С любовью, Веатрикс.
Веатрикс перечитала письмо. Вроде бы ничего не упустила. Она сбегала до комнаты мальчиков положила на кровать Гарри письмо и браслет, забрала свою карту лежавшую на прикроватной тумбочке и вернулась в свою комнату. Она небрежно кидала свои вещи в сундук. Она не знала говорить отцу или нет, о том что она больше не будет жить в Хогвартсе, что не вернется домой. Гермиона не мешала Веатрикс собирать вещи. Последним Веатрикс достала из подо подушки зеркало через которое она общалась с отцом. — Сириус Блэк — сказала она и в отражении появился Сириус. — Привет, доченька как ты? — спросил он. Сейчас Сириус был дома, поэтому радовался, что может поговорить с дочкой. — Пап, я должна тебе кое-что сказать. Во-первых я вспомнила Гарри, а во-вторых мы расстались окончательно, если ты спросишь его то возможно он скажет тебе из-за чего именно, а сейчас я ухожу из Хогвартса, не ищи меня... Не хочу доставлять проблем ни тебе, ни Гарри. Но я буду писать... Она бросила зеркало в сундук и захлопнула его. Сириус так и не успел ничего ответить. Теперь нужно было спешить, пока отец не заявился в школу. Тогда весь план пойдет насмарку. — Что ж, Гермиона, прощай — Веатрикс обняла Гермиона и бегом спустилась с лестницы. Она двинулась к камину. Все бросали в ее стороны взгляды, но не спешили отвлечься от праздника. Что же имели право. Гриффиндор все таки победил. Кинув в камин щепотку кружаной муки, Веатрикс встала внуть и приготовилась к отправке. Она отправлялась в Францию. В старый семейный особняк Блэков. Ведь изначально они жили именно там. И там ее никто не найдёт. Она сбежала, она не достойна быть на Гриффиндоре. И не хочет больше быть там. Это не ее дом. Там ей не место.Побег
2 октября 2022 г. в 18:00
Гарри и Веатрикс на утреннем уроке заклинаний рассказали Гермионе и Рону обо всем, что случилось (предварительно наложив заклятие Оглохни на всех, кто сидел поблизости). Ловкость, с которой они вытянули воспоминания из Слизнорта, произвела на их друзей сильное впечатление, а когда Гарри поведал им о крестражах Волан-де-Морта и обещании Дамблдора взять его и Веатрикс с собой, если удастся найти хоть один из них, друзья и вовсе разинули рты.
— Ну и ну! — воскликнул Рон, когда Гарри закончил, и, забыв о волшебной палочке, нацеленной в потолок, машинально взмахнул ею. — Вот это да! Вы и вправду собираетесь отправиться с Дамблдором?.. И попытаетесь уничтожить?.. Ну и ну!
— Рон, из-за тебя снег пошел, — страдальческим тоном произнесла Гермиона и, схватив его за запястье, направила палочку в сторону от потолка, с которого и вправду начали падать большие белые хлопья.
От внимания Веатрикс не ускользнул свирепый взгляд основательно покрасневших глаз, которым сидевшая за соседним столом Лаванда Браун смерила Гермиону, немедленно выпустившую руку Рона.
— Ах, да, — сказал Рон, с недоумением оглядывая свои плечи. — Прости... Глянь-ка, у всех такой вид, будто их жуткая перхоть одолела...
И он стряхнул с плеч Гермионы несколько снежинок. Лаванда залилась слезами. Рон с безмерно виноватым выражением повернулся к ней спиной.
— Мы с ней порвали, — краешком рта сообщил он Гарри и Веатрикс. — Вчера ночью. Когда она увидела, как я выхожу с Гермионой из спальни. Вас-то она, понятное дело, видеть не могла, вот и решила, будто мы там были вдвоем.
— Ты ведь не особенно горюешь из-за того, что все наконец закончилось? — отозвался Гарри.
— Нет, — признался Рон. — Конечно, пока она на меня орала, приятного было мало, но мне хоть не пришлось самому объяснять ей, что между нами все кончено.
— Трусишка, — сказала Гермиона, выглядевшая, впрочем, очень довольной. — Хотя, должна сказать, прошлая ночь вообще была неудачной для романтических отношений. Вон и Джинни с Дином тоже расплевались.
— Это из-за чего же? — спросил Гарри
— Да ну, дурь полная. Джинни заявила, что Дин вечно норовит пропихнуть ее сквозь дыру в портрете, как будто сама она в нее пролезть не может. Правда, у них давно уже все шло вкривь и вкось. Гарри глянул на сидевшего по другую сторону класса Дина. Вид у того был определенно несчастный.
— Тебя это, разумеется, ставит в неудобное положение, так?
— О чем ты? — поспешно спросил Гарри.
— О команде по квиддичу — ответила Гермиона. — Раз Джинни с Дином перестали разговаривать...
— А, ну да, — сказал Гарри.
— Флитвик, — остерегающе прошептал Рон.
