Дочка убийцы

Прошло пара дней. За это время Веатрикс с настороженностью присматривалась к новому брату. Что-то не вызывало в нем доверия, хотя Блэк уже начинала думать, что дело в ней. Она считала, что боится привязаться к новому брату, ведь тот тоже может ее бросить. Другие к новому члену семейства Блэк отнеслись более спокойно.Регулус Блэк, который постоянно находился в мире живых, проводил время вместе с сыном и Веатрикс, которой приходилось находится рядом, ведь по каким-то известным только ее магии причине, Регулус Блэк не мог отойти от племянницы дальше десяти шагов. Гермиона и Рон тоже быстро смогли найти общий язык. Поначалу Грейнджер думала, что чистокровный волшебник, которого все детство бабушка и дедушка воспитывали в ненависти к маглам, будет относится к ней с ненавистью и обращаться, как с грязью или подчиненной. Как оказалось волновалась она абсолютно зря, Арамис к маглорожденным относился точно так же как и его младшая сестра, не видя разницы межу чистокровным и не чистокровным колдуном. Что касается Веатрикс, переступив через свою гордость, извинилась перед Грейнджер. Девушка быстро простила подругу, сказав, что особо не злилась, ведь поняла через какие испытания пришлось пройти подруге. Примерно одинаково к Арамису относились Гарри, Сириус и Вальбурга, которая после своего внезапного возвращения не спешила покидать мир живых, помогая внучке разобраться с родовой магией Блэков, которая сейчас проходила прямиком через Веатрикс и питалась ее силой. Признать юную наследницу дома это очень сильно выматывало. Сил не оставалось даже на то, чтобы спуститься на ужин, а ведь были проблемы и посущественней. Вот уже несколько дней четверо гриффиндорцев сторожили вход в министерстве, надеясь встретить там Амбридж и узнать хоть что-нибудь о крестраже. Пока их затея не увенчалась успехом. Сириус и Гарри относились к Арамису настороженно. Оба не спешили доверять юному волшебнику. То что он Блэк, еще не значит, что он не может оказаться темным магом и сторонником Волан-де-Морта, — Сказал Сириус вечером, когда вымотавшийся после долгой поездки Арамис ушел спать. Вальбурга Блэк была полностью солидарна со старшим сыном, что весьма удивило бывшего гриффиндорца. На его памяти это был первый случай, когда его злобная мать поддержала сына. Миссис Блэк не спешила знакомится еще с одним внуком, она не хотела разговаривать с младшим сыном, что при жизни не мог сказать, что у него есть сын. Бывшая глава семейства все время проводила с внучкой, стараясь не подпускать к ней внука. Сириус был благодарен матери, хотя с болью в сердце наблюдал за общением ее и Веатрикс, боясь, что мать может внушить ей свои взгляды на некоторыек вещи. Что касалось матери Веатрикс, Марлин не торопилась простить мужа, поверив Элизабет, что он изменял. Сколько бы раз Сириус не твердил ей обратное, Марлин Блэк и слушать его не хотела. Утешало лишь то, что Блэк знал, что эта женщина не умеет долго злится. Так что примирения двух членов семейства Блэк можно было ожидать в скором времени.

