Не считая нагена

      На следующей четверти Дина отправили в хозяйство госпожи Лисницкой за яйцами лиловых утей. Это было выгоднее, чем покупать их в городе, тем более что Лисницкая, проникшись к Дину теплыми чувствами, обещала приличную скидку и самые лучшие яйца в кладке.       Яйца предназначались Жульене, которая уже заметно округлилась и прибавила в весе, что подтвердил и лекарь, когда Дин водил ее на очередной осмотр.       Еще он заглянул в отделения новостных листков, чтобы продлить объявления, и в первую очередь – в «Ванцийский утренник», к господину Зарецкому. Но, к его удивлению, тот не вышел, чтобы пообщаться с Дином и расспросить его о делах. Наверное, был очень занят – печатные устройства трещали так громко и часто, что Дин едва не оглох.       Когда он вернулся на Извилистую улицу, Ян снова стоял у плиты.       – У меня для тебя подарок, – сказал тот и показал на средних размеров коробку, перевязанную белой лентой.       – Что это? – с любопытством спросил Дин.       – Открой.       Дин поставил коробку на стол и развязал ленту. В коробке обнаружился ворох чего-то мягкого и полупрозрачного, словно кружева из паутины.       – Это же…       – Верно. Невидимая одежда. То есть она, конечно, не невидимая, но…       – Это же… это просто… Она же…       – Ну да, она дорогая, – сказал Ян равнодушно. – Но не беспокойся, мне она досталась даром.       Ткань из волокон растений, произраставших на Кернецких островах, действительно стоила неприлично дорого. Накидки из этой ткани очень ценили знатные дамы, желающие и в прохладную погоду сохранить приятную глазу обнаженность рук и плеч. Невидимыми нитями также пользовались и швеи, работающие с тонким бельем.       Но целый набор одежды из невидимой ткани могли себе позволить разве что некоторые придворные или сам король. Впрочем, Дин не очень представлял, для чего могут понадобиться обычному человеку невидимые штаны и рубашка. Разве что…       – Спасибо, – сказал он, смущенно откашлявшись.       – Не за что. Пригодится для работы.       «Ну конечно, – виновато подумал Дин. – А я-то первым делом вспомнил о прогулках по саду. Но это действительно здорово, теперь можно будет гулять даже в Листопад».       Он пощупал плотную, но легкую ткань.       «Правда, не очень долго».       – Ян, можно мне завтра уйти домой пораньше? – спросил Дин, закончив ощупывать одежду и снова сложив ее в коробку.       – Конечно. Что-то случилось?       – Случилось, – вздохнул Дин. – Меня будут знакомить с невестой.

***

      Накануне, за вечерним застольем, отец как бы между прочим сообщил Дину, что нашел ему невесту. Застолье подходило к концу, и вместо сытных блюд перед ними уже появились кувшины с ягодным отваром и плетенки со сладостями.       – Мне ведь это послышалось, да? – задумчиво спросил Дин у ложки сливок, которую как раз собирался поднести ко рту.       – Нет, не послышалось, – нахмурился отец.       – Она уродина? Старая? Нищая?       Отец кашлянул, и Дин понял, что угадал.       – Это дочь моего бывшего сослуживца, очень воспитанная и неглупая девица. К сожалению, с деньгами у них действительно некоторые проблемы…       – То есть отец хочет поправить дела, выдав ее замуж за меня. А что думает по этому поводу сама девица?       – Вот завтра и узнаешь. Вечером они приедут к нам в гости. Я очень надеюсь, что ты к тому времени будешь дома.       – Понятно. Спасибо за еду, все было очень вкусно.       Дин поклонился и вышел из-за стола.       Вскоре к нему в комнату постучалась матушка.       – Я с твоим отцом не согласна, – с порога сообщила она.       – А я и не сомневался, – тепло сказал Дин. Матушка всегда была на его стороне, даже когда он расколотил все окна в садовой пристройке, пытаясь научиться бросать камни в цель. Только осведомилась, попал ли он хоть раз туда, куда целился.       – Но ты же знаешь, если ему что-то придет в голову…       – А он подумал о том, что наши дети… наши будущие дети могут родиться такими же, как я?       Матушка промолчала, и Дину тут же сделалось перед нею неловко.       – Разомнемся? – сказал он и снял со стенного крючка кнут.       – Отличная мысль. Через полчаса я жду тебя в саду.