К ним приближался своей прыгучей походкой крохотный преподаватель заклинаний, а между тем из всех троих только Гермионе удалось превратить уксус в вино. Стоявшую перед ней склянку заполняла темно-красная жидкость, а в склянках Рона, Веатрикс и Гарри плескалось нечто мутно-коричневое.
— Так-так, юноши и девушка, — неодобрительно пропищал профессор Флитвик — Поменьше бы разговоров да побольше внимания. Ну-ка, попробуйте еще разок, а я посмотрю... Все трое подняли волшебные палочки, поднатужились, сосредоточились и наставили их на склянки. Уксус Веатрикс окрасился в красный. Уксус Гарри превратился в лед, склянка Рона попросту взорвалась.
— М-да... задание на дом, — сказал, вылезая из-под стола и стряхивая со шляпы осколки стекла, профессор Флитвик. — Практиковаться.
Поскольку на этот день приходились после урока заклинаний редкие три свободных часа, все отправились в гостиную. У Рона, развязавшегося наконец с Лавандой, настроение было самое беззаботное, Гермиона тоже выглядела повеселевшей, хоть на вопрос, чего это она так разулыбалась, ответила только: «День нынче хороший».
Веатрикс видела, что Гарри о чем-то задумался. Такой вид обычно он принимал когда оставался на едине с Веатрикс. Она уже хотела спросить о чем это он думает. Но тут Гермиона воскликнула:
— Кэти! Вернулась! Ну, как ты?
Гарри пригляделся: действительно, Кэти Белл, на вид совершенно здоровая в окружении ликующих подруг.
— Все отлично! — радостно ответила Кэти. — Из больницы святого Мунго меня еще в понедельник выписали, провела несколько дней с мамой и папой, а сегодня утром приехала сюда. Гарри, Лианна только что рассказала мне про Маклаггена и последнюю игру...
— Ну что ж, ты вернулась, Рон в отличной форме, — сказал Гарри, — выходит, у нас есть все шансы расколотить Когтевран, а значит, мы все еще и на Кубок можем рассчитывать. Послушай, Кэти...
Он должен был выяснить все как можно быстрее, от снедавшего его любопытства Гарри на время забыл даже о Джинни. Подруги Кэти, по-видимому уже опаздывавшие на занятия трансфигурацией, торопливо собирали сумки, и Гарри, понизив голос, спросил:
— То ожерелье... Ты теперь вспомнила, кто тебе его дал?
— Нет, — сокрушенно покачав головой, сказала Кэти. — Меня уже все об этом спрашивали, но я никаких подробностей не помню. Последнее воспоминание — как я подхожу в «Трех метлах» к женскому туалету.
— Но в туалет ты точно зашла? — спросила Гермиона.
— Я помню, как толкнула дверь, — ответила Кэти. — Значит, тот, кто ударил меня Империусом, должен был стоять прямо за ней. А после этого в памяти пусто, не считая последних двух недель, когда я уже валялась в больнице святого Мунго. Слушайте, я побегу, не хочется, чтобы Макгонагалл в первый же день засадила меня писать строчки. Она подхватила сумку с учебниками и пустилась вдогонку за подругами. Гарри, Рон и Гермиона уселись за стол у окна, размышляя над тем, что рассказала им Кэти.
— Выходит, ожерелье должна была всучить Кэти женщина или девочка, — сказала Гермиона. — Кто еще мог оказаться в женском туалете?
— Или кто-то, принявший обличье женщины или девочки, — отозвался Гарри. — Не забывай, в Хогвартсе имеется целый котел Оборотного зелья. И мы знаем, что часть его кое-кто уже спер...
Перед его мысленным взором прошествовала, пританцовывая, целая колонна перевоплотившихся в девочек Крэббов и Гойлов.
— Пожалуй, придется мне еще разок глотнуть «Феликса», — сказал Гарри, — и попробовать снова пролезть в Выручай-комнату.
— Ну и потратишь его совершенно впустую, — произнесла Гермиона, опуская на стол только что извлеченный из сумки «Словник чародея». — Удачи тебе только на то и хватит, чтобы дойти до комнаты. Со Слизнортом была совсем другая история, ты всегда мог убедить его, от тебя только одно и требовалось — слегка пришпорить обстоятельства. А прорваться сквозь мощное заклинание никакая удача тебе не поможет. Так что лучше не трать остаток зелья! Если отправишься с Дамблдором, тебе понадобится все везение, какое найдется... — Голос ее упал до шепота.
— А мы не можем сами его изготовить? — не слушая Гермиону спросил Рон. — Такую штуку не мешает и про запас иметь. Ты бы посмотрел в книге.
Гарри вытащил из сумки «Расширенный курс зельеварения», отыскал в нем «Феликс Фелицис».
— Ничего себе, составчик! — воскликнул он, пробежавшись главами по списку ингредиентов. — Да и готовить его полгода придется, оно еще настаиваться должно.
— Вечная история, — буркнул Рон. Г
арри собрался уже отложить учебник, но тут заметил загнутый уголок страницы и, раскрыв на ней книгу, увидел заклинание Сектумсемпра с пометкой: «От врагов», которое попалось ему на глаза несколько недель назад. Он так до сих пор и не выяснил, как это заклинание действует, — главным образом, потому, что не хотел испытывать его в присутствии Гермионы. Впрочем, Гарри подумывал и о том, чтобы испробовать его на Маклаггене — как только удастся застать того врасплох.
