Дочка убийцы

Гарри побежал наверх, в спальню, чтобы взять из чемодана мантию невидимку, а Веатрикс Карту Мародеров. Веатрикс быстро накинула на себя уличную мантию и спустилась вниз и стала вместе с Гарри и Роном ждать Гермиону. — Там же холод! — извиняющимся тоном сказала она, когда Рон нетерпеливо щелкнул языком. Они выбрались через портретный проем, спешно накинули мантию-невидимку — Рон так вырос, что шел на полусогнутых, иначе высовывались бы их ноги, — и медленно, осторожно двинулись дальше. Спуститься надо было по многим лестницам, они то и дело останавливались и проверяли по карте, нет ли поблизости Филча и Миссис Норрис. Повезло: встретился только Почти Безголовый Ник — он парил под потолком, рассеянно напевая что-то, ужасно напоминавшее «Уизли — наш король». Они пересекли вестибюль и вышли на безмолвный заснеженный луг. Сердце у Гарри радостно забилось: впереди квадраты золотого света и дымок над трубой Хагрида. В волнении он прибавил шагу, Веатрикс пришлось тоже прибавить шаг, так как шла она плечом к плечу с ним. Рон и Гермиона толкались позади них. По хрусткому снегу они добрались наконец до деревянной двери. Гарри трижды постучал кулаком, собака в доме исступленно залаяла. — Хагрид, это мы! — крикнул Гарри в замочную скважину. — А то не знаю, — отозвался грубый голос. Четверо под мантией радостно повернулись друг к другу — по голосу было ясно, что Хагрид доволен. — Порог переступить не успел... с дороги, Клык... уйди ты, сонная псина... Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в щели показалась голова Хагрида. Гермиона вскрикнула. — Тихо, Мерлин тебя научи! — Хагрид ошалело поглядел поверх их голов. — В мантии, что ли? Заходите живей! — Извини, — шепнула Гермиона, когда они протиснулись мимо Хагрида в дом и стащили с себя мантию, чтобы он наконец увидел гостей. — Я просто... Ой, Хагрид! — Ерунда! Ерунда! — Хагрид захлопнул дверь и заторопился опускать шторы. Гермиона в ужасе провожала его глазами. Волосы у Хагрида свалялись от запекшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в щелку, окруженную лиловыми и черными синяками. Лицо и руки в порезах, некоторые еще кровоточат. И двигался он скособочась. Очевидно, он вернулся только что: на спинке стула висел плотный черный дорожный плащ, а к стене возле двери был прислонен большой рюкзак, в котором могли спрятаться несколько детей. Сам Хагрид, ростом с двух взрослых мужчин, прихромал к очагу и поставил на огонь медный чайник. Клык скакал вокруг них и норовил лизнуть в лицо. — Что с тобой случилось? — спросил Гарри. — Говорят тебе: ничего. — Хагрид выпрямился и радостно повернулся к ним, правда, при этом морщась. — До чего же рад вас видеть. Летом хорошо жилось? — Хагрид, на тебя напали! — сказал Рон. — Сколько раз говорить — ерунда! — А если бы кто из нас пришел с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»? — не отставал Рон. — Ты бы сходил к мадам Помфри, — сказала Гермиона. — Раны нехорошие. — Без докторов обойдемся, ясно? — отрезал Хагрид. Он подошел к громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдернул с него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью бифштекс размером чуть больше автомобильной шины. — Уж не кушать ли ты это собрался? — спросил Рон, наклонившись к мясу. — Выглядит ядовитым. — А как еще ему выглядеть? Драконье мясо. Не для кушанья принесено. Он схватил его, пришлепнул к левой стороне лица и закряхтел от удовольствия; по бороде потекла зеленоватая кровь. — Уже полегчало. Жжет, а помогает. — Так расскажешь нам, что случилось? — спросил Гарри. — Не могу, Гарри. Большой секрет. Рассказать — так не то что