***

      Для виду учителем боя на кнутах числился Даньер Кеммер, пожилой отставной военный. И он действительно занимался с Дином всем, что способствует здоровью и крепости тела, то есть бегом, прыжками и плаванием. Но самому главному, науке владения кнутом, Дина учила матушка.       О молодости она рассказывала редко и неохотно, Дин знал лишь, что в бытность свою в Звуаре матушка состояла в особом отряде Управления охраны покоя подданных, а службу оставила, выйдя замуж за отца.       Дин не очень понимал, зачем делать из их упражнений тайну. Уже давно те занятия, что ранее почитались исключительно мужскими, не слыли чем-то зазорным даже среди приличных замужних дам. Возможно, матушка просто не хотела, чтобы посторонние узнали, насколько она в них хороша.

***

      По дороге домой Дин размышлял. Познакомиться с симпатичной и неглупой девицей он был не прочь, но ни о какой женитьбе не думал и не собирался. К тому же знакомые девицы – а в основном это были соученицы по Высшей школе, – как правило, делились на две части: одних его невидимость страшила или неприятно удивляла, другие же испытывали воодушевление и даже нездоровый восторг. Ни с первыми, ни, тем более, со вторыми Дин общаться не хотел. Впрочем, то же самое касалось и юношей.       В итоге, проучившись без малого год, Дин постепенно перешел на привычное домашнее обучение, а в Высшей школе появлялся только для сдачи зачетов и переводных испытаний.       Нельзя сказать, что среди его соучеников не было людей, достаточно воспитанных, чтобы скрывать свое недоверие или нескромное любопытство. С некоторыми он даже сдружился, хотя и не очень близко. Но ни одной девицы подходящих качеств среди них, увы, не нашлось.