Единственным, кому возвращение Кэти Белл никакой радости не доставило, оказался Дин Томас, поскольку необходимость в нем, как в замене Кэти на месте охотника, отпала. Когда Гарри сообщил ему об этом, Дин принял удар стоически, лишь поворчал немного да пожал плечами, но, отходя от него, Гарри ясно слышал, как Дин и Симус возмущенно перешептываются за его спиной.
В следующие две недели тренировки по квиддичу проходили просто замечательно — таких на памяти Гарри, как капитана, еще не бывало. Игроки до того обрадовались избавлению от Маклаггена, так были довольны возвращением Кэти, что летали лучше, чем когда-либо прежде.
Джинни разрыв с Дином, похоже, нисколько не огорчил, напротив, она теперь стала настоящей душой команды. Джинни страшно веселила игроков, изображая, как Рон беспокойно подскакивает вверх-вниз перед шестами или как Гарри сердито дает Маклаггену указания, пока тот вышибает из него дух. Гарри, хохотавший вместе со всеми, был только счастлив тому, что у него имеется совершенно невинный повод подолгу не спускать с Джинни глаз. В итоге, поскольку выискивать снитч ему во время тренировок стало некогда, Гарри еще пару раз зашибли бладжером.
Тихо проплывали душистые майские дни, но всякий раз, как Гарри встречался с Джинни, бок о бок с ним непременно торчал Рон. Гарри все ждал, когда же ему повезет, когда Рон вдруг возьмет да и поймет — ничто не сулит ему, Рону, большего счастья, чем любовь, соединившая его лучшего друга и сестру? Поймет и оставит их наедине друг с другом дольше, чем на несколько секунд.
Однако до окончания последнего в сезоне матча по квиддичу надежд на это, судя по всему, не было никаких: Рон все время обсуждал с Гарри тактику игры и ни о чем другом не думал. В этом отношении Рон был не одинок.
Острый интерес к игре Гриффиндор — Когтевран обуял всю школу — игра определяла чемпиона этого года, назвать которого наверняка пока было невозможно. Если Гриффиндор побьет Когтевран с преимуществом в триста очков (дело непростое, но, с другой стороны, Гарри никогда еще не видел, чтобы команда его летала так хорошо), то именно он и попадет в чемпионы. Если преимущество будет несколько меньшим, первым окажется Когтевран, а Гриффиндор — вторым; проиграв сотню очков, он займет третье место, за Пуффендуем, а проиграв больше сотни, — четвертое, и тут уж никто, думал Гарри, никто и никогда не позволит ему забыть, что именно он был капитаном Гриффиндора, когда тот впервые за двести лет съехал в самый низ турнирной таблицы.
Подготовка к решающему матчу обладала всеми характерными для такого события особенностями: ученики соперничающих факультетов пытались при каждой встрече с противниками посильнее их застращать. Стоило кому-то из игроков показаться в коридоре, как он тут же натыкался на компанию, во весь голос репетирующую оскорбительные для него куплеты. Выбор у игроков был невелик — либо идти себе с важным видом, снося подобные знаки внимания, либо прятаться между уроками в туалетах, где их от всего пережитого нередко выворачивало наизнанку. В сознании Гарри исход предстоящей игры запутанным образом связался с успехом или неудачей его планов в отношении Джинни. Он не мог отогнать чувство, что, если Гриффиндор победит с преимуществом в три с лишним сотни очков, всеобщий восторг и шумная гулянка после игры смогут дать ему не меньше шансов, чем добрый глоток «Феликс Фелицис». Впрочем, за всеми этими тревогами он не забывал о другой важной задаче — выяснить, чем занимается Малфой в Выручай-комнате.
Гарри продолжал брать у Веатрикс карту и заглядывать в Карту Мародеров и, поскольку Малфоя на ней нередко не оказывалось, думал, что тот по-прежнему проводит кучу времени в комнате. И хотя Гарри понемногу утрачивал надежду на то, что ему удастся проникнуть в Выручай-комнату, всякий раз, проходя мимо нее, он предпринимал такую попытку. К сожалению, в какие бы слова ни облекал он свою просьбу, дверь в комнату упорно не появлялась. В один из последних перед матчем дней Гарри пришлось отправиться на ужин в одиночестве. Рона опять затошнило, и он понесся в ближайший туалет, а Гермиона убежала, чтобы поговорить с профессором Вектор насчет ошибки, прокравшейся, как она полагала, в ее последнюю письменную работу по нумерологии.
Вскоре к нему присоединилась Веатрикс. Скорее по привычке, чем по другой какой-то причине, Гарри избрал окольный путь по коридору восьмого этажа, начав просматривать на ходу Карту Мародеров. В первые мгновения найти Малфоя ему не удалось, и Гарри решил, что он наверняка снова засел в Выручай-комнате, но тут же обнаружил крошечную точку, помеченную «Малфой», в мужском туалете на седьмом этаже, причем в компании не Крабба или Гойла, а Плаксы Миртл. Гарри на миг остановился, вглядываясь в эту немыслимую парочку, а двинувшись дальше, тут же врезался в стоявшие у стены рыцарские доспехи.