с работы уволят... — Скажи, это тебя великаны отделали? — тихо спросила Гермиона. — Великаны? — Хагрид поймал бифштекс, сползший почти до пояса, и снова пришлепнул к лицу. — Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплел, где я... кто сказал, что я... а? — Мы догадались, — извиняющимся тоном ответила Гермиона. — Ага, догадались. — Хагрид сурово взирал на нее тем глазом, который не был закрыт бифштексом. — Это... вроде очевидно, — сказал Рон. Гарри кивнул. Хагрид сердито оглядел их, шмякнул мясо на стол и подошел к засвистевшему чайнику. — Сроду не видал таких досужих ребят, хотя пожалуй нет на одном уровне свами шли мародеры — бурчал он, разливая кипяток по трем кружкам в форме ведер. — Не в похвалу вам говорится, учтите. Любопытны не в меру. Нос суете куда не надо. Но в бороде как будто мелькнула улыбка. — Так ты великанов искал? — с улыбкой сказал Гарри, усаживаясь за стол. Хагрид поставил перед ними чай, сел, подобрал свой бифштекс и опять пришлепнул к лицу. — Ну. Искал. — И нашел? — спросила полушепотом Веатрикс. — Правду сказать, найти-то не больно трудно. Не карлики, понимаешь. — А где они? — спросил Рон. — В горах, — последовал невразумительный ответ. — А что же, маглы их не... — Да встречают, — мрачно перебил Хагрид. — Только говорится всегда: несчастный случай в горах. С альпинистами. Он переместил немного бифштекс, чтобы полечить самый большой синяк. — Давай, Хагрид, рассказывай, чем занимался, — сказал Рон. — Расскажи, как повздорил с великанами, а Гарри тебе расскажет, как на него напали дементоры. Хагрид поперхнулся с кружкой у рта и одновременно уронил свой драконий компресс. Слюни, чай и драконья кровь обильно оросили стол, и, пока он кашлял, мясо сползло со стола и с мягким шлепком упало на пол. — Как это напали дементоры? — А ты не знал? — Гермиона широко раскрыла глаза. — Ничего я не знал, пока меня не было. Я был на секретном задании, нельзя, чтобы совы ко мне летали все время. Дементоры, шут их возьми! Вы правду говорите? — Ну да. Они появились в Литтл-Уингинге, напали на нас с двоюродным братом, а потом Министерство магии исключило меня... Да и Веатрикс тоже вызвали на слушание, но ее вообще из-за пустяка — ЧЕГО? — ...и вызвало на разбирательство, но расскажи сперва про великанов. — Тебя исключили? — Расскажи, как ты провел лето, тогда расскажу я. Хагрид уставился на него здоровым глазом. Гарри выразил лицом простодушие, но взгляд Хагрида выдержал твердо. Хагрид уступил. — Ну, так и быть. — Он нагнулся и выдернул у Клыка из пасти драконье мясо. — Хагрид, это не гигиенично, — сказала Гермиона, но тот уже приложил мясо к подбитому глазу и, подкрепившись основательным глотком чая, начал: — Отправились мы, значит, как семестр кончился... — И мадам Максим с тобой? — перебила Гермиона. — Ну да. — Не закрытые зеленым мясом несколько дюймов лица сразу как-то смягчились. — Ага, вдвоем отправились. И я вам скажу, она не неженка, Олимпия. Ну да, красивая, нарядная женщина... Я-то знал, куда идем, думаю, каково ей покажется по скалам карабкаться да в пещерах ночевать, а она хоть бы раз пожаловалась. — Ты знал, куда идете? — спросил Гарри. — Знал, где живут великаны? - спросила Веатрикс — Дамблдор знал, он и сказал нам. — Они прячутся? — спросил Рон. — Это тайна, где они живут? — Да какая тайна, — сказал Хагрид, встряхнув косматой головой. — Просто волшебникам до них дела нет, лишь бы подальше где были. Но где они есть, добраться туда трудно, особенно для людей. Потому и надо было получить от Дамблдора направление. Месяц добирались... — Месяц? — сказал Рон, словно в жизни не слышал о таких бессмысленно долгих