***

      Сначала Дина представили Родару Цинмеру, затем – его дочери, Терине. Девица и впрямь была миловидна, с короткими кудряшками и широко открытыми, блестящими как лужицы глазами. Впечатление Терина производила приятное, поэтому Дин не стал сопротивляться, когда родители предложили детям прогуляться и побеседовать в свое удовольствие.       Оставшись с Дином наедине, Терина красотой сада восторгаться не стала, а сразу же перешла к делу:       – Господин Линский, вы хотите на мне жениться?       – Нет, – невежливо ответил Дин, который слегка опешил от ее прямоты.       Терина с облегчением вздохнула и улыбнулась так искренне и обаятельно, что Дин чуть было не передумал.       – Замечательно! Тогда мы договоримся. Папенька непременно желает выдать меня замуж. Замуж я выйти не против, но только не за вас… то есть, вы, конечно, привлекательны и полны всяческих достоинств, но у меня уже есть жених. Ученик Высшей школы, будущий звериный лекарь. Его семья не так богата, как ваша, и роду он незнатного, поэтому папенька и слышать не хочет о нашем браке.       Терина перевела дыхание и шепотом спросила:       – Вы мне поможете?       Увлекайся Дин рассказами о попавших в беду прекрасных дамах, ее просьба вкупе с дрожанием ресниц непременно нашла бы в нем живейший отклик. Впрочем, он и так был готов помочь, тем более что их желания полностью совпадали.       – Разумеется. Я так понимаю, просто отказаться будет недостаточно.       – Нет, – вздохнула Терина. – Нужно, чтобы он согласился выдать меня на Йента...       – А, нет проблем, – улыбнулся Дин. Ему в голову только что пришла отличная мысль. – Скажите, отец действительно вас любит и желает счастья?       – Ну… да. – Терина выглядела немного растерянной.       – Тогда идемте, я все устрою. Только, пожалуйста, не пугайтесь… хотя нет. Пугайтесь. И как можно сильнее.             Чета Линских и господин Цинмер устроились на поляне перед домом. Хозяева и гость наслаждались хорошей погодой и бочонком хмельного, пока их дети наслаждались обществом друг друга. Рядом же, справа от входа, располагался водопад: высокое сооружение из ступеней, переходящих на самом верху в узкую дугу. В раннем детстве Дин любил лазать по ступенькам и купаться в чаше водопада. Потом, став постарше, он по указанию наставника взбирался и на дугу, чтобы научиться сохранять равновесие и ловко спрыгивать на нижние ступеньки.       – Отец, матушка, вы не возражаете, если я покажу Терине, чему научился у господина Кеммера?       Не дожидаясь ответа, Дин вспрыгнул на ступеньку, перебрался на следующую и вдруг покачнулся. Он взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но не удержался, и рухнул в каменную чашу.       «Какое счастье, что здесь глубоко», – подумал Дин, вылезая из воды.       Раздался визг. Терина пугалась так громко и самозабвенно, что Дин заподозрил – та вовсе не притворяется. Он знал, как выглядит, и девицу ничуть не осуждал.       – Что… что это? – пролепетал господин Цинмер, дрожащей рукой указывая на Дина.       – Вы же знали, что наш сын – невидимка? – ледяным тоном осведомилась матушка.       – Д-да, но…       Господина Цинмера Дин тоже понимал. Власяница с очками остались в воде, и его голова была наполовину видимой там, где сохранились остатки краски, наполовину пустой, безглазой и безволосой. Рубашка промокла и прилипла к телу, сквозь которое местами можно было разглядеть водопад и окружавшие его кусты.       – Быстро в дом! – скомандовал отец, и Дин послушался, лишь слегка замешкался, чтобы дать господину Цинмеру получше себя разглядеть.       Матушка прошла в дом за ним следом.       – Ты опозорил меня перед гостями, – грозно сказала она, перехватив Дина по дороге в комнату. – Теперь они будут думать, что мой сын неловок, словно рогоносец в болоте.       И усмехнулась.       – Неплохо придумано. Однако не стоило так их пугать.       – О чем ты? – невинно спросил Дин.       – Я никогда не поверю, что это случайность. Еще ребенком ты мог десяток раз пробежаться по дуге и даже не запыхаться.       Похвалу от матери Дин слышал нечасто, поэтому переодевался и заново наносил на лицо краску в самом превосходном расположении духа. Когда он снова появился на лужайке, гости уже собрались уходить. Сообщив мрачному и молчаливому господину Цинмеру, что хочет извиниться, Дин отвел Терину в сторону и осторожно спросил:       – Надеюсь, я вас не сильно напугал?       – Вовсе нет, – хихикнула та.       – Но как же…       – Умению правдоподобно изображать испуг учат всех девиц с малолетства. Вы разве не знали?       – Теперь буду знать, – усмехнулся Дин. Терина ему определенно нравилась. – Надеюсь, ваш батюшка впечатлился настолько, что с радостью отдаст вас хоть за мусорщика, не то что за ученика-лекаря.       – Может, сразу он и не сдастся, но точно станет сговорчивее. Спасибо, господин Линский. А теперь, с вашего позволения…       Терина испуганно вскрикнула и шарахнулась в сторону. В ней явно пропадали задатки хорошей лицедейки.