Громовый лязг вырвал его из забытья, он поспешил убраться подальше, пока не явился Филч, торопливо спустился по мраморной лестнице на один этаж и понесся по коридору. Добежав до туалета, он прижался ухом к двери. Слышно ничего не было. Гарри тихо-тихо открыл дверь. Спиной к нему стоял, вцепившись руками в раковину и склонив над ней светловолосую голову, Драко Малфой.
— Ну не надо... — раздался из кабинки проникновенный голосок Миртл. — Не надо... Расскажи мне, что тебя мучает... Я тебе помогу...
— Никто мне не поможет, — ответил, содрогаясь всем телом, Малфой. — Я не могу этого сделать... не могу... не получается... А если не сделаю поскорее, он сказал, что убьет меня.
Веатрикс замерлв на месте от потрясения — она поняла, что Малфой плачет, плачет по-настоящему, что по щекам его льются, стекая в грязную раковину, слезы. Малфой задыхался, давился слезами, но затем, после нового содрогания, поднял взгляд к растрескавшемуся зеркалу и увидел за своей спиной вытаращившего глаза Гарри и рядом с ним стоявшую Веатрикс.
Резко повернувшись, Малфой выхватил волшебную палочку. Гарри и Веатрикс инстинктивно вытащили свои. Заклятие Малфоя промазало мимо Гарри на несколько дюймов, разбив лампу на стене. Гарри метнулся в сторону и, подумав: <Левикорпус!» — взмахнул палочкой, но Малфой блокировал заклинание и поднял палочку, собираясь выпалить собственное.
Веатрикс заметила, что Малфой заклинаниями старался попасть только в сторону Гарри, в нее он не метил.
— Нет! Нет! Погодите! — взвизгнула Плакса Миртл, и по туалету разнеслось громкое эхо. — Стойте! СТОЙТЕ!
За спиной Гарри с громким «ба-бах!» взорвалась мусорная урна; Гарри выкрикнул заклятие Обезноживания, оно ударилось в стену прямо за ухом Малфоя, отлетело и разбило туалетный бачок, на котором сидела Плакса Миртл. Миртл громко взвизгнула, все вокруг мгновенно залила вода, Гарри поскользнулся и упал, а Малфой с искаженным до неузнаваемости лицом закричал:
— Круци...
— СЕКТУМСЕМПРА! — бешено взмахнув палочкой, взревел с пола Гарри. Кровь выплеснулась из лица и груди Малфоя, словно их рассекли удары невидимого меча. Малфоя качнуло назад, и он с громким плеском рухнул на покрытый водой пол, выронив палочку из обмякшей правой руки.
— Нет... — задохнулся Гарри. Оскальзываясь и шатаясь, он поднялся на ноги и бросился к Малфою, лицо которого уже покраснело, а белые ладони скребли залитую кровью грудь.
— Нет... я же не... Гарри и сам не знал, что говорит; он упал на колени рядом с Малфоем, неудержимо сотрясавшим-ся в луже собственной крови.
Веатрикс, с минуты поглядев на тело брата, бросилась к нему сама и принялась трясти за плечи. Он был без сознания и от него по воде расходились алые круги. Он был ранен. Серьёзно ранен. Или может убит?
Веатрикс взглянула на Гарри полными гнева глазами и прорычала:
— Зачем ты это сделал? Кто тебя просил?
Гарри не ответил. Он смотрел опустошенным взглядом.
Плакса Миртл истошно завопила:
— УБИЙСТВО! УБИЙСТВО В ТУАЛЕТЕ! УБИЙСТВО!
Сзади хлопнула дверь, Гарри в ужасе оглянулся: в туалет ворвался смертельно бледный Снегг. Грубо отпихнув Гарри и Веатрикс, он тоже опустился на колени, вытащил волшебную палочку и прошелся ею по глубоким ранам, нанесенным заклятием Гарри, бормоча при этом похожие на какие-то песнопения магические формулы. Кровь начала униматься, Снегг стер остатки ее с лица Малфоя и повторил заклинание. Раны стали затягиваться прямо на глазах.
Гарри, пораженный ужасом от того, что он натворил, наблюдал за Снеггом, едва сознавая, что и сам он весь пропитан кровью и водой. Где-то вверху рыдала с подвываниями Плакса Миртл. Снегг, произнеся заклятие в третий раз, поднял Малфоя на ноги.
— Вам нужно в больницу. Кое-какие шрамы, вероятно, останутся, но если немедленно воспользоваться бадьяном, возможно, удастся избежать даже этого. Пойдемте.
Он довел Малфоя до двери, но, подойдя к ней, остановился и сказал через плечо полным холодной ярости голосом:
— А вы, Поттер, Блэк... вы ждите меня здесь.