путешествиях. — А взял бы и через портал? Целый глаз Хагрида уставился на него со странным выражением — как бы даже жалости. — Следили за нами, Рон, — грубо сказал он. — Как это? — Никак не скумекаешь. Шпионит Министерство за Дамблдором и за всеми, кто с ним в сговоре, по-ихнему. — Это мы знаем, — вставил Гарри. Ему не терпелось услышать продолжение истории. — Мы знаем, Министерство следит за Дамблдором. — Значит, волшебным транспортом ты не мог до них добраться? — допытывался потрясенный Рон. — Весь путь проделал, как магл? — Ну не так уж прямо весь, — уклончиво ответил Хагрид. — Но осторожность не мешает — мы-то с Олимпией, как бы сказать, заметные... Рон издал непонятный звук — то ли хрюкнул, то ли чихнул — и поспешно глотнул чаю. — ...за нами-то легче следить. Прикинулись, будто вместе едем в отпуск. Прибыли, значит, во Францию и будто бы в школу Олимпии направляемся. Знаем, таскается кто-то за нами хвостом из министерских. Вот и ехали потихоньку — мне же магией пользоваться нельзя, а Министерство только и ждет, за что бы нас закатать. Но хвост мы свой сбросили возле Ди-Джона... — У-у, в Дижоне? — обрадовалась Гермиона. — Я там была на каникулах. А ты видел?.. — И замолкла под взглядом Рона. — А после этого рискнули малость поколдовать и добрались благополучно. Наткнулись на пару сумасшедших троллей на польской границе, и в минской пивной с вампиром малость повздорил, а так все прошло как по маслу. Добрались до места и пошли в горы, искать их... Магию, значит, побоку, раз они близко — они волшебников ох как не любят, а нам их злить ни к чему. Дамблдор предупредил, что Сами-Знаете-Кто тоже станет искать великанов. И скорее всего, уже отрядил к ним посла. Сказал: осторожнее, внимание к себе не привлекайте, когда подойдете близко — вдруг они там уже, Пожиратели смерти. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. — Дальше! — нетерпеливо сказал Гарри. — Нашли их. Ночью поднялись на гору — они внизу под нами. Костерки горят и большущие тени... будто гор куски передвигаются. — Какого они роста? — спросил притихший Рон. — Да футов двадцать, — небрежно уронил Хагрид. — Которые побольше, так, может, и двадцать пять. — А сколько их было? — спросил Гарри. — Десятков, думаю, семь или восемь. — И всё? — сказала Гермиона. — Да, — печально сказал Хагрид, — восемьдесят осталось, а было их пропасть сколько. Одних племен, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы — кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты — волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты. — Ну, вы увидели их, и что потом? — поторопил Гарри. — Дождались утра, не хотели в темноте приближаться, опасно. Часа в три ночи они заснули, прямо где сидели. А мы боялись спать. Во-первых, мало ли кто там проснется и к нам подойдет, а потом храп такой, что представить нельзя. Под утро из-за этого лавина случилась. В общем, как рассвело, пошли к ним. — Прямо так и пошли? — благоговейно произнес Рон. — Прямо в лагерь великанов? — Ну, Дамблдор сказал нам, как к ним подступиться. Принести подарки гургу, уважение оказать, одним словом. — Кому подарки? — спросил Гарри. — А-а, гургу — вождю то есть. — А как понять, кто там гург? — спросил Рон. Хагрида вопрос позабавил. — Проще простого. Самый здоровый, самый уродливый и ленивый. Сидит, и чтобы жратву ему таскали. Мертвых козлов и прочее. Зовут Каркусом. Фута, чтобы не соврать, двадцать два — двадцать три, а весом — с пару взрослых слонов. Шкура как у носорога. — И ты к нему подошел? — с трепетом спросила Гермиона. — Ну... спустился к нему. Он в ложбине лежал, между четырьмя довольно-таки высокими горами, возле