***

Август тянулся к концу, запущенная трава, росшая квадратом посреди площади Гриммо, увядала под солнцем и наконец стала колкой и бурой. Обитателей дома номер двенадцать никто из живших по соседству не видел, как не видели они и самого этого дома. Поселившиеся на площади Гриммо маглы давно уже свыклись с прокравшейся в нумерацию здешних домов забавной ошибкой, вследствие которой дом номер одиннадцать соседствовал с домом номер тринадцать. Правда, теперь площадь привлекала некоторое количество визитеров, повидимому находивших эту ошибку весьма интригующей. Редкий день проходил без того, чтобы один или два человека не появлялись здесь с одной единственной целью — прислониться к железным оградкам домов одиннадцать и тринадцать и поглазеть на их стык. Соглядатаи каждый день сменялись, хотя все они, похоже, питали неприязнь к нормальной человеческой одежде. Большая часть проходивших мимо лондонцев давно уже привыкла к странным нарядам и внимания на этих людей не обращала, однако время от времени кто-нибудь все же оглядывался с недоумением — такая жара, а они в длинных плащах. Необходимость нести эту вахту досмотрщикам, судя по всему, никакого удовольствия не доставляла. То и дело один из них взволнованно дергался вперед, словно углядев наконец что-то интересное, но тут же разочарованно выпрямлялся. Первого сентября соглядатаев собралось на площади больше обычного. С полдюжины людей в длинных плащах стояли молча и настороженно, не сводя, как всегда, глаз с одиннадцатого и тринадцатого домов, однако то, чего они ожидали, видимо, так и не объявилось. Вечер принес с собой неожиданно холодный дождь, первый за несколько недель, и внезапно наступило одно из необъяснимых мгновений, в которые эти люди, казалось, замечали нечто интересное. Человек со странно скрученным лицом ткнул во что-то пальцем, его сосед, приземистый и очень бледный, рванулся вперед, но миг спустя все они, разочарованные и расстроенные, вернулись к прежней неподвижности. В этот же самый миг в вестибюль дома номер двенадцать вошел Гарри. Трансгрессируя на верхнюю ступеньку крыльца, он едва не упал и сейчас думал, что Пожиратели смерти могли заметить мгновенный промельк его локтя. Закрыв и замкнув за собой парадную дверь, он стянул с себя мантию невидимку, перебросил ее через руку, сжимавшую украденный им номер «Ежедневного пророка», и торопливо пошел вестибюлем к ведущей в подвал двери. Его приветствовал обычный хриплый шепот: «Северус Снегг?», прохвативший Гарри холодным ветерком и на мгновение свернувший рулетом язык. — Я тебя не убивал, — произнес, он, едва язык развернулся, и задержал дыхание, увидев, как взрывается пыльный морок. Пройдя до середины ведущей в кухню лестницы — подальше от ушей миссис Блэк и от облака пыли, — он крикнул: — У меня есть новости, которые вам не понравятся. Кухня стала почти неузнаваемой. Каждая поверхность в ней словно светилась: кастрюли и сковородки были начищены до красноватого блеска, длинная деревянная столешница мерцала, на ней уже были расставлены к обеду бокалы и тарелки, отражавшие весело горящий огонь, над которым висел котел с поднимавшимся над ним парком. Впрочем, самое решительное изменение претерпел бросившийся навстречу Гарри домовик — одеждой ему служило ныне белое, точно снег, полотенце, волосы на ушах были чисты и пушисты, как вата, по тощей груди постукивал медальон Регулуса. — Что случилось? — опасливо спросил Рон. До этой минуты он, Веатрикс, у которой минут двадцать назад закончилось занятие с бабушкой, и Гермиона склонялись над стопкой исписанных листков и нарисованных вручную карт, усеявших конец длинного стола, однако теперь вглядывались в Гарри, который, подойдя к ним, бросил поверх их пергаментов газету. На них смотрел большой портрет крючконосого, черноволосого мужчины, заголовок под фотографией сообщал: «СЕВЕРУС СНЕГГ УТВЕРЖДЕН В ДОЛЖНОСТИ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА». — Не может быть! — воскликнули Рон и Гермиона. Сириус, который спокойно читал этот же номер газеты, усмехнулся. Нет, его не радовала мысль, о том, что его бывший школьный враг и пожиратель смерти занял место директора, его забавляла реакция детей, которые узнали бы об этой новости гораздо раньше, если бы хоть на минуту отвлеклись от своей писанины. Порой Блэк удивлялся, как его дочь временами была похожа на спокойного и рассудительного Лунатика. Только он мог так сосредоточенно просматривать бумаги. Чего греха таить, если бы этим занятием предложили заняться ему, он бы сдался минут через.