— Профессор можно я пойду с вами— крикнула Веатрикс уходящему профессору. Ей не хотелось оставлять брата. Снегг сразил Веатрикс холодным взглядом. По нему было видно, что он задумался.
— Хорошо, Поттер а вы ждите нас здесь.
Они быстро дошли до Больничного крыла, где мадам Помфри залечила шрамы Драко. В целом он был здоров, но она посоветовала остаться Драко на несколько дней в лазарете.
Снегг вместе с Веатрикс вернулся через десять минут. Вошел в туалет, прикрыл за собой дверь.
— Уйди, — велел он Миртл, и она мгновенно скрылась в унитазе, оставив после себя звенящую тишину.
— Я не нарочно, — сразу сказал Гарри. Голос его эхом отозвался в холодном, залитом водой пространстве туалета. — Я не знал, как действует это заклинание. Но Снегг оставил его слова без внимания.
— Похоже, я вас недооценивал, Поттер, — негромко сказал он. — Кто бы мог подумать, что вам известна столь Темная магия? Кто научил вас этому заклинанию?
— Я... прочитал о нем где-то.
— Где?
— Это была... библиотечная книга, — наобум выпалил Гарри. — Не помню, как она называлась.
— Лжец! — сказал Снегг. — Принесите мне вашу школьную сумку, — спокойно потребовал Снегг. — И все ваши учебники. Все. Принесите сюда. Немедленно! Спорить было бессмысленно. Гарри мгновенно повернулся к двери и, расплескивая воду, выскочил из туалета.
Вернулся он через двадцать минут. Веатрикс интересовало, что же он делал так долго. Сложно что ли собрать книги?
Снегг вынимал книги одну за одной и просматривал их. Наконец в сумке осталась самая последняя — учебник по зельеварению, его Снегг изучил очень внимательно.
— Это ваш «Расширенный курс», Поттер?
— Да, — сказал все еще не отдышавшийся Гарри.
— И вы совершенно в этом уверены, не так ли?
— Да, — немного вызывающим тоном подтвердил Гарри.
— Вы купили его в магазине «Флориш и Блоттс»?
— Да, — твердо повторил Гарри.
— Тогда почему же, — поинтересовался Снегг, — на внутренней стороне обложки значится «Рундил Уозлик»?
Сердце Веатрикс замерло. Она поняла, что сделал Гарри. Он спрятал учебник и вместо своего принес учебник Рона. Она недовольно посмотрела на Гарри.
— А это у меня прозвище такое, — ответил он.
— Ваше прозвище, — повторил Снегг.
— Ага, так меня друзья называют, — подтвердил Гарри.
— Значение слова «прозвище» мне известно, — сказал Снегг.
Холодные черные глаза его снова сверлили Гарри, который старался в них не глядеть. «Изолируй свое сознание... изолируй свое сознание...» Он так и не научился по-настоящему делать это.
— Знаете, что я думаю, Поттер? — совсем тихо произнес Снегг. — Я думаю, что вы лжец, проходимец и заслуживаете того, чтобы до конца семестра проводить каждую субботу в школе, со мной. А что думаете вы, Поттер?
— Я... я не согласен с вами, сэр, — ответил Гарри, по-прежнему отказываясь глядеть Снеггу в глаза.
— Ну хорошо, посмотрим, что вы станете думать после того, как отбудете наказание, — сказал Снегг. — Суббота, десять утра, Поттер. У меня в кабинете. Я думаю мисс Блэк тоже не помешает наказание
— А мне за что?! — возмутилась Веатрикс — не я же чуть не убила Драко.
— За то, что вы Блэк староста, а значит должны были это предотвратить. Остановить Поттера от действа, которое он задумал совершить, так что в десять утра в субботу жду вас
— Но, сэр... — Гарри в отчаянии уставился на него. — Квиддич... финальная игра сезона...
— В десять, — прошептал Снегг, обнажая в улыбке желтые зубы. — Бедный Гриффиндор! Боюсь, в этом году его ждет четвертое место. И без дальнейших слов он вышел из туалета. Гарри уставился в треснувшее зеркало, его тошнило, тошнило так сильно, как Рону наверняка никогда и не снилось.
— Я не стану повторять: «А что я тебе говорила?» — произнесла Гермиона час спустя в общей гостиной.
— Перестань, Гермиона, — сердито сказал Рон.
Ужинать Гарри и Веатрикс не пошли, не было аппетита. Он только что закончил рассказывать Рону Гермионе и Джинни о случившемся, хотя особой нужды в этом не было. Новости разносятся быстро; судя по всему, Плакса Миртл взяла на себя труд обежать все туалеты замка и в каждом насплетничать; Пэнси Паркинсон успела навестить в больнице Малфоя и теперь обливала Гарри грязью, где только могла, а Снегг подробно рассказал обо всем преподавателям.
Гарри уже пришлось один раз покинуть гостиную, чтобы провести крайне неприятные пятнадцать минут в обществе профессора Макгонагалл, которая объяснила, как ему повезло, что его не выгнали из школы, и выразила самое сердечное согласие с наказанием, наложенным Снеггом, — ежесубботней отсидкой в школе вплоть до окончания семестра.