горного озера. Лежит этот Каркус и орет остальным, чтобы харч таскали ему и его жене. Мы с Олимпией спустились по склону... — И они не захотели убить вас, когда увидели? — изумился Рон. — Кое-кто там точно об этом подумал, — Хагрид пожал плечами, — но мы сделали, как велел Дамблдор — подарок поднять повыше и ни на кого не смотреть, только на гурга. Так и сделали. Остальные там держались смирно, смотрели, как мы идем, а мы подошли к ногам Каркуса, поклонились и положили перед ним подарок — Что вы поднесли великану? — спросил Рон. — Еду? — Нет, еды у него сколько влезет. Мы ему волшебство принесли. Великаны любят волшебство, не любят, чтоб его против них применяли. Короче, в первый день мы дали ему ветку Губрайтова огня. Гермиона тихо охнула, а Гарри, Веатрикс и Рон недоуменно нахмурились. — Ветку чего? — Вечного огня, — раздраженно пояснила Гермиона. — Пора бы знать. Профессор Флитвик, как минимум, два раза говорил о нем на занятиях! — Короче, — поспешил вмешаться Хагрид, не дав Рону огрызнуться, — Дамблдор заколдовал эту ветку, чтобы она всегда горела, — а это не всякий волшебник умеет. Я, значит, кладу ее в снег к ногам Каркуса и говорю: «Подарок гургу великанов от Альбуса Дамблдора, который шлет ему почтительные приветствия». — И что сказал Каркус? — поинтересовался Гарри. — Ничего. Не знает по-английски. — Да ну? — Подумаешь, какое дело, — невозмутимо ответил Хагрид. — Дамблдор предупреждал нас, что может так случиться. Смекалки у Каркуса хватило кликнуть парочку великанов, которые разумели по-нашему — толмачей, значит. — А подарок ему понравился? — спросил Рон. — Еще как — чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. — Хагрид перевернул свой драконий бифштекс, чтобы приложить к подбитому глазу холодной стороной. — О-очень были довольны. И я говорю: «Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придет с новым подарком». — А почему сразу нельзя было поговорить? — удивилась Гермиона. — Дамблдор велел нам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что мы держим слово. «Завтра придем еще с одним подарком», — и приходим с еще одним. Производит хорошее впечатление, поняла? А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и еще захотят. В общем, великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись мы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал нас прямо с нетерпением. — И ты поговорил с ним? — Ну да. Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать. — Что он сказал? — Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И еще сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. Так что уходили мы в тот день обнадеженные. Обещали назавтра прийти, опять с подарком. А ночью все поломалось. — Почему же? — спросил Рон. — Я же говорю: они не приспособлены жить сообща, — грустно сказал Хагрид. - Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать — у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племен стенка на стенку идут — и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевелся, ну не долби ты друг друга, так нет же... — Хагрид грустно вздохнул. — В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало — снег кругом красный, голова его на дне озера. — Чья голова? — ужаснулась Гермиона. — Каркуса, — внушительно произнес Хагрид. — И у них новый гург, Голгомаф. Мы-то не ждали, что будет новый гург — два дня только, как с первым в дружелюбные сношения вошли, — и чувствуем, этот Голгомаф не так уж захочет нас слушать. Но деваться некуда. — И вы пошли с ним говорить? — изумился Рон. — После того, как на ваших глазах он оторвал голову другому великану? — Пошли, конечно... Что