десять. Усидчивость никогда не была его коньком, поэтому сейчас отложив в сторону газету, он ушел в гостиную Блэков, намереваясь доказать племяннику, каким плохим человеком был его отец. Дело было в том, что юнец совсем не хотел ему верить, доверяя тем фактам и историям, которые успела предоставить Веатрикс. Что ж придется вселить и в нее веру, что ее дядя злой человек. Гермиона опомнилась быстрее, чем Рон. Она схватила газету и начала вслух читать сопровождающую снимок статью: — «Северус Снегг, долгое время преподававший зельеварение в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поставлен сегодня во главе этого древнего учебного заведения. Это назначение стало частью некоторых изменений в штатном составе школы. После отставки прежнего преподавателя магловедения ее пост заняла Алекто Кэрроу, между тем как брат Алекто, Амикус, стал профессором защиты от Темных искусств. — Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства…» Состоящим в том, чтобы убивать людей и отрезать им уши, я так понимаю! — фыркнула Гермиона. — Снегг в директорах! Снегг в кабинете Дамблдора… Ну, Мерлиновы кальсоны! — вдруг завизжала она с такой силой, что Гарри, Веатрикс и Рон подпрыгнули. Гермиона выскочила из-за стола и полетела прочь из кухни, крикнув на бегу: — Сейчас вернусь! — Мерлиновы кальсоны? — повторил позабавленный Рон. — Похоже, она чем-то расстроена. Он подтянул к себе газету и дочитал посвященную Снеггу статью. — Другие преподаватели этого не потерпят. Макгонагалл, Флитвик, Стебль — все они знают правду, знают, как умер Дамблдор. Они не примут Снегга в директора. А кто такие Кэрроу? — Пожиратели смерти, — ответил Гарри. — Там дальше есть их портреты. Они были на башне, когда Снегг убил Дамблдора, так что теперь все старые друзья в сборе. К тому же, — с горечью произнес он, опускаясь на стул, — не думаю, что прочим профессорам есть из чего выбирать, они могут только остаться в школе. Если за Снеггом стоит Министерство и Волан-де-Морт, им придется либо остаться и преподавать, либо провести несколько лет в Азкабане — да и то при условии, что им повезет. Думаю, они не уйдут и попытаются хоть как-то защитить учеников. Кикимер с большой супницей в руках торопливо приблизился к столу и, негромко посвистывая сквозь зубы, разлил суп по девственно чистым тарелкам. — Спасибо, Кикимер, — сказала Веатрикс, переворачивая газету, чтобы не видеть лица Снегга. — Ну что ж, по крайней мере, теперь мы точно знаем, где найти Снегга. Она занялась супом. С тех пор как Кикимер получил медальон Регулуса, его кулинарные способности разительно улучшились: сегодняшний французский луковый суп был самым вкусным, какой когда-либо пробовала Блэк. — У дома так и торчит целая компания Пожирателей смерти, — между двумя ложками сообщил Гарри Рону. — Нынче их больше обычного. Похоже, они надеются, что мы выйдем из дома со школьными чемоданами и побежим на «Хогвартс экспресс». Рон взглянул на часы: — Я о нем целый день вспоминал. Поезд ушел почти шесть часов назад. Мы могли бы сейчас ехать в нем, да вот не едем. Странное ощущение, правда? Перед мысленным взором Веатрикс возник алый паровоз, тянущий среди поблескивающих полей и холмов переливчатую алую гусеницу вагонов, в одном из которых сидит она с Гарри и Роном. — Они едва не увидели, как я возвращаюсь, — сказал Гарри. — Я неудачно приземлился на верхней ступеньке, мантия немного соскользнула. — И со мной каждый раз то же самое. Ну вот и она, — прибавил Рон, вытянув шею, чтобы получше разглядеть вернувшуюся на кухню Гермиону. — И что-то притащила, клянусь трусами Мерлина. — Я вдруг вспомнила про эту штуку, — пояснила запыхавшаяся Гермиона. Она принесла большую картину в раме и теперь, опустив ее на пол, схватила стоявшую на посудном столе расшитую бисером сумочку. Открыв ее, Гермиона принялась запихивать в сумочку картину, определенно великоватую для такого маленького вместилища. Впрочем, через несколько