Конец года и наконец-то правда открылась
30 апреля 2022 г. в 15:55
Когда по прошествии месяца Веатрикс оглядывалась назад, она обнаружила, что не так уж и много воспоминаний осталось у неё об этих днях. Похоже, память не смогла сохранить все пережитое. Оставшиеся воспоминания были одно тяжелее другого.
Тяжелее всего было, пожалуй, на следующий день после всего произошедшего.
Веатрикс и Гарри лежали в палате и к ним пришли родители Седрика.
Они попросили рассказать Гарри о том как именно погиб их сын.
Они не обвиняли его в происшедшем, наоборот, оба благодарили за то, что он вернул им тело Седрика. Мистер Диггори то и дело всхлипывал, а миссис Диггори от горя даже плакать не могла.
— Значит, он совсем не страдал, — сказала она, когда Гарри рассказал им, как умер Седрик. — И знаешь, Амос... он умер сразу же после того, как завоевал Кубок. Должно быть, он был счастлив.
Когда они встали, чтобы уйти, она посмотрела на Гарри и Веатрикс и сказала:
— Вы теперь берегитесь.
Гарри схватил с тумбочки мешочек с золотом.
— Возьмите это, — пробормотал он. — Это ведь Седрика, он первым добрался до него, возьмите...
Но она попятилась от него со словами:
— Нет-нет, это ваше ... мы не можем... оставь себе...— она сказала это и ушла.
Отец Седрика уходить не торопился.
— Веатрикс, я могу с тобой поговорить? — сказал он некоторое время спустя.
— Да, конечно, — ответила Веатрикс и приняла более удобное положение.
— Прости меня, пожалуйста.
— За что, мистер Диггори? — Веатрикс в удивлении уставилась на него.
— Из-за меня вы расстались с Седриком. Я заставил Седрика бросить тебя. Меня просто взбесило то, что в газете написали о том, что ты и Гарри единственные чемпионы Хогвартса, да и твой отец Сириус Блэк... В общем прости меня, если сможешь... — сказал он и прикрыл глаза.
— Мистер Диггори, — Веатрикс не знала, что ещё можно сказать, конечно, ее поразили слова мистера Диггори, но она старалась не придавать этому значения, все равно сейчас уже ничего нельзя было исправить.
Сейчас каждое упоминание о Седрике приносило Веатрикс боль. Да, она старалась не замечать Седрика, старалась сделать вид, что он ей равнодушен, что она его никогда не любила, старалась не замечать счастливого взгляда, который он даровал Чжоу.
Сейчас все это было не важно. Сейчас каждое воспоминание о Седрике причиняло Веатрикс боль.
— Мистер Диггори, вы не виноваты...
— Нет, Веатрикс, я виноват, у вас с Седриком могла быть счастливая жизнь, он говорил, что любит только тебя, что ему никто другой больше не нужен. Вы могли быть вместе, после Хогвартса бы поженились, ты бы родила нам внуков, а сейчас меня будет мучить лишь одна мысль о том, что мой мальчик умер несчастливым и всё из-за меня.
— Мистер Диггори, вы не виноваты! Седрик был счастлив и без меня! После того как мы расстались, он начал встречаться с Чжоу, я сама видела с какой радостью в глазах он смотрел на неё, он был счастлив... — на глазах Веатрикс начали появляться слёзы.
— Это была поддельная радость...
— Мистер Диггори, я устала — соврала Веатрикс, потому что не хотела продолжать этот бессмысленный разговор.
— Конечно, отдыхайте — сказал он и пошел к дверям.
— Вы берегите себя, если это правда, что Сами-знаете-кто вернулся, вам грозит огромная опасность, а вы будущее нашего волшебного мира — добавил он и ушел.
— Ты слышала, Седрик бросил тебя только лишь из-за отца — прервал молчание Гарри, но видя, что Веатрикс не намерена продолжать разговор, замолчал.
На следующий вечер Веатрикс и Гарри вернулись в башню Гриффиндора. Гермиона и Рон рассказали им, что Дамблдор обратился за завтраком к ученикам школы. Он просил всех оставить их в покое, не задавать вопросов и не просить рассказать, что же произошло в лабиринте.