***

      На следующий день Дин расспросов от Яна не дожидался и все рассказал ему сам, не упустив ни единой подробности.       – И не жалеешь? – спросил тот, выслушав рассказ.       Дин задумался.       – Да, немного неприятно, что меня пугаются. Но жалеть… нет, не жалею. Нельзя насильно накормить когтегрива, как говорят в Ирнии. Девице нравился не я, а этот ее будущий звериный лекарь. Да и жениться я не собираюсь.        К чести Яна, спрашивать о причине он не стал, только налил Дину еще одну порцию ягодного отвара с добавками собственного изобретения.       После истории с отравленным супом Дин еще долго с опаской косился на полки с зельями. А окончательно успокоился только после того, как Ян признался, что собирался напоить его настоем мелкоростки в самый первый день их знакомства.       «Я хотел узнать, что за человек собирается со мной работать», – сказал он. Дин тоже не стал спрашивать, почему Ян передумал. Наверное, работать с тем, кого пока не знаешь, не так неприятно, как с тем, у кого тайком пытался выведать сокровенное, и нечестно ждать от человека доверия, которого не заслуживаешь сам.       В это время кто-то открыл калитку, и Дин вышел во двор, чтобы встретить незваного гостя. Им оказалась Терина Цинмер. Выглядела она уже не такой очаровательной, как вчера: лицо побледнело, глаза блестели, но не задорно, а печально, полные не пролившихся слез.       – Госпожа Цинмер… Терина, что случилось? – спросил Дин, проводив ее в дом и усадив за стол.       Терина судорожно вздохнула. Ян налил в кружку отвара и поставил перед гостьей.       – Йент пропал, – сказала она наконец, вцепившись в горячую кружку как в единственную опору и защиту.       – Вы госпожа Цинмер, я правильно понимаю? – спросил Ян. – Успокойтесь и расскажите, что случилось. Впрочем, можете запустить кружкой в стену, если вам от этого станет легче.       Терина воззрилась на него с недоумением, потом перевела взгляд на кружку.       – Спасибо, но думаю, это лишнее. Я в порядке.       – Вот и славно. Рассказывайте.       Терина отпила пару глотков.       – Сегодня утром мы с Йентом договорились встретиться на Премудрой площади, в «Куцем хвосте». Господин Линский, вы наверняка знаете, такая небольшая закусочная напротив малого здания Высшей школы.       Дин кивнул.       – Но он не пришел! – Голос Терины задрожал.       – Может, просто не смог? – предположил Дин.       – Нет. Понимаете, я… господин Линский, вы знаете, что мы с Йентом хотим пожениться. Йент, он… он очень хотел заработать денег на свадьбу. Чтобы отец… простите, я сейчас.       Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.       – Вчера вечером, после того, как… после нашей встречи я связалась с Йентом. Он был очень рад, что вы, господин Линский…       – Дин, – вставил Дин.       – Ну да. Он был рад, что вы оказались таким добрым и порядочным человеком. И сказал, что нашел отличную работу. Йент казался таким довольным… то есть голос у него был довольный. Мы договорилась встретиться утром, но он не пришел.       – И это все?       – Нет, – ответила Терина укоризненно. – Разумеется, сначала я лишь немного обеспокоилась и решила сходить к нему домой. Он снимает жилье недалеко от Премудрой площади, в Цветочном проулке. Но дома его тоже не было. Хозяйка сказала…       Терина снова всхлипнула. Жульена, которая отличалась большой чуткостью, в особенности когда дело касалось расстроенных дам и девиц, подошла к ней и положила морду на колени.       – И что она сказала? – поторопил Дин.       – Что Йент не появлялся со вчерашнего вечера. Она меня знала, поэтому пустила в его комнату. Там я нашла вот это.       Терина порылась в заплечном мешке и достала свернутый в трубочку новостной листок.       Дин взял трубочку, развернул ее и прочитал обведенное в кружок объявление:       «Зверовладельцу со средствами требуется звериный лекарь для ухода и осмотра. Возможно учащийся третьего-четвертого круга. Жалованье – пятьдесят монет в день. Животные опасные, плата за риск составляет половину жалованья дополнительно. Соискателям спрашивать господина Рингусса».       – Ого, – удивился Дин. – Должно быть, животные и впрямь опасные. Рыски или даже кожезубы.       Ян требовательно протянул руку. Получив желаемое, он тщательно ощупал листок, потом понюхал.       – Как называется листок?       – «Ваш помощник».       – Сходи и купи точно такой же.       Дин хотел было спросить «зачем?», но передумал и молча вышел за дверь. Вернувшись, он протянул листок Яну, который на сей раз нюхать его не стал, а сразу же вернул.       – Поищи заметку.       Дин тщательно просмотрел последнюю страницу, потом для верности предпоследнюю и первую, но не нашел ни намека на объявление щедрого господина Рингусса.       – Я так и думал, – удовлетворенно сказал Ян. – Листок поддельный. Не весь, последняя страница.       – Поддельный? – изумился Дин. Потом пригляделся внимательнее. И впрямь, страница немного отличалась. Бумага была чуть тоньше и белее, а буквы – поярче, чем на остальных и на том листке, что он купил у уличного торговца.       – Госпожа Цинмер, это вы обвели заметку? – спросил Ян, и когда Терина кивнула, сообщил:       – Поздравляю, у вас неплохие задатки сыщицы.       Терина, несмотря на беспокойство, зарделась от удовольствия.       – Йент всегда отлично ладил с животными, даже опасными. Эта работа как раз для него. Ну и, вы понимаете, плата…       – Госпожа Цинмер, спасибо, вы нам очень помогли, – перебил Терину Ян. – Кстати, а нет ли у вас снимка Йента?       Терина снова полезла в сумку и достала небольшой прямоугольный светоснимок. Ян вновь одобрительно хмыкнул.       – Да, – вспомнила вдруг Терина. – Йент говорил, что потерял приятеля, с которым приехал из Гальции. Он поступил на другое отделение и с Йентом почти не общался, но кто-то из его соучеников рассказал, что тот не появляется на занятиях уже третий день. Может…       – Возвращайтесь домой и ни о чем не беспокойтесь, – сказал Ян, спрятав светоснимок за пазуху. – Возможно, с вашим женихом все в порядке, и он сам объявится к вечеру. Если же нет – мы постараемся его найти.