же мы в такую даль тащились, и через два дня на попятный? Пошли с подарком, который Каркусу приготовили. Я еще рта не успел открыть, а понял уже, что толку не будет. Он сидел в шлеме Каркуса, а как подошли, оскалился. Здоровущий, из самых больших там. Черные волосы, зубы им в тон и ожерелье из костей. Частью вроде бы человеческие. Я, однако, попробовал: протягиваю большой рулон драконьей кожи и говорю: «Подарок гургу великанов...» Оглянуться не успел, как повис вниз головой: двое его приятелей меня за ноги держат. Гермиона закрыла ладонями рот. — Как же ты от них освободился? — спросил Гарри. — Да без Олимпии ни за что бы. Вынула палочку — такой быстрой волшебной работы я сроду не видел. Чудо, иначе не скажешь. Обоих, что держали меня, стеганула по глазам заклятием Конъюнктивитус, и они меня сразу выронили. Но теперь совсем беда — против них магию употребили, а они за это и ненавидят волшебников. Пришлось удирать, и обратно к ним на стоянку нам теперь ход заказан. — Дела, — прошептал Рон. — Почему же вы так долго добирались домой, если пробыли там всего три дня? — спросила Гермиона. — Мы не три дня там были! — с негодованием ответил Хагрид. — Дамблдор положился на нас! — Но ты же сам сказал: пути обратно не было. — Днем не было, верно. Пришлось заново все обдумывать. Дня на два притаились, сидим в пещере, наблюдаем. И то, что увидели, нам не понравилось. — Он еще кому-то головы отрывал? — скривив лицо, спросила Гермиона. — Нет. Похуже. — Это как? — Увидели, что он не против всех волшебников настроен — только против нас. — Пожиратели смерти? — догадался Гарри. — Да, — угрюмо подтвердил Хагрид. — Парочка их каждый день к нему ходила, таскали подарки гургу, и вверх тормашками он их не вешал. — А как вы поняли, что они Пожиратели смерти? — спросил Рон. — Я узнал одного, — прорычал Хагрид. — Макнейра помните? Его прислали казнить Клювокрыла. Форменный маньяк. Убивать любит не меньше Голгомафа; немудрено, что они поладили. — Значит, Макнейр уговорил великанов присоединиться к Ты-Знаешь-Кому? — Придержи своих гиппогрифов, я еще не кончил! — рявкнул Хагрид. Притом, что вначале он совсем ничего не хотел рассказывать, сейчас явно получал от этого удовольствие. — Мы с Олимпией обсудили и решили: если гург благоволит Сами-Знаете-Кому, это не значит, что остальные тоже. Надо потолковать с другими, которые не хотели Голгомафа в гурги. — А как вы поняли, которые из них? — спросил Рон. — Да их же измордовали, — терпеливо пояснил Хагрид. — А у кого немного соображения в голове, те от Голгомафа убрались подальше, отсиживались в пещерах вокруг долины, как мы. И мы решили сунуться к ним ночью — не удастся ли кого уговорить. — Ночью лазили по пещерам, искали великанов? — с благоговением спросил Рон. — Мы не великанов больше опасались. Мы больше беспокоились насчет Пожирателей смерти. Когда собирались, Дамблдор велел не связываться с ними, если можно без этого обойтись, но в том беда, что-они про нас знали — Голгомаф, я думаю, рассказал. Ночью, когда великаны спали и мы хотели полазить по пещерам, Макнейр и другой шастали по горам, нас разыскивали. Насилу удержал Олимпию, чтобы на них не бросилась, — сказал Хагрид, и видно было сквозь косматую бороду, как поднялись у него углы рта. — Прямо рвалась... это надо видеть, когда ее рассердят, Олимпию... Огонь... Верно, французская кровь сказывается. Хагрид растроганно глядел в огонь. Гарри дал ему тридцать секунд на воспоминания, после чего громко кашлянул. — Ну и как? Добрались вы до этих других великанов?