Больше всего Веатрикс и Гарри нравилось быть с Роном и Гермионой и болтать о чем-нибудь постороннем или просто молча сидеть рядом, когда они играют в шахматы. Они чувствовали, что они вчетвером понимают друг друга настолько, что уже не нуждаются в словах.
Они просто ждут какого-то знака, известия о том, что происходит за стенами Хогвартса. Раздумывать, что может случиться, не имеет никакого смысла, пока это не случилось.
— Дамблдор есть — мрачно ответил Рон.
Кроме Рона и Гермионы Веатрикс и Гарри могли разговаривать ещё с Хагридом. Поскольку учителя по защите от темных искусств теперь не было, во время этих уроков они были свободны.
В один из таких часов, в четверг после обеда, друзья решили навестить Хагрида. День был ясный, солнечный; Клык выскочил из распахнутой двери и бросился им навстречу, громко лая и размахивая хвостом.
— Кто там? — проревел Хагрид, появляясь в дверях.
— Веатрикс! Гарри!
Он быстро подошел к ним, обнял Веатрикс и Гарри гигантской ручищей, взъерошил ему волосы и сказал:
— Рад видеть вас, Здорово!
Войдя в хижину, они увидели на столе две чашки размером с ведро.
— Выпил чашечку с Олимпией, — заметил Хагрид. — Ушла только что.
— Кто? — полюбопытствовал Рон.
— Мадам Максим, конечно! — ответил Хагрид.
— Значит, вы помирились, да? — спросил Рон.
— Не знаю, о чем это ты, — отмахнулся Хагрид, доставая еще чашки из буфета. Приготовив чай и водрузив на стол тарелку с плохо пропеченным печеньем, Хагрид откинулся в кресле и пристально оглядел Веатрикс и Гарри своими похожими на черных жуков глазами.
— Вы как, в порядке? — грубовато спросил он.
— Да, — ответили Веатрикс и Гарри одновременно.
— Нет, — возразил Хагрид. — Конечно, нет. Но все устроится.
— Я знал, что он вернется, — заявил Хагрид. (Гарри, Веатрикс, Рон и Гермиона потрясенно посмотрели на него.)
— Знал это всегда. Знал, что он там... э-э... прячется... выжидает. Это должно было случиться. Ну, так это и случилось... И что теперь? Ничего... Будем бороться. Может, сможем остановить его... не дать ему снова... ну, взять власть. Это Дамблдор так считает. Великий человек, Дамблдор... Пока он с нами, я спокоен.
Хагрид увидел по лицам друзей, что они не верят своим ушам, и удивленно поднял свои лохматые брови.
— Нет смысла сидеть и беспокоиться, — сказал он.
— Чему быть, того не миновать. Надо просто быть к этому готовым. Дамблдор рассказал мне, что вы сделали.
Хагрид посмотрел на Веатрикс и Гарри, и его грудь раздулась от гордости.
— Вы поступил, как поступил бы ваши родители.
Веатрикс улыбнулась настоящей искренней улыбкой впервые за несколько дней.
— А что Дамблдор попросил тебя сделать, Хагрид? — спросила она.
— Он послал профессора МакГонагалл за тобой и за мадам Максим... тогда ночью.
— Есть небольшая работенка на лето, — ответил Хагрид. — Но это секрет. Нельзя говорить об этом, даже вам нельзя. Олимпия — для вас мадам Максим, — может, тоже поедет со мной. Я так думаю. Надеюсь, смогу ее уговорить.
— Это связано с Волан-де-Мортом?
Хагрид сжался при звуках этого имени.
— Может быть, — уклончиво ответил лесничий. — А сейчас... сейчас... кто хочет пойти со мной, посмотреть на последнего соплохвоста? Шутка... Шутка! — тут же воскликнул он, увидев их лица.
С тяжелым сердцем Веатрикс собирала чемодан накануне отъезда из Хогвартса.