***

      Оставшись с Дином наедине, Ян долго на него смотрел. А может, не на него, а на что-то за его спиной, сложно было сказать наверняка. Затем достал с полки лист бумаги, написал несколько строчек и свернул вчетверо.       – Будь добр, отнеси это письмо господину Эльскому из Главного управления покойников.       Дин открыл было рот, снова его закрыл и пошел в умывальню, чтобы подправить красящий состав и причесаться.

***

      Господин Эльский оказался помощником главы Управления. Дин и представить не мог, что у Яна есть такие знакомые. Связи с покойниками для личного сыщика вещь необходимая, все прочитанные Дином рассказы утверждали это без тени сомнения – да он и сам понимал, как сложно было бы работать, не имея не только служебных полномочий, но и друзей среди тех, у кого они есть. Но помощник главы…       Вопреки надеждам, господин Эльский ни ему, ни посланию рад не был. Причем настолько, что Дину показалось – сейчас он прикажет покойникам вытолкать посетителя взашей. Но господин помощник все же сдержался и указал на скамью у стены, сам же вернулся за стол и принялся перечитывать записку.       Дин в это время разглядывал его. Господин Ренмар Эльский оказался примерно одних лет с Яном, может, года на три-четыре моложе. Глаза серые, волосы не то седые, не то пепельные – с такого расстояния не разглядеть. Лицо суровое, жесткое, словно вырезанное из дерева или отлитое из железа.       Дин поежился.       – Господин Линский, – сказал тот наконец, закончив читать. – Вы помощник Карста… господина Вайнера?       – Именно так, – смиренно ответил Дин.       – И зачем вам список людей, пропавших за последние две четверти, да еще и с «возможно полным описанием»?       Дин помолчал и тут же подумал, что от господина Эльского заминка вряд ли не укрылась, поэтому вздохнул и рассказал ему все, умолчав лишь об объявлении.       – Вы так хотите помочь этой девице? – внезапно спросил господин Эльский.       Дин кивнул. Или ему показалось, или взгляд сурового господина немного смягчился.       – Хорошо, – сказал он. – Сидите здесь.       И вышел из комнаты. Вскоре заглянул молоденький покойник и протянул Дину поднос с кружкой отвара и блюдцем хрустящего печенья. Дин удивился, но угощение с благодарностью принял.       Господин помощник главы вернулся примерно через полчаса. В руках он держал несколько листков.       – Вот, здесь то, о чем вы просили. И передайте Карсту… впрочем, нет, ничего.       Дин вежливо поблагодарил и поспешил откланяться.

