Притяжение влюбленных сердец

Остаток ночи, по обыкновению, Штольман не мог совладать с бессонницей. Сегодня к обычной усталости добавился хоровод мыслей и чувств. Яков вспоминал сумбурный сегодняшний день, Коробейникова, который вернулся от Мироновых с неудачей и сказал начальнику досадливо: - Никак не удалось, Яков Платонович, нет, не пускают к Анне Викторовне матушка её, никак не захотела дозволить поговорить с ней. Тогда Штольман уже и не рад был, что втянул помощника в свой сердечный интерес. Помочь не помог, к тому же проникся таким неуместным пониманием, что сам был готов караулить Анну Викторовну у дома, испросив разрешения начальника. Этого Яков уже позволить ему не хотел и не мог, поэтому поблагодарил помощника за содействие, сказав при этом, что дальше сам все решит. Наивный, робкий добряк Антон Андреевич! Его влюбленность в Анну Миронову была очевидна Штольману с первой недели их знакомства. Антон Андреевич выдавал себя с головой, хотя, возможно он и не считал нужным скрывать. Штольман иронично улыбнулся, вспоминая как Коробейников, не менее раза на дню, осведомлялся об Анне. С утра он интересовался, не заходила ли Анна Викторовна, у Штольмана, обычно недовольного и сердитого от такого искреннего интереса к "своей Анне". Когда Антон Андреевич встречал ее папеньку, обычно по служебной надобности, он непременно осведомлялся о её делах и здоровье. Миронов же, со временем распознав в нем чуткого друга дочери, всегда с удовольствием рассказывал новости об Анне. Коробейников часто знал о ней гораздо больше чем Штольман. Яков молча скрежетал зубами, не умея так вот просто наладить контакт. Особенно раздражало Штольмана это внимание помощника к барышне во время ее длительных ссор с начальником сыскного отделения, которые могли продолжаться долгими неделями. Яков все пытался забыть и не вспоминать, обмануть сердечную привязанность, но Коробейников регулярно, с восторженностью говорил о предмете терзаний начальника и никакие срочные и строгие поручения не могли научить его деликатности. - Нет у вас шанса, и никогда не было, получить благосклонность Анны Викторовны, - ревниво подумал Яков. Он иногда так завидовал этим двоим, легко находившим общий язык, весело шутившим друг с другом и дружески прогуливающимся по каким-нибудь надобностям. Его, Штольмана, Анна Викторовна никогда не просила своим веселым голосом сходить с ней в кондитерскую или прогуляться до нужного ей адреса, а к Коробейникову она обращалась довольно часто, и он всегда был рад исполнять все ее желания. Предаваясь воспоминаниям и размышлениям, Штольман ворочался с одного бока на другой, впрочем, час спустя встал. Он запасся теплой водой, тщательно растер тело хлопковой тряпицей, побрился, достал из шкафа синий цивильный костюм с сюртуком, проверил упакованные вещи. Чтобы сделать все как полагается, ему был необходим некоторый план намеченных действий. Планы всегда успокаивали господина надворного советника и позволяли ему действовать эффективно, опережая время. На сегодня у Якова Платоновича было три важнейшие задачи. Все они были срочные, не терпящие промедления. Трегубов тянул с разрешительным подорожным документом. Яков должен сегодня забрать его, как и другие нужные как в дороге, так и на новом месте службы бумаги. Как гражданский служащий, Штольман был обязан также получить уведомление, дозволяющие ему брак с Анной Викторовной. Такую бумагу по должности ему выдавал полицмейстер. Разговор с ним предстоял интересный и Яков заранее иронично прищуривался. Зная любопытство и общительность начальника, Штольман был уверен, что так просто, без отеческих наставлений Трегубов бумаги не подпишет. Значит, решил Яков, придется Трегубова послушать, уважить и, заодно, попросить похлопотать за него и Анну Викторовну в случае конфликта с семьей Мироновых. Яков достал свою паспортную книжку и стал рассматривать. Штольман Яков Платонович, сентябрь 1851 года. Анне Викторовне 19 лет, значит паспорт ей не выдавался и записана она в паспорте отца. Впрочем, Штольман довольно улыбнулся сытым котом, вскоре после венчания и до исполнения барышне 21 года, супруга будет вписана в его паспорт и он будет нести за нее всю полноту ответственности. И власти, мечтательно