Она боялась Прощального пира, который всегда был таким праздничным, таким радостным — ведь на нем объявляли факультет-победитель. После возвращения из больничной палаты Гарри и Веатрикс не ходили в Большой зал, когда там было особенно много народу, и старались есть попозже, чтобы избежать любопытных взглядов.
Когда они с Роном и Гермионой вошли в зал, они сразу заметили, что зал не украшен, как обычно, цветами победившего факультета. Сегодня стена за учительским столом была задрапирована черным.
За столом преподавателей сидел настоящий Грозный Глаз Грюм. Деревянная нога и волшебный глаз вернулись к нему, но несмотря на это, он был весь какой-то дерганый и вскакивал каждый раз, когда кто-то заговаривал с ним.
Стул профессора Каркарова был пуст. Садясь на свое место, Веатрикс задумалась, где же Каркаров сейчас, поймал его Волан-де-Морт или нет?
А вот мадам Максим была на месте. Она сидела рядом с Хагридом, и они о чем-то тихо переговаривались.
Дальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снейп. Их взгляды на мгновение встретились, когда Веатрикс посмотрела на него. Трудно было понять по лицу, о чем он думает. Выглядел он, во всяком случае, таким же мрачным и неприятным, как и всегда.
Что сделал Снейп по заданию Дамблдора в ту ночь, когда вернулся Волан-де-Морт? И почему, почему Дамблдор так уверен, что Снейп действительно на нашей стороне? Дамблдор в Омуте говорил, что Снейп был нашим шпионом, что он действовал против Волан-де-Морта, «несмотря на огромный личный риск». Может быть, он снова пойдет на это? Может, он уже вступил в контакт с Пожирателями смерти? Сделал вид, что никогда не переходил на сторону Дамблдора, что, как и сам Волан-де-Морт, все это время он лишь ждал подходящего момента?
Размышления Веатрикс прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как бывало раньше, а теперь и подавно повисла тишина.
— Закончился, — произнес Дамблдор, оглядев присутствующих, — еще один учебный год.
Он замолчал и посмотрел на стол пуффендуйцев.
За этим столом было тише всего, а лица студентов были самыми грустными и бледными во всем Большом зале.
— Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — продолжил Дамблдор, — но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — Дамблдор махнул рукой в сторону стола пуффендуйцев, — и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.
И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Седрика Диггори».
Веатрикс сквозь толпу увидела Чжоу. По ее лицу тихо текли слезы. Веатрикс и сама еле сдерживала их.
— Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Пуффендуя, — снова заговорил Дамблдор. — Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось.
Веатрикс подняла голову и посмотрела на Дамблдора.
— Седрика Диггори убил лорд Волан-де-Морт.
По залу пронесся взволнованный шепот. Одни смотрели на Дамблдора с ужасом, другие — с недоверием. Директор спокойно дождался пока шум стихнет.
— В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти. Ошеломленные и испуганные лица одно за другим поворачивались к Дамблдору... но поворачивались далеко не все.
Веатрикс увидела, как за слизеринским столом Малфой что-то говорил Крэббу и Шилу. Горячая, тошнотворная волна гнева закипела у Веатрикс внутри, и она заставила себя перевести взгляд на Дамблдора.
— Есть еще два человека, которых необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика, — говорил Дамблдор. — Я говорю, конечно, о Веатрикс Блэк и Гарри Поттере.
По залу будто пробежала волна, когда многие головы повернулись сначала к Веатрикс и Гарри, а потом снова к директору.
— Они сумели ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, — продолжал Дамблдор.
— Они рискнули жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Они проявили храбрость, которую перед лицом лорда Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в их честь.
Дамблдор тяжело повернулся к Веатрикс и Гарри и снова поднял кубок. Почти все в Большом зале повторили его движение. Они назвали их имена, также, как назвали имя Седрика Диггори, и выпили в их честь.
Но за стоящими школьниками Веатрикс увидела, как многие из слизеринцев остались вызывающе сидеть на своих местах и даже не притронулись к кубкам.
Дамблдор, у которого волшебного глаза не было, этого не заметил. Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжил свою речь.
— Цель Турнира Трех Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Волан-де-Морта — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.