— Говорила я тебе, что-то с твоим Принцем неладно, — упрямо продолжала Гермиона. — И была права, не так ли?
— Нет, не так, — возразил Гарри.
Ему было тошно и без нотаций Гермионы. Выражение, появившееся на лицах игроков его команды, когда он сообщил, что в субботу играть не сможет, стало для Гарри худшим наказанием. Сейчас он чувствовал на себе взгляд Джинни, но не решался встретиться с ней глазами, опасаясь увидеть в них разочарование или гнев. Он только что сказал Джинни, что в субботу ей придется играть за ловца, а Дин возвратится в команду, чтобы занять освобожденное ею место охотника. Так же он взял еще одного охотника взамен Веатрикс. Возможно, если они победят, Джинни и Дин на радостях помирятся после игры. Эта мысль пронзила Гарри, как ледяной кинжал...
— Гарри, — сказала Гермиона, — как ты можешь по-прежнему защищать его книгу, когда это заклинание...
— Да отцепись ты от книги! — выпалил Гарри. — Ну, занес Принц в нее заклинание, ну и все! Он же не рекомендовал его использовать! Откуда мы знаем, может, он просто отметил то, что использовали против него!
— Я в это не верю, — сказала Гермиона. — Ты просто оправдываешь...
— Я не оправдываю того, что сделал! — мгновенно откликнулся Гарри. — Я жалею, что сделал это и не из-за одной только дюжины отсидок. Ты прекрасно знаешь, я не воспользовался бы таким заклинанием даже против Малфоя, но и Принца винить не в чем, он же не написал: «Попробуйте, отличная штука» — он просто делал заметки для себя, не для ого-нибудь другого...
— Ты хочешь сказать, — произнесла Гермиона, — о собираешься вернуться назад и...
— И забрать книгу? Да, собираюсь, — с силой оттил Гарри. — Послушай, без Принца я никогда не ролучил бы «Феликс Фелицис». Не узнал бы, как спасти Рона от яда. Не смог бы...
— Обзавестись репутацией блестящего мастера зельеваренья, которой ты не заслужил, — ядовито добавила Веатрикс. Она все еще была зла и полностью мысленно поддерживала Паркинсон, когда она набросилась на Гарри.
— Угомонитесь, Веатрикс, Гермиона! — сказала Джинни, и Гарри изумился, почувствовал такую благодарность, что даже поднял на нее взгляд. — Похоже, Малфой собирался применить непростительное заклятие, ну так радуйтесь, что у Гарри имелось в запасе кое-что почище.
— Конечно, я рада, что Гарри не был оглушен заклятием! — воскликнула явно уязвленная Гермиона. — Но нельзя же называть заклинание Сектумсемпра «чистым», Джинни, посмотри сама, к чему оно привело! А уж если подумать о том, что оно сделало с вашими шансами на победу...
— Ой, только не делай вид, будто хоть что-нибудь в квиддиче понимаешь, — оборвала ее Джинни. — Сама потом стыда не оберешься!
Гарри, Веатрикс и Рон смотрели на них во все глаза: Гермиона и Джинни, у которых всегда были прекрасные отношения, сидели теперь, сложив на груди руки и гневно глядя в разные стороны. Рон нервно взглянул на Гарри, потом схватил со стола первую попавшуюся книгу и спрятался за ней. Гарри же, хоть он и считал, что совсем этого не заслуживает, вдруг стало весело, даром что до самой ночи никто из них не обменялся больше ни словом. Но долго веселиться ему не пришлось.
Весь следующий день Гарри вынужден был сносить колкости слизеринцев, не говоря уж о недовольстве товарищей по Гриффиндору впавших в окончательное уныние из-за того, что капитан их команды ухитрился добиться отлучения от финального матча сезона. К субботнему утру Гарри, что бы он ни говорил Гермионе, готов был с радостью обменять весь «Феликс Фелицис» в мире на возможность выйти вместе с Роном, Джинни и остальными на поле для квиддича.
Почти с нестерпимым отчаянием откололся он от вытекающего под солнечный свет потока учеников — все со значками и флагами, в шапочках и шарфах своих команд, — спустился по каменным ступеням в подземелье и шел по нему, пока не утих шум далекой толпы, шел, сознавая, что ни слова комментария, ни единого крика, восторженного или горестного, он отсюда расслышать не сможет.
— А, Поттер, — произнес Снегг, когда Гарри, стукнув в дверь, вошел в неприятно знакомый кабинет, который Снегг, хоть он и преподавал теперь наверху, так и не освободил. Веатрикс зашла следом за ним. Ей точно также хотелось сейчас оказаться оказаться поле для квиддича.
Освещен кабинет был, как и всегда, тускло, и все те же разноцветные банки со слизистыми мертвыми существами стояли по его стенам. Еще более зловеще выглядела груда оплетенных паутиной коробок, сваленных на столе, за которым явно предстояло сидеть Гарри, — от них так и веяло нудной, тяжелой и бессмысленной работой. — Мистер Филч давно уж подыскивал помощника, который смог бы привести в порядок эти старые архивные дела, — ласково сказал Снегг.