закралась непрошенная мысль в голову мужчине, он тут же прогнал ее, рассердившись на себя. Другим, не менее важным делом, был уговор со священником о венчании. Штольман знал как минимум несколько церквей, где батюшка мог обвенчать его и Анну без лишних формальностей. Яков не питал иллюзий, что в местном приходе в срочном порядке, без предшествующих положенных оглашений о намерении жениться, выдерживании строгих сроков брачного сыска, их обвенчают. К счастью, документ о венчании ему выдадут и в небольшой церкви. Самым волнительным мероприятием на сегодня был его предстоящий визит в усадьбу Мироновых за своей драгоценной невестой. Согласие родителей на брак было важнейшим делом не только моральным, но и юридическим. Такую бумагу требовали при венчании. Знакомый Якову батюшка конечно обвенчает их и без нее, но некоторые неприятные последствия будут. Самое горькое, это душевные терзания Ани, которая пообещается мужу без согласия отца, которого тоже любит. Также Анна, как и он, подвергнется общественному порицанию, будет лишена некоторых законных прав по отношению к родительской семье, например приданого и будущего наследства. Штольману не важно было вовсе, что дают за Анной Викторовной, его накоплений им будет достаточно на достойную жизнь, но он знал как важно для статуса перед обществом и для самоощущения защищенности барышне ее круга иметь хорошее приданое. Якову пришла в голову светлая мысль и он обрадовался. Штольман наметил себе, что отпишет в приданое Анны часть своих денег. Так иногда делали по согласию с невестой при женитьбе. Ему в радость заботиться о ней, а его будущей супруге будет спокойнее. Утром Яков отправился к полицмейстеру, за бумагами на выезд и дозволением на брак. Реакция Трегубова была предсказуемой. Он возликовал, побежал жать руку и выражать счастье новоявленному жениху. - Яков Платонович, дорогой! - Улыбался в усы полицмейстер. Ну наконец же вы решились. А мы то думали, придется Вам невенчаным уезжать. Негоже, знаете ли, холостым всю жизнь ходить при ваших то чинах и будущей должности. Мда-с. - Так точно, господин полицмейстер, улыбнувшись, максимально искренне ответил Штольман. - Я рад что Анна Викторовна в последний момент согласилась стать моей супругой и следовать за мной к месту службы. - Однако прошу заметить, - продолжил Трегубов, что вы служите и по линии другого ведомства, что накладывает на вас обязательство запросить дозволение на брак из Петербурга. Да-с. И никак иначе.. Посмотрев на гневное вытянувшееся лицо Штольмана, Трегубов рассмеялся и сказал, что некоторые бумаги для Якова Платоновича у него имеются. Полицмейстер достал из сейфа 2 конверта, оставленные Штольману полковником Варфоломеевым. Первой бумагой было дозволение за брак с Мироновой Анной Викторовной, чек на дорожные расходы и обзаведение хозяйством. Во втором конверте было письмо с пояснениями от полковника, которое Штольман попросил изучить позже в одиночестве. После того как формальности были улажены, полицмейстер, хитро покручивая усы, поинтересовался, как отнеслись Мироновы к сватовству Якова Платоновича, и что дает Виктор Иванович за дочкой. Делать нечего, пришлось признаваться в том, что пока согласия нет. - Ну Яков Платонович..- Вальяжно протянул Трегубов. - Увозом! - Посерьезнел он. - Подводите вы меня, под монастырь! Да Виктор Иванович всю душу из меня вытрясет если узнает что вы без его согласия дочку умыкнули.. вы уж, голубчик, постарайтесь. Чтоб ваше начальство не краснело, читая жалобу на вас от лучшего адвоката города. - Разрешите исполнять! - бодро улыбнулся Штольман. Он надеялся, что его будущий тесть все таки человек либеральных прогрессивных взглядов и прислушается к его доводам. На крыльце отделения Штольман достал послание Варфоломеевна и стал бегло читать. Чем больше он его читал, тем больше холодел его взгляд. Варфоломеев был прямолинеен, в письме сообщая следующие указания и подробности: Должность начальника забайкальского областного отделения полиции является серьезным повышением, ведь в подчинении у Штольмана оказываются полицмейстеры уголовной полиции нескольких городов края и начальники политической каторги. В эти места за последние годы сосланы на каторгу и поселение более 1 