Дамблдор перевел взгляд с Хагрида и мадам Максим на Флер Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом.
— Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить еще раз: в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу. Я уверен — и никогда еще я не хотел бы так сильно ошибиться, — что впереди нас ждут мрачные и тяжелые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены. Неделю назад погиб ваш товарищ. Помните Седрика. Если настанет время делать выбор между легким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волан-де-Морта. Помните Седрика Диггори.
Чемодан Веатрикс был упакован. Они с Роном и Гермионой толкались вместе с остальными четверокурсниками в переполненном холле в ожидании карет до станции Хогсмид.
Стоял прекрасный летний день.
— Гарри! Веатрикс!
Они оглянулись.
По ступенькам крыльца быстро поднималась Флер Делакур.
— Мы встретимся, я надеюсь, — сказала Флер, протягивая ему руку.
— Я надеюсь получить здесь ‘габоту хочу улучшить свой английский.
— Он и так очень хорош, — с трудом выдавил Рон. Флер улыбнулась ему. Гермиона нахмурилась.
— До свидания, — попрощалась Флер. — Было очень п’гиятно познакомиться!
— Интересно, как доберутся обратно дурмстрангцы? — спросил Рон. — Как вы думаете, смогут они управлять кораблем без Каркарова?
— Каркаров не управлял, — раздался рядом мрачный голос. — Он сидел в своей каюте, а всю работу делали мы.
Крам подошел попрощаться с Гермионой.
— Можно тебя на пару слов? — спросил он ее.
— А... да... конечно, — ответила Гермиона, слегка смутившись, и отошла в сторонку вместе с Крамом.
— Поторопись! — громко крикнул ей вслед Рон. — Кареты подъедут через пару минут!
Однако он предоставил Гарри и Веатрикс следить за прибытием карет, а сам все время вставал на цыпочки и вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что там делают Гермиона с Крамом.
Они вернулись очень быстро. Рон пристально смотрел на Гермиону, но лицо ее было бесстрастно.
— Мне нравился Диггори, — коротко заявил Крам Веатрикс и Гарри.
— Он всегда был со мной вежлив. Всегда. Несмотря на то, что я был из Дурмстарнга... вместе с Каркаровым, — добавил он, нахмурившись.
— У вас уже есть новый директор? — спросил Гарри.
Крам пожал плечами.
Затем, как и Флер, протянул руку сначала Гарри и Веатрикс, потом Рону. По лицу Рона было видно, что он ведет какую-то тяжелую внутреннюю борьбу.
Крам уже отвернулся и хотел уйти, как Рон вдруг выпалил:
— А можно мне твой автограф?
Гермиона отвела взгляд и улыбнулась безлошадным каретам, которые катились к ним по подъездной дороге. Крам удивился, но с удовольствием подписал Рону кусочек пергамента.
Этот летний день разительно отличался от дождливого сентябрьского дня, когда они ехали в Хогвартс — на небе ни облачка.
В купе вместе с Веатрикс. Гарри, Роном и Гермионой никого не было. Сыча пришлось снова прикрыть парадной мантией Рона, чтобы он не ухал беспрерывно. Букля дремала, сунув голову под крыло, а Живоглот свернулся на пустом сиденье, как пушистая рыжая подушка.
Поезд катил на юг, а друзья разговаривали больше, чем за всю предыдущую неделю. Речь Дамблдора на Прощальном пиру будто сломала у Веатрикс внутри какую-то невидимую преграду. Сейчас ей было не так больно говорить о случившемся.
Они перестали обсуждать, что может сделать Дамблдор, чтобы остановить Волан-де-Морта, только когда прибыла тележка с едой. Вернувшись от тележки, Гермиона спрятала деньги в сумку и достала оттуда номер «Ежедневного Пророка».
—Там ничего нет. Можешь посмотреть сам, но там действительно ничего нет. Я проверяла каждый день. Только маленькая заметка на следующий день после третьего задания, где сообщалось, что вы выиграли Турнир. Они даже не упомянули о Седрике. И вообще ни о чем. По-моему, Фадж им пикнуть не дает.