- спросила Веатрикс — А?.. Что?.. Да, добрались. В третью ночь после того, как убили Каркуса, вылезли мы из своей пещеры и стали спускаться в долину. Ушки на макушке — не попасться бы Пожирателям. В одну пещеру залезли, в другую — пусто. В шестой уж, наверное, нашли-таки трех великанов. — Небось тесновато там было, — вставил Рон. — Жмыра посадить некуда. — Они на вас не напали, когда увидели? — спросила Гермиона. — Может, и напали бы, если бы силы нашлись, но все трое были очень избиты. Голгомафова свора избила их до бессознательного состояния, а когда очнулись, заползли в самое ближнее укрытие. Один из них немного понимал по-английски и переводил остальным, и, похоже, им было по душе, что мы говорили. Словом, стали мы ходить к раненым. И одно время шестерых или семерых удалось убедить. — Шестерых или семерых? — обрадовался Рон. — Неплохо. Значит, согласились прийти сюда и сражаться против Ты-Знаешь-Кого вместе с нами? А Гермиона спросила: — Хагрид, почему ты сказал «одно время»? Хагрид печально посмотрел на нее: — Голгомафовские сделали налет на пещеры. Те, что живы остались, после этого не хотели иметь с нами дела. — Значит... значит, великаны не придут, — разочарованно протянул Рон. — Нет. — С тяжелым вздохом Хагрид перевернул свой бифштекс и приложил его к лицу холодной стороной. — Но мы сделали, что должны, передали им слова Дамблдора, и кое-кто из них слышал нас и, думается, запомнит. Может статься, те, которые с Голгомафом не хотят жить, уйдут с гор и, кто их знает, может, вспомнят, что Дамблдор им дружбу предлагал... Глядишь, и придут. Снег лепился к окну. Гарри почувствовал, что ноги у него намокли — Клык все время держал у него на коленях голову и пускал слюни. Немного погодя Гермиона робко сказала: — Хагрид? — М-м? — А ты не... ты не слышал... тебе там никто не говорил... о твоей матери? Незагороженный глаз Хагрида остановился на Гермионе, и ей стало неловко за свой вопрос. — Извини... я забыла... — Умерла, — буркнул Хагрид. — Давно уже. Они мне сказали. — Ой, мне очень жаль, правда, — слабым голосом сказала она. Хагрид пожал широкими плечами. — Не убивайся. Плохо ее помню. Неважная была мать. Они опять замолчали. Гермиона нервно поглядывала на Гарри и Рона — надеялась, что они заговорят. — Но ты так и не объяснил, Хагрид, где тебя разукрасили. — Рон показал на его разбитое лицо. — И почему ты так долго не возвращался, — добавил Гарри. — Папа говорит, мадам Максим сто лет назад вернулась. - встряла Веатрикс — Кто на тебя напал? - спросил Рон. — Да не нападали на меня! — с жаром воскликнул Хагрид. — Я... Но речь его прервал внезапный стук в дверь. Гермиона охнула, кружка выпала у нее из рук и разбилась. Клык залаял. За тонкой занавеской маячила приземистая тень. — Это она! — прошептал Рон. — Залезайте! — быстро сказал Гарри. Схватив мантию-невидимку, он накинул ее на себя, Веатрикс и Гермиону; Рон бросился к ним с другой стороны стола и нырнул под мантию. Кучкой они отступили в угол. Клык исступленно лаял на дверь. Хагрид выглядел совершенно растерянным. — Хагрид, спрячь наши кружки! Хагрид схватил кружки Рона, Веатрикс и Гарри и засунул под подстилку в корзине Клыка. А сам Клык прыгал на дверь. Хагрид отодвинул Клыка ногой и открыл ее. Там стояла профессор Амбридж в зеленом твидовом плаще и такой же шапке с наушниками. Она поджала губы и отклонилась назад, чтобы видеть лицо Хагрида — головой она едва доставала ему до пупа. — Та-ак, — громко произнесла она, словно обращалась к глухому. — Вы Хагрид, так? И, не дожидаясь ответа, вошла в дом, шныряя своими выпученными глазами. — Пшел, — рявкнула она, замахнувшись сумкой на Клыка, который бросился к ней, норовя лизнуть в лицо — Э... не хочу быть невежливым, но кто вы, шут