— В них содержатся записи о правонарушителях Хогвартса и понесенных ими наказаниях. Нам хотелось бы, чтобы вы заново переписали карточки, на которых выцвели чернила, а также те, что погрызены мышами, и в алфавитном порядке разложили копии по коробкам. Магию использовать запрещается.
— Разумеется, профессор, — сказал Гарри, вложив в последнее слово столько презрения, сколько смог.
— Думаю, вы могли бы начать, — злорадно улыбаясь, продолжал Снегг, — с коробок от тысяча двенадцатой до тысяча пятьдесят шестой. Вы встретите в них знакомые имена, что сделает вашу работу еще более интересной. Вот, гляньте-ка... Он театрально вытащил карточку из верхней коробки и прочитал вслух:
— «Джеймс Поттер и Сириус Блэки уличены в применении незаконных чар к Бертраму Обри. Голова Обри вдвое увеличилась в размере. Двойное задержание в школе». — Снегг глумливо оскалился.
Работа, как и предвидел Гарри, была бесполезной и нудной, перемежавшейся лишь (как это наверняка и было задумано Снеггом) еканьем в животе, которое возникало всякий раз, как Гарри и Веатрикс натыкались на имена Джеймса или Сириуса, обычно соединенные каким-нибудь пустяковым бесчинством; время от времени к ним присоединялись Римус Люпин с Питером Петтигрю.
Копируя записи о всевозможных проступках и наказаниях, Гарри не переставал гадать о том, что творится снаружи, где уже должен был начаться матч, где Джинни играла ловцом против Чжоу Гарри снова и снова поглядывал в сторону тикавших на стене часов. Казалось, стрелки их движутся вдвое медленнее обычного — может быть, Снегг заколдовал их, чтобы они замедлили ход? Не мог же он просидеть здесь всего только полчаса... час... полтора... Когда часы показали половину первого, в животе у Гарри заурчало. Снегг, не произнесший ни слова после того, как задал Гарри работу, поднял на него взгляд только в десять минут второго.
— Думаю, этого будет достаточно, — холодно сказал он. — Отметьте место, на котором вы остановились. Продолжите в следующую субботу, в десять.
— Да, сэр. Гарри наобум втиснул помятую карточку в коробку и поспешил к двери, пока Снегг не передумал.
Они вместе вышли из кабинета. Веатрикс отделилась от Гарри, чтобы навестить Гарри. В любом случае квиддич может еще подождать немножко. Семья была важнее.
Она постучала в дверь Больничного крыла и прошла внуть. Тут была безупречная чистота. На одной из кроватей лежал Драко. Он читал какую-то книгу. У Веатрикс засосало под ложечкой. В последнее время она чувствовала, что между ней и Драко все налаживается.
Драко не сразу заметил Веатрикс, но когда все таки заметил улыбнулся. Веатрикс прошла и села на край его кровати. Вглядываясь в лицо брата. Он изменился. Под глазами залегли круги. Сам он казался как будто больным.
— Приятно видеть тебя здесь сестренка— сказал он, слегка охрипшим голосом
— Я рада, что с тобой все обошлось, когда тебя выписывают? — спросила Веатрикс
— Завтра, я уже заждался, тут скукота и у меня много важных дел... — голос Драко оборвался.
Веатрикс вспомнила разговор его и Миртл. Драко кто-то хотел убить если он не выполнит задание.
— Драко... Какое задание ты должен выполнить? — спросила она.
Веатрикс видела как Драко побледнел. Хотя куда еще бледнее?
— Прости сказать не могу — сказал он и отвернулся к окну.
Веатрикс не хотела давить на брата. Ей не хотелось портить их отношения. Она осторожна погладила плечо Драко. Тот повернулся и посмотрел на нее виноватыми глазами. После чего взял с тумбочки волшебную палочку.
Драко направил палочку на Веатрикс. Она оглянулась в Больничном крыле ни одного человека. Что ж если Малфой хочет убить ее пусть убивает. Хотя она не могла поверить. Ей казалось, что их отношения начали налаживаться.
Из выставленной вперед палочки вылетела фиолетовая сфера, которая прошла сквозь грудь Веатрикс. У нее закружилась и заболела голова. Когда она открыла глаза снова перед ней начали мелькать воспоминания.
Знакомство Поступление на Гриффиндор. Совместные уроки. Спасение философского камня. Тайная комната. Спасение папы. Бал. Танец. Первый поцелуй. Поцелуй под омелой год спустя. Ревность. Ревность. Ревность. Ненависть к Чжоу. Веатрикс и Гарри стали парой. Спасение отца. Гарри бросает Веатрикс. Они снова начали встречаться.
Воспоминания мелькали слишком быстро, когда все закончилось Веатрикс тяжело приоткрыла глаза. Она все вспомнила. Ей хотелось убить Беллатрикс за то, что из-за нее Веатрикс потеряла память о любимом человеке. Она взглянула на брата, тот сидел и смотрел на нее с слегка виноватой улыбкой.