***

      На Извилистой улице он зашел в лавку за Жульениным молоком, а после за сыром и хлебом для Яна.       – Ну и как прикажешь их читать, – ворчливо сказал тот, когда Дин, сгрузив на стол покупки, протянул ему листки. – Кстати, что ты рассказал Воркуту?       – Почти все, – признался Дин, подумав, что кличка господину помощнику очень даже подходит. Он забрал у Яна листки и разложил на столе.       – Помощник пекаря, четверо учащихся, один торговец, одна швея, плотник… Ничего необычного. Хотя погодите… Двое из восемнадцати пропавших приехали в Каринту из Гальции. Еще четверо родом из Йичина, трое – из Звуара. Еще двое родом из Ирнии. Остальные местные, – сообщил Дин, внимательно просмотрев списки.       – То есть большинство, включая нашего зверолекаря, из округов, где занимаются разработкой лучниковых жил, – подытожил Ян.       – Ян, – спросил Дин осторожно. – Значит, вы думаете, что это важно? Но Йент же не такой… как я.       Он благополучно проглотил слово «урод», которое первым пришло на ум. Звериный лекарь уж точно уродом не был. И даже Дин, что бы он там о себе ни думал в особо грустные и одинокие часы, каковые, впрочем, случались не так уж и часто.       Ян покачал головой и ничего не ответил. И сколько бы Дин ни расспрашивал, за весь вечер о деле не проронил ни слова.

***

      А вечером,  вернувшись домой, Дин обнаружил среди новостных листков и извещений, пришедших за день, письмо на свое имя. Он вскрыл обложку, вытащил листок плотной бумаги и прочитал:       «Уважаемый господин Линский! Изучающий болезнь Кармара-Милецкого частный лекарь приглашает Вас на работу в качестве помощника и изучаемого объекта. Оплата достойная, более того, превосходящая Ваши самые смелые надежды.       Кроме денежного вознаграждения Вас, безусловно, не может не соблазнить польза, которую мои исследования принесут Вам и другим страдающим этой болезнью.       С искренней надеждой на сотрудничество,       Г-н Раннинский, ученый-лекарь».