побери? — Меня зовут Долорес Амбридж. Взгляд ее обшаривал комнату. Дважды он задерживался на том углу, где стоял Гарри, зажатый между Роном и Гермионой. — Долорес Амбридж? — с глубоким недоумением повторил Хагрид. — Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете? — Да, я была первым заместителем министра, — сказала Амбридж, расхаживая по всей комнате и пристально разглядывая каждую вещь в ней — от рюкзака у стены до брошенного дорожного плаща. — Теперь я преподаватель защиты от Темных искусств... — Смелая женщина, — сказал Хагрид, — на эту должность нынче мало охотников. — ...и генеральный инспектор Хогвартса, — закончила Амбридж так, будто и не слышала его. — Это что такое? — нахмурясь, сказал Хагрид. — Именно этот вопрос я и собиралась задать, — сказала Амбридж, показывая пальцем на рассыпанные по полу фаянсовые черепки, которые еще недавно были кружкой Гермионы. — А... — сказал Хагрид, весьма некстати бросив взгляд в тот угол, где спрятались гости, — а-а, это... Это Клык. Разбил кружку. Вот, пришлось другую взять. Он показал на кружку, из которой пил чай, другой рукой прижимая к глазу драконье мясо. Теперь Амбридж стояла лицом к нему и рассматривала уже не помещение, а все детали его внешности. — Я слышала голоса. — Я с собакой разговаривал, — решительно сказал Хагрид. — И она вам отвечала? — Ну... можно и так сказать, — без убежденности согласился он. — Я иной раз думаю, что Клык прямо почти уже человек. — На снегу четыре цепочки следов, от двери замка до вашей двери, — вкрадчиво произнесла Амбридж. Гермиона ахнула, Гарри зажал ей рот ладонью. К счастью, Клык шумно обнюхивал подол профессора Амбридж, и она ничего не услышала. — Я только что вернулся. — Хагрид махнул громадной рукой в сторону рюкзака. — Может, кто и заходил, да я их не застал. — А от вашего дома следы никуда не ведут. — Ну, уж не знаю... почему это, — сказал Хагрид, нервно подергав бороду, и снова бросил взгляд в угол, где стояли ребята, словно ждал от них помощи. — Хм... Амбридж повернулась кругом и прошла по всей комнате, внимательно ее оглядывая. Нагнулась, заглянула под кровать. открыла буфеы. Прошла в двух дюймах от ребят, прижавшихся к стене; Гарри даже втянул живот при ее приближении. Изучила внутренность исполинского котла, в котором Хагрид готовил еду, снова сделала поворот кругом и сказала: — Что с вами произошло? Как вы получили эти увечья? Хагрид поспешно отнял драконий компресс от лица, что, на взгляд Гарри, было ошибкой — лиловые и черные выпуклости открылись во всей своей красоте, не говоря уже о большом количестве свежей и запекшейся крови. — Да так... небольшая авария, — неубедительно объяснил он — Какого рода авария? — Я... я споткнулся. — Вы споткнулись, — ледяным тоном повторила она. — Так. Об... об метлу приятеля. Сам-то я не летаю. Видите, какого я размера — вряд ли какая метла меня выдержит. Приятель мой разводит Абраксанских коней — не знаю, встречались ли вам — здоровые такие зверюги с крыльями. Я на одном прокатился и вот... — Где вы были? — холодно прервала его бормотание Амбридж. — Я где?.. — Да, были? Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были? Наступила пауза, в продолжение которой Хагрид глядел на Амбридж освободившимся глазом. Гарри почти слышал, с каким напряжением работает его мозг — Уезжал. Для поправки здоровья. — Для поправки здоровья. — Взгляд ее пробежал по его распухшему черно-лиловому лицу; драконья кровь тихо капала ему на жилет. — Понимаю. — Да, — сказал Хагрид, — маленько подышать свежим воздухом, понимаете. — Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, — ласково сказала Амбридж. Та небольшая часть лица, которая не была лиловой и черной у Хагрида, сделалась красной. — Ну... переменить обстановку, что ли... — И горный воздух? — быстро сказала Амбридж. «Она знает», — с отчаянием подумал Гарри. — Горный? — повторил Хагрид. Было видно, как он старается соображать побыстрее. — Нет, я больше по югу Франции. Солнышко, море... — В самом деле? Загара что-то не видно. — Да... это... кожа чувствительная. — Хагрид заискивающе улыбнулся — насколько позволяло состояние его лица. Гарри заметил, что двух зубов у него не хватает. Амбридж смотрела на него ледяным взглядом; улыбка его увяла. Она подтянула повыше сумку на локте и сказала: — Я, разумеется, проинформирую министра о вашем позднем возвращении. Хагрид кивнул: — Правильно. — Вам следует знать, что моя неприятная, но непременная обязанность как генерального инспектора — инспектировать моих коллег-преподавателей. Так что, полагаю, мы вскоре увидимся. Она круто повернулась и пошла к двери. — Вы нас инспектируете? — недоуменно сказал Хагрид, глядя ей вслед. — О да, — мягко произнесла она, оглянувшись на него и взявшись за ручку двери. — Министерство полно решимости очистить школу от некомпетентных преподавателей, Хагрид. Спокойной ночи. — И захлопнула за собой дверь. Гарри хотел снять мантию-невидимку, но Гермиона схватила его за руку. — Подожди, — шепнула она ему на ухо. — Может, еще не ушла. Хагрид, видимо, подумал о том же. Он подошел к двери и чуть отодвинул занавеску. — К замку пошла, — тихо сообщил он. — Вот те на... людей инспектирует, а? — Да, — сказал Гарри. — Трелони уже оставили с испытательным сроком. — Хагрид, а что мы будем с тобой проходить на занятиях? — спросила Гермиона. — Об этом не беспокойся, я много чего наметил, — с энтузиазмом сказал Хагрид и схватил со стола драконье мясо, чтобы снова приложить его к глазу. — Держу тут пару зверьков для вашего СОВ. Увидишь, это что-то особенное. — Слушай, Хагрид, — Гермиона заговорила настойчиво, отбросив вежливость, — профессор Амбридж будет рада, если ты принесешь на занятия кого-нибудь опасного. — Опасного? — искренне удивился Хагрид. — Глупости какие — ничего опасного я вам сроду не принесу. Ну, конечно, они могут за себя постоять... — Хагрид, ты должен благополучно пройти инспекцию, и лучше всего, если ты нас поучишь ухаживать за глипоклоками, отличать нарлов от ежей, чему-нибудь в этом роде. — Но это не шибко интересно, Гермиона. У меня для вас кое-кто позадорнее. Я их не первый год ращу, думается, единственная ручная стая в Британии. — Хагрид, прошу тебя, — сказала Гермиона с подлинным отчаянием в голосе. — Амбридж ищет любого предлога, чтобы избавиться от учителей, которых считает близкими Дамблдору. Прошу тебя, Хагрид, учи нас чему-нибудь скучному, что могут дать на СОВ. Но Хагрид только зевнул во весь рот и мечтательно скосил глаз на огромную кровать в углу. — Слушай, день был долгий, поздно уже, — сказал он, ласково потрепав Гермиону по плечу, отчего колени у нее подогнулись и стукнулись об пол. — Ох, извини... — Он поднял ее за шиворот. — Ты за меня не беспокойся, теперь я вернулся и для ваших уроков таких славных животных припас, честное слово... А вы, ребятки, давайте-ка в замок, да не забудьте следы за собой замести! — Не знаю, дошло ли до него, что ты говорила, — сказал немного погодя Рон, когда убедился, что горизонт чист, и они возвращались к замку по глубокому снегу, не оставляя следов — их убирала Стирающими чарами Гермиона. — Тогда я завтра опять к нему пойду, — решительно сказала она, — и, если надо, составлю для него план уроков. Мне все равно, если уволят Трелони, но Хагрида ей не удастся выжить!