— С Ритой ему это не удастся, — возразил Гарри. — Тем более такие события.
— Рита не написала ни слова после третьего тура, — сказала Гермиона странно напряженным голосом. — По правде говоря, — добавила она, и ее голос дрогнул, — Рита Скитер вообще какое-то время не будет ничего писать. Если, конечно, она не хочет, чтобы я выдала ее тайну.
— О чем это ты? — спросил Рон.
— Я выяснила, как ей удавалось подслушивать разговоры, хотя она не должна была находиться на территории школы, — выпалила Гермиона.
— И как она это делает? — тут же спросил Гарри.
— И как ты это выяснила? — уставился на нее Рон.
— Ну, по правде говоря, эту мысль подсказал мне вы, Гарри, — ответила Гермиона.
— Я? — удивился Гарри.
— Когда?
— Жучки, — радостно возвестила Гермиона.
— Но ты ведь сказала, что они не работают...
— Да электронные жучки, — подтвердила Гермиона.
— Вы не, понимаете... Рита Скитер — объявила Гермиона с плохо скрываемым триумфом, — незарегистрированный анимаг. Она может превращаться... — Гермиона вытащила из сумки плотно закрытую стеклянную банку, — в жука!
—Ты шутишь! — воскликнул Рон. — Ты не... это не она...
— Она, она, — улыбаясь, кивнула Гермиона, гордо продемонстрировав им банку.
Внутри лежали палочки и листочки, среди которых сидел большой жук.
— Никогда в жизни... Ты шутишь... — прошептал Рон, приблизив банку к глазам.
— Не шучу, — продолжала сияющая Гермиона. — Я поймала ее на подоконнике в больничной палате. Посмотри внимательно, и ты увидишь, что отметки вокруг усиков в точности, как ее кошмарные очки. — Когда мы, слышали ночью, как Хагрид рассказывал мадам Максим о своей маме, на статуе сидел жук!
— Именно! — подтвердила Гермиона. — А Виктор вытащил жука у меня из волос, когда мы разговаривали с ним у озера. И, еели я не ошибаюсь, Рита сидела на подоконнике в кабинете предсказаний в тот день, когда у тебя заболел шрам. Она летала по школе целый год, собирая разные сплетни. — А когда мы увидели Малфоя под деревом... — медленно начал Рон.
— Он разговаривал с ней, держа ее в руке, — сказала Гермиона. — Он, конечно же, знал. Именно так она получала все эти замечательные маленькие интервью у слизеринцев. Им было все равно, что она нарушает закон, если они могли передавать ей всякие гадости про нас и про Хагрида.
Гермиона взяла банку из рук Рона и улыбнулась жуку, который сердито жужжал, тычась головой в стекло.
— Я сказала ей, что выпущу её, когда мы вернемся обратно в Лондон, — продолжила Гермиона. — Понимаете, я наложила на банку заклятие Неразбиваемости, поэтому она не может превратиться в человека. И я велела ей в течение года держать свое перо при себе. Посмотрим, сможет ли она отучиться от вредной привычки писать обо всех грязную ложь.
Спокойно улыбаясь, Гермиона спрятала банку с жуком обратно в сумку. Дверь купе скользнула в сторону.
— Очень умно, Грэйнджер, — заявил Драко Малфой.
За ним стояли Крэбб и Гойл. Все трое выглядели еще более самодовольными, высокомерными и угрожающими, чем когда-либо.
— Итак, — протянул Малфой, сделав полшага в купе. Он оглядел сидящих, и лицо его искривила презрительная ухмылка. — Ты поймала какую-то жалкую корреспонденточку, а Поттер и Блэк — снова любимчики Дамблдора. Большое дело.
Ухмылка на его лице стала шире. Крэбб и Гойл оскалились.
— Пытаемся не думать об этом, да? — тихо спросил Малфой, глядя на Гарри, Веатрикс, Рона и Гермиону. — Пытаемся сделать вид, что ничего не случилось?
— Убирайся, — сказал Гарри.
