***
У меня во рту будто копошится мерзкий трилобит, царапающий своими лапками-щетинками щёки и дёсны. Сплёвываю розоватую от крови пену зубной пасты. В бежевом пластмассовом стакане с множественными следами мыльных подтёков стоит целый букет оскаленных, взлохмаченных зубных щёток. Выходя из ванной, задеваю плечом висящий на крючке у двери пухлый пакет с непригодными к использованию мочалками. Не хочу, чтобы меня однажды нашли со старой мочалкой в глотке.***
С Костей мы вместе проходили производственную практику и жили в соседних домах. Вечером мы щёлкали семечки на лавочке, когда он заметил очередную дырку на носках и, сняв их, скатал в шарик и метко бросил в мусорку. Попрощавшись, Костик попросил зайти за ним утром. Я долго звонил в дверь, стучал. Телефонные звонки Костя игнорировал. С консьержкой мы смогли вызвать хозяйку квартиры со вторым комплектом ключей и зайти. Глаза Костика были широко раскрыты, как и рот, в глубине которого виднелась дырявая ткань носков с узором из ромбиков...***
Джинсы и две футболки висят на спинке стула. Я стараюсь покупать новую одежду как можно реже, потому что шкаф уже забит обносками сверху донизу. На джинсы скоро надо будет нашивать вторую заплатку, и она обещает быть более заметной, чем предыдущая. Но, если покупать новые, эти джинсы придётся уже отправить на балкон, а там и так полно хлама. Ногой задвигаю под батарею вторую пару заношенных до дыр кроссовок. Не хочу, чтобы меня нашли задушенным шнурками...***
Родители стали жить раздельно после того, как я закончил колледж. Отец перебрался в Благовещенск, я гостил у него месяц летом. В вечер перед моим отъездом мы пили пиво и говорили по душам. Когда отец вышел покурить на балкон, его серый кот Матвей запрыгнул на стол и уронил большую зелёную кружку, у которой откололась ручка. Отец выбросил её, когда в час ночи вышел проводить меня до такси, и сказал, чтобы я позвонил ему перед посадкой на самолёт. Мне было тревожно. Трубку отец не брал, рейс задержали из-за жуткой непогоды. Не выдержав, я поехал обратно. В пять утра я открыл дубликатом ключа дверь в отцовскую квартиру. Испуганный Матвей, цепляясь когтями за джинсы, забрался на меня. Отец сидел в кресле перед телевизором, где часто засыпал. Его голова была запрокинута. Зелёная треснутая кружка, наполненная кровью, стояла у него между ног, а сколотая ручка торчала из глубокой раны в горле...***
Вскипятив воду в металлическом чайнике, развожу чай в пластмассовой синей кружке. Я слышал, что пластик при нагреве выделяет какие-то токсичные вредности, но лучше уж так. По крайней мере, это будет убивать меня медленно, постепенно и не так страшно. Немного согревшись и взбодрившись, смотрю на время: четыре часа дня, пора выходить. Перед тем, как уйти из своего загашника, заправляю постель. Наволочка трижды заштопана и местами просвечивает зеленоватую ткань подушки. Не хочу, чтобы мой труп нашли с наволочкой на голове. Двадцать минут на машине, и я звоню в дверь Алисы. Она открывает через несколько секунд и сходу целует меня. На ней то же платье, что и в день нашего знакомства два месяца назад. ― Привет. Посиди пару минут, я не успела накраситься, ― Алиса, как всегда, свежая жизнерадостная и лёгкая. Её квартира ― воплощение слова «минимализм». Ничего лишнего или ненужного. Мой взгляд отдыхает, скользя по светлым стенам просторной комнаты. В клетке чирикают яркие неразлучники Кеша и Леди. Но что-то изменилось с моего последнего визита. Диванная подушка. С неё пропала голубая наволочка с вышивкой. Внутренне содрогнувшись, выхожу в коридор и останавливаюсь у открытой двери в ванную, где Алиса аккуратно подводит глаза перед зеркалом. ― А где голубая наволочка? ― Чего? ― недоуменно смотрит на меня секунду, но тут же понимает и улыбается: ― А, эта. Кеша подрал её сегодня утром, все нитки вылезли. Я её выбросила...