— Лучше? — спросил он
— Гораздо — Веатрикс во все глаза смотрела на брата. Сейчас казалось между ними не было всех тех ссор, обзывательств, побега из дома. Они снова стали братом и сестрой. — Спасибо..
— Да чего уж там, не мог смотреть как ты мучаешься — сказал Драко.
Веатрикс ни слова не сказав, обняла Драко. Они не обнимались очень давно и это объятие для каждого значило слишком много. Сейчас Веатрикс забыла о том, что Драко пожиратель, кем бы он не был он ее брат...
— Спасибо...
Просидев с ним еще немного, Веатрикс бросилась в гостиную Гриффиндора, чтобы обрадовать Гарри. Она его вспомнила. Вспомнила все. Добежав до Полной дамы, она произнесла пароль и влезоюлв в гостиную, как только дверь открылась. В гостиной веселье шло полным ходом. Веатрикс глазами поискала Гарри в толпе и заметила, но сердце ее пронзил удар.
Он стоял и целовал Джинни, притянув ее к себе за талию. Веатрикс неверяще смотрела на Гарри. Она даже протерла глаза в надежде, что ей показалось, что это Гарри. Но нет не показалось. Все то, что Веатрикс хотела сказать Гарри вылетело из головы. Она чувствовала себя оскорблённой и бросилась из гостиной.
Не думая, она взобралась на астрономическую башню. Сейчас там никого не было, поэтому Веатрикс спокойно смогла дать волю эмоциям.
Она не сразу услышала приближающиеся к ней шаги, но когда открыла болевшие от слез глаза увидела перед собой Гермиону.
— Веатрикс, что случилось? Ты так быстро убежала...
— Я смотрю Гарри развлекается по полной программе? — спросила Веатрикс, охрипшим от слез голосом.
— Но ты же...
— Я все вспомнила, хотя лучше бы не вспоминала, так было бы легче... — Веатрикс снова разрыдалась и положила голову на колени...
Теперь она поняла как чувствует себя человек, которого предали. Гарри, клялся ей в любви, а сейчас стоит и целуется с Джинни, хотя может уже они ушли куда-нибудь держась за руки.
— Веатрикс... Гарри тебя любит...
— Хватит, Гермиона, хватит уже это говорить! Не любит он меня и некогда не любил, а я дура, которая повелась на него. Я же знала, что он испытывает какие-то чувства к Джинни, он меня не любит!— на памяти Веатрикс это был первый случай, когда она сорвалась на Гермиону.
Раньше на нее она никогда не кричала. Они были лучшими подругами и всегда старались выяснять свои отношения, не повышая голоса.
Гермиона обняла Веатрикс и та уткнулась ей в плечо.
— Гарри не многим лучше Рона, ты же должна понять какого мне сейчас, Гермиона
— Я понимаю... Гарри абсолютно точно поступил не правильно.. Что ты будешь делать теперь? — спросила она.
— Не знаю, но у меня нет больше желания оставаться в этой чёртовой школе. Терпеть общество Гарри. Видеть его и Джинни вместе. Я хочу сбежать отсюда как можно дальше, но понимаю, что это не возможно. Так далеко меня не отпустит папа, так что если и бежать то только к нему, а он наверняка захочет летом увидеться с крестником, тем более не его опекун, а значит должен жить с нами. Значит с Гарри мы снова проведем лето вместе и нет факта того, что я его когда-нибудь не убью. Он предатель и я его видеть не хочу...
— И из-за него, ты готова бросить друзей и уйти из школы? — спросила Гермиона.
Веатрикс кивнула. Она решила, что именно так и поступит. Она понимала, что проявляет трусость. Что гриффиндорцы себя так не ведут. Они через все трудности проходят, а Веатрикс собирается бежать. Ей не место на Гриффиндоре. Шляпа ошиблась, когда определила ее сюда. Ее место на Слизерине. Именно на нем и учатся такие как Веатрикс.
Она подошла к краю астрономической башни, стянула с себя галстук и бросила его. Она с печалью наблюдала как он медленно падает на землю. За галстуком Веатрикс хотела бросить и браслет, когда-то подаренный Гарри, но делать этого не стала. Она решила, что она вернет его владельцу. То есть Гарри, с прощальным письмом.
Ни слова не сказав Гермионе она снова пошла в сторону пока еще родной гостиной. Зайдя туда, она обвела взглядом комнату. Гарри не было. Не было и Джинни. Что ж наверняка они где-нибудь вместе. Зайдя в их с Гермионой общую комнату, она взяла перо и лист пергамента и начала писать.
Дорогой Гарри,
Я люблю тебя, любила и буду любить наверняка ещё долго, не смотря на твое предательство. Спешу сообщить, что я тебя вспомнила, но не буду мешать ни твоему счастью ни счастью Джинни. Искренне надеюсь, что у вас в будущем будут красивые дети, что жить вы будете в любви, что ты не обидишь Джинни так же как обидел меня. Прошу не ищи меня, все равно не найдёшь. Может мы еще встретимся. Время покажет. А сейчас прощай.
Примечания:
Прошу оставите отзывы и напишите, что думаете об этой главе и поступке Веатрикс и Гарри