— Ты на стороне проигравших, Поттер! Я предупреждал тебя! Я говорил тебе, что нужно тщательно выбирать себе компанию, помнишь? Когда мы встретились в поезде в первый день в Хогвартсе? Я говорил тебе, не общаться с этими отбросами! — он дернул головой в сторону Рона и Гермионы.
— Слишком поздно, Поттер! Они умрут первыми, когда Темный Лорд вернется! Грязнокровки и маглолюбцы будут первыми! Нет... вторыми, первым был Диггори...
В купе раздался взрыв, будто кто-то поджег целую упаковку фейерверков. Ослепленный сверканием заклятий и оглушенный разрывами, прозвучавшими со всех сторон, Гарри потряс головой и посмотрел вниз, на пол. Малфой, Крэбб и Гойл лежали без сознания в дверях.
Они с Роном и Гермионой стояли посреди купе с палочками в руках. Все они применили разные заклятия, впрочем, не только они одни.
— Я подумал, что стоит последить за этой троицей, — просто заметил Фред, наступив на Гойла, перед тем как войти в купе.
В руках у него была палочка. У Джорджа тоже. Он старательно прошелся по Малфою.
— Интересный эффект, — заметил Джордж, глядя на Крэбба.
— Кто применил заклятие Фурункулюс?
— Я, — признался Гарри.
— Странно, — весело произнес Джордж. — Я использовал Ножное заклятие. Похоже, их нельзя смешивать. Теперь у этого типа все лицо покрыто маленькими щупальцами. Ладно, давайте выкинем их отсюда, они не украшают купе.
Рон, Гарри и Джордж выволокли Малфоя, Крэбба и Гойла в коридор. Те ещё не пришли в сознание и выглядели просто отвратительно из-за того, что на каждого пришлось по нескольку заклинаний, и они смешались друг с другом.
Друзья вернулись в купе и закрыли дверь.
— Играть кто-нибудь будет? — спросил Фред, вытаскивая из кармана колоду карт. Они играли уже пятый кон, когда Гарри все же решился задать вопрос.
— Так вы скажете нам, кого вы шантажировали? — обратился он к Джорджу.
— А, — мрачно ответил Джордж.
— Это... — Неважно, — нетерпеливо качнул головой Фред. — Это не имеет никакого значения. Во всяком случае, сейчас не имеет.
— Мы бросили это дело, — пожал плечами Джордж.
Но Гарри,Веатрикс, Рон и Гермиона наседали с вопросами, и наконец Фред сказал:
— Ладно, ладно, если вы уж так хотите знать.... это был Людо Бэгмен.
— Бэгмен? — насторожился Гарри. — Вы хотите сказать, что он был связан с...
— Нет, — мрачно сказал Джордж- — Ничего такого. Он болван. У него мозгов бы не хватило.
— А что тогда? — спросил Рон. Фред, поколебавшись, ответил:
— Помните пари, которое мы заключили с ним на Чемпионате мира по квиддичу? Насчет того, что Ирландия выиграет, но Крам поймает снитч?
— Н-ну — протянули Гарри с Роном.
— Ну, он и заплатил нам лепреконским золотом, пойманным на стадионе.
— И что?
— То, — нетерпеливо ответил Фред. — что золото исчезло! Испарилось к следующему утру!
— Но... это, конечно, случайно, да! — сказала Гермиона.
Джордж горько рассмеялся:
— Да, мы тоже сначала так подумали. Мы решили, что напишем ему, объясним, что случилось, и он вернет деньги. Ничего подобного! Он просто не ответил на письмо. Мы сто раз пытались поговорить с ним в Хогвартсе, но он постоянно сбегал от нас под каким-нибудь предлогом.
— А потом, — добавил Фред, — он решил показать зубы. Сказал, что мы слишком молоды для азартных игр, и что он ничего не собирается нам отдавать.
— Поэтому мы попросили вернуть нам деньги, — сердито добавил Джордж.
— Но не отказал же он вам! — воскликнула Гермиона.
— Именно, что отказал, — ответил Фред.
— Но это были все ваши сбережения! — возмутился Рон.
— Ты еще нам об этом рассказываешь! — сказал Джордж.