секунд картина исчезла, как и многое другое, в объемистых глубинах сумочки. — Позволь спросить, — Веатрикс угрюмо уставилась на подругу. — Во-первых, кто будет успокаивать мою бабушку, а во-вторых зачем тебе портрет моего... — Веатрикс замялась. По пустой картине было очень сложно определить,что за человек был раньше на ней изображен. — Финеас Найджелус, — сказала Блэк, увидев хмурый взгляд своей бабушки. Вот уже две недели Вальбурга Блэк заставляла изучать свою внучку не только темную родовую магию, но и их семейное древо. Чего не стала бы делать, если бы рядом не было назойливого мужа. — Снегг может прислать сюда Финеаса Найджелуса, чтобы он осмотрел дом, — пояснила, усаживаясь за стол, Гермиона. — Пусть теперь попробует. Все, что увидит Финеас, — это нутро моей сумочки. — Умно! — одобрительно сказал Рон. — Спасибо, — улыбнулась Гермиона, пододвигая к себе тарелку с супом. — Ну, Гарри, что еще случилось сегодня? — Да ничего, — ответил Гарри. — Семь часов проторчал у входа в Министерство. Ее так и не видел. Зато видел твоего папу, Рон. Выглядит хорошо. Рон благодарно кивнул. Они решили, что пытаться заговорить с мистером Уизли, когда тот входит в Министерство или выходит оттуда, слишком опасно, поскольку его постоянно окружали другие чиновники. Однако и мельком увидеть его — это уже было утешением, хоть и выглядел он очень усталым и встревоженным. — Папа всегда говорил, что большинство министерских чиновников, чтобы добираться до работы, используют Сеть летучего пороха, — сказал Рон. — Поэтому мы Амбридж и не видим, она считает себя слишком важной персоной и пешком никогда не ходит. — А как насчет той смешной старой волшебницы и коротышки в темно-синей мантии? — поинтересовалась Гермиона. — А, ну да, того, что работает в магическом хозяйстве, — сказал Рон. — Откуда ты знаешь, где он работает? — спросила, не донеся ложку до рта, Гермиона. — По словам папы, все работники Отдела магического хозяйства носят темно-синие мантии. — Ты нам об этом ни разу не говорил! Гермиона опустила ложку в тарелку и подтянула к себе кипу записей и карт, которые они с Роном разглядывали, когда в кухню вошел Гарри. — У нас тут ничего насчет темно-синих мантий не записано. Ничего! — сказала она, лихорадочно перебирая страницы. — Да ну, велика разница. — Велика, Рон! Если мы хотим проникнуть в Министерство, где наверняка сейчас высматривают посторонних, и не попасться при этом, для нас важна любая мелочь! Мы об этом сто раз говорили. И какой смысл во всех наших разведочных вылазках, если ты даже не потрудился сказать нам… — Черт возьми, Гермиона, ну забыл я какой-то пустяк… — Ты что, не понимаешь, что для нас нет сейчас во всем мире места опаснее, чем Министерство ма… — Думаю, надо идти туда завтра, — сказал Гарри. Гермиона умолкла на полуслове, так и не закрыв рта. Рон поперхнулся супом. — Завтра? — переспросила Гермиона. — Ты серьезно, Гарри? — Серьезно, — ответил он. — Мы уже месяц как толчемся у входа в Министерство, подготовиться лучше нам все равно не удастся. А чем дольше мы будем откладывать вылазку, тем дальше может уйти медальон. Не исключено, что Амбридж его уже выбросила, он же не открывается. — Если только, — вставил Рон, — Амбридж все-таки не открыла медальон, и тогда он успел овладеть ею. — Для нее это большой разницы не составит, она и так злее некуда, — пожал плечами Гарри. Гермиона, ушедшая в свои мысли, прикусила губу. — Все самое важное мы знаем, — продолжал, обращаясь к ней, Гарри. — Знаем о запрете трансгрессии в Министерство и из него. Знаем, что теперь только самым важным чинам разрешено устанавливать связь их домов с Министерством по Сети летучего пороха, — Рон слышал, как на это жаловались двое невыразимцев. И примерно знаем, где находится кабинет Амбридж, поскольку уже ты слышала, как тот бородатый говорил своему приятелю… — «Мне нужно на первый уровень, Долорес вызывает», — мгновенно процитировала Гермиона. — Точно, — сказал Гарри. — Кроме того, нам известно, что при входе используются какието странные монеты, жетоны, я не знаю, что они собой представляют, однако видел, как та колдунья занимала их у подруги… — Так у нас же нет ни одного… — Если все пойдет по плану, будут, — спокойно ответил Гарри. — Не