться, дитя мое. Бог знает, сколько бы я еще разыскивала свою питомицу. Княгиня попрощалась с Анной и Яковом, взяла из рук помощника шубу и вышла. В комнатах, пока Анна растегивала пальто, а Яков помогал ей, он не сводил с нее любующихся глаз. -Вы моя фея, - поцеловал Анну в висок муж, - самая искренняя, самая замечательная! Штольман начал целовать жену, намереваясь продолжить процесс раздевания. Анна извернулась и отбежала от него, смеясь. - Яков Платонович, мне нужно привести себя в порядок. Штольман было потянулся за ней, однако взял себя в руки. - Ну хорошо, - сказал ласково Анне муж, не сводя с нее пытливого взгляда кота, охотящегося за птичкой. Он не спеша растегивал сюртук. - Я вас здесь подожду, - сказал он и принялся с самым что ни на есть предвкушающим видом встряхивать подушки и расправлять белоснежное одеяло. Когда Анна вернулась, умывшись и переодевшись в домашнее, Яков растапливал камин. Дрова уже занялись и огонь освещал его мечтающее, улыбающееся лицо. Она подкралась к нему, отклонив голову набок и быстрой умелой рукой вынимая шпильки. Штольман любовался этим струящимся потоком и млел от счастья. Неужели у него все получилось? Он увез ее с собой, не смотря на его сомнения в себе, сопротивление родителей и всех обстоятельств последних дней? Вот она, любимая Аня, рядом - руку протяни и она доверчиво откинется на нее. Он так и сделал. Протянул руки и обнял ее со спины, целуя в шею и отнимая щетку для волос. - Яков, волосы запутаются, - тихо, целуя мужа, просила Анна. Она шептала ему в губы просьбу дождаться ее. Делать нечего. Штольман, в нижней рубашке и брюках, босой, забрался на кровать и стал ждать, не сводя с нее нетерпеливого, голодного взгляда. Жена, похоже, решила подразнить его, потому что она загадочно улыбалась, смотря на него в зеркало, все прядки были давно расчесаны и водопадом переливались под светом каминного огня, а Анна все не шла к нему. - Ну все, - сказал Штольман, решительно подходя к ней, отбирая щетку и подхватывая жену под ягодицы. Он унес ее на кровать и мысли супругов унеслись далеко, подхваченные взаимной страстью. Позже они лежали рядом, голова к голове. Яков быстро и глубоко дышал, восстанавливаясь.Он чувствовал восторг от проживания близости с любимой. Пока его жена отдыхала, он в свете затухающего огня рассматривал ее тонкую кисть и целовал пальчики. Каждый пальчик был поглажен и несколько раз поцелован горячими губами. Анна расслабленно смотрела в потолок, и ни одной связной мысли не было в ее восхитительно свободном сознании. Она доверялась Якову, и он так нежно обращался с ней, что казалось, она лежит на пушистом облаке, столь невесомо и блаженно ее тело чувствовало ласки мужа. Аня, - сказал Штольман, - мне сложно довериться кому-то, слишком долго я закрывался от всех. Я привык, что тщательно утрамбованные чувства - это безопасно, это не больно. Но когда я встретил Вас, постепенно понял, что хочу открыться. Я очень люблю вас. Спрашивайте, - попросил он. Аня перевернулась на живот и внимательно посмотрела на мужа. - Расскажите мне про вашу матушку? - Спросила она. - Расскажу, - сказал Яков с запинкой. Анна вся обратилась в слух. Женской интуицией она чувствовала, что история будет не из простых. Моя мать была блестящей светской женщиной, однако допустила одну фатальную ошибку. Она влюбилась в друга семьи и решилась на измену. Отец узнал, был громкий развод, и он разъехался с ней. Мне было около 7 лет. Любовника матери отец убил, вызвав на дуэль. Мать выгнал из дома беременной, чуть позже она скончалась в старой усадьбе, не пережив родильную горячку. Ко мне отец в один день тоже переменился. Возможно, он перестал чувствовать ко мне родственные чувства. Он ненавидел меня, я без вины испытывал жгучее чувство стыда за то, что являюсь сыном своей ветреной матери. Сейчас, я скорее жалею мать, в общем-то молодое беззащитное существо, оступившееся раз, и поплатившись за это всем. Отец определил меня в закрытое заведение и практически вычеркнул из своей жизни. Я тянулся к нему, но в ответ не получал ничего, кроме презрения. Это надломило меня. Анна молча гладила Якова пальцами по лбу и скулам, утешая и лаская его. - Я практически забыл ее, хотя забывать не хотел. Помню только безобразную сцену, как отец выгонял ее из дома, а она плакала и цеплялась. Она не хотела оставлять меня. - Продолжил Яков. - Как ее звали? - Спросила Анна сочувственно. - Так же, как и Вас. Ее звали Анна. - выдохнул Яков. Он, казалось, пережил откровение давно забытого и лежал, играя желваками и закрыв глаза. Вспоминал ли он отчаяние матери и строгого отца, или его мучал стыд, Анна не знала. Она лишь успокаивающе гладила мужа. - Вы, Аня, мой ангел. - сказал Штольман. Без Вас я бы совсем погиб. После полного одиночества, Вы подарили мне надежду любить и быть любимым. Я каждый день благодарю мироздание, что встретил Вас. В Вас соединилось все самое лучшее, что я мечтал встретить в женщине. Вы умная, образованная, красивая. Вы талантливы и скромны. Вы такая чистая и непорочная, что когда я рядом, у меня дух захватывает от нежности. Я мечтаю, что когда-нибудь Вы подарите мне ребенка, и мы будем вместе любить его. Он накрыл ее губы своими и начал вновь ласкать ее расслабленное нежное тело. Была глубокая ночь. Анна, озябнув, проснулась. Яков сидел за письменным столом и работал. Под его глазами залегли тени, взгляд был совершенно больным и несчастным. Он все еще переживал. - Яков Платонович... что же Вам не спится? - Спросила Анна, садясь и прижимая к груди одеяло. - Идите ко мне. - Попросила она. - Я сейчас лягу. - Сказал Штольман. Анна надела сорочку и завернулась в одеяло. Ее муж вскоре лег рядом, обняв ее со спины, и вдруг громко задышал ей в затылок, упираясь в бедра и приподымая ей одежду. - Яков.. а как же сон, - тихо сказала Анна. Она откинула голову ему на плечо, подставляя шею под его ласковый поцелуй. Он нуждался в отдыхе и утешении, и она с любовью отдавала ему себя. - Шшшш, Анечка, - я недолго. - Сказал Штольман и скользнул в ее податливое тепло.