— В конце концов мы выяснили, что произошло. Отец Ли Джордана тоже с трудом вытряхнул деньги из Бэгмена. Оказалось, что у него большие проблемы с гоблинами. Он занял у них кучу золота. Гоблины взяли его в оборот в лесу после финального матча, и забрали у него все, что было, но этого все равно не хватило покрыть долги. Они приглядывали за ним и в Хогвартсе. Он потерял все деньги на азартных играх, все до кната. И вы представляете, как он решил расплатиться с гоблинами?
— Как? — спросил Гарри.
— Поставил на вас, дружище, — ответил Фред. — Огромную сумму на то, что вы е турнир. Заключил пари с гоблинами.
— Так вот почему он все время пытался помочь нам! — воскликнул Гарри. — Ну… мы же все-таки выиграли, так? Значит, он должен был отдать вам ваши деньги!
— Ничуть, — покачал головой Джордж. — Гоблины такие же жуки, как и он сам. Они заявили, что победили вы втроем с Седриком, а Бэгмен ставил на вас одних. В итоге Бэгмену пришлось попросту сбежать. Он исчез сразу после третьего тура.
Джордж глубоко вздохнул и принялся снова сдавать карты. Остаток путешествия был очень приятным.
Ученики стали выгружаться, и коридор вагона заполнили обычный шум и суета. Рон с Гермионой вытащили из купе чемоданы и направились к выходу мимо лежащих на полу Малфоя, Крэбба и Гойла.
Гарри и Веатрикс задержались. — Фред, Джордж... — подождите... минутку... Близнецы обернулись.
Гарри и Веатрикс открыли чемоданы и вытащили оттуда выигранное золото.
— Держите, — сунули они мешочки в руку Джорджу.
— Что? — воскликнул пораженный Фред.
— Держите, — настойчиво повторил Гарри.
— Нам они не нужны.
— Вы с ума сошли! — ответил Джордж, отталкивая мешок.
— Нет, — ответил Гарри. — Возьмите и занимайтесь изобретательством. Это на ваш магазин.
— Они и вправду сошли с ума, — произнес Фред почти благоговейно.
—Послушайте, — решительно сказал Гарри.
— Если вы не возьмете деньги, я просто выброшу их в канаву. Мне они не нужны, я их видеть не могу. Но я был бы не прочь посмеяться как следует. Мы все были бы не прочь повеселиться. И мне кажется, что очень скоро нам понадобятся поводы для веселья.
— Гарри, — произнес Джордж внезапно севшим голосом.
— Здесь должно быть не меньше тысячи галлеонов.
— Да, — улыбнулся Гарри. — Представь, сколько это канареечных помадок.
Близнецы молча уставились на него. —Только не говорите маме, откуда у вас деньги... хотя, она, может, и не захочет теперь, чтобы вы работали в Министерстве...
—Гарри, — начал было Фред, но Гарри уже вытащил из кармана волшебную палочку.
— Послушайте, — твердо сказал он, — возьмите их, или я сейчас заколдую вас. Я знаю теперь парочку отличных заклятий. Только сделайте мне одно одолжение, ладно? Купите Рону новую парадную мантию и скажите, что это от вас.
И прежде чем они сказали хоть слово, он вышел из купе.
При это им пришлось переступить через Малфоя, Крэбба и Гойла, которые лежали на полу, все еще покрытые отметинами от заклятий.
Они попрощались с Роном и Гермионой и отошли.
— А где твоя тетя?- спросил ее Гарри.
— Не знаю, но я надеюсь папа сказал ей, как я выгляжу.
— Да. тебя легко узнать, ты, как черт, похожа на Сириуса.
— Ну, спасибо тебе, Гарри, — сказала Веатрикс и ткнула Гарри под ребра.
— Привет, это ведь ты Веатрикс? — к ним подошла ведьма с розовыми волосами.
Веатрикс кивнула.
— Я Нимфадора Тонкс меня тебя просила забрать мама.
— А, ну, хорошо, — сказала Веатрикс, а потом повернулась к Гарри и поцеловала его в щеку.
— Хороших тебе каникул! — сказала она и пошла вслед за Тонкс.