знаю, Гарри, не знаю… столько всего может пойти наперекосяк, мы до того полагаемся на случай… — Так оно все и останется, даже если мы потратим на подготовку еще три месяца, — сказал Гарри. — Пора действовать. Гарри ясно видел по лицам Рона и Гермионы, что они испуганы, он и сам ни в чем не был уверен и все же не сомневался — настало время привести их план в действие. Предыдущие четыре недели они провели, облачаясь по очереди в мантию невидимку и патрулируя парадный вход Министерства, который Рону — благодаря мистеру Уизли — был известен сызмальства. Они сопровождали шедших на работу сотрудников Министерства, подслушивали их разговоры и выяснили, кто из них приходит всегда в одно и то же время, да еще и в одиночку. Иногда им удавалось спереть из чьего-нибудь кейса номер «Ежедневного пророка». И постепенно они составили примерные карты здания Министерства и заметки, стопка которых лежала сейчас перед Гермионой. — Ну хорошо, — медленно выговорил Рон, — допустим, мы пойдем на дело завтра… Думаю, для этого хватит меня и Гарри. — Ой, не начинай, ради бога, — вздохнула Гермиона. — По-моему, мы с тобой обо всем договорились. — Мотаться у входа под мантией — это одно, Гермиона, а сейчас речь совсем о другом. — И Рон пристукнул пальцем по номеру «Ежедневного пророка» десятидневной давности. — Ты состоишь в Списке «магловских выродков», не явившихся на собеседование. — А ты, предположительно, помираешь в «Норе» от обсыпного лишая! Уж если кому идти и не следует, так это Гарри и Веатрикс, голову Гарри оценили в десять тысяч галеонов, а голову Веатрикс в пятнадцать тысяч... — Ладно, я и Веатрикс останемся здесь, — сказал Гарри. — Как покончите с Волан-де-Мортом, дайте мне знать, идет? Рон и Гермиона покатились со смеху, и тут шрам на лбу Гарри снова пронзил его голову болью. Рука Гарри рванулась ко лбу — он увидел, как сузились глаза Гермионы, и постарался представить это движение попыткой отбросить упавшие на глаза волосы. — Ну хорошо, — говорил Рон, — если мы идем все четверо, трансгрессировать нам придется поодиночке. Под одной мантией невидимкой нам уже не поместиться. Да я и сомневаюсь, что Сириус так просто отпустит дочку одну, так что считай уже пять, а если взять во внимание то, что Веатрикс не оставит Арамиса одного дома, то нас уже шесть. — Уизли, с чего ты взял, что я не могу оставить брата одного дома? Я ему доверяю целиком и полностью, — Блэк старалась сама поверить в собственные слова. За последние несколько дней она наконец смогла найти общий язык, но их отношения еще не были идеальными. — Послушайте, а вам не кажется, что нам нужно отправить кого-нибудь в Хогвартс, чтобы следить за ситуацией изнутри? — осторожно спросила Гермиона. — Идея хорошая, но кого? Меня и Гарри ищут, ты маглорожденная, Рон умирает от болезни, мой отец уже староват, да и Снегг быстрее его в Азкабан посадит, чем пустит на территорию Хогвартса. — А что если отправить туда Арамиса? — предложила Грейнджер, настороженно наблюдая за реакцией Блэк. — Ни в коем случае, — Веатрикс быстро отбросила эту идею. — Он Блэк и если ты захочешь отправить его в Хогвартс, Снегг тут же узнает о том, что он мой брат, и я не могу пустить Арамиса туда, где собралась кучка неотесанных пожирателей смерти, — Сквозь зубы сказала Блэк. — Ви, боюсь, это наш единственный выход, — Гарри усадил девушку к себе на колени и начал медленно поглаживать бедра. Веатрикс поерзала.С каждым днем у нее терялся самоконтроль. Ее девственность сохранилась только благодаря обещанию, которое она дала отцу. Никто в этом доме не представлял как же сильно ей хотелось его нарушить. Краем уха девушка уловила как фыркнул ее дедушка. Пожалуй, только Ориона Блэка в этом доме заботило с кем ведет общение его внучка. И он был категорически против того, чтобы наследница древнейшего рода встречалась с полукровкой. — Ладно, уговорили, но если по вашей милости он пострадает, — Веатрикс не договорила угрозу. Пальцы Гарри блуждали по ее талии и спине, изредка задевая застежку темного бюстгальтера. — Арамис, иди сюда, — Блэк еле сдержала рвущийся наружу стон. До этого времени молодой паре удавалось сохранять то, что происходило между ними в тайне и Веатрикс надеялась, что в тайне оно и останется.