млн. человек. Штольману ставилась задача держать под наблюдением всю зону каторжного края, вовремя предотвращая бунты, революционные риски. Варфоломеев обещал что, Якова Платоновича планируют привлечь к службе в Забайкалье на 3-5 лет и после этого не будут чинить препятствий к его отставке. К письму прилагались информационные бумаги. К должности приказано было приступить как можно быстрее. Полковник так же сообщает, что барышня Анна Миронова интересует царские власти, прежде всего охранное отделение. Она важный объект, учитывая неординарные способности, её приказывается держать под наблюдением. Идеально, жениться, чтоб на Штольмана перешли права супруга. Миронова может вызвать интерес со стороны разведок недружественных стран. Недалеко находится центр притяжения английской и японской разведок, китайская Манчжурия. Их агенты действуют через буддистские монастыри и дацаны Тибета, Монголии и Забайкалья. Предложения о сотрудничестве Анне Викторовне надобно вовремя выявлять и предотвращать утечку информации, содействуя поимке лиц, занимающихся деятельностью против Императора. Штольман задумался. Шпионить за собственной женой было исключительным свинством и Яков возмутился подобному предложению. Впрочем, в такой ситуации Анне нужна защита и он намерен ее дать, исключив из цепочки интересующихся царскую охранку. Было о чем подумать и предупредить, проинструктировать Анну, но чуть позже, сейчас и так неприятностей хватает, не стоит ее беспокоить. Внутреннее чутье подсказывало Штольману, что его опять используют втихую и недоговаривают. Политическая каторга не место для прогулок. Огромный край сурового климата был малолюдным, подозрительным и чужим. В последнее время он бурно отстраивался купеческими силами. Оптимизм вселяло лишь то, что Варфоломеев обещал отставку по истечению срока службы и обещания свои всегда держал. Яков уже собирался уезжать, когда заметил пролетку адвоката Миронова. Виктор Иванович заметно напрягся, увидев ожидающего его Штольмана. Професионализм взял верх, поэтому Миронов не стал смешивать личное и служебное. - Да , Яков Платонович - спросил без улыбки Виктор Иванович. - Виктор Иванович,- так же серьезно сказал Штольман, пытаясь убрать эмоции и говорить исключительно рассудком. Произошли некоторые серьезные изменения в моей жизни и данные изменения касаются вашей дочери. Я хочу объясниться и прошу назначить мне аудиенцию сегодня. Миронов неверяще уставится на Якова Платоновича, и, мрачно разведя руками, предложил явиться к ним к трем часам по полудни. Затем тут же отошел, сверкнув глазами на хмуром лице. Штольман перевел дыхание. Битва с будущим тестем была отложена, но назначена позднее. До нее еще было шесть долгих часов. Не теряя времени, Яков пошел покупать кольца в ювелирную лавку купца Подова. Он долго рассматривал разнообразные кольца и остановился на строгих традиционных гладких кольцах, проигнорировав модные украшения в западноевропейском стиле. Размера Штольман не знал, но очень расчитывал на свой глазомер вспомнив маленькие нежные пальчики в своей руке. Немного подумав, он купил Анне свадебный подарок - гарнитур из аккуратных серёг с бриллиантами и цепочки с подвеской. Когда торговец озвучил сумму, равную годовому жалованию надворного советника, Яков только слегка усмехнулся и попросил упаковать. Он никогда сильно на себя не тратился, сохранив и приумножив то, что досталось в наследство от родителей. Анну Викторовну хотелось побаловать. Штольман прикупил бы еще чего-нибудь, но решил сделать это чуть позже, дабы не смущать ее. Также Яков счел необходимым немедленно озаботиться о том, где они будут жить. Забронировал номера в гостиницах в Затонске, Твери через пару дней. Он отправил несколько телеграмм с просьбой организовать жилье по всему ближайшему пути следования. В будущее место службы он направил телеграмму с просьбой подготовить просторный дом для себя и своей супруги с комнатами для прислуги. Зайдя в ресторан отобедать в середине дня, Штольман подумал и содрогнулся, представив, что же будет с его сердцем, если Анна Викторовна передумает уезжать. Мгновением позже господин надворный советник улыбнулся, поняв что тогда просто украдет столь легкомысленную барышню и все равно увезет.