***

      – Нет, – сказал Ян и для убедительности стукнул по столу пустой чашкой.       – Почему? Кстати, этот господин Раннинский может оказаться настоящим ученым. – А может и не оказаться. Мы сделаем вот что: расскажем все покойникам, и пусть они занимаются своими прямыми обязанностями.       – А как же Йент? Он ведь так и не вернулся, – тихо сказал Дин. – И остальные пропавшие люди. Времени у нас нет. Я пойду к этому лекарю. Если он настоящий – побуду подопытной шныркой. Может, и правда…       Он не договорил, но Ян и так его понял.       – Дин, мне жаль это говорить, но от твоей болезни нет лекарства. Потому что это вовсе не болезнь. То есть в некотором роде да, но ты не понимаешь…       Разумеется,  Дин знал – Ян что-то от него скрывает. Это было очевидно настолько, что нужно было быть полным дураком, чтобы не понять. При этом полагал, что если Ян не хочет или не может ему довериться, то это его право. Но теперь, когда дело касалось и других людей, и его лично, Дин твердо намеревался выяснить все.       – Так расскажите, – сказал он и откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, что не встанет с него, пока не узнает правду.       – Ну хорошо. Только учти: это тайна не моя, а, как бы странно это ни звучало, государственная.       Дин недоверчиво приподнял бровь, потом вспомнил, что Ян вряд ли оценит ее изгиб и почувствовал себя глупо.       – Ты знаешь, кто такие волшебники? – спросил Ян.       Это было так неожиданно, что Дин рассмеялся.       – Вы серьезно? Конечно же, знаю. Старикашки с рогами на голове, в блестящих платьях. Они пьют волшебную воду, потом хлопают в ладоши и…       – Кричат, весело или злобно, в зависимости от настроения. Ну да, ну да.       Лицо у Яна было почти несчастным.       – Лучший способ скрыть правду – это выставить ее на посмешище. Давай я кое-что тебе расскажу. Дин кивнул. Потом решил, что этого недостаточно, и подтвердил согласие невнятным «угу».       – Случилось это в Ирнии, много лет назад. Правил тогда король по имени Родамор Гнилозубый. То есть Гнилозубым его прозвали потом, а тогда он звался Родамор Справедливый. И вот как-то поползли слухи, будто король по ночам обращается в когтегрива и похищает людей. Якобы одной из жертв удалось спастись. А может, нашелся свидетель, не суть. Разумеется, король, когда на слухи уже нельзя было не обращать внимания, все отрицал, но разговоры продолжались. И знаешь, что тогда сделало его изобретательное величество?       Дин понял, что вопрос ему задали не для того, чтобы получить ответ, поэтому промолчал.       – Через подставных лиц он заплатил лицедеям. И знаменитым, и мелким, и даже бродячим. Теперь чуть ли не каждый день люди могли развлекаться, наблюдая представление, где король, похожий на мура-переростка и с зубами из деревянных кольев, похищает притворно сомлевших девиц. А также мелких домашних животных и вообще все, что подвернется под руку. Народ животики надрывал. Концовка, правда, различалась от представления к представлению: где-то король-оборотень и похищенная девица танцевали, взявшись за руки, где-то появлялся герой, убивал чудовище и раздавал зрителям «спасенную» живность и утварь. Представления имели огромный успех. Иногда и сам король внезапно начинал рычать и махать руками, чем приводил придворных в неописуемый восторг.       Ян помолчал. Дин, затаив дыхание, ждал продолжения, чувствуя себя при этом ребенком, которому рассказывают страшную сказку.       – Ну и как ты думаешь – что делали люди, когда кто-то снова начинал утверждать, что король-де и впрямь охотящееся на людей чудовище?       – Они смеялись, – ответил Дин, почему-то шепотом.       – Верно.       – И… что дальше?       – И ничего. Постепенно все забылось, представления давали все реже и реже. Когда преемник Родамора Справедливого взошел на престол, вздумалось ему обследовать погреб под королевской опочивальней. Догадываешься, что он там обнаружил?       Дин кивнул. У него было хорошее воображение.       – Правильно. Кости. Много костей. Еще обрывки одежды и украшения.       – Зачем вы мне это рассказали? – спросил Дин после того, как налил себе отвара и выпил две кружки подряд. Перед глазами все еще стоял темный погреб с каменными стенами и окровавленный ворох на полу.       – Ты точно так же смеялся, когда я спросил о волшебниках, – вздохнул Ян. – Для тебя это детские сказки, глупые и нелепые. А между тем волшебники и волшебство, или, как называют его в Либруме, магия, действительно существуют.       – А король, который Гнилозубый, он действительно превращался в когтегрива? – Дин, все еще занятый мыслями о короле-оборотне, чуть было не пропустил поразительное заявление Яна мимо ушей.       – Точно не знаю, но думаю, что да.       – Так не бывает.       – Конечно, – подтвердил Ян с каменным выражением лица. – И невидимок тоже не существует.       – Это… другое.       – Вот как. Скажи мне, ты знаешь, как работают вездеходки? Или вот приемники?       Ян указал на квадратный ящик в углу.       – Ну, вездеходки – они ездят, а приемники передают.       – Гуманитарий, – усмехнулся Ян. Слова этого Дин не знал, но по голосу понял, что оно не слишком лестное.       – Я не изучал науку устройств, – сказал он с достоинством.       – На самом деле даже те, кто их придумывает и собирает, не особо представляют, как они работают. Все делает лучник.       – Вы хотите сказать, что он… волшебный? – Дин снова почувствовал себя глупо.       – Какая разница, как это называть, – поморщился Ян. – Но да, природа лучника и людей, которые могут менять себя или мир, одинакова.       – Я не волшебник, – сказал Дин уверенно. – Я ничего не умею делать.       – Разумеется, нет. Ты просто невидимка, – сказал Ян, и в голосе его Дину почудилась насмешка. – К тебе приходили из Тайной службы?       – Приходили, – не стал отрицать Дин.       Ему было семнадцать, когда к ним домой заявились неприметные люди в строгих кафтанах. Разумеется, о существовании Тайной службы Ванции Дин знал, и, как законопослушный житель королевства, деятельность ее в целом одобрял, но от предложения поступить в Особую школу отказался. Люди выглядели разочарованными, но настаивать не стали, только посоветовали Дину подумать. Он подумал, но своего решения не изменил.       – Тебя не потащили на службу к тайникам насильно, но и в покое не оставили. С того самого момента, когда обнаружилась твоя… болезнь, ты находишься под негласным надзором. Не слишком назойливым, но внимательным. А еще тебе выплачивают весьма неплохое пособие, чтобы ты и в мыслях не держал использовать свою невидимость в корыстных целях.       Откуда Яну об этом известно, Дин спрашивать не стал. Сейчас было не до того. Он снова подошел к плите и налил себе давно остывшего отвару, потом погладил Жульену, которая как обычно устроилась возле его стула. Дин подозревал, что она чувствовала себя виноватой за то, что большую часть времени проводит с Яном, и старалась хотя бы частично это возместить.       – Ладно, – сказал он. – Неважно, верю я во все это или нет, главное, что верите вы. То есть вы предполагаете, что людей вроде меня похищают с неясной целью.       – Неясной, но вряд ли доброй, – отозвался Ян.       – Тогда мне тем более стоит пойти к этому лекарю.       – Нет… – начал было Ян, но Дин его перебил:       – Идемте, я вам кое-что покажу.       Он окинул взглядом стол, взял с подставки ложку и первым вышел во двор.       Во дворе Дин сунул ложку Яну.       – Держите. Если не доверяете – то отведите руку подальше.       Ян не пошевелился, и Дин польщенно хмыкнул. Отойдя метра на два, он снял с пояса кнут. Гибкая черная молния просвистела в воздухе и обвилась вокруг ложки, не коснувшись кожи; затем Дин слегка дернул кистью, и ложка, мелькнув в воздухе блестящей рыбкой, оказалась у него в руке.       Ян, надо отдать ему должное, даже не вздрогнул.       – Впечатляет, – только и сказал он, когда Дин снова протянул ему ложку, предлагая убедиться, что та находится именно там, где и должна была находиться.       – Я смогу себя защитить, – сказал Дин.       Ян обреченно вздохнул.       – Хорошо, иди. Только я пойду с тобой, буду ждать неподалеку. И возьми с собой Жульену: ради такого случая ей не обязательно быть видимой.       – Как только пойму, что вековуха отдает кислятиной, сразу же пошлю ее к вам.       Дин неловко кашлянул.       – Не хотел говорить, но я уже связался с господином Раннинским, или кто он там на самом деле. Меня ждут к восьми.